Кукольное преступление

Юрий Ситников

КУКОЛЬНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

Глава первая

КОШКИН ДОМ И БЕЗУМНЫЙ ВЕЧЕР

— В моей смерти прошу винить скукотищу! — сказала Люська, появившись в дверном проеме. Она смотрела на меня с упреком и при этом довольно аппетитно ела шоколадный батончик.

Оторвав взгляд от ноутбука, я кивнул:

— Ну-ну, удачи тебе в твоих начинаниях.

— Глеб, ты свинтус, — Люська подошла к окну, посмотрела на улицу и ухмыльнулась. — Может, хоть в кафешку сходим? Глеб, пожалуйста… Выключай ноут, пошли, а?

— Позвони Димону, — ответил я, делая вид, что увлечен чтением. На самом деле мне тоже наскучило торчать дома и в принципе я был не прочь пойти с Люськой в кафешку, но ее тон, ухмылка и непонятные упреки заставили меня повредничать. Пусть немного поканючит, и я, наверное, соглашусь. А пока надо держать лицо. Я нахмурил лоб, ближе придвинул стул и уткнулся в монитор.

— Димка не может, он занят до вечера. Глеб, я с тобой разговариваю, — Люська начала выходить из себя, чего, собственно, я и добивался. — Все, блин, занятые такие, у всех дел по горло. Одна я как неприкаянная. Алиска вообще лунатика напоминает, поговорить по телефону нормально не может, одни кошки на уме.

Я свернул окно и посмотрел на сестру. Люська права: Алиска в последнее время сильно изменилась, видимся мы редко, а если и пересекаемся на каких-нибудь тридцать-сорок минут, она постоянно говорит о кошках. Кстати, вчера из-за них нам не удалось пойти в кино.

— Рушится наша компания, — ныла за спиной Люська. — Вспомни, раньше каждый день где-нибудь тусили вчетвером. А теперь? Димка зачем-то курьером устроился, Алиска со старухой связалась. Мрак!

— Димону деньги нужны, он на скутер копит, — машинально ответил я. — А Алиска…

— Что Алиска? — перебила меня Люська, придав лицу воинственное выражение. — Тоже на скутер копит?

— Не знаю, — растерянно произнес я.

— Зато я знаю! Знаю, что надо делать, — Люська достала из кармана второй шоколадный батончик и села на подоконник. — Одолжи Димке деньги на скутер, у меня он не возьмет, а с тобой этот вариант прокатит.

— Шутишь? Димона не знаешь? Ничего он и у меня не возьмет. Ладно, — я выключил ноутбук. — Пошли в кафе.

— Соизволил, — усмехнулась Люська.

Черед десять минут мы сидели в открытом кафе на набережной; я пил апельсиновый сок, Люська ела пирожное, запивая его холодным чаем. Мы молчали, каждый думал о наболевшем: Люська скучала без Димона, мне не хватало Алиски. Потом мысли изменились, я подумал, что нам с сестрой повезло с родителями: благодаря их материальной независимости (наш отец занимает солидный пост) мы живем, можно сказать, припеваючи. А что, деньгами родители снабжают, и мы без зазрения совести эти деньги берем. «Дают — бери, бьют — беги», — так, кажется, говорят? Хотя меня все чаще гложут сомнения, правильно ли мы поступаем, сидя на шее у родителей? Мне четырнадцать лет, возраст не детский, пора бы и самому начать подрабатывать, тем более во время летних каникул. Вон Димон устроился курьером, мотается по городу, весь взмыленный, нервный, зато чувствует себя самостоятельным. Эх, устроиться бы и мне куда-нибудь на пару месяцев. Может, тоже курьером? Скутер у меня есть, с пробками на дорогах проблем не возникнет, работы я вроде не боюсь и… Тут ход моих мыслей прервал протяжный вздох Люськи. Она смотрела на меня как на врага, и я невольно засмеялся.

— Отлично проводим время, Глеб, — процедила сквозь зубы сестра.

— Извини, задумался.

— Думал бы вслух для разнообразия.

Пришлось поделиться с Люськой своими мыслями. Она была категорична:

— Это жара тебе на мозги давит. Работать он собрался. Не смеши меня. Да и не сможешь ты курьером работать, у тебя не тот характер. Димка — другое дело, он целеустремленный.

— Ну разумеется, твой Димка лучше всех. Свет в окне.

— Как и Алиска для тебя, — язвила Люська. — А если серьезно, Глеб, не усложняй ситуацию, умей пользоваться моментом. Любой, окажись он на нашем с тобой месте, поступил бы так же. Не поднимай волну.

Я промолчал. В кафе мы просидели еще минут двадцать, потом Люська вспомнила, что сегодня с гастролей возвращается Диана. Мы вернулись домой, я сразу уткнулся в ноутбук, Люська собралась приготовить праздничный ужин.

Сделав небольшое отступление, сообщу, что мы с сестрой живем в городе у Дианы (она наша родная бабушка, народная артистка), вся в искусстве, вечно витает в каких-то заоблачных далях. Ее жизнь — как карусель: репетиции, съемки, спектакли, гастроли, светские мероприятия; дома она появляется крайне редко, что дает нам с Люськой (кстати, она младше меня ровно на год) право чувствовать себя в ее просторной квартире настоящими хозяевами. Наши родители живут в загородном доме, видимся мы не часто: отец занят бизнесом, мать — собой. Но никто не в обиде, всех все устраивает — жизнь течет своим чередом.

…В начале восьмого позвонила Диана, сказала, что задержится в Финляндии еще на неделю. Люська рвала и метала, орала, что потратила два часа на готовку утки с черносливом, сломала ноготь и обожгла палец. Трагедия, конечно, громадная!

В восемь пришел Димон. Почувствовав запах утки, он потер ладони.

— Вы курицу жарили? Я с двух часов ничего не ел. А с чем курица, Люсь? С картошкой?

— Иди, мой руки, — прогудела Люська. — Курицы нет, есть утка с черносливом.

— Утка? Ммм… Утка — это айс! — Димон прошел в ванную комнату, включил воду и крикнул: — Глебыч, а у меня новость.

— Хорошая?

— И да, и нет, — прыснул Димон. — Я сегодня с работы уволился.

— Да ладно? — оживилась Люська. Ее лицо просветлело, глаза заблестели.

— Серьезно. Надоело! Гоняют по девять часов в день, а обращаются, как с рабом. Фиг с ними, что-нибудь другое подыщу.

— А может, не надо? — спросила Люська, протянув Димону полотенце.

Он не успел ответить — в коридоре раздался звонок.

— То пусто, то густо, — Люська распахнула дверь и заорала: — Глеб, Алиска пришла.

Я выскочил из комнаты мгновенно. Алиса тяжело дышала, щеки горели. Она разулась и села на стул в коридоре.

— Ребят, я к вам ненадолго. А чем у вас так вкусно пахнет? Слушайте, не знаете, где можно купить неглубокую вазочку из зеленого стекла?

— Зачем тебе? — удивился я, отметив, что Алиса сильно нервничает.

— Разбила… Туся схватила со стола желудочек и в комнату побежала… Я за ней рванула… Муся у комода сидела… Я ее не увидела, споткнулась… Короче, вазочка вдребезги…

— Пуся-Муся… Дурдом! Давайте сначала поедим, потом все обсудим, — взмолилась Люська. — Алис, мой руки.

Пока мы ели, Алиса непрестанно говорила о кошках. Не выдержав, я ляпнул:

— Такое впечатление, что ты целыми днями там пашешь, как папа Карло.

Понимаю, поступил глупо, но во мне говорила обида и, быть может, эгоизм. С тех пор как Алиска стала ходить к Анне Яковлевне, наши встречи практически сошли на нет, и меня это очень злило.

— Ты бы пришел хоть раз и помог, — в тон мне ответила Алиска.

— Да без проблем.

— А пошли прямо сейчас, мне как раз их скоро кормить надо.

— А пошли, — я резко встал из-за стола, стул с шумом отъехал назад.

— Ребята, — миролюбиво сказал Димон. — Спокойней. Вы чего?

— Зачем тебе эти кошки? — меня несло, я не мог успокоиться. — Долго собираешься с ними возиться? Алис, ну правда, ты постоянно занята… Мне кажется, кошки — отговорка. Ты что-то недоговариваешь.

Алиса посмотрела на меня зло и колко, встала и повторила:

— Идем. Сам все увидишь.

Люська хлопнула в ладоши:

— Димка, мы тоже идем. Не терпится посмотреть этот кошкин дом.

— Люсь, не начинай, — одернула ее Алиса. — И так тошно.

Димон с Люськой многозначительно переглянулись, а я, чувствуя себя не в своей тарелке, последним вышел в коридор.

…Три недели назад соседка Алисы Анна Яковлевна уехала к двоюродной сестре в Одессу. Присмотреть за кошками попросила Алису, посулила щедрое вознаграждение, вручила аванс, пообещав вернуться домой ровно через месяц. С того рокового дня и началась вся эта кошачья заваруха.

* * *

Оказавшись в квартире Анны Яковлевны, я сразу увидел трех упитанных котяр с лоснящейся шерстью. Запах в коридоре стоял специфический, воздух был сперт, у меня запершило в горле.

— Надо открыть окно, — сказал Димон, нагнувшись к рыжей кошке. Он хотел ее погладить, но она, зашипев, драпанула в комнату. Зато другая кошка — черная с белым пятном на груди — начала тереться мордой о ногу, издавая громкое урчание.

— Кошки здоровенные, — Люська прошла в маленький коридорчик, ведущий на кухню. — Алис, я открою окно, а то дышать нечем.

— Ничего не трогай! — закричала Алиска. — Окна и так открыты. Шире открывать нельзя, кошки могут упасть.

Я взял на руки белую кошку.

— Тяжелая.

— Потому что едят, как лошади, Анна Яковлевна их избаловала, по четыре раза кормит. А им мало, — Алиса прошла на балкон и застонала: — Опять! Сколько можно, полчаса назад все убрала.

— Алис, все в порядке?

— Нет, Люся, не в порядке, — Алиска держалась из последних сил. — Это не кошки, это мучители. Приходится по десять раз мыть лотки. А не вымоешь сразу, надуют лужи на полу. Миски-лотки, лотки-миски… В глазах рябит… Димка, что ты делаешь, не трогай Тусю, она не любит этого. Глеб, ну что ты стоишь, отгони Муську от кресла. Видишь же, она обивку дерет.

Я прогнал кошку и подошел к Алисе, пытаясь обнять ее за плечи. Она вывернулась.

— Ты сказал, что кошки — это отговорка. Давай, бери лотки, вымой их все, потом начнем вечернюю кормежку. Чего ты ждешь?

— Алис, сколько здесь кошек? — Димон прошелся по квартире, пребывая в растерянности.

— Десять!

— Елки-палки, — выдохнула Люська. — Ты не говорила. Алис, я думала у нее максимум три кошки.

— А их десять, — едва не плакала Алиса. — Ребят, не справляюсь.

Мы с Люськой и Димоном принялись мыть кошачьи лотки, Алиса суетилась на кухне. Кошки то и дело мешались под ногами. Кошки, кошки, кошки… Их было слишком много: белые, черные, рыжие, дымчатые, пятнистые, полосатые — голова шла кругом.

— Как хоть их звать? — спросила Люська, водрузив последний лоток на балкон и упав на мягкий кухонный уголок.

— Туся, Муся, Пуся, Куся, — начала перечислять имена Алиса. — Юна, Юла, Молли, Полли, Долли, Заза.

— Чума! — присвистнул Димон. — С фантазией у хозяйки туговато: Муся-Пуся-Туся и… как там еще?

— Куся, — смеялась Люська.

— Вам смешно, — говорила Алиса. — Нет, я сначала тоже думала — ничего сложного. Ну, кошки, ну, десять их — пустяки. Накормила, лоток вымыла — и все окей. Ничего подобного. Одна кормежка занимает около часа.

Мне стало настолько жаль Алиску, что я схватил стоявший в углу мешок сухого корма и начал рассыпать хрустящие шарики по выстроившимся вдоль стены мискам.

— Глеб! Ты с ума сошел! — крик Алисы меня оглушил. — Ты что творишь, прекрати немедленно.

— Я накормить их хотел, ты же сама сказала…

— Что я сказала? Сухой корм с курицей едят только две кошки: Молли и Юла. У Куси на него аллергия… — Алиска вдруг осеклась. — Или это у Муси на курицу аллергия? Забыла. Все забыла.

Пока мы ошалело смотрели на Алиску, она достала из шкафчика сложенный вчетверо тетрадный лист и быстро прошлась взглядом по ровным строчкам.

— Да, у Куси аллергия на курицу, а Муся не переносит крольчатину и рыбу.

— Хочешь сказать, ты кормишь каждую кошку разными кормами?

— Если бы только кормами, — Алиса потрясла записями Анны Яковлевны. — Сухой корм с курицей едят Молли и Юла. Корм с крольчатиной можно давать Зазе и Кусе. Юна ест консервы. Туся и Муся — паштет. Пусе я отвариваю желудочки, никакой другой корм она не воспринимает. Долли ест геркулесовую кашу вперемешку с говяжьим фаршем, а Полли вообще ничего не жрет, кроме отварных пельменей. И это далеко не все, кормить их надо по-отдельности. Иначе кто-нибудь сунется в чужую миску, наестся того, чего нельзя, а после я с тряпкой буду бегать по квартире, ликвидируя несварение кошачьих желудков.

Закончив говорить, Алиска победоносно уставилась на нас:

— Теперь понимаете, на что это похоже? Желудочки отвари, геркулес свари, пельмени, фарш разморозь… И так по несколько раз в день. Плюс лотки, плюс кто-то до лотка не дойдет, напрудит на полу, к тому же я обещала Анне Яковлевне три раза в неделю пылесосить и вытирать пыль. У нее три комнаты, сами видите. Это самоубийство.

— Алис, мы не знали, — пропищала Люська. — Это действительно самоубийство. А Яковлевна твоя тиранка. Хорошо еще, что этих Кусь-Мусь не надо выгуливать.

На некоторое время на кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь громким мурчанием Пуси. Или это была Куся? А быть может, Заза или Молли? Черт, как вообще Алиска их различает?

Последующий час мы занимались кормежкой кошачьего царства. Задача, скажу честно, не из легких. Для начала всех кошек мы закрыли в большой комнате, потом Алиска насыпала в две миски сухого корма.

— Дим, — попросила она. — Принеси Молли и Юлу.

Димка с Люськой выскочили из кухни. Вернувшись, они положили на пол двух довольных кошек.

— Нет, — спохватилась Алиса. — Это не Юла и не Молли. Молли рыжая, Юла дымчатая.

— Ты сказала, дымчатую зовут Зазой, — возразила Люська.

— Заза полосатая. Подождите, нет, пятнистая… Или полосатая? Да нет же, Заза полосатая, не путайте меня. Это Куся, то есть Туся пятнистая…