Бисцион-3

Диана отлично помнила записи в пыльной архивной книге, которые пришлось показать Стефано. Судя по ним, бабка в лесу не лгала: дети, рожденные самыми первыми - умирали. Это касалось как мальчиков, так и девочек. Возраст детей был разным, некоторые малыши умирали сразу после родов, некоторые - спустя года. Вспоминать это открытие Диане не хотелось, но забыть не получалось. А самым жутким было то, что через каждые пять поколений вместо ребенка умирала мать. Чтобы обнаружить этот факт, пришлось сравнивать все года.

Диана коснулась своего живота, ощущая шевеление ребенка. Он еще не знает, что ему выпала честь прожить долгую и счастливую жизнь, которую он отберет у своей матери.

Когда обнаружился этот факт, Стефано долго не верил, отрицал, и Диана еще долго будет помнить его крик. А потом он швырнул книгу на пол, схватился за голову и просто стоял. Больше эту книгу Диана не видела, но желание читать ее пропало. И не хотелось думать о том, что предстоит. Всегда верится в лучшее.

Как только Агнесса сделала прическу герцогине, отошла на шаг назад и произнесла, любуясь ее видом:

— Вы очень красивая, Ваша Светлость. Многие горожанки завидуют вашей красоте и стараются хоть чуточку быть на вас похожими.

Диана перевела взгляд в зеркало, смотря на себя уже другими глазами. И она увидела изменения— она повзрослела. Казалось, что еще недавно, совсем юной, она бежала по лесу, стараясь убежать от судьбы, от свадьбы с герцогом, а теперь приняла новый облик герцогини - сильной женщины, которой выпала честь стать матерью следующего правителя Миланского герцогства. Беременность ей была к лицу, она пополнела, фигура более округлилась, щеки стали розовее и взгляд стал иным - уверенным. Не таким запуганным, как у той девушки, которой она сюда приехала.

— Спасибо, Агнесса. Но красота не во внешности,— она посмотрела на камеристку,— красота в душе и измеряется добротой и состраданием.

— Вы истинная герцогиня, потому что в вас есть все эти качества,— Агнесса присела и склонила голову,— это большая честь для меня служить у вас.

Диане показалась, что девушка говорит искренне, без лести.

— Агнесса, ты молодая и добрая девушка,— герцогиня встала с деревянного резного кресла,— почему твой отец не выдает тебя замуж? Разве в Милане мало кандидатов?

Агнесса засмущалась и пожала плечами:

— Мне кажется, что брак должен быть по любви.

Диана нахмурилась. Каждый брак, который заключался в высшем сословии, должен быть спланирован еще до рождения. Ее брак тоже планировали, хотя молчали. А когда послали в Милан, то она ехала, как на казнь, не желая выходить замуж за герцога. Она понимала Агнессу, но жизнь не так проста, как кажется.

— И есть тот, кого вы любите?

Диана надеялась на то, что сможет как-то помочь, возможно, поговорить со Стефано. Вдруг тот, которого любит Агнесса обычный кузнец. Она бы смогла помочь устроить тот брак и даже помочь материально.

Молодая камеристка опустила взгляд в пол, а щеки порозовели. Ей было неловко, но ответить она герцогине должна.

— Это не имеет никакой разницы, Ваша Светлость. Тот, кто в моем сердце никогда не станет моим мужем, потому что он уже женат.

— Оу,— это стало откровением для Дианы. Любить мужчину, который состоит в браке почти грех,— тогда и тебе надо его забыть. Пожалуй, я поговорю с герцогом насчет твоего брака.

Герцогиня улыбнулась и прошла к выходу, но перед дверью остановилась и обернулась:

— Ты не можешь жить всю жизнь одна и любить человека, который никогда не станет твоим. Иногда надо спрятать свои чувства глубоко и на всю жизнь. Возможно, они утихнут.

Диана вышла из покоев со странным неприятным чувством. Может быть, она Агнессе показалась суровой или сухой, но женщины не выбирают себе мужей. Умом она это понимала, но еще свежи в памяти слова, брошенные герцогу в первую брачную ночь и разозлившие его, про поцелуй тому, кого любишь.

Диана пошла к лестнице, улыбнувшись, ощущая на губах привкус поцелуя своего мужа. Теперь она готова была целовать его постоянно, каждый день и всю жизнь. Если даже она будет не такой длинной, какой хотелось бы ее прожить.

Диана спустилась вниз и сразу перед ней возник Карло. Морщинистое худощавое лицо и всегда добрый любящий взгляд - в этом замке он точно знал, когда надо появиться.

— Герцог уже вернулся?

— В своей библиотеке, Ваша Светлость. Закрылся и приказал никого не впускать.

Диана удивилась, но решила не беспокоить Стефано. Возможно, он огорчен одним из арендаторов, налогами или землями.

— Я пойду в часовню,— Диана решила молиться больше прежнего, возможно, Бог услышит ее молитвы.

Она вышла из замка и направилась к часовне, теперь это место стало одним из любимых.

Герцог сидел в своем кабинете, а перед ним лежала толстая раскрытая книга. Он заперся и приказал никого не впускать, не желая никого видеть. Диане тоже вход сюда был запрещен, ей не нужны лишние волнения.

После тревожного сна, он больше не спал, не желая его повторения. А теперь сидел, листая книгу, в надежде, что в прошлый раз он ошибся. Не существует никакого проклятья, этого не бывает. Но исследуя цифры в датах рождения и смертей, он вновь приходил к факту, что все предсказанное старухой, верно. Но страшнее стало не смерть первенца, страшнее стало другое- смерть матери.

Он выписывал цифры, чертил схемы и понимал, что следующая смерть неизбежна. И это станет не смерть ребенка, пострадает Диана.

От этой мысли становилось жутко, хотелось закричать, выбежать из кабинета, схватить Диану и убежать с ней куда угодно, но подальше отсюда.

Только вот проклятье убежит за ними. Оно найдет их везде, где бы они не скрывались.

Как обмануть смерть?

Стефано откинулся на спинку кресла и посмотрел вверх, как будто взглядом обращаясь к Богу и прося у него совета. Но Бог молчал, а мозг работал, анализируя каждый выход, который он придумывал.

В дверь постучали, хотя он просил его не тревожить. Кто-то нарушил этот приказ, значит дело касалось чего-то важного.

Дверь открылась и в кабинет вошел Карло, поклонившись ниже чем обычно, хотя герцог прекрасно знал, как ему сложно давалось это делать.

— Прошу прощения, Ваша Светлость, но человек, который здесь, сказал, что это срочно.

— Кто?

— Маурицио, Ваша Светлость.

— Пусть проходит,— выдохнул Стефано, ожидая своего человека с прекрасными новостями. От них зависит завтрашняя охота, которая состоится далеко не на дичь.

В кабинет влетел запыхавшийся Маурицио, явно прибывший в Милан только что. Он поклонился Его Светлости и начал свою речь, но только после того, как Карло закрыл за собой дверь.

— Я передал письмо лично в руки леди Изабелле. Она его вскрыла сразу, возможно, хотела написать ответ, но не сделала этого.

— Какая у нее была реакция?— Стефано нахмурился, боясь, что бывшая любовница разоблачила его намеренья, но следующие слова Маурицио опровергли эти догадки.

— Прочитав письмо, она мечтательно улыбнулась, это было сложно не заметить,— теперь улыбнулся сам Маурицио,— я уверен, что птичка прилетит в назначенное место.

Герцог снова расслабленно облокотился на спинку кресла:

— Отлично, готовься завтра утром выехать со мной на охоту. Мы возьмем свиту из трех рыцарей. Это должны быть проверенные люди, никто из них не имеет права проболтаться в герцогстве о том, куда ездил их герцог. Но в охотничий домик на свидание с леди Изабеллой я пойду один. Ступай и подготовь все.

Стефано опустил взгляд на открытую книгу и тут же продолжил:

— И приведи мне доктора Москатти. Мне надо с ним поговорить.

Стефано поднял взгляд на Маурицио, тот кивнул и удалился. А герцог остался один на один с проклятьем, которое хотел обмануть. Уголок его губ слегка поднялся в улыбке. Все! Больше он не хотел читать архивную книгу. Он сам изменит ход событий, пусть и страшной ценой.

Стефано встал и прошел к двери, которую тут же открыли с той стороны стражники. Он вышел, буквально налетая на леди Агнессу.

При виде него, она тут же склонила голову и присела со словами: «Ваша Светлость».

— Где герцогиня?

Он так же быстро задал этот вопрос, как и вылетел из кабинета.

— Она в часовне, молится.

Он кивнул, отвернулся, чтобы выйти из замка, но обернулся:

— Почему вы не с ней? Леди Агнесса, ваша обязанность быть рядом с Ее Светлостью и не оставлять ее одну!

Девушка тут же закивала и кинулась к двери, но он ее затормозил:

— Я сам иду в часовню. Хочу побыть с женой без свидетелей.

Агнесса снова кивнула, теребя пальцы рук, уже не зная, куда ей бежать. Настроение герцога менялось слишком быстро, она не поспевала за его просьбами и желаниями. Герцогиня была куда более спокойнее. Они дополняли друг друга. Да и Стефано с ней становился другим: таким внимательным и нежным. Хотелось оказаться на месте Дианы, но Агнессе хватало и своего места. Места просто быть рядом и испытывать те эмоции и чувства, которые возникали при виде герцога. Сейчас она стала к нему ближе и этого достаточно, чтобы любить этого человека тихо, наслаждаясь хоть таким его присутствием в ее жизни.

Герцог вышел, а она еще стояла, долго смотрела на дверь и улыбалась.

Он прошел через улицу и зашел в часовню, увидев Диану, сидящую к нему спиной на коленях. Она все молилась и молилась. А он уже усомнился, что Господь Бог их всех слышит.

От шороха позади Диана оглянулась, встречаясь со взглядом мужа. Она шепотом читала молитву, сложив руки в молитвенном жесте, но при виде него замолчала. Стефано прошел к ней и встал на колени рядом. Его пальцы быстро перекрестили себя и тут же рука коснулась пальцев Дианы. Она следила за ним, смотря уже на его профиль, отмечая, что он молится молча с закрытыми глазами. Ее пальцы плотно сжались на его пальцах, соединяясь с ними. Она вновь зашептала молитву, в которой просила жизни и здоровья своему ребенку.

Стефано открыл глаза, думая о своем. Глубоко в душе он просил прощения за то, что ему предстоит сделать. И его никогда не простит Бог. Его никогда не простит Диана. Он сам себя простит ли? Но иного выхода нет, лишь этот единственный.

Так они просидели очень долго. Молча. Держась за руки. Иногда Диана вытирала слезы, а Стефано целовал ее руку. Они просили у Господа жизни и здравия, но для разных людей.

После молитвы, Стефано поднялся на ноги, помогая подняться Диане. Она стала чуть неуклюжей, но это его умилило. Но вспомнив, что он вообще здесь делает, позлился.

— Я верю, что Господь нас не оставит,— прошептала она, все еще держа его руку, а потом поднесла ее к губам,— но любой исход- это будет его выбор, мы лишь должны принять его.

— Проклятье не выбор Господа, Ваша Светлость. Это выбор сарацина, и я не намерен смириться с ним.

Стефано прижал ее к себе, крепко обнимая, не желая разорвать эти объятия никогда в жизни. Им ведь так хорошо вдвоем, почему какое-то проклятье будет вмешиваться в их союз? Никакой проклятый сарацин не помешает обнимать ее каждый день, целовать ее губы, вдыхать нежный аромат, который однажды пленил его и больше не отпускал. Нет, он тоже не отпустит ее.

А Диана на сей раз промолчала, обнимая мужа и пытаясь насладиться объятиями на века. Она будет скучать по нему больше, чем он думает, ведь жизни без него она уже не представляла. А вот смерть…

— Ваша Светлость,— в часовню влетел Маурицио и тут же поклонился герцогине,— Ваша Светлость, простите, что отвлекаю. Пришел доктор Москатти, как вы просили.

Стефано разорвал объятия, резко стал отстранённым и угрюмым. Даже его мышцы напряглись- Диана ощущала это, держа его под локоть.

— Ты позвал доктора Москатти?

— Да, я хочу спросить его о твоем здоровье и здоровье нашего ребенка. Жди его в своих покоях, потом он поднимется к тебе.

Диана пошла за мужем, молча, но между бровей у нее залегла морщинка. Незапланированный визит доктора Москатти настораживал. А может, герцог так боится за жизнь малыша и ее самой, что готов приглашать в замок доктора каждый день? Обычная осторожность, которую надо соблюдать беременным женщинам.

Зайдя в замок, Стефано обернулся к ней, и коснувшись руки, поцеловал в щеку. Диана улыбнулась и последовала к себе в покои.

Как только герцогиня скрылась в правом крыле замка, Стефано прошел к себе в кабинет. При виде герцога, доктор тут же поклонился:

— Ваша Светлость, что-то случилось с герцогиней?

Вид его был напуган, а руках доктор держал свой чемоданчик и уже ожидал, что его пригласят в покои к Диане. Но хмурый Стефано указал ему рукой на кресло, а сам прошел к столу. На нем все еще лежала толстая архивная книга, которую хотелось сжечь и никогда не видеть.

— Я хотел спросить, как протекает беременность? Есть ли какие-то отклонения, которые могут влиять на жизнь Ее Светлости?

Доктор Москатти слегка опешил, ведь не так давно он докладывал о здоровье герцогини и не было сомнений, что беременность протекает обычно, так, как у многих женщин.

— На жизнь Ее Светлости?— Не понял он, но потом пришло понимание, и доктор улыбнулся- герцог переживает и ничего более,— уверяю вас, с вашей женой все в порядке, как и с малышом. Но если желаете, я могу осматривать ее ежедневно, хотя не вижу в этом нужды.

Стефано кивнул и потупил взгляд в книгу, волнение нарастало:

— Доктор Москатти, до меня дошел слух, что вы совершаете церковный грех- избавляете женщин от беременности. Вы знаете, что я могу сделать с вами за это деяние?

Голос герцога стал стальным, как железо, его суровый взгляд просверлил доктора насквозь. Тот зажался на своем кресле, сильнее сжимая чемоданчик с лекарствами.

— Ваша Светлость,— слов не было, Москатти не мог их подобрать в свое оправдание, ведь он грешил и прекрасно об этом знал. Кто донес на него герцогу стало не важным, «доброжелателей» полно в округе. Это мог быть любой муж одной из тех женщин, которых он избавлял от беременности.— Дело в том, что я ищу иную выгоду в таких случаях: женщины идут за помощью ко мне, где я могу им ее оказать. Вы прекрасно знаете, что такие женщины пойдут на все, что угодно, лишь бы избавиться от неродившегося ребенка. Они начнут калечить себя, тем самым убивая не только дитя, но и себя. Я помогаю им, чтобы они жили…

— Думаю, что Папе будет интересно узнать о том, что существует врач, который идет против закона церкви и лишает жизни еще неродившихся детей. Я могу повесить вас сам, но могу написать письмо Папе в Рим и думаю, что смертная казнь вас будет ожидать в любом случае.

Москатти нервно сглотнул, понимая, что его жизнь, как и карьера закончилась в стенах этого замка. Он стал дышать глубоко и часто, чтобы дыхание поспевало за сердцебиением.

— Ваша Светлость, прошу вас, у меня жена и дети,— он был готов кинуться на колени перед герцогом, но обнадеживающие слова герцога его парализовали:

— Я прощу вам этот грех, доктор. Если вы сделаете кое-что для меня.

— Прошу вас, Ваша Светлость, я сделаю все, что угодно и клянусь Богом, что больше не посмею принимать женщин с целью лишения их беременности.

Герцог с силой захлопнул книгу и от этого грохота, доктор вздрогнул.

— Вы будете принимать роды у герцогини,— слова Стефано звучали холодно и стучали в висках,— как только ребенок родится, вы его задушите.

Глава 51

Находясь в своих покоях, Диана радовалась перестановке в детской. Марта приказала служанкам полностью вымыть стены и пол, а Агнессу усадила за шитье легкого балдахина, который прикрепится над колыбелью. Здесь было шумно, служанки сновали туда-сюда, вытаскивая старую мебель, полностью освобождая комнатку для новой.

Было любопытно наблюдать за этими передвижениями, даже ребенок пару раз толкнул мать в живот, давая о себе знать и как будто говоря, что хочет быстрее увидеть свою колыбель. Диана погладила живот и с улыбкой на губах уселась на свою кровать.

— Скоро сюда поднимется доктор Москатти,— сказала она Марте, и Агнесса обернулась,— я бы хотела остаться одна.

— Пошли все вон!— Приказала Марта, указывая слугам на дверь,— продолжим позже. Ее Светлость желает остаться одна.

Агнесса встала со своего места, взяла ткани и поклонилась герцогине:

— Займу место в одном из залов, если вы не против.