Помоги проекту - поделись книгой:
– Неразумный детеныш! Где ты была? Я места себе не нахожу!
– Переживаешь, что пожрать не дадут? – бросил Аид, с высоты своего роста с чувством превосходства поглядывая на моего фамильяра.
Кусь, задрав хвост трубой, медленно, не теряя достоинства, обошел незваного гостя кругом. Мол, ты под наблюдением, человечишка, стой где стоишь.
Эти двое с самого начала друг друга невзлюбили!
Хотелось сказать: «Мальчики, не ссорьтесь!» Этой фразой я, бывало, урезонивала своих приятелей-однокашников Рика и Дайена.
Впрочем, минейр Мелар уже отвлекся от крусбыса и оглядывал комнатушку. Я незаметно закинула в шкаф носок, прикрыла створки, быстро потянула край одеяла, пряча сбитую простыню. Кусь мимоходом уволок под кровать сорочку, что смятым комком валялась на полу. Как бы мне со стыда не сгореть!
– Чем ты собираешься завтракать? – строго спросил Аид.
Я пожала плечами.
– Голодной не останется! – возмутился Кусь.
Минейр Мелар оставил его слова без внимания.
– Я скоро вернусь!
– Куда это он? – спросила я фамильяра, без сил опускаясь на постель, едва за наставником закрылась дверь.
– Откуда же мне знать? – резонно поинтересовался Кусь.
Правда, мое неведенье продолжалось недолго. Аид вернулся спустя несколько минут и водрузил на стол корзину. Из нее высовывались пузатая бутыль с молоком, круг колбасы. А еще я заметила вощеный бумажный пакет из пекарни на углу. Обычно я проходила мимо, торопясь в Академию. Вдыхала сладкий аромат сдобы и уговаривала себя потерпеть: вот наступит выходной и побалую себя булочкой! В животе заурчало…
– Я не могу… это взять… – тихо произнесла я, опустив голову.
Я не приму от него милостыни!
– А я тебя не спрашиваю! – сурово сказал мой наставник. – Мне стажер нужен живой и бодрый, а не тот, что еле ноги таскает от недоедания.
И, не добавив больше ни слова, не дав мне возможности придумать возражения, Аид развернулся и ушел.
Нежданно-негаданно у меня появились два выходных дня. Я бы обрадовалась, если бы не причина такого везения: моему напарнику нужно отлежаться и прийти в себя.
Ищейки и ловчие живучи: раны затягиваются гораздо быстрее, чем у обычных людей. Дар, что позволяет мне видеть ауры, а Аиду – разрывать грань между мирами, делает нас стойкими и сильными. Но все же и мы не бессмертны.
Аид был трижды ранен. И если порез на запястье можно не принимать во внимание, то с раной на спине дела обстояли намного хуже. А потом он еще ударился затылком.
Краем уха я слышала, как Мичил говорил Ивару, что Аид всегда возвращался из передряг без единой царапины, а Ивар ответил шепотом: «Его напарница совсем неопытная девочка. Постоянное напряжение в бою к хорошему не приводит…»
«Это неправда!» – хотелось крикнуть мне.
Но я вспомнила, как застыла столбом, как Аид меня оттолкнул. Он каждую секунду был начеку, чтобы отвести от меня опасность.
«Такого больше не повторится, – твердо пообещала я себе. – Я всему научусь!»
Минейр Мелар бодрился, пока провожал меня домой. А потом тетушка Мон рассказала мне, что он вышел из дома, прислонился к стене и несколько минут стоял с закрытыми глазами.
– Белый-белый! И дышит часто, будто запыхался. Я ему водички предложила… Очухался вроде. А ты вот мне скажи, милая, с какого такого перепугу ты ко мне в дом мужиков водишь?
Я сначала даже опешила. Потом рассмеялась. Только мне совсем не весело было, скорее грустно.
– Это наставник мой, я у него стажер.
– А-а-а, ловчий!
– Ага. Минейр Мелар.
У квартирной хозяйки округлились глаза.
– Никак из тех самых Меларов? Сынок их? Наследник?
– Наследник… – вздохнула я.
– Так бы сразу и сказала! – подобрела тетушка Мон. – Птица высокого полета. Не то что ты, серый воробушек. Только ты все равно вольностей ему не позволяй. Жениться не женится – а спортит запросто!
– Да что вы такое говорите! – возмутилась я.
– Ой, да… – отмахнулась хозяйка. – И правда, чего это я? Такой, как он, в твою сторону даже и не посмотрит.
Вот и не знаю, какое предположение меня сильнее разозлило и расстроило!
Полдня я отсыпалась, а вечером под окнами моей комнаты снова остановилась карета без опознавательных знаков. Ректор не шутил, когда говорил, что всерьез займется моим воспитанием.
– Куда это ты намылилась? – подозрительно спросил Кусь, наблюдая за тем, как я собираюсь. – Опять пропадешь на два дня?
– Неужели ты за меня волновался? – поддразнила я фамильяра.
Он фыркнул и демонстративно повернулся спиной, обвил хвостом лапки. Стало неловко перед крусбысом: он ничего не знал о договоре, не знал о моей двойной жизни, а рассказать я не могла.
– Сегодня же вернусь! Честно! – Я покаянно почесала помощника за ушком.
Я не обманывала: Аиду сейчас не до свиданий, поэтому, думаю, дело ограничится нудными наставлениями и тоскливыми нравоучениями. Вот влипла так влипла!
Перед выходом из дома я достала из корзины и разложила на столе все, что могло прийтись по вкусу фамильяру. Чмокнула мое рыжее недоразумение в макушку, на что Кусь фыркнул «Да иди уже!», и убежала.
Селеста Голдридж поджидала свою жертву во всеоружии. Мифрау сегодня даже не селедку напоминала, а вяленую воблу: зашнуровалась в корсет и так сильно стянула пучок на затылке, что кожа на скулах натянулась. Ее волосы давно утратили цвет, но если у ректора они стали похожи на благородное серебро, то у Селедки обратились в тусклую рыбью чешую.
Она не поздоровалась со мной. Не считать же приветствием раздувающиеся от едва сдерживаемой ярости ноздри и чеканное: «Сколько можно ждать!»
За что она меня так ненавидит? Уму непостижимо…
– Начнем с азов! – провозгласила она, поднимая со стола увесистую книжицу. – Правила этикета!
Чего у мифрау Голдридж не отнять, так это ее энтузиазма в воспитательных делах! Она гоняла меня до седьмого пота. В какой-то момент я решила, что лучше бы я еще пару змеюк отправила на тот свет, чем по десятому разу отвечать на вопросы – с какой стороны должна лежать вилка, кто должен первым приветствовать гостя и какое количество украшений можно надеть на бал…
Минейр Голдридж на занятиях не появился. Только один раз я заметила его, стоящего в проеме дверей. Он скрестил руки на груди и смотрел на меня долгим, пронзительным взглядом. Он еще больше ссутулился, глаза потухли. Если к мифрау я не испытывала никаких чувств, кроме раздражения, то ректор до сих пор вызывал у меня необъяснимую симпатию и сочувствие. Может быть, потому, что я помнила, что еще месяц назад этот человек был полон сил и энергии, а теперь я видела старика… Тоска по дочери разрушала его.
Меня отпустили на закате. И – о чудо – минейр Голдридж даже велел отвезти меня домой в экипаже!
Кусь сначала принюхался ко мне, удостоверился, что все в порядке, и подсунул голову под ладонь: чеши, мол.
Поужинала я в доме ректора, на завтрак меня ожидала булочка, завернутая в вощеную бумагу, чтобы не зачерствела. В коробочке, в нише стены, лежали три серебрушки и горстка мелочи. Да я богачка!
– Кусь, а в Тирре живут люди, подобные мне?
Я гладила крусбыса, а он довольно жмурился и мурлыкал, но после вопроса затих и ответил ворчливо:
– Живут! Куда же им деваться!
Вот как? Я очень мало помнила о родном мире фамильяра и не поняла, почему он напрягся. Как бы поделикатнее спросить…
– А вы… не дружите?
– Дружим? – фыркнул Кусь. – Хм… Пожалуй, дружбой это не назвать! Но мы связаны. Очень тесно связаны, если можно так выразиться.
– Сплошные загадки!
– Тебе ли говорить, человеческий детеныш! Ты наполнена загадками по самые ушки!
Видно, правды я не добьюсь.
– Но можно хотя бы узнать твое настоящее имя? Ведь не всегда тебя звали Кусем.
– Мое настоящее имя… – медленно и задумчиво произнес крусбыс. – Мое настоящее имя умерло в моем мире.
О как! Такой серьезный пушистик.
– Ну не грусти! Пойдем, почешу тебе животик!
Кусь гордо промолчал, но животик почесать позволил.
Глава 14
Ночью мне приснился странный сон.
Будто бы я находилась в своей старой квартирке, где жила в детстве вместе с мамой. Я видела все так четко и ясно. Вязаная салфетка на тумбочке: мама хотела меня научить рукоделию, но я только исколола руки спицами и бросила кропотливую работу, пришлось ей самой доделывать.
Поднос на подоконнике: эмаль потрескалась. На подносе нарисованы фрукты – яркие, спелые. А сверху действительно лежит одно яблоко. Я его не ем, любуюсь. Если съем, то ничего не останется, а так можно предвкушать, как надгрызу кожицу и в рот хлынет сладкий сок.
Кровать у стены. Длинный сундук, на котором обычно сплю я. Пока помещаюсь, я мелкая и худая.
И зеркало. Овальное зеркало почти с меня ростом, в тяжелой деревянной раме, когда-то позолоченной, но сейчас краска облупилась.
В зеркале – девочка. Сначала я подумала, что это я. Ведь у девочки рыжие волосы и такая же белая кожа. Но я сижу, а она стоит. На мне короткая сорочка, на ней миленькое платье с оборками.
Она улыбается мне и машет: мол, подойди ближе, подойди, не бойся. Я спрыгиваю с сундука и нехотя иду навстречу. Мне и боязно, и любопытно. Но разве я испугаюсь какой-то девчонки? Как дам ей!
Я остановилась на расстоянии шага. В зеркале точно не я, но как похожа! Мы одного роста с незнакомкой и, наверное, ровесницы. Однако лицо не мое.
«Идем», – произносит странная гостья одними губами, слов я не слышу: мешает преграда.
А потом она прикасается ладонью к стеклу, и оно покрывается рябью, еще миг – и прорвется, будто водяная пленка…
И я просыпаюсь.
Фух! Что это было?
Кусь свернулся у меня на груди и урчал во сне. Хорошо чувствовать рядом живое сердечко, вдвоем не страшно. Хотя чего бояться-то? Какой-то дурацкий сон. Подумаешь, девчонка. Уж не страшнее кастерской огнянки!
И все-таки сделалось не по себе. Не оставляло ощущение, что я на самом деле видела незнакомку. Но где? И когда?
Я переложила Куся на постель, встала, напилась воды, умылась, привела мысли в порядок.
Уж не Лауру ли нарисовало мне воображение? Конечно, я ее никогда не встречала, но представить рыжую девочку, похожую на меня, совсем не сложно. Зеркало, покрывшееся рябью, будто оно превращается в портал между мирами, тоже вполне объяснимо. От Аида я узнала о том, что Лаура родилась с даром ловчего. Вот и все! Я переполошилась на пустом месте.
Обычно сны не задерживались в голове, превращались в обрывки образов, становились легкими, точно облачка, и уносились прочь с первым порывом свежего ветра.
Но этот оказался привязчивым. До вечера меня не покидал. Я четко видела и собственную комнату, и странную гостью в зеркале. Ничего, завтра выйду на службу – работа лучшее лекарство от хандры.
За то время, что я бездельничала (если не учитывать Селедкино учение-мучение), другие ловчие и ищейки очистили город от последних кастерских тварюг.
Я прибежала в отделение самая первая, хлопнула дверью, разбудив Хенни и Мичила, оставшихся на дежурстве. Мичил ютился на диванчике, Хенни с комфортом развалилась прямо на полу, разложив старые куртки. Оба мгновенно вскочили.
– А, это ты, – зевнул Мичил, возвращая кинжал обратно в ножны. – Двое суток на ногах, Тэм! Только прилегли. Скажи спасибо, что я не принял тебя за жабросвиста!
– Неужели похожа? – хихикнула я, но вспомнила про Аида, и веселиться расхотелось. – Минейр Мелар еще не приходил? Он… у него?..
– С ним все в порядке, Тэмми, – Хенни разгадала мое волнение. – Ставь чайник, стажер. Скоро все соберутся.
Аид вошел две минуты спустя. Подтянутый и спокойный, уверенный в себе. Будто и не был ранен. Но от меня не ускользнуло, как он поморщился, когда Мичил по-дружески хлопнул его по плечу, и в движениях оставалась скованность – спина еще болела.
– Привет, – тихо сказала я.
– Привет, напарник, – улыбнулся Аид.
Улыбнулся. Мне.
Жизнь постепенно вошла в привычную колею. Так сказал Кей, а я запомнила. Красивые слова. Лосс приходил в себя после страшного Перекрестка с Кастером. В первые дни люди и носа не казали на улицу: боялись, что какая-нибудь змеюка или летучая жаба притаилась в подворотне и только того и ждет, чтобы полакомиться. Но время шло, солнце светило, никто не скреб в дверь жуткими когтями, а вездесущие мальчишки, наплевав на запреты родителей, уже носились по улицам, гоняя мешочки с землей.
Поделиться книгой: