Глава II Ледниковый период
Климат нашей Земли в настоящее время характеризуется сменой сезонов — весны, лета, осени и зимы, что объясняется углом наклона земной оси по отношению к плоскости эклиптики. Когда земной Северный полюс отклоняется от солнца в своем годичном курсе вокруг этого светила, в Северном полушарии наступает зима, а в Южном — лето, наоборот же бывает, когда Северный полюс поворачивается к солнцу. Причина ротации сезонов в разных полушариях очень проста, и это ее постоянство может привести к мысли, что и в отдаленные геологические эры происходила та же ротация теплых и холодных сезонов, и климат был сходен с современным. Но геологические данные прямо противоречат этому взгляду. Склонение земной оси к площади эклиптики, или, более точно выражаясь, наклонение эклиптики, не является единственной причиной изменений климата на поверхности планеты. Высота над уровнем моря, наличие океанских и воздушных течений, приносящих жару экваториальных областей на другие части земной поверхности, считаются причинами, порождающими различные климатические условия в районах с одинаковым уровнем поднятия.
Примечательным показателем такого океанского течения является Гольфстрим — ведь это из-за него климат на северо-западе Европы стал отличаться от современного. Опять же, если массы суши и воды были распределены по-другому, чем теперь, есть все основания полагать, что отличались от современных и превалирующие на земле климатические условия, так как подобные распределения должны были влиять на направление океанских и воздушных потоков, движущихся от экватора к полюсам. Поэтому мы не должны удивляться, если по найденным геологами окаменелым остаткам фауны и флоры мы увидим, что ровный и единообразный климат царил на всей поверхности Земли в результате тех географических условий, которые были свойственны ранним геологическим эпохам, когда Альпы были низкими, а Гималаи еще не поднялись и когда Азия и Африка являли собой группы островов… Похоже, что в периоды мезозоя и кайнозоя эти условия стали постепенно меняться. Но хотя во вторичной и третичной эрах климат, видимо, не был уже столь единообразным, как в первичной, имеются все же ясные геологические указания на то, что до завершения периода плиоцена третичной эры климат еще не был распределен по зонам и не было столь заметной разницы между жарой и холодом, как теперь. Конец плиоцена и весь период плейстоцена отмечены резкими изменениями климата и началом наступления ледниковья и межледниковья. Но сейчас доказательно установлено, что этому периоду предшествовало произрастание обильных лесов, подобных тем, что в наше время могут встречаться только в зонах тропического или умеренного климата, причем местом их распространения были тогда возвышенности Шпицбергена, где солнце с ноября по март скрыто за горизонтом, а это значит, что в те дни в Арктике превалировал теплый климат.
Мягкий климат этого региона подвергся внезапному изменению в период плейстоцена четвертичной эры, что привело к началу ледниковья. Ввиду того, что даты ледниковья нельзя с математической точностью совместить со временем плейстоцена, все же в грубой прикидке можно считать эти два периода взаимно совпадающими. Невозможно в пределах этой краткой главы привести сумму свидетельств, показывающих, что в период плейстоцена имело место две или даже больше ледниковых эпохи. Мы можем лишь вкратце указать на этот факт и рассмотреть мнения геологов и физиков по вопросу о причинах такого резкого изменения климата в четвертичную эру.
Сам факт существования ледникового периода сомнений уже не вызывает, но некоторые ученые не могут взаимно согласовать вопрос о причинах, которые его вызвали. Поскольку толщи льда еще не полностью исчезли с поверхности Земли, мы можем наблюдать действие льдов, следя за ледниками в Альпах или на землях вблизи Северного полюса, или в Гренландии, еще полностью покрытой таким слоем льда, который исключает возможность роста растений или жизни животных. Наблюдая за воздействием ледяного покрова в этих местах, геологи открыли неоспоримые следы такого же их воздействия в древности на земли всей Северной Европы и Северной Америки. Гладкоокатанные и исцарапанные камни, валуны и валунная глина, а также округленная поверхность скал и холмов четко указывает на то, что в некий период истории земного шара северные части Европы и Америки должны были быть покрыты в течение долгого времени слоем льда толщиной в несколько сотен футов. Ледяной покров, охватывавший северные части Америки и Европы, двигался не со стороны полюса. Свидетельствами его течения являются бороздки и царапины на скалах, нанесенные силой льда, которые, безусловно, доказывают, что ледовое покрытие распространялось в разных направлениях, сползая с возвышенностей.
