Выпускной

– Моя любимая книга «Мартин Иден» Джека Лондона. Эта книга мне понравилась потому, что в ней я увидел образ настоящего человека своего времени, который не смирился с ролью, которую готовило ему общество, и он решил взять судьбу в свои руки. В этой книге я увидел какой силой обладает литература. Из простого матроса она сделала знаменитого писателя. Я научился тому, что нужно быть верным своим принципам, даже когда жизнь меняется и ты становишься богатым, не нужно менять своё отношение к людям, сколько бы денег, власти и возможностей у тебя не было. После прочтения этой книги у меня также появились планы изменить свою жизнь. Всё! – сказал я и сложил листок.

– Интересный доклад, – улыбнулась Лариса, – возможно у членов нашего литературного клуба есть вопросы. Наташа ты читала Мартина Инна?

Соколова отрицательно махнула головой.

– А ты Марина?

– Нет, Лариса Дмитриевна, не читала.

– Тогда от лица всего литературного клуба вопросы тебе буду задавать я. Ты ничего в докладе не рассказал про главных героев. Мне интересно твоё отношение к Руфь, к Бриссендену.

– Бриссенден самый интересный персонаж этой книги, – с пылом начал я отвечать «литературному клубу», – Мне кажется Джек Лондон не раскрыл его полностью. Если бы он в полной мере раскрыл характер Бриссендена, он бы затмил Мартина. Он самый честный, талантливый и волевой человек. Несмотря на свою болезнь он как эстафетную палочку передал Мартину свою любовь к жизни, к литературе, к философии, к творчеству.

– А что ты думаешь про Руфь? – видимо «литературный кдуб» ждал именно этот ответ.

– О ней я скажу словами Бриссендена. Ничтожная самочка!

– Вот как?! – всплеснула руками Лариса, – Это ты говоришь про девушку, которая привила Мартину любовь к литературе, к искусству, к поэзии?

– Руфь жила по правилам высшего общества. По их правилам она должна была разбираться в литературе, в музыке, в искусстве и она это делала на отлично. Но ради всего этого она не могла пожертвовать чем-нибудь в своей жизни, как это сделал Мартин. Мартин бросил море и жил впроголодь, чтобы выучится и стать писателем. А Руфь была просто хорошей дочерью. Папа сказал: «Учись»-она изучала, папа сказал: «Брось матроса» – она бросила. И она это сделала с покорностью, и потом той же покорностью, по приказу папы пришла к нему на поклон, когда он стал знаменит.

– А ты не забыл сколько шансов она ему давала? Ведь она предлагала поступить на службу к её отцу, а не ехать работать в эту проклятую прачечную? – Лариса не замечала, как ее затягивает в воронку спора.

– Просто она боялась выйти за рамки правил того светского общества, в котором она существовала. Если бы она действительно его любила, она наплевала на эти правила, и они бы вместе решили, как им дальше жить со своей любовью.

– Как интересно ты рассуждаешь! Сразу за двоих! Тебе не кажется, что каждый должен брать ответственность за свои поступки, за свою жизнь! Конечно Руфь в чём-то не права, но все свои поступки она делала только из-за уважения к своей семье. Но Мартина она любила всегда.

– Ничего она не любила! – я уже не знал о книге ли мы спорим с Ларисой, – Любовь – это поступки. Мартин их делал, а Руфь просто слабая и любовь ее фальшивая!

– Не мог Мартин полюбить фальшивую и слабую личность! Она его поддерживала все время! В учебе, в его первых шагах на писательском поприще. Она всегда была рядом с ним. Мужчины почему-то думают, что в отношениях шаги женщины должны быть такими же огромными как их шаги. Но женщина должна быть слабой, ее должны завоевывать, она не должна опережать события, потому что инициатива и сила всегда за мужчиной- Тут Лариса вспомнила, что мы не одни, -Девочки, вы понимаете, о чем мы говорим?

– Мы ничего не понимаем, но нам очень интересно, – честно призналась Соколова.

