Помоги проекту - поделись книгой:
Рис. 2
Некоторые звезды, например, те, что расположены на участке неба, обозначенном здесь как точки
Подобные же изменения возникнут и в длительности дня и ночи, по мере продвижения наблюдателя все дальше к югу от точки полюса. Это поясняется на рис. 3. Примем точку Р за небесный Северный полюс, а
Рис. 3
Говоря конкретнее, если наблюдатель стоит так, что его зенит находится в точке С, то есть на северном пределе умеренной зоны, тогда небесный горизонт достигнет
Но если наблюдатель перейдет арктический пояс, солнце станет скрываться за горизонтом ежегодно на несколько дней, а в точке Северного полюса оно станет пребывать там в течение шести месяцев. Итак, мы видим, что длительность ночи на Северном полюсе, измеряемая шестью месяцами, постепенно сокращается по мере отхода от него, и, наконец, в умеренной зоне солнце уже бывает над горизонтом ежедневно по нескольку часов.
На рис. 3 примем точку Z за зенит наблюдателя в пределах арктического региона, и тогда горизонт будет представлен линией
Предположим, что солнце находится в точке n. Тогда его движение в течение дня обозначится точками nН, а полный круг оно свершит под горизонтом
В течение того времени, когда солнце не восходит и не заходит, оно двигается, подобно циркумполярной звезде, наклонными кругами вокруг наблюдателя. Во всех своих положениях между точками n и d, а также, соответственно, частью эклиптики с обратной стороны, солнце за 24 часа суток будет пребывать и над и под горизонтом, определяя смену дня и ночи. Для нас день бывает длиннее ночи, когда солнце проходит по северной части небесной полусферы, а когда по южной, то ночь становится длиннее дня.
Вместо сплошного дня и сплошной ночи по шесть месяцев для тех, кто живет в арктическом регионе, но не в самой точке полюса, год делится на три части: одну составляет долгая ночь, другую — долгий день, а третью — череда дней и ночей, каждые сутки которой не длятся дольше 24 часов. Долгая ночь никогда не бывает короче шести месяцев и дольше 24 часов, то же самое следует сказать и о долгом дне. Долгой ночью и долгим днем отмечены две противолежащих экстремальности года — середина дня приходится на летнее солнцестояние, а середина ночи — на зимнее. Тройное же деление года очень важно для нашей цели, и поэтому я проиллюстрирую его конкретными примерами.
Допустим, например, что наш наблюдатель находится настолько ниже Северного полюса, что ночь здесь длится не шесть месяцев, а только два, или, говоря другими словами, солнце уходит за горизонт только на два месяца. Поскольку солнцестояние придется на середину этой долгой ночи, мы можем сказать, что один месяц пройдет до 21 декабря и один — после него. Соответственно этому, долгий день будет разделен на два месяца — один пройдет до 21 июня, а второй наступит после него. Если вычесть эти четыре месяца из всего года, то останутся восемь месяцев, в течение которых каждые сутки, длящиеся 24 часа, будут разделены на день и ночь.
В начале этого периода, который наступит после окончания в январе долгой ночи, ночь в сутках будет длиннее дня, но по мере продвижения солнца в северную небесную полусферу день будет все более длительным и через четыре месяца превратится в долгий двухмесячный день. В июле снова начнется постепенный переход к двухчастным денно-ночным суткам, когда длительность дня будет сначала больше ночи, и после четырех месяцев протекания подобных 24-часовых суток наступит двухмесячная ночь. Подобные же, но разновеликие по времени периоды чередования света и тьмы сопровождаются по мере нарастания ночи (до трех, четырех и пяти месяцев) продвижением солнца все дальше к югу, пока, наконец, на полюсе настанут шестимесячные дни и ночи, без единого появления нормальных денно-ночных суток.
(Здесь мне следует сослаться на строки из труда «Чоладхьяя» известного индийского ученого-астронома периода средневековья Бхаскарачарьи: гл. VII, строфы 6, 7; перевод с санскрита на английский сделан мною: «Существуют особенности в местности, расположенной выше 66° северной широты. Там, где северное продвижение солнца превышает показатели широты, устанавливается долгий день, время которого нарастает в соответствии с этим превышением.
Равным образом, когда солнце склоняется к югу, здесь наступает долгая ночь. В точке горы Меру поэтому царит непрерывный день и непрерывная ночь». Таким образом, если широта местности будет 70°, то превышение (расхождение) будет равно 20°, так как 90–70 = 20. И если солнце поднимается над небесным экватором всегда не выше 23°28′, непрерывный день будет в течение того времени, пока его высота будет лежать выше 20° и ниже 23°28′. При подобных же условиях будет царить долгая ночь, когда курс солнца пройдет по южной полусфере. Поль дю Шайю указывает, что на Нордкапе (широта 71°б'50»), то есть в самой северной точке Европейского континента, долгая ночь начинается 18 ноября и кончается 24 января, продолжаясь всего 67 суток.
Мы уже видели, что рассвет, длящийся два месяца, является важной отличительной чертой Северного полюса. По мере нашего продвижения к югу и длительность, и великолепие рассветов будут постепенно сокращаться и угасать. Но все же в конце долгой ночи, длящейся два, три или больше месяцев, рассвет может длиться несколько дней. Как уже говорилось выше, вначале только слабые вспышки света появляются и ходят кругами по горизонту, если наблюдатель стоит невдалеке от полюса, это длится несколько дней, пока, наконец, шар солнца всплывет на небо и начнется чередование дня и ночи, описанное выше, что и завершается установлением долгого дня. Красота Авроры Бореалис в южных широтах гораздо менее примечательна и заметна, чем заря на Северном полюсе.