Этот огромный слой льда неимоверной толщины покрывал всю Скандинавию, заполнял Северное море, охватывал Британию вплоть до долины Темзы, наибольшую часть Германии и России, достигая в южном направлении Москвы, а в восточном — Уральских гор. Подсчитано, что по крайней мере миллион квадратных миль территории Европы и того больше — Северной Америки покрыт обломками скал, оставшимися после ледового покрытия, и именно по этим остаткам геологи судят о наличии древнего периода ледниковья. Изучение этих остатков показывает, что было две серии валунных глин, обозначающие два периода оледенения. Остатки второго периода разрушили во многих местах первый слой, но осталось достаточно его следов, чтобы показать, что было два разных ложа залегания валунных глин и движений льда, относящихся к двум разным периодам. Профессор Гейке упоминает четыре периода оледенения и соответствующие им периоды межледниковья, повторно имевшие место в Европе в период плейстоцена. Несмотря на то что это мнение не было поддержано другими геологами, все же наличие в прошлом двух ледниковых периодов признается бесспорно установленным.
Эти ледниковый и межледниковый периоды сопровождались чередованием теплого и холодного климата, а также соотносились с опусканием и поднятием земной толщи — первое наступало под давлением огромных масс льда. Итак, период оледенения был отмечен опусканием земель, резким похолоданием и нарастанием ледового покрытия на поверхности современных областей умеренного климата. Межледниковье же сопровождалось освобождением земель от льда и наступлением мягкого климата, способствовавшего тому, что даже районы Арктики становились обитаемыми. Останки палеолитического человека иногда обнаруживались между двумя комками валунной глины, относящимися к двум разным периодам оледенения — этот факт, безусловно, доказывает присутствие людей в период межледниковья четвертичной эры. Профессор Гейке, говоря об изменениях климата в периоды ледниковья и межледниковья, замечает, что «во время межледниковья климат характеризовался проявлениями земного тепла и летней прохлады по всему арктическому региону, где была обильная растительность и жили слоны, носороги и бегемоты, но, несмотря на наличие и многих хищных зверей, жизнь палеолитического человека здесь нельзя называть неприемлемой».
Таким образом, мы видим, что климат плейстоцена, или ранней четвертичной эры, имел промежуточный характер, занимая место между ранними геологическими эпохами, когда на всем земном шаре царил мягкий одинаковый климат, и современностью, когда он различен в разных зонах. Это был, так сказать, транзитный период, отмеченный резкими изменениями климата — от теплого и мягкого в период межледниковья до холодного и сурового в века оледенения. Современные климатические условия установились в недавний, или постледниковый, период. Профессор Гейке считает, однако, что даже начало постледниковья было отмечено, по крайней мере в северозападной Европе, до установления современных климатических условий двумя чередующимися характерами — теплым и холодно-дождевым.
Современные ученые все же еще не в состоянии проследить причины великой катастрофы оледенения, хотя наличие его, как и установления мягкого климата в Арктике в период межледниковья, неоспоримо доказано. Такие массы льда, которые покрыли всю Северную Европу и Северную Америку, не могли, как и все на свете, возникнуть из ничего. В каких-то частях земного шара должна была существовать такая жара, которая возбудила бы обильные испарения влаги, и должны были возникать такие токи воздуха, которые донесли бы эти испарения до самых холодных областей Земли, где они и превратились бы в лед. Любая теория по проблеме ледникового периода бессмысленна, если она не учитывает указанных фактов. Установление одного, а возможно, и двух ледниковых периодов должно учитываться теми теориями, которыми объясняют такие изменения.