– Продолжайте, продолжайте! – испугалась Ионова, что наш спор закончен.

– Может у вас девочки какие-то вопросы есть к нашему докладчику?

– А какие у тебя планы изменить свою жизнь? – спросила ехидно Ионова.

– Я хочу уехать в тайгу и пожить там года 2-3 в лесу. Разобраться с планами на жизнь. – это была чистая правда. До появления в моей жизни Ларисы, я об этом мечтал. Я бы никогда честно Ионовой не ответил, но я хотел воспользоваться ситуацией и посмотреть, как отреагирует Лариса на мои слова об отъезде.

– Куда же ты поедешь на 2 года? Тебя в армию загребут! –удивилась Ионова.

– Он от призыва в тайге будет прятаться! – захихикала Соловьёва.

– Ну значит после армии поеду, -ответил я и посмотрел на Ларису. Она молчала и смотрела в окно.

Я с облегчением вздохнул, когда узнал, что отец дежурит в ночь на выпускной, у мамы тоже была ночная смена, но она отпросилась на торжественную часть вручения аттестатов. Костюм, белая рубашка были наглажены заранее, и я не знал, чем себя занять до вечера. Мне мечталось, что на сцене объявят моё имя и вручат золотую медаль, но никакой медали «нелюбителю точных наук», как называла меня физичка, не светило. Меня спасли шпоры Галки Умрихиной, которые она мне оставила в парте, когда мы сдавали экзамен по алгебре. Даже мои заслуги на олимпиаде по литературе никак не влияли на мой аттестат, где помимо пятерок по литературе, русскому, истории стояли тройки по алгебре, физики, химии. С таким аттестатом поступать в институт будет сложно.

Накануне перед выпускным директор школы и классуха провели специальное предвыпускное собрание.

– Все, кто задумал испортить выпускной, путём употребления спиртных напитков, должны знать, что вас ждут последствия. Я специально попросила классного руководителя до окончания выпускного не писать вам характеристики. То как вы себя проявите в этот праздничный день повлияет на то, что вы увидите у себя в характеристиках.

По классу прошёл неодобрительный гул. «Не имеете права!» крикнул кто-то в пол, положив голову на парту.

– Также хочу вас предупредить что перед выпускным мы проверим каждого на предмет наличия спиртных напитков и сигарет, – продолжала директриса, не смотря на выкрики с задних рядов «мы уже взрослые!»

– Да, вы уже взрослые, – подхватила классуха репрессивную эстафету, – но это праздник не только для вас, но и для нас -учителей и родителей. Мы вас провожаем во взрослую жизнь и хотим, чтобы он запомнился светлым и радостным, чтобы никакие эксцессы не омрачали эти воспоминания.

Награждение прошло торжественно, скучно и под нудную музыку. Я понял почему директриса так кипишевала, на выпускной прибыли представители РАНО и ещё какие-то шишки из райцентра. Все родители были как на подбор, отцы были выглажены, все матери в химической завивке. Если посмотреть на актовый зал сверху, казалось, что порвали огромного каракуля и его части раскидали по всему залу. После того как младшеклассники спели нам напутственные песни, рассказали трогательные стихи, а девятый класс показали несколько сценок из КВН, началась торжественная отмена крепостного права с выдачей вольных. Сначала вызывали самых успешных холопов, они шире всех улыбались и ниже всех кланялись. А Яша Рутберг даже умудрился, не заикаясь, сказать несколько благодарственных предложений, которые он наверняка целый вечер заучивал с мамой- акушером и ее коллегой логопедом. Во время его речи, мама после каждого предложения с облегчением кивала, а когда Яше вручили серебряную медаль, она заискивающе посмотрела на кого-то из райцентра. Дошла очередь до середнячков, таких как я. Поднимаясь на сцену, я увидел, как на сияющем лице мамы появились слезы. Мне вдруг стало светло и радостно, я совсем забыл, что для моей любимой мамы это тоже радостный день. И сейчас ее слезы радости говорили о том, что она гордится мной, несмотря на то, какие оценки были в аттестате. Я старался, как она меня учила, ровнее держать спину и не хмурить брови. К моему удивлению в придачу к аттестату меня наградили формулировкой за активное участие в жизни школы и класса. Наверное, вспомнили наш выездной КВН, где мы обыграли команду из соседнего поселка. Я играл практически в каждой сценке, которую придумал. Наконец торжественные мероприятия были закончены и всех родителей с выпускниками пригласили в здание школьной столовой, где был накрыт торжественный стол. Мама поблагодарила классуху и поцеловав меня, заторопилась на работу. Мы с удивлением увидели на столе бутылки шампанского, но как только начали разливать, поняли какое над нами учинили издевательство. У родителей было настоящее шампанское, а у нас детское. Пока все чокались «за любимых учителей» за нами наблюдало грозное око классухи и ещё две пары глаз из родительского комитета. Родители, попивая шампусик, начали подходить друг к другу, знакомиться, чокаться, смеяться. Всё чаще были слышны фразы «а мой…», «а моя…», «да я в их годы…» Выпускники поглощали пюрешку с котлетами и тоже переговаривались.

– У меня такой сборничек есть, – пробасил Вася Щербаков, доставая из кармана магнитофонную кассету, – целую ночь с разных кассет переписывал. Ласковый май, Бэд бойс блю, Мадонна, Технология, Сектор газа. Закачаетесь!

Я сидел и оглядывался по сторонам. Физичка, математичка, Елена Клёвая, классуха и завуч. Ларисы не было, ее я видел только на вручении и то мельком.

– Все, кто хочет качественного самогона – приглашаю в мужской туалет, – заговорщицки шепотом сообщил Остапчук.

– Так туалеты уже все проверены физруком, – прошептал, заикаясь Яша Рутберг, – он даже в мусорных корзинах и в сливных бачках проверял.

– А он подарки за окном от Деда Мороза не видел, -заржал Остапчук, – пока нам вручали дипломы, мои корефаны взяли лестницу, вбили маленькие гвоздики в оконные рамы снаружи и развесили нам подарочки. В женском туалете тоже, предупредите Ионову, пускай себе куда-нибудь под платье спрячет.

– Как я засуну бутылку под платье, дурень? – зашипела Ионова.

– Яша у мамы в больничке стыбзил резиновые перчатки. Мы три литра самогона в них разлили. Возьмешь одну перчатку и привяжешь себе куда-нибудь под платье, – инструктировал Остапчук.

– Или в лифчик спрячешь, будет клево! – заржал цыганчонок Алик

– А как же её пить? Как разливать? – недоумевала Лёля Костикова.

– Прокусишь палец у перчатки и будешь сосать как телёнок у коровы из титьки, – Серега Курочкин так артистично это показал, что мне пришла шальная идея.

– Девчонки, кто с собой платье запасное взял? – все притихли, не понимая моего вопроса.

– Зачем тебе? – непонимающе захихикали одноклассницы.

– Вы же рассвет встречать не в выпускных платьях пойдете. Кто-то взял запасное?

–Ну я взяла, – ответила Костикова и вслед за ней еще три девчонки.

Я выбрал самую рослую Галю Умрихину и спросил: Дашь свое платье на время танцев? Есть одна идея!

–Хорошо, – недоуменно пожала плечами Галя и указала на подоконник- возьмешь в белом пакете.

– Еще нужна помада!

– Дам я тебе помаду. Что ты придумал квнщик? – спросила Ионова.

– На танцах увидите, – подмигнул я, – только сначала мы с Остапчуком в туалет пойдем, а вы туда не ломитесь минут десять.

Прошло еще полчаса, пока каждый второй родитель посчитал своим долгом поднять тост за прекрасную школу, отличных преподавателей, замечательного классного руководителя, выдающегося директора «которые в такое сложное время вложили в нас душу и знания, чтобы в будущем перед нами открылись все двери высших учебных заведений и мы стали гордостью нашей родной школы». Закончилось всё цветами, подарками от родительского комитета, объятиями и поцелуями растроганных мамочек. За окном послышалось «раз-раз-раз» – это Лёха, звуковик Дворца Пионеров, настраивал аппаратуру.