Черты, характерные для арктического региона, не только отличаются от черт Северного полюса, но и не менее отличны от тех, что знаем мы, жители умеренной или тропической зоны. У нас солнце ежедневно появляется над горизонтом, хоть на какое-то время, в течение всего года, но за Полярным кругом оно бывает полностью невидимым в течение ряда дней, пребывая за горизонтом. И если мы исключим из нашего подсчета длительности года этот период долгой ночи, то выйдет, что в пределах арктического региона год, понимаемый как время видимого солнечного света, длится от шести до одиннадцати месяцев. Кроме того, зори в умеренной и тропической зовах бывают очень короткими, они возникают дважды в сутки, утром и вечером, и длятся в среднем лишь пару часов, но ежегодные зори между долгими днями и ночами в Арктике продолжаются по многу или по нескольку дней.
Говоря о сезонах, мы тоже видим, что наша зима отличается от арктической, во время которой наступает долгая ночь, а летом там день сначала гораздо короче ночи, в пределах 24-часовых суток, а затем перерастает в длительный период негаснущего солнца. Климат полярного региона сейчас суров и холоден, но, как уже говорилось, в древности здесь преобладали другие климатические условия, и мы поэтому не можем включать климат в число параграфов обсуждаемого нами контраста.
Как становится ясно из предшествующей дискуссии, мы имеем дело с двумя группами характерных черт, одна из которых относится к наблюдателю, стоящему в точке Северного полюса, а другая — к наблюдателю, находящемуся в циркумполярном регионе, то есть на участках земли между полюсом и Полярным кругом. Для четкости восприятия мы обозначим эти два рода характеристик как полярные и циркумполярные, и дадим их ниже в таком порядке.
I. Характеристики точки полюса (полярные)
1. Солнце встает всегда на юге.
2. Звезды не восходят и не заходят, но вращаются в горизонтальной плоскости, завершая каждый свой круг за 24 часа. Северная небесная полусфера видима на протяжении всего года, тогда как южная всегда невидима.
3. Год состоит из одного дня и одной ночи по 6 месяцев.
4. Бывает только одно утро и один вечер, то есть солнце всходит и заходит единожды в год. Но заря, как утренняя, так и вечерняя, длится по два месяца каждая, то есть по 60 периодов в 24 часа каждый. Красноватый свет обеих зорь не сочетается с каким-либо определенным местом горизонта (восточным или западным, как в наших местах), но двигается круг за кругом вдоль горизонта, подобно колесу гончара, завершая каждый свой круг за 24 часа. Эти круги рассвета совершаются до того момента, когда солнечный диск полностью покажется над горизонтом. Вслед за этим само солнце беззакатно ходит кругами по небу в течение шести месяцев, и каждый круг длится 24 часа.
II. Циркумполярные характеристики
1. Солнце всегда видно к югу от точки зенита наблюдателя. Но это не следует причислять к особым характеристикам, так как то же самое будет типично и для наблюдателя в умеренной зоне.
2. Значительное число звезд циркумполярны, то есть они всегда вращаются над горизонтом и всегда видимы. Другие звезды восходят и заходят, как в умеренной зоне, но вращаются по более наклонным кругам.
3. Год состоит из трех частей:
а) долгая непрерывная ночь во время зимнего солнцестояния, которая длится дольше чем 24 часа, но меньше чем шесть месяцев, — это зависит от локализации;
б) ей соответствует долгий непрерывный день во время летнего солнцестояния;
в) в остальную часть года происходит чередование дней и ночей по суткам, не превышающим 24 часа, как бы ни были эти дни и ночи разновременны по своей длительности.
После завершения долгой ночи такой день бывает короче ночи, но постепенно нарастая, он превращается в долгий непрерывный день. В свою очередь, после завершения периода долгого дня ночь поначалу бывает короче дня, но, удлиняясь, переходит в долгую, чем и завершается год.
4. Рассвет после такой ночи длится ряд дней, но его длительность и яркость меньше, чем в точке полюса, что также зависит от локализации. Для мест, расположенных в нескольких градусах от полюса, феномен кружащегося по горизонту утреннего света может быть наблюдаем в течение большей части всего времени рассвета. В более отдаленных от полюса местах рассветы между обычными днями и ночами длятся, как и в умеренной зоне, по нескольку часов. Поднявшееся над горизонтом солнце будет в течение всего долгого дня кружиться в небе над головой наблюдателя, но не так, как на полюсе, то есть в горизонтальной плоскости, а наклонными кругами. Во время долгой ночи оно полностью будет скрыто под горизонтом, но в промежуточный период года будет то восходить, то заходить, пребывая над горизонтом в течение некоторой части 24 часов, то есть некоторой части суток, в зависимости от своего положения на эклиптике.
Нами здесь описаны две группы главных пунктов различий в характеристиках точки полюса и региона циркумполярности. Такие характеристики не могут быть обнаружены нигде больше на земном шаре. Поскольку полюсы Земли остаются теми же, что были и миллионы лет назад, приведенные выше астрономические характеристики соотносимы с любой эпохой, хотя климат полярных областей мог подвергаться резким изменениям во времена плейстоцена.
Мы можем считать эти указания на особые различия верными нашими проводниками в исследовании свидетельств, приводимых в Ведах. Если ведические описания или традиции выявляют те или иные из приведенных характеристик, мы можем смело определить полярность или циркум-полярность места их зарождения. И если даже поэт-риши не был сам свидетелем описываемых явлений, то знал их по нерушимым условиям передачи точных описаний от поколения к поколению. К счастью, в ведической литературе имеется много таких пассажей и отсылок. Они могут быть для нашей цели разделены на две части: одна состоит из непосредственных описаний и указаний на долгие ночи, а также долгие зори, а другая — из мифов и легенд, прямо или косвенно соответствующих первой или поддерживающих ее. Свидетельства первой части являются прямыми указаниями, а поэтому и более убедительны, и мы начнем, в силу этого, следующую главу с этих данных, отложив обсуждение ведических мифов и легенд до более отдаленных глав.