Внимательно всматриваясь в эти теории, можно заметить, что некоторые из них не выдерживают анализа. Предполагалось, например, что Гольфстрим, который теперь приносит тепло к областям северо-западной Европы, в период плейстоцена мог быть отклонен от этого курса в сторону затопления части Панамы, чем и было вызвано оледенение северо-западных побережий Европы. По другой теории, причиной катастрофы было прохождение Земли через холодные и теплые области вселенной, что и породило очередность ледниковья и межледниковья. Но и это не подтвердилось никакими свидетельствами. Согласно третьей теории, смена длительных периодов теплого и холодного климата вызывалась разностью в получении Землей солнечного тепла, но и это посчитали простой догадкой. Изменения положения земной оси могли бы, конечно, вызывать столь внезапные изменения климата, но сдвиг оси означает и сдвиг экватора, а Земля в своем ежедневном вращении как бы выпячивает области экватора, поэтому отклонения оси породили бы вторичный «протуберанец» экватора, чего, однако, не наблюдается, а поэтому и теория не может быть принята. Постепенное охлаждение Земли превратило бы полярную область в обитаемую раньше, чем другие области планеты, но эта теория не может объяснить воцарение ледниковой эпохи.
Таким образом, из числа разных теорий, предлагающих объяснение наступления превратностей климата в период плейстоцена, могут подлежать рассмотрению только две: первая принадлежит Лайелю — она поясняет указанные изменения разностью в распределении суши и вод в соотнесении с внезапными поднятиями и опусканиями больших областей; автором же другой является Кролль, проследивший связь оледенения с прецессией равноденствий в сочетании с высоким значением децентрализации земной орбиты.
Теория Лайеля была разработана Г. Уоллесом, который показал, что такие географические изменения сами по себе достаточны для того, чтобы породить жару и холод, необходимые для наступления ледникового и межледникового периодов.
Мы видели, что в наиболее ранние геологические периоды благоприятный и ровный климат господствовал на всей поверхности земного шара, благодаря главным образом различному распределению суши и вод. Практически это и обозначает теория Лайеля, касающаяся ледникового периода. Для крупных поднятий и опусканий земной коры требуются тысячелетия, и те, кто разделяет теорию Лайеля, считают, что на ледниковый период следует отводить примерно 200 тысяч лет — за это время должны пройти все географические и геологические изменения, которые, по их мнению, и явились главными причинами установления ледниковья. Но другие геологи этой же школы считают, что ледниковый период не мог длиться дольше 20–25 тысяч лет. Разница в этих исчислениях огромна, но надо сказать, что на современном уровне геологических знаний трудно принять любой из этих взглядов. Без опасения мы можем сейчас утверждать, что плейстоцен, включивший в себя два ледниковых и один межледниковый периоды, должен был длиться гораздо дольше, чем все время, прошедшее с начала постледниковья.
По мнению Роберта Болла, все затруднения, связанные с выявлением причин возникновения периода ледниковья, исчезают, как только решение этой проблемы начинают искать в астрономии, а не только в географии. Изменения, кажущиеся столь огромными на земном шаре, являются, так сказать, волнениями одного дня для сил космоса, с которыми нас знакомит астрономия. И одна из главных заслуг теории Кролля, как полагают, состоит в том, что она убедительно сопоставляет с периодом плейстоцена наступление и ледниковья, и межледниковья. Д-р Кролль в своих трудах «Климат и время», а также «Климат и космология» попытался пояснить и обосновать свою теорию, исходя из тщательных подсчетов, свидетельствующих, что изменения в оценках различных показателей, относящихся к движению Земли вокруг Солнца, можно считать ответственными за климатические изменения в период плейстоцена.
Примем на рис. 1 линиюза изображение орбиты движения Земли вокруг Солнца. Эта орбита является эллипсом, и Солнце расположено не в его середине С, а в одном из его закруглений, обозначенных здесь как S или s. Поместим Солнце в точку S, и тогда расстояние от него до Земли, когда она в точке Р, будет самым коротким. Но если она в точке А, то самым длинным. Эти точки Р и А известны под названиями перигелий и афелий. Сезоны на Земле зависят, как говорилось выше, от наклона земной оси к плоскости орбиты. Так, если Земля находится в точке Р, а ее ось повернута в сторону от Солнца, в Северном полушарии это породит зиму, а когда Земля в точке А, и ее ось, удерживая свое направление, повернута к Солнцу, в Северном полушарии наступит лето. Если же земная ось неподвижна, сезоны наступят всегда при прохождении Земли но той же точке орбиты.
