Чужая. Марсианская защита

В переговорку входит мужчина в костюме пажа XVII века: белые колготки, расшитые золотом пышные шортики, ярко украшенный птицами камзол, подбирающий животик. А какая шляпа! С перьями, расшитая целой историей из маленьких миниатюрных кружев в виде птиц. И всё это на очень круглой голове. В плоском как блин лице мужчины едва намечены маленькие глазки, курносый нос и небольшой ротик, которым мужчина произносит звуки. А говорит он прекрасным сильным тенором, что никак от его внешности не ожидается и будто песня льётся не из него, а рядом, со скрытой смарт-колонки:

— Я прошу у всех извинения, мой внешний вид не подобает, у нас репетиция Дня Единения, — он поворачивается к охотнику, — а вы, Алиса, как кошка. Это комплементарно. Сколько их было, Синчен?

— Восемь, — отвечает пилот.

— Наблюдал со спутника? — спрашивает человечек в костюме.

— Конечно.

— С ума сойти, — он прижал ладони к груди, и Алиса увидела, что у него маленькие пальчики, всего в треть настоящих человеческих.

— Что значит это ваше “наблюдал со спутника”? — она подаётся в кресле вперёд.

Дотянутся до пилота без шансов. Гвардейцы перехватят. Тактически он сел очень правильно, чётко за их бронёй.

— Узнаешь, — буркает пилот, не сводя с неё ледяных голубых глаз.

— Ну, будет вам! — прерывает их круглый человечек, — Меня зовут Вердан Петрасов, я первый заместитель министра особой безопасности Минатека. Если коротко, вот какая оказия, Александр Афанасьевич.

Лигостаев косо посмотрел на Алису и перевёл злой, очень злой и недовольный взгляд на замминистра, но тот продолжил, решив не замечать его:

— Мы отправили вам запрос на охотника, миссия важная, Луна…Вы нам отказали. Затем охотник выехал с военной космической базы Минатека и на него напали недоброжелатели. Наши догадки оказались верны и вы их вскорости подтвердили — это банды, наладившие сбыт наркотика “найс”. Почему они напали на Алису? Потому что знали о нашем запросе. И о его цели тоже. Мы уверены, что частицы наркотика производят на Луне и только на Луне. Затем его доставляют на Землю. Что тревожно, таскают его наши пилоты. За перевозку одной подобной частицы, Александр Афанасьевич, выплачивают гонорары, сопоставимые с покупкой квартиры в центре Новосибирска или последнего водородного ГАЗа, с отделкой салона, да хоть из кожи младенцев! — замминистра растопырил крохотные пальчики, жабо высоко поднялось вместе с его мощной грудной клеткой: — меня не заботит здоровье землян и чёртов наркотик! Меня заботит, что МЫ ТЕРЯЕМ ПИЛОТОВ, Чёрт ВОЗЬМИ! — смешной человек с сильным голосом вдохнул и успокоившись продолжил, — особенно на фоне предстоящей…хм…предстоящих проблем с Марсом.

— Ты! — министр тыкнул пальчиком на Синчена, — берёшь всё в свои руки.

— Не расплатитесь, — уточняет хитромордый, замминистра только кивает ему:

— Госпожа Алиса показала, что хорошо выживает, а большего от неё и не требуется. И не перечьте мне, Александр Афанасьевич! Вам это тоже нужно, разве нет? Иначе зачем вы отправляете охотников на Луну?

Лигостаев повернулся и выразительно посмотрел на Алису, мол, думаете она справится? По крайней мере, она так это поняла.

— Теперь я действительно жду решения проблемы. Спасибо, господа. Прошу меня простить. Алиса, зайдите ко мне на пару слов.

— Извините, — пробормотал Синчен и вылетел следом за министром.

Алиса повернулась к Лигостаеву, тот тяжело тёр свои огромные седые брови.

— Напали недоброжелатели, догадки оказались верны, вы их подтвердили, — передразнивает Алиса, — Меня снимают с ракеты на Марс, меня срочно собирают и отправляют в космопорт на штатскую ракету. Да вы с самого начала знали, что Макаренко — крыса!