Глава IV Ночь богов
С самого начала мы встречаемся в ведической литературе с четко организованной системой жертвоприношений, ясно соотносимой с лунно-солнечным календарем. Это указывает на то, что ведические барды достигли в те давние времена высокого уровня знаний в области практической астрономии. Я уже указывал в своей книге «Орион…», что своеобразными хронометрами в те дни служили ежедневные, двухнедельные, ежемесячные, поквартальные, полугодовые и годовые сроки жертвоприношений.
В «Тайттирийя Самхите» и в Брахманах четко упоминается лунный месяц из 30 дней и год, состоящий из двенадцати таких месяцев с одним дополнительным, время от времени прибавляемым для уравнивания лунного года с солнечным. Эклиптика, или пояс зодиака, подразделялся на 27 или 28 единиц, именуемых накшатра. Они служили как бы дорожными знаками, отмерявшими ежегодные продвижения солнца и ежемесячные обращения луны вокруг Земли.
Две точки солнцестояния и равноденствия, равно как и переход солнца в северную и южную полусферу, четко различались. Год делился на шесть сезонов, и праздники каждого месяца или года фиксировались и отмечались. Систематически наблюдались также звезды, восходящие и заходящие по солнцу, и восток и запад определялись с той мерой точности, которая была достижима на том уровне астрономических знаний.
В моей книге «Орион…» я показал, как положение равноденствий также отмечалось в те дни и как это дало нам возможность провести классификацию периодов ведической древности. По этой классификации «Тайттирийя Самхита» соотносится с периодом Криттика (2500 лет до н. э.). Некоторые могут поэтому полагать, что данные выше детали ведического календаря связаны только с поздней ведической литературой, но даже беглое ознакомление с Ригведой указывает на то, что это не так. Авторы Ригведы знали — и часто упоминали об этом в гимнах — что год состоит из 360 дней с добавляемым по мере необходимости месяцем (для согласования с солнечным календарем), что в году двенадцать лунных месяцев, к которым добавлялось в конце каждого года 12 дней (I, 25, 8; I, 164, 11; IV, 33, 7). Календарь Ригведы если и отличался, то весьма незначительно, от календаря, который был известен в период создания «Тайттирийя Самхиты» и Брахман — это видно из того, что в Ригведе неоднократно упоминаются северные и южные передвижения солнца от одной точки равноденствия к другой, две половины года — дэваяна и питрияна, наряду с саттрами — годовыми ритуальными действиями, воспроизводящими движение солнца в году.
Календарь из 12 месяцев и шести сезонов типичен только для умеренной или тропической зоны, и если мы будем исходить только из этих фактов, то придем к выводу, что люди, пользующиеся таким календарем, должны были жить в местах, где солнце весь год стояло выше горизонта, восходя ежедневно.
Те, кто изучает ведическую мифологию на современном уровне ее развития, поддерживают такой взгляд. О Вритре говорят, что он был демоном засухи или мрака, и несколько мифов разъясняется с той точки зрения, что в них говорится о ежесуточной борьбе между силами света и тьмы, или о вечной победе лета над зимой, или дня над ночью, или же о победе Индры над тучами, не испускающими воды. Г-н Нараяна Айангар (г. Бангалур) попытался объяснить некоторые из этих мифов, обратившись к астральной теории, указав, что в них говорится о точке весеннего равноденствия при Орионе в древнейший период ведической цивилизации. Но все эти теории и методы интерпретации исходят из того, что создатели Вед всегда жили в умеренной или тропической зоне, а поэтому и все эти мифы и традиции сложились или развились в условиях таких местностей.
Таковы результаты последних исследований в ведической филологии, мифологии или ведическом календаре, относящиеся к древней родине создателей Вед, к возникновению и древности их мифологии. Но перед исследователем, работающим в этой же области, неизменно встает вопрос: а достигли ли мы высшего предела в наших изысканиях? Безусловно, ошибочным является предположение, что все традиции и мифы, и даже боги, упоминаемые в Ригведе, возникли в течение какого-то одного периода.
Воспользовавшись геологической фразеологией, мы можем сказать, что и Ригведа, да и вся ведическая литература не может быть разложена по слоям в хронологическом порядке, чтобы можно было переходить от слоя к слою, исследуя каждый из них по отдельности. Ригведа — это та книга, в которой старые данные о разных периодах настолько смешаны, что требуется долго и терпеливо работать, дабы получить возможность разделить и классифицировать ее содержание в хронологическом порядке.
Я уже указывал, насколько такая задача трудна и даже невыполнима в некоторых случаях в силу несовершенных наших знаний о древнем человеке и его окружении. Но, как заметил профессор Макс Мюллер, долгом каждого поколения ведологов является возможное сокращение числа непонятных частей текстов Ригведы, чтобы, благодаря развитию научных знаний, каждое следующее поколение оказывалось бы в более преимущественном положении, чем предыдущее.
Ведический календарь, насколько нам известно, или же ведическая мифология могут и не содержать прямых открытий, указывающих на арктическую родину, но под ними при тщательном изучении или, так сказать, рядом с ними можно обнаружить факты, которыми до сих пор пренебрегали, но которые в новом свете научных открытий приводят к важнейшим заключениям. Упоминание в Ригведе о лунно-солнечном календаре не должно удерживать нас от дальнейшего продолжения наших исследований и углубления в изучение текстов и легенд, которые еще недостаточно объяснены, так как необходимо установить, в какой мере эти тексты и легенды подтверждают существование полярной и циркумполярной родины в те древние времена.