– Пора бы уже на танцы, – потирая руки воскликнул чей-то захмелевший папа и пристально оглядел толпу мамочек, обступивших классуху.

Это был сигнал к действию мы поднялись из-за стола и высыпали во двор. Во дворе родители топтались в медленном танце с учителями, а выпускники стояли разбившись на группки вокруг огромного «танцпола».

– Пашка, что ты придумал? – спросил меня на выходе Остапчук.

– Идём за мной, в туалете всё расскажу, – у меня в кармане была помада Ионовой, в руках пакет с платьем Умрихиной. В той игре КВН, в которой мы победили, большинство сценок придумал я. Самая смешная была по мотивам фильма «За двумя зайцами», где я переодевался в главную героиню Проню и рассказывал своей «маме», которую играла Ионова, за что меня выгнали из пансиона благородных манер. Сценка настолько понравилась всем зрителям, чтобы меня похвалили все, даже завуч школы, которая ухахатывалась пересказывая её в учительской преподавателям. В туалете никого не было.

– Доставай свои подарки Деда Мороза, – скомандовал я. Остапчук ещё раз выглянул в пустой коридор, закрыл дверь и открыв окно во двор достал четыре полные самогоном резиновые перчатки. Платье Умрихиной было в самый раз, даже чуть-чуть свободное – это было то, что нужно для моей идеи. Я взял по одной перчатке с самогоном и засунул себе под платье.

– Вот у тебя голова! Прикольно придумал! – залился хохотом Остапчук, – только мне кажется, грудь маловата.

Я засунул еще по перчатке и платье уже трещало по швам, но в зеркале я видел, что грудь получилась великолепной. Я размалевал помадой на щеках себе круги, растёр их и накрасил губы.

– Ну как из меня Проня? – спросил я

– Проня шикарная, только зачем этот маскарад?

– Пока мы будем ходить в туалет, нас очень быстро спалят. – говорил я, разглядывая себя в зеркало, – как только классуха увидит, что второй или третий попёрся в туалет, на выходе сразу тормознёт и выпивкой можно попрощаться. А я из платья аккуратно буду доставать и наливать в каком-нибудь укромном месте во дворе. Можно пить даже не вытаскивая, палец перчатки в рот взял и сосешь как из титьки.

– Вот ты голова! – заржал Остапчук.

Мы вышли во двор, где царило такое же унылое веселье, но с моим появлением все оживились. Я подошёл к Лёше звуковику и попросил микрофон.

– А что это дорогие гости настроение такое тусклое? Это же праздник! Где зажигательные танцы? Девчата, а ну-ка возьмите кого-то из родителей и учините нам кадриль. Хлопцы приглашайте дам на вальсУ. Предупреждаю, всех неактивных буду самолично брать на свою грудь и тащить таньцюваты. Давайте веселее, веселее, что как тумбы встали? Огня! Огня! – закончил я импровизировать с интонацией Прони, где в сцене из фильма она просила Химку принести огня, чтобы раскурить папиросу.

Воцарилась бурное оживление в каждой группе. Лёша поставил Ламбаду и весь танцпол заполнился. Наша группа заговорщиков не танцевала. Я подошёл к ним, взял за руку Остапчука и потащил его на танцпол. Мы начали кривляться и артистично изображать танец.

– Ты особо не увлекайся, – улыбаясь сказал я Остапчуку, – я уже сделал дырку в указательном пальце перчатки и скрутил его так, чтобы самогон не разлился. Давай положи голову на плечо и можешь незаметно выпить.

Остапчук сделал все как я сказал. Достал из-под бретельки платья скрученный палец перчатки, взял аккуратно в рот, а другой рукой надавил на мою импровизированную грудь, но надавил так сильно, что еле проглотил полный рот самогона.

– Ну что получилось? – спросил я, внимательно наблюдая за обстановкой.

– Получилось! – скривясь ответил он, скрутил указательный палец перчатки и засунул аккуратно под бретельку.

– Не нравится мне этот кавалер, – громко сказал я и дал Остопчуку легкий пендель, – пойду выберу себе другого! А что это за красавица? А ну-ка иди сюда!

Я схватил Костикову и потащил за собой. Она смеялась в голос, вокруг все улыбались, забавляясь этой сценой.

– Пить будешь? – спросил я, артистично изображая медленный танец.

– А как? Где? – спросила она, продолжая смеяться.

– Положи голову мне на грудь, – начал я инструктаж, – у меня вместо сисек, перчатка с самогоном, за бретелькой скрученный палец перчатки, аккуратно раскрути его надави на сиську и можешь сделать глоток. Я сейчас повернусь ко всей спине и можно приступать.

Она изумлённо посмотрела на меня, потом на мою импровизированную грудь, поковырялась пальцем за бретелькой и нашла моё авторское изобретение.

– Фуу, он же, наверное, крепкий!

– Так подруга, в нашем сисе-баре сегодня минимум ассортимента.

– Сисе-баре! – прыснула она, -ну хорошо я попробую, но до меня уже пил Остопчук! Я после него буду вот это облизывать?

– Я тебя умоляю, это самогон! Он уже все бактерии убил и все продезинфицировал.

Она брезгливо взяла палец перчатки в рот, а я помог ей тихонько надавить, чтобы струя была не такой мощной и самогон не пролился мне на платье.

– Фу! – выдохнула она, – ну и гадость.

– За то весело! – я потащил ее обратно к нашей компании.

Я врал, мне было совсем не весело. Я с энтузиазмом изображал роль Прони, чтобы отвлечься и не думать о Ларисе. О том, чтобы выпить я и не помышлял. От запаха самогона меня воротило. К тому же я дал слово отцу. Дискотека оживилась, родители перезнакомились и обсуждали самые различные темы начиная от шансов на поступление отпрысков, заканчивая политической ситуацией в стране. Классуха веселилась со всеми, но при этом зорко наблюдала за перемещением всех выпускников.

– Пашка классно ты придумал! – улыбались девчонки.

– Классно-то классно, только моей груди на всех не хватит. У вас в туалете тоже подарки от Деда Мороза висят за окном. Вас меньше всего будут подозревать поэтому, разбейтесь на парочки и раз в 10-15 минут ходите на дегустацию.

Ионова и Соколова пошли первыми.

– Кто следующий? – я услышал, что начался медленно танец.

– Давай я! – пробасил Вася.

Мы с ним стояли и качались как два огромных тополя на сильном ветру, это выглядело действительно забавно и вокруг все ржали.

– Главное сильно не нажимай, – сказал я, когда Вася приготовил самогонопровод к использованию. Я услышал, как он сделал один большой глоток, потом второй, потом третий и я почувствовал, что у меня осталась только правая грудь.

– Эй, не захлебнись! Сиськи две, а нас ещё много! – я отодвинулся от жадного питомца, но он зубами вцепился в палец перчатки, и перчатка, растянувшись, выскочила у меня из-под платья и с громким хлопком прилипла его к лицу.

Это было фиаско! Вася стоял с прилипшей к лицу вонючей от самогона перчаткой, а у меня была всего одна грудь! Я быстро, засунул руку под платье и переместил одну из двух перчаток с самогоном в пустое пространство слева и молниеносным движением содрал с лица Васи перчатку. Равновесие в груди восстановилось.

– Перчатку выбрось незаметно, только так, чтобы никто завтра не нашел! – я развернулся в танце и посмотрел в сторону опасности. Опасность ничего не заметила и мирно курлыкала с чьей-то мамой.

– Хороший самогон, – дохнул на меня перегаром Вася, – просто я больше не хочу позориться этими танцульками с тобой, и решил сразу за три захода принять! Теперь ещё бы покурить и вообще кайф!

– Иди лучше пожуй что-нибудь – сифонит от тебя!