Лигостаев, ни слова не говоря, с хмурым лицом встал:

— Ты охотник, Алиса. И ты давно должна быть на Марсе, а не бегать по поручениям корпорации. Время уходит, ё-мае, — он тыкнул в неё пальцем и ненадолго задумался, а затем, словно найдя в себе внутренние силы, продолжил: — У больших и организованных хищников, у травоядных, у животных и у динозавров так устроено, что сильные вожаки идут первыми. Чтобы проверить толщину льда, чтобы защитить стадо от атаки, чтобы главенствовать. Понятно? Они больше и сильнее, поэтому впереди. Но не наделяй этими качествами людей. Общество долго боролось за то, чтобы сильные дисциплинированные особи-психопаты перестали гнать стадо впереди себя. Ты хочешь скрыться, потому что так велят тебе инстинкты. Ты забыла главное. Ты защищаешь человечество. Это твоя цель. Я знаю, ты хотела сбежать. Видимо, рано тебе на Марс, — он даже не пытается скрыть разочарование, — На Луне для тебя найдётся работка. Пойдём по сценарию Б. Видит бог, не хотел я этого. Летишь на Луну. Понятно? Я спрашиваю, это понятно?!

— Да, — ответила Алиса, но не отвела глаза.

Лигостаев вмиг осунулся и стал очень старым, словно время и правда вышло из него. Он вышел из кабинета, оставив дрожащую от злобы Алису одну.

— Вот и поговорили. Старый мерзкий злобный хрыщ-манипулятор. Человечество то, человечество сё. А мне то, что делать? — закричала Алиса, но дверь давно закрылась, и звук поглотился бетоном.

Сестра сказала бы ей, что она слабачка. Потому что захотела сбежать так же, как она. Разве это справедливо?! С ней по-прежнему был спасительный аккаунт от родителей. Небольшая карточка, вот здесь оторви, тут уколи палец, затем приложи сюда и отправь информацию своему АИ. Он сделает всё остальное. Как легко раствориться среди людей! Как близка она была к этому. Лигостаев снова прав. Она будет как сестра. Они все окажутся правы. Что агрессоры — не люди.

— АИ, включайся обратно. Мы летим на Луну.

— Ух ты. А что это за бетонный мешок? Мы в кишках подземного червя?

Дверь распахнулась, в проёме встал Синчен:

— На Луне прохладно, тебе бы куртку купить.

— Когда я выберусь отсюда, перережу тебе рот от уха до уха, — улыбается Алиса, — чтобы смог есть лепёшки не разламывая. И автогамбургеры за один укус. Как тебе такое? Тебя Синчен зовут? Я буду называть тебя Синчен Большой Рот.

— Не остроумно, — отвечает он ей, — пошли.

Они выходят в вестибюль. Цзинькает лифт. Алиса заходит в него, но пилот остаётся за дверью:

— Домчит до кабинета, Алиса.

Глава 9. Большие планы замминистра особой безопасности

Скоростной лифт подхватывает её. Такие же стоят на военном космодроме, где она провела последние годы. Только теперь этот спускается не в пол, не в землю, а наоборот из земли поднимается в небо. В середине пути стена лифта становится прозрачной и Алиса видит город с высоты полёта аэротакси: небоскрёбы делового центра будто присели над парком, чтобы бросить в него игральные кости, от них убегает старый Красный проспект и многовековые серые дома. Справа константа — купол драмтеатра, маленький будто шар, брошенный гимнастками в кварталы реновационного низкоэтажного жилья. Вечерний красный смог нависает сверху над городом, скрывая перспективу. Только дальние огни небоскрёбов обозначают себя красными вспышками для городского аэротакси.

Лифт открывается в гигантской приёмной. Алиса осторожно выходит, оглядывается: никогда не видела, чтобы в здании росли клёны, да ещё на такой высоте. Большие окна, от пола и до потолка в вышине с открытыми ставнями впускали не только солнечные лучи, но и ветер, так что деревья — всего шесть в этом саду, шелестели, и это было единственным звуком. Таким важным здесь. Умиротворяющим. Я осторожно ступаю на кочки в вечернем лесу. Была в этом поэзия, так что Алиса, идя по золотому ковру, невольно добавила к образу замминистра с маленькими лапками это приятное впечатление. Девушка-секретарь за серебристой, будто летящей стойкой, показала рукой в сторону единственной тоже серебряной двери, они распахнулись ей навстречу. Алиса прошла в кабинет. Тот, в отличие от приёмной, был скромен и выделялся из общей минатековской эстетики разве что разными уровнями. Например, здесь была ниша с уютными диванами и небольшим журнальным столиком.

Замминистра пригласил Алису спуститься туда, закрывая тем самым высотный вид Новосибирска.

— Я никогда раньше не разговаривал с молодым охотником, — говорит Вердан Петрасов, он сложил руки с крохотными пальчиками на животе под жабо и смешно смотрит своим ненастоящим лицом. Алиса старается быть серьёзной. Его глубокий голос её успокаивает, — Это привилегия. Уверен и я у вас первый замминистра. Запомним этот момент на будущее, Алиса. И давайте дружить. Вы пока не знаете, но будущий самостоятельный охотник — ценный друг. Как и будущий министр. Думаю, истинная суть вещей от вас не укрывается, и роза пахнет розой.

— Хоть розой назови, хоть нет, — подыграла Алиса.

В кабинет вошла секретарша. Под общее молчание она поставила чайник и чайную пару. Налила чай. В кружку замминистра она добавила молоко и затем так же беззвучно, как пришла удалилась, только дверь цокнула замками. Человечек перед Алисой взял чашечку скромными пальцами, сделал глоток, и его круглое лицо подрумянилось и засияло, как блин на солнце. У него хорошая кожа, отметила Алиса. Натянутый барабан. Морщин нет, да и мимики тоже.

— На луне нет молока, — говорит Вердан и снова делает глоток чая.

Алиса уже проголодалась. В этот момент секретарша вновь появилась и поставила тарелку с настоящей сыровяленой колбасой и кусочками твёрдого сыра. Алиса сразу съела по два того и того под неторопливые рассуждения замминистра о природе мяса. Наконец она спросила:

— Итак, найс, что в нём такого?

— Он даёт ощущение, что тебя любят. Не смогу вам объяснить, — он снова сыто положил лапки на живот, но его лицо стало серьёзным.

— Попробуйте, — просит Алиса.

— Вот вы знаете, что вас любят родители? — Она кивает в ответ, — А чувствуете?

— Нет, — качает головой Алиса.

— Вот поэтому и не смогу. Найс даёт ощущение любви, как в детстве. Первозданное и оттого всеобъемлющее чувство. Поэтому он опасен для тех, кто эту любовь не получил. С найсом люди чувствуют себя теми, кто они есть на самом деле, то есть теми, кем хотели бы быть в первую очередь, но не могут. Если бы у них был недостающий элемент всегда, то смогли бы. А так нет.

— И все думают, что это любовь?

— Сама любовь создаёт иллюзию этого, Алиса. Даже если её было достаточно. Не продвигают по службе? Пробуешь найс и вуаля, оказывается, это потому что тебя не любят коллеги, но этот недочёт исправлен, теперь ты чувствуешь, что любят. Вот скажите мне, вам это нужно?

— Нет, я охотник. Я слежу за балансом среды, — Алиса берёт ещё мясо с тарелки, — Раз он такой замечательный, в чём проблема выпустить нормальный найс и раздавать как лекарство?

— Это заплатка. Когда действие кончается, всё остаётся как прежде, только хуже. Обыватели спускают время, деньги, возможности и остаются ни с чем. Возможно есть какой-то краткосрочный эффект, но в остальном…безвольные существа. Взрослые люди, которых любили, для решения своих психологических проблем растут над собой, занимаются делами, спортом. Они ходят к терапевту. Найсом проблемы не решаются. Поверьте мне, я видел, что произошло с Луной. Я видел, как Луна сгнила изнутри. А теперь гниёт и Земля.

— Но позвольте, — Алиса невольно перешла на язык Вердана и улыбнулась, — любой наркотик — заплатка на социальную неустойчивость, нищету и внутреннюю боль.

— Но этот самый совершенный!

— Ну да. Уязвимой точкой человечества оказалась любовь. Кто бы мог подумать. Какой баян. У нас тут война с Марсом намечается. И знаете, как говорят найсовые? — Алиса делает драматичную паузу. Вердан Петрасов подаётся вперёд и открывает рот, — найсовые говорят или любовь, или война. Так может пусть лучше всё остаётся как есть?

— В моих кругах ходит теория, Алиса. Найс — это вмешательство извне. Его придумали не люди. На земле зародилась жизнь и она двигалась сквозь время — из поколения в поколение. У Жизни появляется доминирующий вид — мы. Люди. И когда мы покинули планету, жизнь начала движение не только сквозь время, но и через пространство. Одна планета поражённая жизнью — видимо не страшно. Но расселение по солнечной системе…и дальнему космосу…в перспективе. Понимаете?

Алиса кивает и замминистра продолжает:

— Мы точно знаем, что найс не производят. Его собирают на Луне. И он был там до того, как появились люди. Нам, как космическому виду заранее поставили ловушку на ближайшем небесном теле.

— Астрономическом объекте. Так теперь говорят. Последние лет сто.

— Спасибо, Алиса. Вижу, что утомил вас. Я кратко резюмирую свои соображения — вторжение уже идёт! — его глаза заблестели, он подался вперёд, так что Алиса почувствовала его приятное дыхание, будто из печи с мятными пряниками, — Вторжение началось, как только жизнь покинула Землю! С первой миссией на Луну. Вот только выглядит оно совсем не так, как мы читали в книжках. А вы говорите или любовь…так эта любовь и есть война с нашим видом.

— Чепуха, — мотает головой Алиса.

— Почему? Разве Англия когда-то не наводнила китайскую империю опиумом? Это очень эффективно.

— На Луне могли оказаться и не люди. А любые другие существа. Что будет, если дать найс кошке? — парирует Алиса, — Я уверена, вы пробовали.

— Собаке. Собакам. Они в порядке. Изменений в поведении и мозговой активности не обнаружено. Он мастерски работает с информационным скриптом, на котором написана не только человеческая, но и вся жизнь планеты. В любом случае, Алиса, я жду от вас не только выявления схемы контрабанды Луна-Земля, но и ответов на все вопросы, связанные с найсом.

— А вы не пробовали поспрашивать, да хотя бы у министра обороны Минатека?

— Увы, не тот доступ… Увы, — он снова комично грустнеет и поправляет жабо, — Синчен — плут, но он на вашей стороне. Он не выстрелит в спину. Он поможет вам.

— Лучше пристрелите, — это замечание Алисы, Вердан пропускает мимо ушей:

— На космопорт Минатека найс поступает с закрытого лунного сектора. Агроснаб. Мясники. Сборище дикарей, создавших всего одну технологию.

— Зато какую.

— Староверы… — плюётся Вердан, будто это ругательство, — Больше мне, увы, ничего не известно. Но и этой информации достаточно. В одном можешь не сомневаться, Алиса. Найсом торгуют самые жестокие убийцы. Мне кажется, я вас убедил, — он подмигивает Алисе, — вы не такая, как ваша сестра. Вы не пропадёте. А вы ещё не знаете?

Если он не расскажет, Алиса достанет из него информацию голыми руками. Похоже, Вердан Петрасов это уловил и спешно продолжил:

— Ваша сестра Мария отправилась на какое-то тёмное задание Лигостаева на Луну. Она побывала на секретных объектах Минатека. Вы знаете, мы ведь наблюдаем за перемещением всех охотников Лигостаева. Это как сообщать о взлёте больших ракет — мы сообщаем о каждой всем корпорациям и оставшимся правительствам Земли. Иначе они подумают, что взлетела баллистическая ракета с ядерной боеголовкой. Вы и есть эта ракета, Алиса.

+++

Лигостаев швырнул папку с допросом своего сотрудника-крысы Макаренко в дверь. Прошёлся по ковру, покрутил кольцо на пальце. В кабинет заглянула его секретарша, он зло посмотрел на неё и она поняла, папка предназначалась не ей. Ожидаемый вызов наконец осветил голограммой кабинет. Лигостаев притулился за рабочий стол, с трудом нашёл нужную клавишу на воздушной клавиатуре (интерфейс давно высветил нужную) и, откинувшись в кресле, принял вызов.

— Александр Афанасьевич! — раздался женский голос. Вместо человека на голограмме пустовало кожаное кресло, в таких подробностях, что было видно каждую оставленную на нём крошку.