Определяющие характеристики этих регионов уже обсуждены и утверждены в предыдущей главе, и мы теперь должны использовать эти конкретные тесты и решить, доказываются ли они и подтверждаются. ли текстами и легендами, подлежащими разбору.
Вращение небосвода над головой является одной из специальных характерных черт Северного полюса, и это феномен столь особого свойства, что каждый может надеяться найти его следы в ранних традициях того народа, который или сам, или же его предки когда бы то ни было жили вблизи Северного полюса.
Пользуясь этим тестом применительно к ведической литературе, мы явно находим строки, в которых сравнивается кружение неба с вращением колеса и указывается, что небесный свод как бы поддерживается осью. Так, в Ригведе (X, 89, 4) об Индре говорится, что он «раздельно удерживает своей силой землю и небо, как два колеса повозки удерживаются ее осью». Профессор А. Людвиг думает, что это относится к земной оси, и это объяснение вполне вероятно.
То же самое указание встречается и в других строках, и иногда небо даже описывается как поддерживаемое без всякого шеста, чем подчеркивается великая сила и мощь Индры (II, 15, 2; IV, 56, 3), В Ригведе же (X, 89, 2) Индра идентичен Сурье и описано, как он «поворачивает широчайшее пространство, как колеса повозки». Слово, которое мы переводим и объясняем здесь как «пространство», звучит в памятнике как «варамси», поясняемое комментатором Саяной как «сиянья», или «звезды». Но какое бы название мы ни приняли, ясно одно — речь идет в стихе о вращении неба, что сравнивается с вращением колеса. В умеренной и тропической областях небо тоже может быть описываемо как кружащееся подобно колесу, но лишь с востока на запад, а затем обратно к востоку, только при этом вторая половина его движения не может быть видима наблюдателю. Но мы, конечно, не можем говорить о небе тропиков как о своде, опирающемся на шест, потому что Северный полюс, служащий единственной точкой опоры в этом случае, не расположен в умеренной и тропической зоне столь близко к точке зенита. И если мы соединим оба утверждения, то есть что небо поддерживается как бы шестом и что оно вращается, подобно колесу, то смело можем утверждать, что речь идет о таком движении небесной полусферы, которое можно наблюдать только на Северном полюсе.
В Ригведе (I, 24, 10) созвездие Большой Медведицы описывается как стоящее «высоко», а это может относиться только к высокому положению созвездия в небе, когда оно может быть видимо как бы над головой наблюдателя, что ясно говорит о такой возможности лишь в циркумполярном регионе (следует отметить, что в указанных строках говорится о появлении, а не восхождении этого созвездия по ночам, и о его исчезновении, а не заходе при свете дня, что говорит о циркумполярном расположении места наблюдателя). К сожалению, в Ригведе мало таких пассажей, которые описывали бы движение небесной полусферы или звезд на ней, и поэтому мы должны находить другие характеристики полярных регионов, например такие, как «день и ночь, длящиеся по шесть месяцев»; нам следует посмотреть, содержат ли памятники ведической литературы упоминания об этой единственно четкой черте, типичной для полярных мест.
Утверждение, что день и ночь богов длятся по шесть месяцев, крайне широко распространено в индийской литературе, в силу чего мы остановимся на этом как можно полнее и начнем с постведической литературы, прослеживая эти упоминания вглубь, к наиболее древним памятникам. Они встречаются не только в Пуранах, но и в работах по астрономии, а поскольку именно в них сведения носят наиболее определенный характер, мы начнем с последних, известных как Сиддханта.
Гора Меру признается нашими астрономами земным Северным полюсом, и в «Сурья Сиддханте» (XII, 67) говорится так: «На Меру боги видят солнце после его единственного восхода и в течение половины его вращения, начинающегося с Ари» (в древнеиндийской астрологии так называется «шестой дом» планет или небесного пространства). В Пуранах о Меру говорится, что это жилище или местопребывание всех богов, и легко и естественно поясняется указание на их полугодовые ночь и день; все астрономы и богословы соглашаются с точностью этих пояснений.
День богов совпадает с движением солнца от весеннего к осеннему равноденствию, когда солнце можно видеть на Северном полюсе или на Меру, а ночь — это прохождение солнца по югу, от осеннего обратно к весеннему равноденствию. Но Бхаскарачарья, не понявший правильного значения слов «уттараяна — это день богов», поставил вопрос о том, как это уттараяна, что в его время понималось как прохождение солнца от зимнего к летнему солнцестоянию, могла обозначать день богов, находящихся на Северном полюсе, тогда как наблюдатель, стоя на полюсе, мог видеть только солнце, продвигающееся от весеннего к осеннему равноденствию.
Но, как я уже писал, Бхаскарачарья впал здесь в ошибку, приписав слову «уттараяна» смысл, которого оно не имело в те старые времена, или по меньшей мере в тех пассажах, которые трактовали эту традицию. Дело в том, что старое значение слова «уттараяна» буквально относилось к северному пути солнца и означало время, необходимое для того, чтобы солнце могло совершить свой путь от весеннего к осеннему равноденствию, или же, наконец, часть эклиптики северной полусферы. И если мы усвоим этот смысл указанного слова, то утверждение, что уттараяна — это день богов, сразу станет ясным и понятным. Ссылка Бхаскарачарьи на древнейшие астрономические Самхиты явно указывает на то, что такая традиция восходит к давним временам. Пояснялось даже, что в указываемых пассажах богами назывались обожествленные предки людей. Но я не думаю, что нам нужны подобные разъяснения.
Если предки человеческой расы когда-либо и жили на Северном полюсе, у них должны были быть боги, жившие там же; и я попытаюсь в соответствующих главах показать, что ведическим богам приданы атрибуты, явно обладающие полярным происхождением. Для нашей цели не играет важной роли вопрос, сохраняются ли в памяти или в традициях черты древнейшей родины людей, приписываемые богам или обожествленным предкам. Нам интересна традиция как таковая. И наша цель будет достигнута, если ее наличие будет твердо установлено.
Это подтверждается и таким авторитетным источником, как «Законы Ману» (I, 67): «У богов и день и ночь — (человеческий) год, опять разделенный надвое: день — движение солнца к северу, ночь — период движения к югу». Здесь день и ночь богов принимаются за единицу измерения более долгих периодов времени, вроде тех, что известны как «кальпа» и т. п. В комментарии Яски, известном как «Нирукта» (XIV, 4), видимо, это воспринимается так же.
Исследователь Д. Муир в первом томе своей работы «Оригинальные санскритские тексты» приводит некоторые из таких пассажей в той мере, в какой они связаны с системой юг в Пуранах. Но наши положения не соотносятся с таким развитием идеи, что день и ночь богов длились по шесть месяцев; с нашей точки зрения, важно то, что в ведической и постведической литературе непрерывно сохраняется эта традиция, которую можно объяснить лишь на основе гипотезы, что изначально она должна была стать результатом реального наблюдения явления.
Здесь мы должны обратиться к цитатам из «Махабхараты», где дается такое ясное описание горы Меру — царя всех гор, что не останется места для сомнений в том, что это Северный полюс, или место, соответствующее его характеристикам. В одной из книг этого эпоса, в «Ванапарве»«(«Лесной»), в разделах 163 и 164 детально описывается приход героя Арджуны на эту гору — и говорится так: «На Меру Солнце и Луна ходят кругами слева направо («прадакшинам») каждый день, и это же совершают все звезды». И дальше: «Гора своим сверканием настолько превосходит мрак ночи, что ночь бывает трудноотличима от дня». И несколькими строками дальше: «День и ночь вместе равны году для обитателей этого места»[4]. Этих цитат уже достаточно, чтобы убедить каждого, что в то время, когда создавался великий эпос, индийские авторы обладали вполне приемлемым уровнем знаний о метеорологических и астрономических характеристиках Северного полюса, и эти знания не могли быть результатом только простых математических подсчетов. Указания на сверкание горы особо интересны, поскольку это, видимо, может быть описанием северного сияния, видимого в области Северного полюса. В постведической литературе мы поэтому встречаем постоянно упоминаемую традицию описания дня и ночи богов по полгода длительности, но гора Меру описывается так детально, что это приводит нас к убеждению о глубокой древности традиции, возникновение которой должно быть прослежено в той эпохе, когда этот феномен мог быть постоянно наблюдаем с Земли. Это же подтверждается и тем, что традиция не связана только с постведической литературой.
Переходя поэтому к ведической литературе, мы видим, что гора Меру описывается как местопребывание семи Адитьев, как это указано в «Тайттирийя Араньяке» (I, 7, 1), а восьмой Адитья, по имени Кашьяпа, никогда не покидал Великой Меру (Махамеру). Он описывается как передатчик света семи Адитьям, сам при этом будучи занят непрерывным озарением горы. А в «Тайттирийя Брахмане» мы видим пассаж, в котором ясно говорится (III, 9, 22, 1), что «то, что есть год, является единым днем богов». Это настолько четкое указание, что нет места сомнениям в его смысле. О годе смертных сказано, что это всего лишь один день богов. Но в то же время я считаю очень опасным основывать теорию даже на таких ясных утверждениях, тем более что и мне сначала оно представилось единственным во всей ведической литературе. Я тогда не мог найти что-либо подобное ни в Самхитах, ни особенно в Ригведе, и стал склоняться к мысли, что и уттараяна (северный) и дакшинаяна (южный) — это, по всей видимости, своеобразные описательные названия обычных дня и ночи. Последующие исследования заставили меня, однако, нрийти к заключению, что именно эта традиция в данном пассаже обозначает наличие полярной родины в древности, и я продолжал настаивать на выводах из указанного свидетельства.
Имеется несколько теорий, которые поясняют это утверждение из «Тайттирийя Брахманы». Мы можем относиться к этому или как к порождению воображения, или как к использованию метафорических языковых форм для объяснения факта совсем по-другому, чем он выражен в приводимых строках. Можно принять это и за результат отражения чего-то, реально виденного самим автором строк, или же теми, от кого традиционно передавалась эта информация. Можно полагать, что это основано на более поздних астрономических подсчетах, которые изначально являлись астрономическими выводами, постепенно приобретшими форму якобы реально наблюдавшегося факта. Последнее предположение может показаться вероятным, но оно весьма предположительно, ибо традиция не привязана только к постведической литературе, а поэтому и не может быть отнесена к работам по астрономии. Мы не можем полагать, что во времена создания Брахман астрономия была столь развита, что могла создать некий реальный факт путем математических калькуляций, даже если бы мы и допустили мысль, что поэты Вед были способны на такие действия. Ведь даже во времена Геродота считалось невероятным, что «существовал народ, который мог спать по шесть месяцев» (IV, 24). Поэтому мы должны отбросить идею, что за несколько столетий до Геродота могла быть сфабрикована версия, говорящая о таком явлении, как день и ночь богов. Но все сомнения по этому вопросу сводятся на нет наличием почти идентичного утверждения в священных книгах парсов. Так, в «Вендидаде», в фаргарде 11, в разделе 40 (хотя, по Ф. Шпигелю, это раздел 133) мы встречаем слова: «Они считают одним днем то, что является годом». Ведь это просто парафраза строки из «Тайттирийя Брахманы», и текст этого памятника литературы парсов снимает все возможные сомнения относительно связи этого утверждения с полярной областью.
В другой части фаргарда 11, содержащего указанный пассаж, приводится спор между богом Ахура Маздой и первочеловеком Йимой. Ахура Мазда предупреждает Йиму, царя людей, о приближении жестокой зимы, которая истребит все живое, покрыв землю толстым слоем льда; он советует Йиме построить «вару» — некое укрытие, чтобы сохранить зародыши (семена) всех животных и растений. Указывается, что их встреча имела место в Айрьяна Ваэджо, или арийском раю (раю иранцев). По совету Ахуры Мазды, вара, или укрытие, было устроено, и Йима спрашивает бога: «О, Создатель материального мира, святейший! Какие светильники будут светить в варе, созданной Йимой?» И Ахура Мазда ответил: «Есть несотворенный и сотворенный свет. Звезды, луна и солнце лишь один раз в год видны восходящими и заходящими, и год кажется одним днем» (я привел разъяснение Дармштетера, который по сути сходится со Шпигелем).
Этот пассаж важен с разных точек зрения. Прежде всего, в нем сообщается, что Айрьяна Ваэджо, или исходный дом иранцев, был превращен оледенением в необитаемое место; и дальше говорится, что там, на их родине, солнце всходило и заходило лишь один раз в год и что год был как один день для обитателей этих мест.
Важность сообщения об оледенении будет обсуждена ниже. Здесь же будет достаточным указать, до какой степени полно эти строки совпадают с утверждением «Тайттирийя Брахманы», приведенным выше. Ежегодный восход и заход солнца возможен только в условиях Северного полюса, а все приведенные характеристики не оставляют места сомнениям в том, что и вара, и Айрьяна Ваэджо были расположены в арктическом или циркумполярном регионе и что, соответственно, пассаж из «Тайттирийя Брахманы» тоже относится к полярному году. Тот факт, что эти указания находятся и в иранской, и в индийской литературе, полностью исключает возможность их фабрикации путем математических калькуляций.
Равным образом, мы никак не можем предположить, что обе ветви арийской расы узнали этот факт как нечто, порожденное их беспомощным воображением, или же что это была просто метафора. Единственной альтернативой этому остается, говоря словами Чарлза Лайеля, то, что «традиция основана на наблюдениях за природой».
Верно, что и это утверждение, как и нечто ему подобное, не обнаруживается в Ригведе, но ниже будет показано, что в Ригведе много других пассажей, которые подтверждают его самым определенным образом, соотносясь с другими полярными характеристиками.
Я должен, однако, упомянуть здесь сразу о том, что древнейший ведический год является нам разделенным на две части — дэваяна и питрияна, что исходно соотносится с названиями уттараяна и дакшинаяна, или день и ночь богов. Слов «дэваяна» много раз встречается в Ригведе и буквально означает «Путь богов». Так, в Ригведе говорится, что бог Агни знает путь дэваяна (I, 72, 7), а в другом месте указывается: «О Ашвины, достигли конца мрака, теперь придите к нам по пути дэваяна» (I, 183, 6; I 184, 6). И снова в Ригведе мы читаем: «Мне стал видим путь дэваяна. Знамя рассвета появилось на востоке» (VII, 76, 2). Подобные пассажи ясно указывают на то, что путь дэваяна начинался с рассвета, то есть с окончания мрака, и что это был тот путь, по которому проходили Агни, Ашвины, Ушас, Сурья и другие утренние боги в своем небесном движении. Путь же питрияна (или питри) описывается по-другому — как «обратный по отношению к дэваяне, или путь смерти» (Ригведа, X, 18, 1). В одном месте в Ригведе поэт говорит, что он «слыхал» только о «двух дорогах — одна для богов, а другая для питри» (X, 88, 15).
Если дэваяна начиналась с рассвета, то мы должны думать, что питрияна связана с наступлением тьмы. Надо признать, что Саяна правильно объяснял гимн (V, 77, 2), говорящий о том, что «вечер — это время не для богов». Опять же, если бы дэваяна и питрияна были простыми синонимами, обозначавшими день и ночь, то неуместно предполагать, что древние риши знали только эти два пути, так как нельзя было бы эти две дороги описывать как состоящие каждая из трех сезонов, начиная с весны, как указывается в «Шатапатха Брахмане» (И, 1, 3, 1–3).
В силу всего изложенного, можно предположить, что дэваяна и питрияна представляли собой изначально две половины года — одну, состоявшую из непрерывного света, и другую — из непрерывного мрака, как это бывает на Северном полюсе. И хотя такие явления не сопровождали создателей Вед в более поздние времена, это удержалось в памяти, что было подкреплено и устоявшимися фактами языка, такими, например, как выражение «семь солнц» или «семь коней солнца» (свидетельства в поддержку этого взгляда будут приведены ниже). Достаточно заметить то, что если мы объясним таким образом дэваяну и питрияну как двухчастное деление года, это полностью совпадет с указаниями «Тайттирийя Брахманы» на то, что год был днем богов.
Отметим снова прямую связь выражения «Путь богов» с Писанием парсов. Так, в «Парвардиняште» (разделы 56, 57) фраваши, подобные ведическим питри, указывают на солнце и луну, говоря, что «это дорога, созданная Маздой, путь, созданный богами». Сами фраваши при этом описываются как нарастающие. О солнце и луне говорится также, что «они долго стояли на месте, не будучи в силах двинуться вперед, так как их подавляли Даэвы (то есть ведические Асуры, демоны мрака), и это длилось до тех пор, пока фраваши не показали этим двум светилам «путь Мазды». Это говорит о том, что «путь Мазды» начинался, как и дэваяна, лишь после освобождения солнца из когтей демонов мрака. Говоря другими словами, речь здесь идет о том периоде года,» когда солнце поднималось над горизонтом в тех областях, где жили в древности предки индоиранцев. Выше упоминалось, что дэваяна, или путь богов, — это дорога, по которой следуют Сурья, Агни и другие утренние боги, как сказано в Ригведе. Писание же парсов информирует нас, что солнце стояло неподвижно до того, как фраваши показали ему «путь Мазды». Это явное указание, что дэваяна, или «путь Мазды», являл собой ту часть года, когда солнце появлялось над горизонтом после того, как завершался период удержания его силами мрака.
