Зверь-из-Ущелья

– Я даже перетрусил... – тут же загомонили ребята, а Сора сжала руку вспотевшей ладонью.

– Рамона, капюшон!

Этого ещё не хватало. И когда только успел соскользнуть? Упал в самый неподходящий момент, едва не раскрыв меня.

Вернув капюшон на место, я на ватных ногах двинулась к выходу. Перед глазами всё стояло это лицо...

– Ох, чуть не умерла, когда он посмотрел в нашу сторону, – возбуждённо  затараторила Сора.

– Ага...

– Не удивлюсь, если этот лестриец и есть Зверь-из-Ущелья!

Дрожь пробежала по спине, и я передёрнула плечами. Мы слышали краем уха сплетни об этом человеке – он прекрасно ориентировался в горах и отлавливал беглых каторжников и прочий сброд, опасный для нас и для лестрийцев. Мой суровый отец, всегда относившийся к чужакам с презрением и недоверием, отзывался о нём уважительно. Даже несмотря на то, что Зверь-из-Ущелья был безжалостным убийцей.

Река зевак плавно текла к выходу, унося меня за собой. Со всех сторон неслись сдавленные смешки и болтовня, но я молчала и нервно кусала себя за палец – волновалась и не могла справиться с собой. На лестнице, освещённой тревожно мигающими цинниями и гроздьями густого скального мха, запнулась и едва не упала.

Да, не мой сегодня день.

Вдруг в толпе началось волнение – у подножья лестницы дорогу преградила женская фигура в глухом жреческом платье. Она возвышалась, грозно подпирая руками бока, и казалась мраморной статуей.

– Что вы все тут забыли, бездельники?!

Точно не мой.

– Матушка Этера? – пискнула Сора и шарахнулась в сторону, а мне захотелось провалиться на месте.

Ничего от Верховной не скроешь!

– А ну-ка брысь отсюда! – сдвинув брови, скомандовала женщина, и голос эхом прокатился по коридору.

Все быстренько прыснули в разные стороны, подруга протиснулась мимо жрицы бочком, а после тоже припустила – только пятки засверкали.

Вот предательница!

– И чем это ты занимаешься, Рамона?

Матушка Этера сразу раскусила мою маскировку, и теперь готовилась обрушить на нерадивую ученицу всю мощь своего праведного гнева. Захотелось исчезнуть, сотворить врата и скрыться, но я не позволила себе шелохнуться, даже взгляд не отвела. Смотрела на Верховную отважно и прямо.

Эх, снова быть мне наказанной.

– Тебе ли по статусу... – матушка Этера скривила губы. – ...интересоваться  всякими мирскими делами? Ладно эти зеваки бестолковые, но ты! Давно пора оставить эти глупости, любопытство до добра не доводит.

– Я должна была увидеть тех, кто живёт за границей великих Западных гор, – произнесла почти спокойно и равнодушно, но сердце пустилось вскачь, стоило вспомнить тот взгляд... Будто душу вывернули наизнанку.

Ощущения были так реальны, что я не удержалась и обхватила себя за локти.

– Должна была увидеть своими глазами, матушка.

– Должна? – брови главной жрицы взмыли вверх, оживив эмоциями каменно-спокойное лицо. – Ты слишком много себе позволяешь, Рамона, – сказала уже мягче, но покачала головой с сожалением. – Всегда делаешь то, что хочешь, а не то, что должно. Потакаешь капризам, как неразумное дитя, противишься долгу. Смири, наконец, свою мятежную душу. Этого желает Матерь Гор.

Действительно ли того желает богиня, я не знала, но решила не спорить.

– Ты нужна в святилище. Ну же, ступай! – видя моё сомнение, женщина командно взмахнула рукой и собралась гордо удалиться, но вдруг замерла, не сделав и шага.

– Что-то ещё, Верховная?

– Да, Рамона, – в тишине вздох показался слишком громким. – Я понимаю твои чувства, твои порывы. Но никогда не забывай, для чего ты рождена.

Она уже очень давно не говорила со мной так просто и откровенно. Крупная ладонь с длинными пальцами легла на щёку, и я опустила веки, поддавшись почти материнскому теплу.

– Конечно, матушка Этера.

И дала себе обещание, что теперь, с этого самого момента, точно никаких глупостей. Только служба. Только святилище и долг.

И никаких мужчин.

Тем более лестрийцев!

Дорогие читатели, приветствую вас в своей новой книге! Это будет эмоциональная и переживательная история о запретной любви и страсти. Если вам нравится, не забывайте ставить лайки, комментировать, добавлять в библиотеку - ваша обратная связь ОЧЕНЬ важна, она мотивирует и вдохновляет творить и не останавливаться! Подписывайтесь на автора, чтобы получать оповещения о блогах и прочих новостях. Приятного чтения! Я надеюсь, что вам, как и мне, придётся по душе эта история)))

Глава 2.

День прошёл, словно в тумане. Со стороны искателей это приглашение было знаком вежливости и величайшего расположения, и я не мог поверить, не мог осознать, что нахожусь в Антриме. В городе легенде.

Он зачаровал каждого, я это чувствовал. Как голодные уличные мальчишки мы смотрели на головокружительную высоту пещерных сводов и таинственное мерцание ледяных озёр, на вытесанные из камня скульптуры – такие огромные, что их головы терялись в вековечной тьме. Глядели на вкрапления кристаллов самых разных размеров и форм, на росчерки каменных жил на стенах – они вились подобно клубкам вен, то замирая, то заходясь тревожным пульсом.

Антрим сросся со скалами, был их сердцем. И был горой – монументальной, опасной, до поры до времени спящей, как древний вулкан. Он брал начало от подземных глубин и рвался ввысь, пронзая облака. Площадки без каких-либо заграждений нависали над пропастью, башни из мерцающих самоцветов ловили солнце и рассеивали радужные блики. Искатели не боялись ни холода, ни ветра на вершинах – им помогала родовая магия и сами камни.

Я смотрел на людей, пришедших с равнин в этот скальный город, видел на их лицах восхищение красотой и величием. Алчность и желание владеть хотя бы частью сокровищ. И страх, даже несмотря на то, что дети гор ни капли не воины, а убийства противны их натуре.

Мои спутники всё равно боялись. Боялись и пытались подсчитать в уме, сколько могут стоить все эти богатства. Несмотря на обилие сокровищ, искатели совсем не баловали себя – здесь нельзя было увидеть ни золотой посуды, ни пуховых перин, ни прочих предметов роскоши, что так любят холёные аристократы на моей родине. Конечно, дети гор могли себе позволить всё это, но предпочитали жить в строгости – такие же суровые, как и камни, что их окружали.

С наступлением ночи покой не пришёл. что-то маячило на горизонте грозовой тучей. Сжимало грудь в каменной хватке, зудело под кожей, будто заноза, и мешало расслабиться.

Сна не было, мысли долбили в виски.

Рывком поднявшись с кровати, я натянул сапоги. Размял затёкшие плечи.

– Зверёныш?.. – раздался сонный голос Варди. Этот северянин имел потрясающую способность засыпать в любое время и в любом положении. – Куда собрался?

– Проветриться.

Это было ложью. В Антриме, даже в самой глубокой из пещер, была прекрасная вентиляция. Комнаты же гостей располагались на головокружительной высоте, где ветер свистел в незапертые окна и играл музыкальными подвесками из самоцветов – тонко, изысканно, звонко. Как свирельные напевы у нас на равнине.

Их называли Ночными Странниками. Наполненные магией искателей, днём они навевали сладкую послеобеденную дрёму, а ночью посылали добрые сны. Как-то я подарил своей женщине такую безделушку, купил на ярмарке у одного противного старейшины по имени Роран.

– А я-то думал, спешишь на свидание с симпатичной антримкой, – Варди смачно зевнул.

– Я похож на дурака?

Друг был мастером неуместных шуток, но лучше уж делить комнату с ним, чем с младшим братцем. Из всей делегации отдельной спальни удостоился только лорд, но и на том спасибо. Скальный народ вполне мог устроить нас в замкнутом каменном мешке под предлогом того, что не пристало чужакам шататься по Антриму. Хотя я уверен, здесь у каждой стены по паре ушей и глаз, а искатели тщательно оберегают свои секреты и позволят нам увидеть лишь то, что сами посчитают нужным.

– Не строй из себя недотрогу, Ренн, – пренебрежительно фыркнул северянин. – Уж я-то тебя знаю. Самые ревностные святоши на поверку оказываются отъявленными грешниками. Исключений нет.

– Не тебе судить.

Но Варди упрямо продолжал:

– Что, неужели думаешь, среди них не найдётся ни одной горячей красотки? Дочери гор дикие, как степные кобылицы, но такие же страстные, – с каким-то особенным выражением произнёс он и прищёлкнул языком.

Я усмехнулся. Этот сумасшедший наёмник ради своих прихотей готов переступить все мыслимые и немыслимые запреты, наплевать на обычаи и порядки. Мог и соблазнить одну из тех искательниц, что иногда спускаются с гор для торга на ярмарках. Но чаще от Варди женщины шарахались – улыбка, похожая на оскал, шрам через всё лицо, ожерелье из волчьих клыков в лучших традициях диких северян.

Хорошие у меня друзья. Колоритные. Как говорят старики, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

– Подумай над моими словами. Антримки только с виду суровые, но даже камни можно растопить.

Этот дурак что, издевается? Только горных дев мне не хватает. Я уже не юнец, которому простительно заглядываться на каждое смазливое личико, и в крови которого играет жажда любовных приключений.

Я замер у окна, выдолбленного в скале. Камень был тёплым, шершавым и как будто живым. По периметру комнаты вились символы, едва заметно переливающиеся в лунном свете – искатели наносили на стены печати, сберегающие тепло, поэтому даже на такой высоте можно не бояться замёрзнуть. И дома у них уютные, продуманные, без лишней мишуры и показухи.

Ветер взвыл и швырнул в лицо россыпь дождевых капель. Ночь в горах была капризна и переменчива, но всегда особенной, полной затаённой магии. Вот и сейчас казалось – что-то должно случиться.

‍

Я усмехнулся своим мыслям, вытерся рукавом и посмотрел вниз – туда, где раскинулся город из легенд. Антрим походил на змея, что никогда не смыкает глаз – выслушивает опасность, хранит старые тайны и несметные богатства.

Готов поспорить, старейшины даже спят на мешках с золотом. Да здесь дети на улицах играют с самоцветами, как с ракушками! Только камни и металл – единственное их богатство. В неурожайные годы, когда зерна даже на равнинах не хватает, искатели вынуждены голодать. Золото и рубины в глотку не засунешь.

– Спать ложись, герой, – Варди подавил зевок и сунул нос под одеяло. – Утомили меня эти крысы горные. Сил нет.

И чем, спрашивается? На нас никто не нападал, напротив, встречали с подозрительным радушием. Обычно искатели смотрят на жителей равнин косо, в любой момент ожидая подвоха.

Когда влажный воздух вконец задурил голову, я сомкнул веки. Голову наполнила блаженная пустота. И вдруг, среди этой пустоты и лёгкости – вспышка, искра, воспоминание. Изумрудное сияние врат, пещера, усыпанная голубыми звёздами, дрожь, внезапно пробежавшая по телу, как если бы его прожгли внимательным взглядом. Странные силуэты на верхнем ярусе – размытые, туманные. Лишь ярким пятном – женское лицо.

Едва его увидел, уже не слушал голос старейшины Рорана. Просто выпал из времени и пространства.

Засмотрелся.

На несколько мгновений наши глаза встретились, а потом незнакомку поглотил чернильный мрак.

Кем она была? Может, подгорным духом? Там, наверху, стояла полутьма, разбавленная лишь призрачным светом цинний. Но волосы девы я успел разглядеть. Рыжие. Необычные для её народа.

Сейчас я всё больше склонялся к мысли, что это был морок. После я её высматривал, но она будто растворилась в камне. Даже если это было не видение, а дочь гор из плоти и крови, я даже имени её не узнаю.

