Разговор с Безумцем

Северан Грин

Разговор с Безумцем

Предисловие

Каждый человек, живущий на земле, имеет огромный шанс столкнуться с необъяснимым внутренним хаосом, внезапно возникшим на тропе его счастливой и гармоничной жизни. Этот беспощадный хаос начинает все сильнее и сильнее затягивать нас в себя, со временем лишая всякой надежды на спокойное и мирное существование. Мы стремимся взять его под контроль, но он не поддается, мы пытаемся заглушить его рев, но он не затихает, мы силимся уничтожить негодяя, но он лишь смеется нам в лицо. В итоге все наши попытки приводят к неизбежному осознанию того, что разрушитель спокойствия никуда не уйдет, пока наше пламенное сердце продолжает отчаянно биться. Но остановить его мы не в праве, как и не в праве обрести волю, достойную того, чтобы возобладать над этой бушующей стихией. У нас остается единственный выбор — встать на путь понимая. Только научившись слышать и слушать, мы способны понять всякого, кто, на первый взгляд, абсолютно непригоден для людских разговоров. И только поняв речь бушующего урагана, мы сможем узреть и цель его изначального возникновения, которая найдет свой неизбежный отклик в наших далеких глубинах, где дремлют давно забытые стремления и преданные детские мечты. Пробуди их, они достойны того, чтобы вновь обрасти жизнью, став живыми и пульсирующими порывами, без которых твое существование тебе никогда не принадлежало.

Но что, если забыть про возникший хаос и жить в вечном отстранении от него, силясь не замечать любые проявления стихи? Этот способ тоже имеет право на существование, только плата за него слишком высока, ведь он неизбежно приведет вас к самому отвратительному и пугающему явлению в вашей жизни — к встрече с безумцем. И вам придется проявить немало смелости, находчивости и хитрости, чтобы не пропасть во время этого знаменательного события, а что еще намного важнее — самим не сойти с ума.

Глава 1

Джереми Смит

Меня зовут Джерими Смит, я самый обыкновенный человек. По специальности я врач — терапевт, проработавший на этой должности более пятнадцати лет, в настоящее время занимаю должность заведующего терапевтическим отделением крупной частной клиники в городе Чикаго. Я люблю свою работу, предан ей, и во многом даже живу мыслями о ней, с того самого момента как поступил на медицинскую службу в качестве студента — стажера, помогающего основному персоналу больницы. Со школьной скамьи я был уверен в том, что стану врачом, ведь это было моей заветной мечтой, как это было и не меньшим желанием моих родителей, которые очень хотели, чтобы дорогой сын пошел по их стопам. Мой отец Энтони Смит был частным массажистом, а мать Анна Флэнкс работала старшей медсестрой в государственной клинике города Беттендорф, что расположен в штате Айова, откуда я, собственно, и родом. Однажды отец решил сменить работу, поэтому получил дополнительное образование и перевелся работать в клинику на должность травматолога-ортопеда, в ту самую клинику, где работала моя будущая мать. Там они и познакомились, а со временем появился и я, тот, кто рос в окружении медицинских специалистов, тот, кому сама судьба благоволила стать успешным врачом и, как бы это не скромно звучало, спасителем людей. После окончания школы, я отправился в штат Иллинойс вместе со своим другом Майком, где мы и поступили в престижный Чикагский медицинский колледж, а затем и в университет. Но мой друг Майк не остался в Чикаго, а переехал в Нью-Йорк по приглашению своего дяди, заведующего отделением одной из местных клиник. Майк звал и меня с собой, но я уже привык к своему месту работы и не хотел уезжать, а желал начать развиваться именно здесь. Помимо работы, есть и еще одна важная ценность в моей жизни — это моя семья. Моя супруга Дженнифер и дочь Энни. С Дженни мы познакомились на утренней пробежке в парке, после чего сдружились и стали часто встречаться, а через два года родилась и Энни. Жена работает старшим экономистом в банке, а дочь готовится к поступлению в первый класс, чего мы все, конечно, с нетерпением ожидаем. Теперь же моя жизнь разрывается между двух берегов, один работа, а второй семья. Так, собственно, и проходит все мое существование. Я строю карьеру успешного доктора и одновременно воспитываю свою маленькую дочь, но ведь так происходит не только у меня, но и у каждого разумного человека. Любой нормальный член общества неизбежно сталкивается с тем, что необходимо разделить себя на нескольких личностей: на профессионала своего дела и на ничем не связанного с ним, примерного семьянина. Поэтому на работе я становлюсь доктором Смитом, а дома я уже любящий муж и дорогой папа — это люди, которые ничем не связаны между собой, один выполняет одну роль, а второй совершенно другую, и между собой их роли никак не пересекаются.

Однажды вечером я сидел у камина в общей гостиной и пил виски, иногда я позволял себе расслабиться и пропустить стаканчик после ужина, дочка все равно уже спала, а жена смотрела любимую передачу по телевизору, поэтому я никого не смущал алкоголем и мог отдохнуть в спокойной обстановке. Глядя на горящие поленья, у меня в голове вдруг возникла мысль: — «А насколько вообще правильна моя жизнь, почему я решил, что мой вариант существования самый нормальный и разумный из всех возможных? Почему врач? Почему не космонавт или художник? А может писатель?» — спрашивал я себя. Писатель, точно! А почему бы и нет? Возможно, меня обуял профессиональный кризис, и я уже настолько истощил себя на работе, что меня тянет к чему-то противоположному от того, чем я занимаюсь и чему посвятил половину своей жизни, нет, даже больше половины. В голове стали закручиваться различные мысли, касающиеся сути всего моего существования, некоторые из них были столь депрессивные, что стали вызывать во мне чувство тягости и даже разочарования. И я стал ощущать, как внутренняя волна уныния начинает захватывать все мое естество, полностью подавляя во мне всякую адекватность и рациональность мышления, меня словно засасывало в какую-то воронку нескончаемых переживаний, которые твердили мне о том, что вся моя жизнь является каким-то сплошным абсурдом. Первое, что пришло мне в голову — это мысль позвонить Майку. Мы с другом давно не виделись, но созванивались регулярно. Может он мне что-то подскажет по поводу моей ситуации, ведь мы с ним одинаковое количество жизни посвятили своей бессменной работе, велика вероятность, что и он сталкивался с чем-то подобным. Я хватаю телефон и набираю номер старого друга, крепко прижимая трубку телефонного аппарата к своему уху, но в ответ слышу лишь протяжные гудки. Может он занят чем-то важным или же вообще спит? Все-таки разница с Нью-Йорком целый час, а это значит, что у него уже пол одиннадцатого, возможно, лучше перезвонить ему завтра…

— Але, я слушаю, — раздался хрипловатый голос в трубке.

— Майк? — уточнил я.

— Джерри?! Это ты? — прозвучало в ответ.

— Привет, Майк. Я тебя не разбудил?

— Привет, дружище! Да нет, все в порядке. Что-то случилось? — по голосу Майка было понятно, что он только что проснулся, но видимо решил этим никого не смущать, поэтому и не сознался.

— Извини, что так поздно, просто у меня возникли странные мысли, точнее состояние, в общем такого раньше не было, поэтому я решил позвонить тебе, — попытался я объяснить другу цель своего звонка.

— Джерри, давай поконкретнее, что у тебя стряслось? — уже спокойным и внимательным голосом произнес Майк.

— В общем Майк, ситуация такая, я сидел у камина и пил виски, вдруг ко мне пришло состояние дикой опустошенности и бессмыслия. Будто вся моя жизнь не имеет ничего значительного, словно я вообще занимаюсь не тем, чем должен, или чем мог бы заниматься. Я подозреваю, что у меня выгорание. Может ты сталкивался с чем-нибудь подобным? — уже более внятно рассказал я.

— Ну я лично с подобным не сталкивался, но об этом слышал, такое часто случается, когда мы слишком много времени посвящаем работе, из-за чего эмоционально истощаемся, нам начинает казаться, что вся наша жизнь наполнена глупостью и обманом, будто мы сумасшедшие у которых немножко поехала крыша, — хихикнул Майк.

— Но ведь она не поехала? Я не схожу с ума? — заволновался я.

— Нет конечно, просто тебе, человеку стрессоустойчивому, сейчас сложно принять состояние внутренней нестабильности, когда кажется, что все, чему ты посвятил всю свою жизнь, оказалось не таким уж и важным, а твоя самая главная цель вдруг оказывается вообще какой-то пустышкой. Но ведь мы оба знаем, что это не так, — успокоил меня друг.

— Так что же мне делать в этой ситуации? Попробовать не думать об этом? — спросил я.