Энергичная, худощавая и высокая женщина всегда наворачивала круги в собственном метаполе, пока разговаривала и лишь иногда заглядывала на Лигостаева:

— Как всё прошло? Это защищённая линия. Мой АИ в этом преуспел.

— Достойно, — коротко ответил Лигостаев.

— Вот и замечательно! Нюансы нас с вами не должны касаться. Я рада, что вы готовы рисковать охотниками. У вас одна пропала, правда? Ну, дело благородное! А мой зам. вам понравился? Вердан Петрасов? Он рождён на Луне. Дитя колонии. Видели какие у него пальчики?

— Да, маникюр за полцены, — хохочет Лигостаев.

Женщина остановилась у экрана, улыбнулась его шутке. Немного помедлив и взвешивая вопрос, давая ему принять дипломатичную форму, она заглядывает и близоруко щурится. Она похожа на постаревших красоток двадцатого века. Ей бы мундштук.

— Сколько вам лет, Лигостаев?

— Больше, чем вам, Майя Ивановна. Больше века.

— Превосходно! Я планирую столько же. Ну как…человек помогает, а бог располагает. Так, кажется? Ну это нюансы-нюансы, — она снова побежала, — вам всё вернётся сполна, господин Лигостаев. К сожалению, не все министры так дальнозорки. Многие из них последние двадцать лет страдают близорукостью и мигренями. А их головная боль, становится нашей головной болью, простите за каламбур. Министру обороны Минатека давно пора на пенсию. Мира, в котором он живёт, больше не существует. Нежелание защитить марсианскую пушку дорого аукнется ему. Я вам обещаю. Ваш враг — мой враг, Александр Афанасьевич.

— Приятно слышать, Майя Ивановна. Особая безопасность — это почётное министерство, но оно уже давно для вас слишком…

— Тесное? Ахах, не бойтесь говорить Александр Афансьевич. Слова, слова — вот наша власть. Всё остальное — нюансы. Ах нет, не всё! Вы на трансплантации в конце списка, на двадцать второй строчке. А пора бы обновиться, дорогой мой. Давно пора. Я посодействую. Ну всё. До свидания.

Лигостаев отключил экран и ещё какое-то время полулежал, улыбаясь в высокий бетонный потолок бункера. Заговоры для главы Всемирного Департамента Охотничьего Хозяйства по уровню доставляемого удовольствия стояли на первом месте.

Конец первой части

Часть 2. Крючок | Глава 10. В которой Алиса знакомится с мясником

Синчен ожидал на платной парковке у парка. Алиса вышла из небоскрёба через главный вход, пересекла небольшой парк с вертикальными светильниками, бросившими голографический свет на круглые деревья. Синчен успел найти её тачку и добраться до центра. Мощная литая форма, тупой нос с огромной решёткой, две двери. Да, это точно её тачка. Стекло опустилось. Харизматичная сорокалетняя физиономия подходила под разбитые и поцарапанные бочины кузова. Рядом с тачкой тёрлись два найсовых типа в широких индийских хлопковых штанах и тайдаймайках — блаженные, будто прямо сейчас им мастурбирует их многорукий бог с хоботом вместо носа:

— Чисто чё? — спрашивает первый.

— Чистотел, — отвечает второй.

Алиса обходит их и падает в пассажирское кресло класса люкс. Оно само понимает, что нужно откинуться назад и дать отдохнуть пассажирке.

— На этой тачке я похож на агента ноль ноль семь, — замечает Синчен.

Он кивает на афишу — голограмма болтается над площадью. Юбилейная десятая жизнь Бонда вышла в измерении Х. Ещё один наркотик. Туман разума для уставших, кто погружаются в метамиры, стоит только им добрести до дома и расправится с порцией автоматической еды.

За медленным Красным проспектом движение ускоряется по большой автостраде, что выносит в одинаково приземистые райончики таунхаусов из красного кирпича, которые затем очень быстро сменяются квадратами гигафабрик — вот они, обители печали. На парковке перед стенами фабрик крутятся те же постеры, что и в центре города. Снова Бонд, гибриды людей и животных и прочие вымышленные миры. Куда Алисе путь заказан. Не потому, что ей хватает реальности, а потому что агрессорам не войти в метаизмерение. Их чёрная метка не позволяет.

— Почему люди идут туда? — спрашивает Алиса.

— Из-за секса, — коротко отвечает Синчен.