Уж лучше не вспоминать. Это всего лишь женщина, каких тысячи.

Когда комнату наполнил размеренный храп Варди, я вышел в полутёмный коридор – здесь даже охраны не было. Хозяева не то, что доверяют нам, нет. Просто у них есть более надёжные соглядатаи, чем человеческие глаза.

Нас поселили в сети вырубленных прямо в скале переходов и комнат – настоящий лабиринт. Но, если пройду немного, не успею ведь заблудиться? Это не попытка выведать чужие секреты, просто с детства влёк недоступный Антрим, в народе про него что только не болтали. А горы всегда были для меня местом силы.

Местом, куда я мог сбежать даже от себя.

Болезненное любопытство влекло вперёд, дальше и дальше, будто там, за тем поворотом, скрыто что-то важное. А потом и за следующим. А потом всё ниже, ниже, к самому сердцу горы...

Может, это духи заманивают? Если так, то мне нечего предложить, кроме своей души. Впрочем, вряд ли она придётся им по вкусу. Если они, конечно, не любят соль и пепел.

В лицо подул едва ощутимый ветерок – я огляделся.

Стены и потолок узкого хода облепили скальные улитки, хранившие под тонким панцирем нежный бирюзовый огонь – он завораживал, как колдовские огни на болоте. Но с каждым шагом цинний становилось всё меньше, а оставшиеся начали гаснуть. И, когда я всерьёз задумался над тем, чтобы повернуть обратно, слух уловил мимолётное движение за спиной.

***

Сегодня матушка Этера разбушевалась – заставила убирать в святилище, несмотря на то, что этим занимались самые маленькие сёстры.

"В воспитательных целях и для блага незрелой души" – выразительно приподняла брови Верховная, намекая, что это наказание за моё любопытство.

И я послушно ползала с тряпкой и метлой, пачкаясь в пыли. Я! Та, кому доверяли участвовать в самых значимых обрядах! Отскребала вековую грязь и натирала кристаллы до блеска. Подумать только! Дожили…

А сейчас в мыслях маячила лишь уютная комната и чашка травяного отвара. В силу возраста я пока не прошла посвящение и не стала одной из старших жриц, поэтому могла жить в родном доме, а не в обители Матери Гор. Но рано или поздно придётся покинуть привычное место, как бы не было тяжело.

По телу свинцом разлилась усталость, голова и мышцы гудели. Именно это заставило меня свернуть не в тот коридор. Как-то странно получилось, ноги сами вели меня в ту сторону, где должны были поселить людей с равнины.

Я просто немного отвлеклась. Задумалась. Потеряла концентрацию.

Камень чутко реагировал на присутствие чужаков – я слышала его тихий ропот. Он разговаривал со мной и почти всегда откликался на просьбы, будь то вопрос о нахождении алмазных жил или попытка проскользнуть незамеченной мимо чуткого ока отца.

На все мои вопросы о людях с равнины и их визите он отвечал:

"Не твоего ума дело".

Даже братец Орм не признавался, хотя наверняка знал.

Ну, ничего... Рано или поздно станет известно. Может, скоро нам позволят спускаться на равнины, путешествовать и уходить так далеко, как только захочется! Не опасаясь гнева старейшин и Матери Гор.

И, может, каждый из нас скоро станет чуточку свободней.

Весь день утреннее приключение будоражило фантазию и не давало покоя, тлело озорным надоедливым угольком, дожидаясь, когда на него обратят внимание. И зря я гнала его прочь! Не могла, слабовольная, отказать себе в искушении посмаковать несколько мгновений, когда без стеснения глядела в глаза чужака! Так открыто, прямо, дерзко.

Взгляд, пробирающий до мурашек, прибивающий к месту.

Так на меня никто никогда не смотрел.

Воспоминание о нём жгло, и, что странно, боль была приятной. От неё тянуло внутри, и хотелось продлить её как можно дольше. Наслаждаться ею.

Я одёрнула себя – ну что за глупости бродят в моей дурной голове! Всего один мимолётный взгляд, а я уже раскисла. Размечталась.