Но и на этом не прекращаются совпадения в Писании индусов и парсов. Известна традиция строгого предубеждения против ряда событий в период питрияны, что отражено как в индийской литературе, так и в Писании парсов.
Индусы убеждены в неблагоприятности наступления смерти в дни питрияны, и даже величайший герой «Махабхараты», старый Бхишма, ждал на смертном ложе того момента, когда солнце перейдет точку зимнего солнцестояния, то есть пройдет дакшинаяну (Южный путь), что есть синоним питрияны; в те времена это понималось как завершение отрезка времени, необходимого для прохождения солнца от летнего к зимнему солнцестоянию. Множество пассажей, рассеянных по всей литературе Упанишад, являют поддержку этой же точки зрения. Там описывается путь души человека в зависимости от наступления его смерти в период дэваяны или питрияны и говорится о ряде преимуществ, получаемых душой того, кто умер в дни дэваяны, то есть в дни пути богов. Все эти пассажи собраны воедино в произведении Шанкарачарьи (Шанкары), известном под названием «Бхашья о Брахма-сутрах» (IV, 2, 18–21), то есть «рассуждения о Брахма-сутрах». В этом произведении мудрец Бадараяна стремится совместить и примирить все эти указания с практическими действиями и фактом наступления смерти во время ночи богов (питрияны). Ведь с религиозной точки зрения такая смерть должна считаться недостойной, и он' выражает свое мнение, говоря, что не следует нам думать, будто тексты предупреждают о тяготах будущей жизни каждого, кто умирает во время дакшинаяны, то есть ночи богов. Бадараяна добавляет, как бы предлагая альтернативный вариант, что эти предупреждения могут, возможно, относиться лишь к йогам, стремящимся к достижению особого счастья на небесах после смерти.
Что бы мы ни думали об этих взглядах, мы можем ясно увидеть в этих попытках Бадараяны непреложное знание о наличии такой традиции, которая, хотя и не может строго запретить умирать во время ночи богов, но, во всяком случае, явно осуждает такое событие, исходя из религиозных устоев. Эту традицию можно легко и разумно объяснить, если, как уже указывалось, питрияна изначально означала долгий мрак, непрерывную ночь: ведь погребальные церемонии следовало в таких случаях отложить до момента рассвета в конце питрияны, то есть до начала дэваяны. Даже теперь считается неблагоприятным факт наступления смерти в ночное время, и погребение может начаться лишь с наступлением рассвета.
Писания парсов еще более выразительны. В «Вендидаде» (фаргард V, 10; VIII, 4) ставится вопрос: что должны делать приверженцы Мазды, если в доме случится смерть, когда прошло лето и пришла зима? Ахура Мазда отвечает так: «В таких случаях в каждом доме следует выкопать яму, и пусть тело лежит в ней и две ночи, и три ночи, и месяц, до тех пор, пока не начнут летать птицы, расти травы, течь потоки и ветер не начнет подсушивать влажную землю». Считаясь с тем фактом, что почитатели Мазды должны вынести мертвое тело на солнце до того, как отдадут его на съедение птицам, можно думать, что единственной причиной предписания держать его в доме в течение месяца является, вероятно, то, что речь идет о месяце мрака. Описание начала полетов птиц и истечения потоков напоминает одно из описаний рассвета в Ригведе, и не исключено, что все эти слова относятся к тому же феномену, что и в Ригведе. Они указывают на полный мрак периода зимы, когда тело следует держать в доме, чтобы явить его солнцу при первых же проблесках зари, последовавших после долгой ночи.
Более удобным для нас будет обсуждение всех таких пассажей после того, как мы рассмотрим все ведические свидетельства об арктической родине. Я привел их тут лишь для того, чтобы указать на полное совпадение и близость между текстами индусов и парсов, касающимися проблемы дня и ночи богов и являющими свои полярные характеристики, безошибочно указывающие на существование древней родины в пределах Полярного круга.
Такие же традиции обнаруживаются не только в литературе индусов и парсов, но и у других ветвей арийской расы. Например, д-р Уоррен приводит греческие традиции, подобные вышеприведенным здесь. Так, говоря о вращении неба, Анаксимен уподобляет его «вращению шапки на голове человека». Цитата из другого греческого писателя показывает, что «сначала Полярная звезда всегда появлялась в зените». По утверждению Антона Кирхенбауэра, в «Илиаде» и «Одиссее» два рода дней постоянно соотносятся с одним, который длится год, особенно при описании жизни и подвигов богов в течение других 24 часов.
Ночь богов находит параллель в скандинавской мифологии, когда упоминаются «сумерки богов», означающие то время Одина и асов, или богов, Когда кончается их власть, но не навсегда, а до времени своего возрождения, которое описывается так: «От мертвого солнца произошла дочь, прекраснее своего родителя. И человечество снова стало возрождаться к жизни и бракосочетаниям». Если эти традиции и утверждения правильны, они показывают, что идея полугодовой ночи и дня богов принадлежит не только индоиранцам, но и индогерманцам и что она, значит, родилась на исходной родине арьев.
Как будет показано ниже, сравнительная мифология полностью поддерживает мысль об исходной арктической родине всех арийских рас, а поэтому нет ничего удивительного в том, что традиция, говорящая о дне и ночи, длящихся по шесть месяцев, обнаруживается не только в ведической или иранской, но и в греческой и норвежской литературе. Представляется, что эта идея традиционно унаследована всеми ветвями арийской расы, и, поскольку она явно носит полярный характер, ее одной достаточно для утверждения существования арктической родины. К счастью для нас, наша конструкция опирается не на единственную колонну, поскольку в ведической литературе есть явные свидетельства, поддерживающие арктическую теорию, соответствуя всем тестам полярности и циркумполярности, приведенным в предыдущей главе. Долгий кружащийся по небу рассвет является другой типичной характеристикой Северного полюса, и в следующей главе мы увидим, что сообщения Ригведы о рассвете могут быть поняты, только будучи соотнесены с полярным рассветом.
Глава V Ведические зори
Мы видели, что Ригведа не содержит прямых указаний на день и ночь, длящихся по шесть месяцев, но этот недостаток более чем достаточно восполняется параллельными пассажами иранских писаний. Но подобного недостатка нет в том, что касается зари, долгой зари с ее сверкающим великолепием кругов в небе, то есть явлений, типичных для Северного полюса. Богиня зари Ушас, очень заметное в Ведах и любимое божество, восславляется в Ригведе в 20 гимнах и упоминается в ней более 300 раз, иногда о ней говорится в единственном числе, а иногда и во множественном. Эти гимны, как говорит Д. Муир, выделяются своей красотой — если не сказать, что они наиболее прекрасны среди всех гимнов. По мнению Макдонелла, эта богиня является самым изысканным созданием ведических поэтов, и ни в одном другом произведении литературы, исполненной религиозных описаний, нет более очаровательного создания.
Богиня зари Ушас описывается в гимнах Ригведы с наибольшей выразительностью, и для нас еще более важно то, что природная суть этого божества не затемняется ее личностными описаниями в гимнах. На примере этого образа нам предоставляется хорошая возможность доказать весомую суть нашей теории, выявив по возможности то, что наиболее древние описания зари явно носят характер, указывающий на Арктику. Нет никакой вероятности в предположениях, что ведические поэты могли так восторженно описывать и быстро пролетающую зарю умеренной или тропической зоны или высказать столько беспокойства по поводу возможности прихода зари просто потому, что причиной такого беспокойства могло быть отсутствие у них электричества или свечей, чтобы скоротать как-нибудь ночь, длящуюся менее 24 часов. Но гимны, посвященные заре, еще не исследовались с этой точки зрения.
Иногда кажется, что все переводчики Ригведы, как западные, так и восточные, молча согласились с тем, что Ушас не что иное, как знакомая всем заря тропической или умеренной зон. То, что так могли думать Яска и Саяна, естественно, но западные ученые, вероятно, восприняли этот взгляд под влиянием теории, говорящей, что родиной арийской расы было плато Центральной Азии. Не будь эти ученые столь подвержены влиянию данного утверждения, они могли бы точнее высветить эти сюжеты, не игнорируя многие указания в гимнах о заре, те, которые должны были вызвать интерес и желание рассмотреть вопросы астрономического и природного характера ведической зари. Но эти вопросы ими или игнорировались, или крайне небрежно объяснялись и отодвигались в сторону.
Здесь мы будем уделять внимание главным образом именно этим пассажам в тексте и увидим, что они, будучи разъяснены как описания природных явлений, безошибочно указывают на полярную природу ведической зари.
Первый намек, говорящий о длительности ведической зари, содержится в «Айтарейя Брахмане» (IV, 7): до того, как начать жертвоприношение, именуемое «гавам-аянам», ведущий жрец Хотри должен был прочитать долгую молитву, содержащую не менее тысячи стихов (строф?). Она именуется «Ашвина-шастра», поскольку посвящается божествам Агни, Ушас и Ашвинам, обретающим власть в конце ночи и начале дня. Хотри должен был прочитать этот длиннейший текст, начиная с полуночи, «когда мрак ночи уже должен был вытесняться светом зари» («Ашвалаяна Шраута-сутра», VI, 5, 8). Это же время упоминается и в Ригведе (VII, 67, 2, 3). Текст столь велик, что Хотри, который должен был его прочитать целиком, мог, в соответствии с предписанием, подкреплять свои силы вкушением топленого масла, заблаговременно приготовленного, но лишь после того, как трижды жертвенно предлагал его богам («Айтарейя Брахмана», IV, 7; «Ашвалаяна Шраута-сутра», VI, 5, 3). В «Айтарейя Брахмане» говорится, что «он мог вкушать масло перед началом повторения строк, подобно тому как в этом мире ни колесница, ни повозка не смогут двигаться без хорошей смазки. Так и возобновление его чтения продлится лишь после смазки топленым маслом (после съедения его)». Из этих строк видно, что, поскольку чтение должно было быть законченным до восхода солнца, то жрецу следовало его начинать или сразу после полуночи, когда еще темно, или же рассвет был столь длительным процессом, что этого времени хватало для проведения всего чтения, завершая его, как указывается, до первого проблеска солнца над горизонтом.
Первое предположение надо сразу отбросить, так как указанная шастра, судя по ясно изложенному указанию, уже не должна была звучать, когда мрак ночи вытеснялся появлением света. А это значит, что промежуток между первым появлением света и восходом солнца был в те дни достаточно длительным, чтобы дать возможность прочитать долгий хвалебный гимн, содержащий не менее тысячи строк. И более того, в «Тайттирийя Самхите» (И, 1, 10, 3) говорится, что, если даже чтение шастры начиналось в положенное время, оно могло закончиться еще до восхода солнца, а в таком случае «Самхита» предписывает в оставшийся промежуток времени провести несколько жертвоприношений животных.
Поделиться книгой: