Маленькая красная кнопка (СИ)

«Сама разберусь» — подумала зло.

12

— Вряд ли мама это одобрит, — слышу приглушённый голос Тимура из кухни и заранее готовлюсь раздать люлей, — но она ещё спит, так что… — осторожно выглядываю из-за угла чтобы оценить размер взбучки и тут же сдуваюсь, видя, как один здоровый дурак помогает маленькому дуралею забраться в самую большую кастрюлю. Вручает ему деревянную лопатку, водружает на голову пластиковую миску и объявляет: — Теперь ты капитан!

Сын усердно машет «веслом», Соболев садится на пол и начинает катать его вокруг себя, Ромка роняет свою «треуголку», плюхается на пятую точку на первом же повороте и ржёт, как конь, а я медленно отступаю, давясь слезами.

Поднимаюсь обратно в спальню, умываюсь ледяной водой, прихожу в чувство и спускаюсь вниз. На кухне порядок, теперь они сидят на полу в гостиной и собирают пирамидку под присмотром мамы, явно готовясь к моему появлению.

— Всё, мужик, я пошёл, — вздыхает Соболев и режет по живому: — До вечера.

Сердце в комок, волю в кулак. Дожидаюсь, когда он уедет и говорю маме:

— Мне нужно по делам. Справишься?

— С поваром, няней и уборщицей? Даже не знаю, дорогая, — говорит без тени сарказма, но я пропитываюсь им насквозь.

Целую сына и растворяюсь в эфире, пока мама его отвлекает.

К своему бывшему месту работы я подходила со стучащим в горле сердцем. Если столкнусь с Тимуром, он точно посадит меня под замок, чтобы не путалась под ногами, но плыть по течению бесполезным трухлявым бревном уже порядком надоело. К тому же, все его попытки разобраться ни к чему не привели, если, конечно, он не развешивает мне на уши лапшу. Кстати, тоже вариант…

В само здание я заходить, разумеется, не стала. Время было обеденное, а подруга, с которой мы не общались два года, человек привычки. Зашла в небольшой сквер поблизости и увидела её сидящей в одиночестве на одной из лавок. Засомневалась в своём решении, в душе всколыхнулась старая обида, но желание разобраться пересилило.

«Не виноватая я, он сам пришёл!» — примерно так звучало её объяснение. Жаркая Турция, бессмысленная командировка, горячий Соболев. Кто откажется? Любая порядочная женщина.

— Подруги так не поступают, Тань, — выдавила с дрожью в голосе, тогда, два года назад.

— Я подумала… чёрт, Дин, до смешного! Я подумала, что смогу его соблазнить, увлечь и кинуть, как он кинул тебя!

— Что за бред? — морщусь в ответ. — Говори правду или проваливай.

— Он прижал меня к стене и поцеловал. И я забыла обо всём, в том числе о тебе. О гордости забыла, о дружбе, о времени. Прости.

— Ага. И прощай, — скривилась и захлопнула перед её носом дверь в свою жизнь.

И дело даже не в порядочности. Плевать на неё, уж кому-кому, но только не мне осуждать других. Дело во лжи, в нелепой попытке оправдаться, в старательно выдуманной сказке, уже не первой.

Сажусь рядом с ней и облокачиваюсь спиной на лавку, закинув локти на спинку.

— Идиотская чёлка, ты похожа на продавщицу в магазине в девяностых, — говорит Таня не поворачивая головы.

— Врёшь, — хмыкаю в ответ.

— Как обычно, — поджимает губы и медленно моргает, прогоняя слёзы. — Тебе чертовски идёт. Дерзкая и решительная, как будто собираешься устроиться на работу к двум бывшим любовникам.

В сердце как будто впиваются ногтями, сжимая. За повседневными заботами не было времени подумать, не было времени осознать, но…

— Даже не подозревала, что скучаю по тебе, — говорю вслух, не скрывая удивления.

— А я часто о тебе думаю. Каждый раз, когда встречаю начальство. То есть, примерно раз по пять в будни, в выходные, извини уж, у меня от тебя выходные.

— Расскажи ещё раз, — прошу тихо.

— Трахнул и ушёл. Конец, — говорит со смешком.

— Про командировку расскажи.

Поворачивает голову и смотрит с недоумением и неприкрытым беспокойством.

— Зачем?

— Потому что я попросила, — пожимаю плечами в ответ.

— Да вроде рассказывала уже… да и… бред. Я деталей даже не помню. Мы разругались, я домой поехала, в ночи звонок — летишь ты, собирай вещи, вылет утром, — она вдруг замолчала, как будто собираясь с мыслями, а я напряглась:

— Что?

— Кое-что я не рассказала… После звонка на мобильный, через час где-то, звонок в домофон. Я решила, что это ты, открыла… короче, Соболев. Я думала, он прибьёт меня. Морда зверская, дверь с пинка открыл, я попятилась, споткнулась и грохнулась. Ну всё, думаю, кранты мне, все карты ему спутала, спор продул, походу, в этой самой Турции и останусь. Говорит — рассказывай. Ну, я и выложила… про маман его, про то, что она попросила тебя спровоцировать, чтобы ты присмотрелась и всё прочее. Выслушал, сказал в командировке забыть о том, что Шахин партнёр и вести себя так, будто вижу его впервые. Ну, так и сделала. Кирина он, похоже, тоже предупредил, неделю там пробыли, три встречи, обсуждали всё тот первый контракт, ничего не подписали и нас отослали обратно. Соболев спустя неделю вернулся, а Ибрагим ещё месяц в клинике провалялся…

— В клинике? — подняла бровь, а Таня слегка поморщилась:

— Так болтали, — смотрит на часы и поднимается: — Обед закончен, начальство сегодня особенно злое, пойду я… может, как-нибудь выпьем кофе?

— Можно, — слабо улыбаюсь в ответ, но хочу лишь одного — чтобы она побыстрее ушла.

Торопится и она. Под ноги не смотрит и наступает в собачье дерьмо, громко возмущаясь:

— Когда я уже начну учиться на чужих ошибках?!

Хмыкаю и вспоминаю, что наступала ровно там же. И тут же напрягаюсь. Наступала. Однажды. Вопреки обычаям, в сквер вместо обеда я пошла без подруги, у неё была запись у стоматолога. И именно этот момент каким-то чудом умудрился увидеть Ибрагим, в припадке «откровения» рассказывая мне, что именно тогда я и запала ему в душу. Так на сколько завралась подруга? И как давно? Что, если в этот момент они были вместе? Что, если вовсе не мать Тимура заварила эту кашу с самого начала? Как он там сказал? Это с самого начала было игрой.

«А есть разница?» — вздыхает внутренний голос и я достаю мобильный и звоню на ресепшен.

— Соедините с Кириным из юридического, пожалуйста, — говорю после приветствия.

— Одну минуту!

Жду три и слышу недовольный голос Дениса:

— Слушаю.

— Кофе? — хмыкаю в трубку. — Судя по тону, тебе не повредит допинг.

— Мне не повредит адекватное начальство… — бормочет чуть слышно. — Рад слышать. Всё утро о тебе вспоминаю, обыкалась?

— Можно и так сказать… жду в сквере.

Денис появился минут через пять, хмурый и замученный. Плюхнулся на лавку и вытянул ноги, шумно выдохнув.

— Не день, а ад! — начал жаловаться сходу. — Мало того, что работы хоть жопой жуй, так эти моральные уроды решили вспомнить прошлое! Ты прикинь?! Помнишь ту адовую командировку? Когда меня чуть не загребли в аэропорту?! Трындец! Подробности им вынь да положь! Да клал я на них эти подробности… раньше надо было разбираться! Верно говорю? Верно! — замолчал и посмотрел с недоумением: — А ты чего хотела-то, кстати?

— А до меня тоже допытывались с этой командировкой, — соврала без раздумий, — хотела предупредить, но, походу, поздняк. Не поверишь, аж домой притащились! Я ж это… в декрете.

— О-о-о! — расплылся в улыбке Денис и полез обниматься. — Мои поздравления! Мальчик или девочка?

— Мальчик, — улыбнулась, как кошка на солнце, но тут же скисла: — Значит, не помогла…

— Ну да… но всё равно спасибо.

— Думала, хоть частично долг отдам, ты тогда сильно выручил, когда поменялся со мной местами в семолёте…

— Да ерунда, Дин! Я потом уже допёр… приставал?

— Ага, — скривилась и отвернулась. Полёт, в котором был зачат Ромка.

— Вот за это его терпеть не могу! Уволиться бы, да вроде и до дома удобно и платят нормально… но всё равно нихрена рассказывать не стал. Не помню и всё тут, как в тумане. Портфель хотели отобрать, я не отдал, по морде получил, заперли, потом вы забрали, вот и весь сказ.

— Ты тогда, считай, контракт спас. Должны были премию выписать, как минимум!

— Ага, премию, как же… — бубнит недовольно, — от этих дождёшься! Надо было отдать портфель тому охраннику вместе с бумагами и печатями, пусть бы сам разбирался!

— А, это тот, что тебя потом отпустил? — спросила как бы между делом, мысленно ругая Тимура за то, что не стал меня слушать.

— Не, другой, — ответил неожиданно, — тот наоборот осадил его. Нормальный мужик короче.

— Беспредел! — сказала с чувством.

— А я о чём?! — поддержал Кирин возмущённо. — Он, считай, полномочия превысил, его самого запирать надо было! Второй раз когда прилетели, я его на выходе видел. Даже не уволили!

— Замяли по-тихой… тут мы сами виноваты, надо было разобраться, заявить…

— Да ну, Дин, кому от этого легче бы стало? — сдулся Денис, поморщившись. — Международный скандал разжигать… а если ещё и СМИ подключатся, вообще жизни не будет. Короче, я забыл уже об этом, как о страшном сне. А этим заняться нечем, вот и начинают старое грязное бельё перетряхивать…

— Может, тебя повысить хотят? — брякнула, похлопав ресницами. — Ну и проверяют на благонадёжность.

— Я об этом не думал… — протянул задумчиво, а в глазах забрезжил свет. — Слушай, а может! На место Пименова так никого и не назначили, отдел, считай, без начальника… так, кофе отменяется, пойду очки зарабатывать!

— Давай, — посмеялась тихо и пошла вслед за ним чуть поодаль.

У двери на секунду замешкалась, собралась с силами и пошла получать нагоняй. На посту охраны восседал неизменный Всеволод Игоревич, слегка поднял бровь, увидев меня в коротеньких джинсовых шортах, но я компенсировала непристойный вид широкой улыбкой и тёплым приветствием.

— Возвращаешься? — спросил с хитрым прищуром, а я пожала плечами:

— Как карта ляжет, Всеволод Игоревич. Может, поганой метлой погонят.

И шанс такой реально был.

На последнем этаже лишь кабинет Тимура, дверь закрыта, но я слышу, как он говорит по телефону. Дожидаюсь, когда закончит орать на собеседника, делаю глубокий вдох и стучу с чувством, что отрываю пластырь от ещё кровоточащей раны.

— Да! — рявкнул Тимур из-за двери, а у меня появилось острое желание сбежать. — Да! — повторил ещё громче. Открываю и делаю шаг.

Тимур пялится во все глаза, а я как будто возвращаюсь в прошлое и говорю привычным поставленным голосом:

— Прошу прощения за беспокойство, Тимур Александрович.

— У меня встреча сейчас по видео, — отвечает медленно и берёт в руки рабочий телефон. С трудом отводит взгляд и набирает короткий внутренний номер, сверяясь с информацией на открытом ноутбуке. Я отступаю назад, а он жестом предлагает пройти. — Нина, не поднимайтесь. Да, отменилась.

— Не нужно было… — мямлю, когда он вешает трубку.

— И не собирался! — ухмыляется в ответ. — Садись, турки на связи.

— Серьёзно? — пытаюсь говорить с укором, но улыбка мешает.

— А то! — раздаётся звонок, он переносит ноутбук за стол переговоров, а я занимаю привычную позицию по левую руку и уже на первой фразе забываю, зачем вообще пришла, погрузившись в работу.

Даже не предполагала, что скучала по ней.

Захлопывает ноутбук с улыбкой от уха до уха, сползает в кресле и закидывает руки за голову.

— Какой же кайф! Никогда не думал, что скажу это вслух, но мать была права. Ты — лучшая!

— А ты — заносчивый засранец и подчинённые тебя ненавидят, — отвечаю едко, пытаясь скрыть неловкость, но изрядно подрумянившиеся щеки скрыть за колкостями не удастся.

— Нет, правда, — говорит уже серьёзно, приняв нормальное положение тела, — я даже ни разу не отвлёкся на твои голые коленки, а теперь старательно пытаюсь о них не думать, потому что подозреваю, что цель твоего визита мне не понравится.

— Как на счёт повысить Кирина? — спрашиваю ненавязчиво, вижу, как его скулы заостряются, вспоминаю мамин совет и делаю круглые глаза, хлопая ресницами.

— Ведьма… — бурчит, корча недовольную мину. — Дин, я что просил? — выгибаю левую бровь дугой и смотрю с недоумением в очах. — Окей… Диана, пожалуйста, не лезь, твою сука мать! О себе не думаешь, подумай о сыне!

— Ого! — я в шоке и даже не думаю это скрывать. Даже рот приоткрыла, глаза шире распахнуть невозможно уже чисто физически.

— Да, я вынужден использовать грязные приёмы, — отвечает невозмутимо.

— Ты удивишься, но именно о нём я и думаю, — говорю с обидой.

«И не только…».

— С какой стати мне повышать Кирина? — сдаётся Соболев с тяжёлым вздохом.

— По морде ему дал охранник аэропорта.

— Значит, это вообще случайность и к делу не имеет отношения. Я на двести процентов уверен, что он чист.

— Теперь и я, — хмыкаю в ответ, — и на всякий случай делаю пометку в голове, что стоит верить тебе в подобных вопросах.

— Это должно меня порадовать, но почему-то напрягает, — морщится Тимур.

— Охранник был другой, Тим, — вздыхаю, пристроив локти на столе, а Соболев слабо улыбается и смотрит в сторону, а потом резко ныряет рукой под стол и хватает меня за коленку.