Кирпичики 2

— В командировке, в Питере. А я тебя недавно по телеку видел, — сообщил он мне далее без всякого перехода. — Что-то там с Цоем связано.

— Угу, было такое — давал интервью Сетям Энска… так какая, говоришь, у вас сейчас работа-то?

— Вообще-то я про это ничего не говорил, — сразу уловил нестыковку Коля, — но могу пояснить, чего ж не пояснить боевому товарищу по МЖК…

Но тут в дверь заглянул некий гражданин весь в джинсовом костюме, окинул взглядом меня, потом кивнул на дверь Коле. Тот сразу подобрался, бросил мне «я щас, подожди пару минут» и вышел вслед за джинсовым гражданином. Ну вышел и вышел — я сел на стул и от нечего делать рассмотрел, что тут у них навалено на столе… из всей кучи ненужных бумаг глаз уцепился за стандартное резюме товарища Николая Володина. Эге, да ты, товарищ, походу имеешь намерение сменить место работы, подумал я, изучая пункты резюме. Наврал он там, конечно, с три короба про своё МПСХО, ну да без этого не бывает. Но почему-то мне более всего врезалось в память место учёбы Коли — химико-технологический факультет нашего политеха. Да, который в Дзержинске стоит.

Положил резюме на место, потому что за дверью возникло некое шевеление. Через секунду она распахнулась и Коля вернулся на своё рабочее место. Весь какой-то взъерошенный и остолбеневший.

— Слушай ээээ… — попытался он вспомнить, как меня зовут, и видимо не вспомнил, — тут у меня срочные дела…

— Я всё понял, — встал я со стула, — было очень приятно повидаться, пока.

К отделению Промстройбанка я подошёл ровно к положенному времени — охранник в лице сотрудника вневедомственной охраны сличил мой паспорт с оригиналом и пропустил внутрь. Гена уже сидел у Алевтины, я присоединился к их тёплой компании.

— Добрый день, Алевтина Игнатьевна, как поживаете? — справился я.

— Спасибо, твоими молитвами, — ответила она и тут же перешла к делу. — Про Куриленкова я естественно всё знаю. Что будем делать в связи с этим, господа хорошие?

— Будем работать, драгоценная Алевтина Игнатьевна, — подал голос Гена. — АМТ конечно большая и уважаемая контора, но комсомол у нас пока никто не отменял. Раздел уставного капитала, конечно, подлежит пересмотру.

Далее последовал битый час переговоров, касавшихся узкоспециальных финансовых вопросов, и закончившийся по большому счёту без результата. Алевтина уперлась рогом и не шла ни на малейшие уступки. Я в общем всё больше помалкивал, предоставив разливаться соловьём Гене. Он и разливался, а потом выдохся и вопросительно посмотрел на меня.

— Я так полагаю, что продолжение нашей увлекательной дискуссии следует перенести на более благоприятное время, — передал я пас Алевтине.

— Да, я тоже так думаю, — согласилась она. — Давайте на той неделе во вторник например в это же время.

— Договорились, — я встал и подал руку Алевтине, она её с удивлением пожала. — Было очень приятно побеседовать. — И мы с Геной вышли на улицу.

— Я не понял, — начал в сердцах выговаривать мне он, — чего ты сорвался-то? Я её почти дожал…

— Я с Алевтиной десять лет в одном подъезде прожил и знаю про неё немного больше, чем ты, — возразил ему я. — Пусть подумает и помучается, через пару дней станет сговорчивей. А сейчас бесполезняк.

— Ну смотри, если что, я на тебя всё свалю, — просверлил меня глазами Гена, а затем убрёл по направлению к станции метро.

А я решил заглянуть к Сане-кабельному, надо ж утрясти вопрос с лотерейным автоматом было. Он жил в нашем же районе, но на другом его конце — пешком все сорок минут, на троллейбусе пятнадцать. Обычная хрущоба на первом этаже, но он как-то сумел отгородить себе часть подвала и прорубил туда вход прямо из своей квартиры. Как в деревенский погреб. В этом погребе у него и располагались все кабельные причиндалы. Открыл он после первого же звонка.

— Аааа, это ты… хорошо, что пришёл, — и я не успел ничего ему сказать, потому что вместо этого он вывалил на меня ворох своих проблем. — Ко мне тут это… крыша приходила — денег хотят…

Я молча спустился в его подвал, осмотрел оба крутящихся видеомагнитофона — судя по контрольной картинке на древних телевизорах (Саша их как тестовые приспособил) крутился тут первый Терминатор, шедший у нас под более кассовым названием «Киборг-убийца», и первый же «Чужой» имени бравой сержантши Рипли.

— Сколько абонентов-то сейчас у тебя? — уточнил я зачем-то этот вопрос.

— У нас вообще-то, — поправил он, — мы же вроде одна команда.

— Ну да, — поправился я, — у нас сколько абонентов числится?

— Триста двадцатого вчера оформил, — с гордостью объявил он.

— По два червонца с носа это… это 640 в месяц. А сколько эти ребятишки требуют?

— Тридцать процентов от оборота.

— Однако… — задумался я, — заявки у них серьёзные. А кто они такие-то, как представились?

— Да вот, один из них визитку даже оставил, — и Саня выудил белый прямоугольничек откуда-то с книжной полки (да, тут и полка была, заставленная, впрочем, не книжками, а кассетами), — изучай.

Изучать тут особо было нечего — посередине крупными буквами было выдавлено «Магомед», а чуть ниже шли шесть цифр телефона.

— Что-то я про него слышал, про этого Магу, — задумчиво пробормотал я. — Эти ребята что, кавказской национальности были?

— Да не, вроде наши люди, блондины оба.

— И что ты им ответил?

— Они дали время подумать до завтра. Не позднее шести вечера я должен позвонить по этому телефону.

— А если не позвонишь?

— Тогда, сказал старший из этих двоих, для начала они мои видики раскурочат, а дальнейшее будет зависеть от моего поведения.

— Ну поздравляю, — пожал я руку ошеломлённому Сане, — вот она и нарисовалась, твоя… наша то есть крыша.

— И что теперь делать? — пробормотал он.

— Как что, соглашаться… но перед этим поторговаться неплохо бы — не 30, к примеру, процентов, а хотя бы 20, и не с оборота, а с прибыли.

— Ты же вроде обещал все эти вопросы через свой комсомол утрясти? — жалобно спросил он.

— Ну так ты же отказался с ними сотрудничать. Тем более, что у комсомола сейчас свои заботы — про Куриленкова-то, надеюсь, слышал? А чечены, насколько я знаю, дают реальную крышу, все вопросы безопасности решают в минимальные сроки — за ними, как за каменной стеной будешь. Только не надо химичить и утаивать выручку, они это очень не любят. Так что получится только себе дороже.

— А я краем уха слышал, что менты эти вопросы могут разрулить, и даже по более низкому ценнику, — продолжил Саша.

— Можно, конечно, попробовать, но туда же просто так не придёшь «здрасьте, порешайте мои проблемы», нужны знакомства — а у тебя они есть? Вот, и у меня тоже. К тому же ленивые они все, выезда на стрелку не добьёшься, так что я бы из двух зол выбрал то, что сейчас у тебя в руках.

А в руках он как раз крутил визитку этого Магомеда.

— Хорошо, я тебя понял, — с натугой ответил Саша, — но может на следующую встречу с этими друзьями мы хотя бы вместе пойдём? Чего я один за всех-то отдуваюсь?

— Конечно, просигнализируй, когда надо будем — вместе и поговорим. Теперь про рекламу и маркетинг… если ты не против…

Саша был не против и следующие полчаса я ему втирал, что и как надо поправить в его маркетинговом хозяйстве, чтобы поток подписантов не иссякал, а наоборот ширился и высился.

— Объявления же можно в конце концов передавать, или текстом или голосом, это без разницы. Не может же быть, чтобы у такой толпы народа, которая наши боевики смотрят, не было ничего, что хотелось бы донести до широких масс — кошка там пропала или пенсионную книжку кто потерял или одёжный шкаф кто желает продать. Но настоящая золотая жила не здесь, а в разделе «Знакомства» притаилась. Сотни же одиноких женщин вокруг живут, и каждой хочется чуточку душевного тепла и внимания — только дай намёк, что это возможно, так они завалят тебя брачными объявлениями. Даже если по рублю брать за каждое, озолотимся.

— Да, самое главное же из головы вылетело, — вспомнил вдруг я. — Завтра же лотерейный автомат приезжает — а мы с тобой намечали его здесь разместить.

— Извини, дружбан, — твёрдо отвечал тот, — но ничего не выйдет. Мне и с видео забот хватит на ближайший год, так что размещай его где-нибудь в другом месте. И лучше подальше от меня.

Делать нечего, придётся что-то новое комбинировать, подумал я и оставил Саню в одиночестве. Размышлять на сокровищами своих маркетинговых идей, а сам вернулся в родной двор — а ничего-то тут и не изменилось, всё те же гаражи, всё те же старушки на лавочках.

— Саша, — неожиданно обратилась ко мне одна из них, знать бы, как её звать, — к тебе тут из милиции приходили.

— Давно? — уточнил я. — Просто я сам уже к ним ходил до обеда.

— Совсем недавно, — ответила она, — полчаса не прошло. Молоденький милиционерик, румяный весь. Повестку в почтовый ящик, сказал, бросит.

Я открыл почтовый ящик, ключ от него на связке имелся — и точно, там лежала повестка, но не собственно в милицию, а в ГАИ Заводского района. Прибыть, написано было, сегодня не позднее семнадцати ноль-ноль. Делать нечего, сунул повестку в карман и отправился пешочком в местное гаишное отделение…

Глава 11

Это недалеко было, на улице Старых Производственников (я ещё раньше, когда проходил тут, всё время думал — что за дискриминация, почему Молодых Производственников обошли?). А вызывали меня по поводу дорожно-транспортного происшествия, в котором по мнению гаишников оказался замешан мой Мерседес-190.

— Так он на тот момент ещё не мой был, — с радостью сообщил я, изучив протокол (случилось это позавчера, аккуратно в тот промежуток времени, когда им владел Сергей Владимирович). — Я его получил по дарственной только вчера после обеда. И вообще в это вот время (я ткнул в строчку, где было указано время ДТП) я находился в райкоме комсомола, что могут подтвердить двое… нет, даже трое ответственных товарищей.

И я выложил перед румяным лейтенантом свои документы.

— Так что ищите того, кто там за рулём сидел. А я не при делах абсолютно.

— Ну тогда подпиши свои показания, — и гаишник подсунул мне листок, — и можешь быть свободен.

Подписал и убрался оттуда — зачем, спрашивается, вызывали, осталось не совсем понятным. Вернулся домой, а там уже Галя сидит, меня дожидается. И даже какой-то ужин приготовила.

— Привет, дорогая, — чмокнул я её в щёчку, — как там бабушка поживает?

— Тебе привет передаёт, всё неплохо пока.

— Извини, не получилось тебя забрать сегодня — день дурацкий выдался.

— Да, я слышала про твоего этого… Куриленкова… нехорошо там получилось.

— Это ты ещё не знаешь о проблемах с банком и с видеоканалом.

— А что такое с банком? — обеспокоилась Галя, — что-то серьёзное?

— Я бы не сказал, что очень серьёзное, но нудное и тягомотное, как эта… как зубная боль. Там ещё долго расхлёбывать придётся.

— Ну ничего, расхлебаешь — ты парень шустрый, должно всё получиться, — успокоила она меня.

— Слушай, а давай что ли прокатимся на мерсе — целый день на нём не ездил, соскучился уже.

— Просто так покатаемся? — переспросила она. — Может тогда уж совместим приятное с полезным и в нашу деревню заскочим. Я тебя с родственниками познакомлю.

— И где у нас деревня?

— По Пензенскому шоссе 70 километров, недалеко.

— А поехали. Только подарков же каких-нибудь надо прикупить — неудобно с пустыми руками ехать.

— Заедем куда-нибудь по дороге, — предложила Галя, вслед за чем собралась с удивительной для женщины скоростью.

В нынешних магазинах что-либо купить можно было только с помощью военной хитрости, но нам повезло — как раз в гастрономе через проспект выбросили алкоголь и кондитерку. Так что через полчаса мы катили уже по Пензенскому шоссе, нагруженные тремя бутылками водки «Пшеничной» и одной бутылкой коньяка. А ещё рядом лежал два кулька с конфетами «Мишка на севере» и «А ну-ка отними». Вполне прилично для подарка-то.

— Значит, говоришь, в Германии очередей нет? — спросила меня Галя, когда мы уже сворачивали со столбовой трассы на просёлочную.

— Ну не вот-то на сто процентов нет, случаются иногда — на вокзале в кассах например бывает или в общественный туалет опять же. Но такие дикости, как у нас, конечно, отсутствуют.

— А ещё что там необычного?

— Стриптиз-бары, например, — бухнул я, — знаешь, что это?

— Ну это где под музыку раздеваются… — предположила она.

— Точно. Там их почему-то очень много. Ещё мне почему-то врезались в память автоматы по продаже презервативов. Часто встречались.

— Да ну тебя, — ткнула она меня кулаком вбок. — Расскажи лучше, как ты там с местными общался — вряд ли ты немецкий на таком уровне знаешь.

— Я ж рассказывал про своего дружбана Славика… — начал я.

— Мне нет, расскажи.

— Ну жили мы с ним десять лет в одном подъезде, фамилия у него была Шульц, из поволжских немцев их семья. Вот и нахватался от него идиоматических выражений. А так-то в Германии примерно каждый второй на английском говорит. Да и русская речь постоянно слышится — наших эмигрантов там, как грязи. Так что общение более-менее сносно протекало.

— А немецкие женщины как выглядят?

— Помнишь песенку Миронова из «Бриллиантовой руки»?

— Это которая «Весь покрытый зеленью»?

— Да, она — там строчка такая есть «на лицо ужасные, добрые внутри», вот это как раз про немецких женщин.

— Что, действительно такие страшные?

— Не то слово… но что касается физической формы, с этим у них всё в порядке, все либо бегают, либо в тренажерные залы ходят. Этому у них только поучиться можно.

— А Мерс вот этот как ты сторговал? — перепрыгнула на другую тему Галя. — Наверно не очень просто это было?

— Да не, ничего сложного — у них же в Германии как, если ты больше трех лет ездишь на одной и той же тачке, значит ты неудачник. Лузер то есть. Вот они и стараются менять машины почаще, а чтоб подержанную сбыть, это у них там наизнанку вывернуться надо. Многие просто на свалку машины сдают, так ещё при этом приплачивают за утилизацию. Так что договориться о покупке было достаточно просто.

— А ты же не один там был? — перешла к главному вопросу Галя. — А с кем?

— В корень смотришь, товарищ капитан, — сделал попытку съехать с темы я, но неудачную.

— Давай колись уже, — пихнула она меня локтем в бок, — чистосердечное признание смягчает наказание.