— Тут я вижу два варианта. Первый — это попробовать не думать об этом, собрать всю волю в кулак и жить дальше, трудясь на своем поприще, занимаясь тем, в чем ты действительно хорош, а мы оба знаем, что ты первоклассный специалист и отличный доктор. А второй вариант — это сходить к психологу, который поможет тебе справиться с возникающими переживаниями, — посоветовал мне приятель.

— А если не сработает? — засомневался я.

— Джерри, ты для начала попробуй. Но если вдруг не поможет, то звони, мы найдем другое решение, — обнадежил меня Майк.

— Спасибо тебе большое, друг! — поблагодарил я приятеля за поддержку.

— Да пока не за что, я ничего особо и не сделал. Кстати, как там Энни поживает? У Дженнифер как дела? — поинтересовался друг.

— Все отлично, Энни считает дни до начала учебного года. Ей не терпится поскорее пойти в школу. А Дженни скоро берет отпуск, хочет съездить в гости к родителям, — поделился я семейными новостями.

— Все вместе поедете?

— Нет, они поедут без меня, у меня и так половина сотрудников в отпусках, не могу же я оставить отделение в таком положении, — вздохнул я.

— Понимаю, иногда приходится делать неприятный выбор, это досадно, — поддержал Майк.

— Это точно, — прошептал я. — Ладно, Майк, давай не буду тебя задерживать, а то тебе завтра все-таки на работу, — я не хотел навязываться и отнимать у друга время, которое было посвящено его сну.

— Ничего страшного, дружище. Давай ты мне завтра позвонишь и подробно расскажешь, как у тебя обстоят дела? Договорились? — спросил приятель.

— Договорились. Завтра обязательно позвоню. Спасибо тебе еще раз! — поблагодарил я Майка, понимая, что он действительно потрясающий друг, всегда готовый прийти мне на помощь.

— До завтра, Джерри! — раздалось в трубке.

— Пока, Майк!

Я положил трубку телефона и стал обдумывать слова Майка. Собрать всю волю в кулак и попытаться жить так, словно ничего и не происходило в моей голове, не поддаваясь этим мыслям, выводящим меня из строя. Либо же сходить к психологу и попробовать с его помощью выйти из состояния эмоционального выгорания. Так, к психологу я идти не хочу. Поэтому выберу первый вариант, посмотрим, как у меня получится сохранить контроль над собой.

Утром я, как обычно, отправился в клинику, где все, в принципе, шло должным образом. Погруженный в деятельность, я не допускал возникновения каких-либо мыслей, если они не имели отношения к моей работе. Я вообще никогда не позволял себе на работе посторонних размышлений, даже о семье старался не думать, ведь это будет отвлекать меня, негативно сказываясь на результатах моих трудов. Вернувшись, я счастливый позвонил Майку и рассказал, что все в порядке, поэтому он может не переживать за меня. Остальное время сегодняшнего дня я провел, играя со своей дочкой, что тоже не позволяло мне вернуться к депрессивным мыслям. Однако перед сном, когда я остался наедине с самим собой, меня вновь стали охватывать тяжелые мысли, они словно ночные мотыльки, слетелись на свет, кружа вокруг моей светящейся головы, внушая мне чувство грусти и необъяснимого одиночества. Я силился, я пытался отогнать их, я боролся с ними, кричал на них, но они были непреклонны. Кажется, что я не властен над ними, как и не властен над самим собой.

На следующий день я позвонил Майку и все рассказал ему. О том, что со мной происходит и почему я не хочу идти к психологу.

— Знаешь, Джерри, я тебя прекрасно понимаю. Тебе необходимо сходить к специалисту, но не потому, что ты сумасшедший, а потому, что тебе необходимо перебороть депрессию. Она свойственна каждому абсолютно здоровому и разумному человеку. В этом нет ничего постыдного, все ходят на прием к психологу, — объяснил мне Майк.

— Ладно, Майк, я подумаю, может и смогу себя пересилить, — вздохнул я.

— Я дам тебе номер своего хорошего знакомого, он может проконсультировать тебя прямо по телефону, и так как ты мой друг, то еще и абсолютно бесплатно. Как ты на это смотришь? — спросил приятель.

— Хорошо, уговорил, диктуй номер, — поддался я.

Но утром за завтраком выяснилось, что знакомый Майка сейчас в отпуске и отдыхает на Гавайских островах, следовательно поговорить с ним в ближайшие две недели не получится. Поэтому я все же переборол себя и записался на прием к одному из психологов, чей номер я нашел в газете среди объявлений. Но ближайшая запись была лишь на следующий вторник, а это получается, что мне предстоит ждать еще целую неделю, изматывая себя мыслями о мучительном приеме. Я сказал вежливой девушке на той стороне провода, что перезвоню позже, так как мне надо определиться со своим графиком, но перезванивать я, естественно, не собирался. Я решил еще полистать объявления, но среди них не смог найти ничего из того, что бы привлекло меня, вызывая во мне желание обратиться к указанному там специалисту. Утомленный, я закрыл газету и, перевернув ее обратной стороной к верху, продолжил пить утренний кофе. Пока я завтракал, мои глаза невольно проскользили по лежащей газете, где, среди рекламных заметок о продаже подержанных вещей, вдруг зацепились за одно интересное объявление, которое звучало следующим образом:

«Потомственный психолог! Помощь в решении глубоких личностных проблем. Изготовим зелье от страданий, депрессии и прочих душевных заболеваний. Никаких занудных речей, никаких ядовитых пилюль и таблеток, только индивидуальный подход и глубочайшее уважение к каждому страждущему». А снизу подпись Альберто Джеральдини и номер телефона.

— «Это любопытно», — усмехнулся я. Креативный подход, но на солидного специалиста не тянет, больше на шутника, который еще и поглумится над своим клиентом. Хотя допускаю, что это такой рекламный ход, чтобы выделяться на фоне других объявлений, ничем не отличающихся друг от друга. Ну нет, что за глупость, не собираюсь же я обращаться к подобному специалисту, я же не чокнутый. Впрочем, не так уж и плохо я себя ощущаю сегодня. Стоит ли тогда заморачиваться по этому поводу? Немного поразмыслив, я закончил с завтраком и отправился на работу, чтобы, наконец, погрузиться в свою привычную среду.

На работе все шло своим чередом, каждый день был похож на тысячи других. Каждый час на тысячи других часов. Все подобное сменялось подобным, как и мы сами, сменявшие свою яркую однотипность на несравненную банальность. Супруга с дочерью уехали на две недели гостить к родителям Дженни, а я, уже отказавшийся от похода к психологу, остался дома один. В первый же день после отъезда родных, я подвергся новому усиленному нападению терзающих мыслей, которые звучали в моей голове, подобно некому чужеродному голосу, заглушить который я пытался с помощью крепкого виски, выпивая его солидными порциями и без использования льда. Так и продолжалось несколько дней, пока я не пришел на работу с больной головой и изрядно не выспавшийся. Понимая, что такое поведение до добра не доведет, я начал листать в голове возможные варианты, перечисляя иногда не связанные друг с другом слова: психолог, виски, Майк, Энни, работа, сон, художник, писатель, Альберто… Альберто? Что за Альберто? Ах да, это же имя психолога из газеты. Надо бы найти его объявление, чтобы взглянуть, не звонить ему, нет, просто взглянуть на эту рекламную записку. Вечером, вернувшись домой с работы, я нашел ту старую газету, которую, по счастливой случайности, еще не выбросил в мусорную корзину, и отыскал то странное объявление, повторно прочитав которое, непроизвольно направился в сторону телефонного аппарата. — «Джерими, нет! Ты сходишь с ума», — произнес я вслух. Хотя, а что в этом такого, чем я, собственно, рискую? А вдруг все же удастся подчерпнуть из этого что-то полезное для себя? Была не была… Набираю номер, гудок, два, три… трубку на том конце провода кто-то снимает.

— Алле, — произносит с оттяжкой мужской голос с ярко выраженным акцентом.

— Здравствуйте, увидел ваше объявление в газете, — взволнованно произнес я.

— Добрый вечер, месье! Рады, что вы обратились к нам за помощью, меня зовут Джузеппе, я секретарь господина Джеральдини, — вежливо произнес собеседник.

— Я, я хотел бы записаться на прием к мистеру Джеральдини, это возможно?

— Безусловно! Как ваше имя, уважаемый месье? — поинтересовался мистер Джузеппе.

— Меня зовут Джереми. А когда ближайшая свободная запись?

— А когда бы вы хотели попасть на прием к господину Джеральдини, месье Джереми? — вопросом на вопрос ответил мне собеседник.

— Не хотелось бы откладывать это в долгий ящик, поэтому чем раньше, тем лучше, — ответил я, понимая, как сложно так быстро подобрать в голове подходящее время.

— Завтра в восемь вечера вас устроит, достопочтенный Джереми? — поинтересовался мистер Джузеппе.

— Да, вполне, — согласился я.

— Тогда возьмите ручку и бумагу, чтобы записать наш адрес. Мы находимся в районе Бронзевил… Записываете, месье? — затараторил мой собеседник.

— Секундочку, — я схватил ручку, бумагу и стал записывать адрес, который надиктовывал мне секретарь Джузеппе.

— Записали? Ждем вас завтра в восемь вечера, месье, — очень быстро произнес Джузеппе.

— Да, завтра буду в назначенное время, — таким же быстрым темпом ответил я.

— До скорой встречи, месье Джереми, — уже куда медленнее, растягивая слова, произнес собеседник.

— До свидания, — попрощался и я.

— Так, — я резко выдохнул. Первый шаг уже сделан. Посмотрим, что будет дальше. Не скрою, все это меня довольно сильно заинтриговало. Интересно посмотреть на этого господина Альберто. Но первое впечатление от обращения в его контору было довольно приятным, хотя и веяло некой наигранностью, даже пафосом, но от этого интерес лишь усиливался.

Я с большим воодушевлением ждал сегодняшнего вечера, чтобы попасть на прием к загадочному потомственному психологу, коим себя обозначил мистер Альберто. Правда офис мистера психолога находился далеко от меня, фактически придется проехать больше, чем пол города, чтобы добраться до него. Поэтому я решил поехать сразу после работы, чтобы не опоздать, застряв где-нибудь в вечерних пробках.

Не задерживаясь на работе, я заскочил в ближайшую закусочную, закинуть в себя пару хот-догов с крепким кофе, и двинуться на назначенную встречу. Ситуация на дорогах была на удивление благоприятной, заторы практически отсутствовали и аварий особо не было, поэтому поток машин двигался почти без остановок, сохраняя душевное равновесие едущих водителей. Единственными задержками были лишь вынужденные остановки на светофорах, но это было просто неизбежно, собрать в час пик зеленый свет на каждом перекрестке было бы равносильно волшебству или некому божественному вмешательству. Поэтому я был спокоен и собран, так как понимал, что бессомненно успеваю явиться на прием к назначенному часу.

Указанный Джузеппе дом удалось найти не сразу, он располагался в самом конце улицы, в довольно мрачном и плохо освещенном районе, словно специально притаился где-то там в темноте, подальше от посторонних глаз. Дом был очень старый, я бы даже сказал, старинный, выполненный в готическом стиле, мрачноватый, с большими, но закрытыми темными занавесками, окнами, через которые едва прорывался внутренний свет. Для полного антуража не хватало только стайки летучих мышей, кружащих вокруг крыши этого гостеприимного строения. Да, выглядел он действительно немного зловеще, здесь можно было бы снимать фильмы про вампиров, ведьм или про древних призраков прошлого, лишь такие ассоциации в голове вызывал внешний вид этого дома. Но это тот самый дом, все верно, адрес совпадает, все как записано на бумаге. Ну что же, надо идти. Я направился к воротам дома, которые, как и окружающий его забор, были сварены из чугуна, поверхность которого местами покрывал разросшийся плющ и дикий мох. — «Дальше все интереснее» — подумал я про себя, и стал стучать в ворота дома старинным кольцом-ручкой, предназначенным специально для этой цели. Звонка нигде не было, поэтому пришлось прибегнуть к такому непривычному в наше время способу. Ну а что делать, когда ситуация требует от тебя соответствующих действий. Зачем противиться, если вполне достаточно подыграть всему происходящему, изображая из себя актера, который увлечен своей, возможно, вполне абсурдной, ролью, временно позабыв о привычной столь разумной жизни. Через четверть минуты я услышал скрип открывающейся входной двери и звучащий знакомый мне голос, принадлежавший секретарю Джузеппе, обращенный к моей уважаемой персоне:

— Месье Джереми? Это вы? — раздалось со двора.

Глава 2

Месье потомственный психолог

— Да, сэр, я прибыл на прием к мистеру Альберто, — пришлось крикнуть мне через ворота.

— Секундочку, сейчас я доложу господину и открою вам дверь, — произнес Джузеппе и на мгновение пропал. Затем послышался еще один голос, принадлежавший человеку, явно помоложе, чем секретарь — дворецкий, которому, судя по голосу, было уже не менее семидесяти или восьмидесяти лет.

— Джузеппе, ступай на кухню, я сам встречу нашего гостя, — произнес хозяин второго голоса. И я услышал приближающиеся к воротам шаги.

— Один момент, мистер Джереми, я впущу вас, — произнес из-за ворот голос второго господина. Затем замок двери заскрипел, словно его много лет не смазывали, и ворота отворились, являя мне неожиданную картину. Перед мной стоял невысокий мужчина средних лет, не молодой, хотя и не старый, вообще по внешнему виду было очень сложно определить сколько ему лет, можно было дать тридцать, а можно было и пятьдесят, а может и больше, выглядел он действительно необычно и даже непривычно, но не это бросилось мне в глаза, а то, как он бы одет. Я ожидал увидеть взрослого мужчину в костюме, может в рубашке, ну или в пуловере, но никак не в том, в чем предстал перед моими глазами данный месье. Он был одет во фрак, притом далеко не новый, такое чувство, что он достался ему еще от предков, купивших его на свадьбу где-то в девятнадцатом веке, на голове болталась шляпа — цилиндр, да еще и такого размера, что там можно было спрятать целую коллекцию сочинений Артура Конан Дойля. На ногах же красовались черные узкие брюки и черные лакированные штиблеты. В руках у господина была деревянная трость, с изогнутой крючком рукояткой, а во рту дымилась большущая сигара. Видимо это и есть мистер Альберто, который решил с юмором подойти к своему делу и начать веселить клиентов еще до начала психологического сеанса, чтобы таким образом снять внутреннюю напряженность, которая, вероятно, возникала у людей, приходящих на прием к постороннему лицу, чтобы поделиться чем-то значимым и сокровенным из своей жизни.

— Позвольте представиться, сэр Джереми, меня зовут Альберто Джеральдини! — звучно и ярко, по артистичному представился необычно одетый человек.

— Добрый вечер, сэр Джеральдини, — поприветствовал я в ответ.

— Можно просто Альберто, сэр. Давайте избегать этих ненужных формальностей.

— Хорошо, Альберто, — кивнул я.

— Что же вы там стоите, прошу’с, проходите, — жестом рук пригласил войти Альберто.

Я вошел во двор и стал осматриваться пока Альберто возился с ржавым замком, открыть который видимо было не легко, а закрыть еще сложнее. Еще я подозреваю, что он специально вызвался встретить меня лично, так как сомневался в способности пожилого Джузеппе открыть этот старый замок трясущимися руками. Первым и единственным, что бросилось мне в глаза, был старый, потрескавшийся фонтан, который уже не известно сколько лет простоял в таком выключенном и внешне заброшенном состоянии. Внутри фонтана все поросло мхом, сам фонтан, представлявший из себя статую какой-то, судя по всему, греческой богини, был весь в сколах, местами позеленевший и потускневший. Сложно определить какую именно богиню или может принцессу представляла из себя статуя фонтана, но подозреваю, что когда-то это было изображение прекрасной и молодой женщины, которая сейчас, к великому сожалению, не могла похвастаться былой красотой.

— Афродита, сэр, великая богиня красоты, — произнес Альберто, который за это время уже справился с замком и стоял рядом со мной, внимательно рассматривая фонтан, будто и сам его видел впервые.

— Да, теперь ее едва можно узнать по остаткам изображения, — произнес я.

— К сожалению, да, старые боги умирают, когда в них перестают верить, даже самая безупречная красота со временем превращается в пыль, являя свое бессилие против неизбежного водоворота времени, — ответил Альберто философским монологом.

— Но ведь можно привести статую в порядок, отмыть, восстановить сколы и запустить фонтан, чтобы вода вновь текла у ног великолепной Афродиты. Почему вы не хотите сделать это? — удивленно спросил я.

— А для чего? Чтобы обманывать самого себя? — так же удивленно спросил Альберто.

— А в чем собственно обман, Альберто? — я не совсем понимал загадочных речей, которые выдавал мой собеседник.

— В том, что я попытаюсь закрыть глаза на очевидность вещей. Я лучше буду наблюдать за медленной смертью еще некогда великого существа, чем буду фантазировать в своей голове, представляя, что этого вовсе не происходит, натягивая искусственную улыбку на уже усыхающее, даже почти мертвое, лицо, — ответил мистер Джеральдини.

— Но ведь это всего лишь статуя, Альберто, которая должна являть красоту, разве не в этом смысл? — не понимал я.

— Смотря что считать красотой, Джереми, для кого-то она в безупречности божественных черт, а для кого-то и в тленности нашей жизни. Мне грустно от смерти великих богов, но и в самой смерти я вижу нечто прекрасное, ведь изумительно само по себе медленное умирание красоты, которая еще недавно праздновала свой величайший триумф, а теперь ее путь лежит к превращению в прах, в пыль, которую вновь развеет над новыми землями беспристрастного мироздания, — поделился своим взглядом Альберто.

— Ну не знаю, для меня смерть никогда не станет чем-то прекрасным, скорее это даже негативное проявление нашей жизни, что-то печальное и пугающее, — не согласился я.

— Джереми, кем вы работаете? — внезапно спросил Альберто.

— Я доктор, врач — терапевт, — с гордостью произнес я, слегка намекая на то, что я являюсь образованным специалистом, а не каким-то там потомственным знахарем.

— Так я и думал, — улыбнулся он.

— Почему вы так подумали, Альберто? Меня что-то выдало? — удивленно спросил я.

— Конечно, вас выдало несколько вещей. Одна из них — это ваши суждения и реакция на альтернативные, абсолютно неприемлемые для науки суждения. Это было видно по вашему лицу, когда я говорил о божестве и смерти. Особенно смерть, врачи борются с ней, поэтому для большинства из них она является чем-то противоположным жизни и здоровью, хотя она, на самом деле, неотъемлемая часть жизни каждого существа, а не ее проклятие или противоположность. И ваше лицо… Люди, приличное время проработавшие в одной сфере, начинают обретать схожие черты, их не все замечают, но наблюдательный человек этого точно не упустит из виду, ваш лоб, брови, врачебный взгляд, все выдает вас, как специалиста медицинской сферы, человека проработавшего там уже довольно длительное время, думаю, что явно больше десяти лет, думаю, что где-то около пятнадцати. Если бы дело было ближе к двадцати годам, то черты стали бы еще более явными. Но это не единственный фактор, еще ваше лицо говорит о том, что кроме работы у вас толком и нет никаких других увлечений. Поэтому вы обретаете слишком типовое лицо, мистер Джереми, — поделился своим анализом мистер потомственный психолог.

А ведь он прав, ведь я тружусь терапевтом уже не менее пятнадцати лет, может даже чуть больше, уже около пятнадцати с половиной лет, но как он узнал об этом? И мог ли он узнать? Я же звонил с городского номера, он или его дворецкий пробили номер дома и узнали всю необходимую информацию о его владельце, чтобы подготовиться к встрече и произвести на меня впечатление. В другое я не верю и верить отказываюсь.

— Интересная теория, Альберто, но что-то я о ней раньше не слышал, предполагаю, что это лишь домыслы, не имеющие под собой никаких научных оснований. Вы только не обижайтесь на меня, но мне в такое не очень верится, — резко ответил я.

— Ох, Джереми, если бы современная наука могла ответить нам на все вопросы, то мы бы уже давно эволюционировали до небывалых высот, но она молчит. Проклятая не хочет сказать ничего поистине стоящего, выдавая нам по грамму знаний, которые, в сущности своей, в нашей жизни мало чем пригодны, — ухмыльнулся собеседник.

— Ну уж нет, Альберто, вы же сами психолог, почти что мой коллега, неужели вы стали психологом не благодаря современной науке, которая вас обучила? — возразил я.

— Нет, я потомственный психолог, вы же читали объявление, у меня нет никакого образования в этой области, чтобы считать себя каким-то профессором или ученым, — улыбаясь ответил Альберто.

— Я думал, что это лишь маркетинговый ход, своего рода шутка, чтобы привлечь побольше клиентов, разве это не так? — я удивленно посмотрел на мистера Джеральдини.

— Мистер Джереми, я никогда не обманываю людей. Поэтому пишу лишь то, что является безусловной правдой. Зачем мне вводить кого-то в заблуждение, я считаю это не совсем разумным, — продолжал улыбаться собеседник.