Рис. 1
Например, точка Р определит зиму в Северном полушарии, а точка А — лето. Но земная ось описывает небольшие круги вокруг полюса эклиптики с циклом времени в 25 868 лет, порождая явление, известное как прецессия равноденствий. Поэтому показатель отношения земной оси к плоскости орбиты не всегда одинаков в каждой данной точке орбиты в течение всего указанного периода. Это служит причиной соответствия сезонов этим разным точкам орбиты на протяжении всего указанного цикла времени. Так, если зима пришла в Северное полушарие, когда Земля была в точке Р, то затем она будет в орбите в точке р и пройдет все последующие точки до конца цикла, снова очутившись в точке Р. То же самое произойдет и с протеканием лета в точке А, а равноденствие придет в Q и
На данной диаграмме пунктирные линии и ра показывают новое положение, которое займет линия
и РА, если повернутся указанным выше образом. Следует также отметить, что хотя зима может прийти в Северное полушарие и когда Земля окажется в точке р вместо точки Р, что может произойти из-за упомянутого смещения оси, все же и ее орбита, и показатели перигелия и афелия останутся неизменными. В силу этого, если в Северном полушарии зима наступит в точке р, то расстояние до Солнца будет больше, чем когда Земля была в точке Р. Равным образом, если при прохождении вышеописанного цикла зима в Северном полушарии придется на точку А, то расстояние до Солнца будет самым большим. Тогда выявится огромная разница между зимами на Земле в точках Р и А. В первом случае точка Р ближе всего к Солнцу, и, соответственно, суровость зимы заметно снизится. Точка же А означает максимальное удаление Солнца от Земли, и зима очень сурова. Но при естественном прохождении цикла Земля снова очутится в точке А. Длительность цикла равна 25 868 годам, и, говоря проще, половина этого периода должна пройти до изменения в характере зимы по мере перемещения Земли от точки Р к точке А.
Но обнаружено также и то, что эти точки сами слегка сдвигаются в направлении, противоположном тому, которое свойственно линии равноденствий , то есть точка зимы р сдвигается по орбите. Длительность цикла в 25 868 лет уменьшается, таким образом, до 20 984 лет (или округленно до 21 000). Итак, если в одном из полушарий зима приходится на точку Р, то есть на ближайшую к Солнцу точку орбиты, она придется в том же полушарии на точку А после истечения 10 500 лет.
Здесь следует указать, что около 1250 г. н. э. зима в Северном полушарии была, когда Земля достигла на своей орбите точки Р, а это значит, что около 11 750 г. н. э. она снова окажется в точке А, то есть в максимальном удалении от Солнца, что повлечет за собой суровую зиму. Если подобным же образом вести обратный отсчет, можно увидеть, что последняя суровая зима на Земле в точке А должна была наступить в 9250 г. до н. э.
Нет необходимости разъяснять, что зиме в одном из полушарий соответствует лето в другом и что все сказанное о зиме на севере имеет зеркальное отражение в характере сезонов на юге. Известен и другой ход рассуждений, с которым надо считаться, устанавливая данные о суровости зимы и теплоте лета в разных полушариях.
Если лето определяется как период времени, требуемый для прохождения Земли от одной точки равноденствия до другой Q, этот интервал не может быть всегда константным, поскольку мы видели, что точки зимы и лета (Р и А), а наряду с ними и точки равноденствий (Q и
) не постоянны, а смещаются вдоль орбиты один раз за 21 000 лет. Если бы орбита являла собою точный круг, то линии
и ра всегда делили бы ее на равные части. Но ведь орбита — это эллипс, и его части неравнозначны.
Предположим, например, что зима пришла, когда Земля находится в точке Р, тогда длительность лета будет определяться точками, но когда зима совпадет с точкой А, время лета определится точками
, и сегмент эллипса будет, естественно, меньше, чем тот, что лежит между точками
. Эта неодинаковость связана с эллипсовидной формой орбиты. И чем более удлиненной является форма эллипса, то есть эллиптичности орбиты, тем больше будет разница между длительностью лета и зимы в полушариях. Сейчас эллиптичность орбиты измеряется разностью между минимальным и максимальным удалением Земли от Солнца, и в астрономии это называется эксцентриситетом земной орбиты. Его величина не является постоянной, но меняется, хотя и медленно, с течением времени, и орбита становится все более и более эллиптичной, пока не достигнет максимальной степени вытянутости, а вслед за этим она снова начинает уменьшаться до своей исходной величины.
Длительность зимы и лета варьируется в соответствии с изменениями эксцентриситета орбиты, и выше уже было указано, что разность между длительностью зимы и лета зависит также от положения линии равноденствий или от тех точек на земной орбите, на которые приходятся периоды зимы и лета в полушарии. Объединяя результаты этих двух вариантов, можно сказать, что разность между длительностью лета и зимы бывает самой долгой, когда эксцентриситет Земли достигает максимума, и, соответственно, зима и лето приходятся на точки перигелия и афелия. Было также установлено, что наибольшая такая разность равна 33 дням, а в наше время она измеряется отрезком времени в 7,5 дня. Итак, если зима бывает в Северном полушарии, когда Земля находится на точке Р своей орбиты и эксцентриситет достигает своего максимума, эта зима будет на 33 дня короче, чем лето этого же периода. Но положение вещей станет обратным через 10 500 лет, когда зима, приходя в точку А, станет, в свою очередь, длиться дольше на те же 33 дня, чем соответствующее ей лето.
Теперь, когда Земля очерчивает своей орбитой положенную площадь в положенное время, Хершель предположил, что, несмотря на разность в длительности протекания зимы и лета (о которой говорилось выше), в целом наша планета получает равное количество тепла, когда проходит от одного равноденствия к другому. Он заметил, что «неравнозначность интенсивности солнечной радиации точно компенсируется взаимной неравнозначностью длительности самих интервалов».
Принимая этот взгляд, д-р Кролль в известной мере поддержал это утверждение. Но Роберт Болл, бывший Королевский астроном Ирландии, показал, приведя математические исчисления в своей недавней работе «По поводу ледникового периода», что эти предположения ошибочны и что общее количество тепла, получаемое от Солнца каждым ^олушарием летом и зимой, варьируется, соответствуя отклонению Земли или наклонению ее оси по отношению к эклиптике, но практически не зависит от эксцентриситета земной орбиты. Принимая все количество солнечного тепла, Получаемое в год Землей, за 365 единиц, или в среднем по одной единице в день, и определяя величину отклонения в 23°37′, Роберт Болл подсчитал, что каждое полушарие должно получать летом 229 таких «единиц тепла» и только 136 зимой. И это не зависит от эксцентриситета орбиты. Хотя эксцентриситет и не влияет на эти цифры, все же мы видим, что длительность лета и зимы меняется в зависимости от него. Предполагая поэтому, что самая долгая зима бывает в Северном полушарии, мы должны отвести в течение одного периода 229 единиц тепла на 166 дней короткого лета и 136 единиц на 199 дней долгой зимы.
Иными словами, разница между ежедневной средней дозой тепла в летнее время и зимой будет в данном случае максимальной, в результате чего лето будет короче и теплее, а зима длительней и холоднее. Снег и лед, накапливаемые за время таких зим, не смогут растаять и исчезнуть за время краткого летнего солнечного тепла, в силу чего в Северном полушарии наступит явление, именуемое ледниковым периодом. Из всего вышесказанного становится очевидным, что условия в Южном полушарии будут носить обратный характер — летние сезоны будут более долгими и прохладными, а зимние короче и теплее. Иначе говоря, ледниковый и межледниковый периоды в условиях двух полушарий будут чередоваться через каждые 10 500 лет, если эксцентриситет Земли будет достаточно велик, чтобы создать ощутимо большую разницу между зимами и летами в каждом полушарии.
Если бы д-р Кролль дошел только до этого уровня рассуждений, его позиция была бы неопровержимой, поскольку та причина, которая описано выше, вполне могла произвести приписываемые ей климатические изменения. В любом случае, если бы это не было единственной причиной наступления периодов ледниковья и постледниковья. то не было бы сомнений в том, что она должно быть признана как один из важнейших толчков к этим изменениям климата. Но д-р Кролль, опираясь на подсчеты данных об эксцентриситете земной оси, приведенные в таблицах Леверье, высчитал, что в течение последних трех миллионов лет было три периода максимального эксцентриситета: первый длился 170 000 лет, второй 260 000, а третий 160 000 лет. В этой схеме выпал срок в 80 000 лет, протекших после завершения третьего, то есть последнего, периода.
Судя по выводам д-ра Кролля, ледниковье в период плейстоцена должно было начаться 240 000 лет назад и закончиться около 80 000 лет назад, вслед за чем наступило постледниковье. В течение этого долгого периода в 160 000 лет должна была происходить неоднократная смена теплого и холодного климата, в соответствии с тем, что зима устанавливалась в полушарии, когда Земля находилась в перигелии или афелии своей орбиты, что происходило каждую 1000 лет за время протекания всего периода. Но поскольку холода могут достигать своего максимума только в ранней части каждого периода, судя по теории д-ра Кролля, то последняя эпоха максимального оледенения была 200 000 лет назад, или около 40 000 лет после начала последнего периода максимального эксцентриситета.
Надежность этих сложных вычислений была, однако, поставлена под вопрос и астрономами, и геологами. Так, Роберт Болл, который поддерживает данные Кролля в любом другом аспекте, сам воздержался от астрономических вычислений, Касающихся максимального размера эксцентриситета земной орбиты, то есть того времени, когда протекала последняя эпоха ледниковья или же когда может настать следующая. Он сказал: «Я не Могу указать, ни когда имело место последнее оледенение, ни когда можно ожидать следующего.
Никто из тех, кто компетентен в математических формулах, не рискнет сделать такое предсказание при современном состоянии наших знаний».
Профессор Ньюкомб (Нью-Йорк), другой известный астроном, в своем обзоре книги Кролля «Климат и время» подчеркнул, что на современном уровне астрономических знаний невозможно привести данные о размерах эксцентриситета, касающиеся эпох, отдаленных на миллионы лет, тем более что эти данные зависят от элементов, во многом еще не определенных, да к тому же это ведь относится к длительным геологическим эрам. Единственным ответом д-ра Кролля на эту критику было указание, что цифры были точно выработаны по размерам эксцентриситета соответственно последней коррекции, приведенной покойным ныне Штоквеллом. Но этот ответ вряд ли можно признать удовлетворительным, тем более что возражения профессора Ньюкомба не ставят акцента на правильности математических подсчетов, а относятся к факту невозможности правильного выявления того момента времени, от которой начались подсчеты масштаба эксцентриситета.
Однажды все же предположили, что длительность каждого из установленных д-ром Кроллет периодов удачно совпадает с геологическими свидетельствами и полностью соответствует показателям времени, предположительно требуемого для протекания тех экстенсивных геологических изменений, которыми сопровождались периоды оледенения и постледниковья. Но теперь геологи стали более тщательно всматриваться в экстравагантные данные и подсчеты. По подсчетам д-ра Кролля было три периода максимального эксцентриситета за последние три миллиона лет, а значит, и три периода оледенения, каждый из которых включал несколько ледниковых и межледниковых эпох. Но не существует геологических дан ных о существовании подобных эпох в ранние геологические эры, за исключением, возможно, пермского и каменноугольного периодов палеозойской, или первичной, эры. Сделана попытка ответить на это возражение тем, что, хотя эксцентриситет и был наибольшим во время ранних геологических эр и хотя географическое распределение суши и вод существенно отличалось тогда от их положения в четвертичную эру, все же высокий показатель эксцентриситета не приводил к таким изменениям климата, как в период плейстоцена. Но этот ответ практически допускает, что высокий эксцентриситет земной орбиты в сочетании с приходом зимы в момент нахождения Земли в афелии сам по себе недостаточен для возбуждения оледенения, а поэтому он может быть хорошо подведен к тому, что ледниковый период мог бы настать и когда эксцентриситет не достиг своего максимума.
Другим моментом, по которому теория д-ра Кролля конфликтно не совпадает с данными геологии, является дата завершения последнего оледенения, которая установлена американскими геологами на основании степени эрозии долин в результате последнего оледенения.
В завершающей главе указывается, что эти уточнения не отодвигают начала постледниковья в лучшем случае дальше, чем примерно на 10 тысяч лет назад, но подсчеты д-ра Кролля отодвигают его на 80 или даже 100 тысяч лет. А это серьезная разница, и даже профессор Гейке, не в волной мере воспринимающий взгляд американцев, Вынужден заметить, что, хотя теория д-ра Кролля является единственной содержащей утверждение наличия ледникового периода, а поэтому и единственно верной теорией, все же приводимая им формула подсчета размера эксцентриситета земной орбиты может оказаться неправильной. Поэтому нам следует учитывать расхождение, значительное по своей мере, между его выводами и заключениями, основанными на твердых геологических фактах, которые не могут быть с легкостью отброшены в сторону.
Суждение, недавно сообщенное Хадлстоном, является еще более строгим. В своем слове по поводу открытия в 1898 г. конференции Британской ассоциации, он как президент геологической секции заметил: «Вероятно, нет ничего более экстраординарного в истории новых исследований, чем то расстояние, на которое геологи недавно позволили удалить себя в сторону от истины, восприняв впечатляющие теории Кролля, эти астрономические «блуждающие огоньки». В настоящее время эти объяснения причины возникновения великого ледникового периода дискредитированы полностью, и мы начинаем определять истинную ценность этих сложных подсчетов, сделанных для оценки событий, которых, видимо, никогда и не было. Экстравагантность порождает другую экстравагантность, и неразумные рассуждения людей, вроде Белта и Кролля, недавно довели до кошмара некоторых из наших студентов».
Этот отзыв выглядит слишком строгим, так как, хотя сложные подсчеты д-ра Кролля и могут считаться экстравагантными, все же мы должны отдать ему должное за то, что он не просто рассуждал, но тщательно разрабатывал вопрос о воздействии некоторых космических причин, которые при тех или иных обстоятельствах могут оказаться достаточно сильными, чтобы произвести экстенсивные изменения в климате Земли.
Но, независимо от всех этих замечаний, не остается сомнений, что длительность всего ледникового периода, включавшего в себя две ледниковых и одну межледниковую эпохи, должна была занять гораздо больше времени, чем весь постледниковый период. Ибо независимо от эксцентриситета земной орбиты наличие зимы в точке афелия само по себе доказывает возникновение ледникового периода, если другие причины и обстоятельства — те ли, что предлагал Лайель, или другие — благоприятны, и должна пройти 21 000 лет между фактами наличия зимы при положении в афелии. Мы должны отводить период дольше чем 21 000 лет для протекания двух эпох оледенения и одного периода межледниковья, даже если будет отложен в сторону вопрос об эксцентриситете земной орбиты. Если же вместе с профессором Гейке мы предположим, что на Земле было пять ледниковых периодов (четыре — в плейстоцене и один — в конце плиоцена) и четыре межледниковья, то все это должно было длиться примерно 80 000 лет.
Нет необходимости углубляться дальше в эти научные, в частности геологические, дискуссии. Я уже указывал, что стремлюсь проследить по определенным свидетельствам ведической литературы исходную родину ведической и других арийских рас, то есть найти те места, где они были задолго до своего расселения в Европе или на берегах Окса, Яксарта и Инда. Поскольку же эта цель обозначена, то ниже суммируются результаты последних научных исследований, обсужденных в этой и предыдущей главах.
1. В самом начале неолита Европа была населена теми племенами, от которых произошли современные ее жители, говорящие на арийских языках.
2. Несмотря на наличие арийской расы в Европе, как установлено, во времена неолита, теория переселения сюда этих племен из азиатской Родины в века постледниковья, таким образом, не подтверждается, ибо арийская раса не была здесь автохтонной. А значит, и вопрос о ее родине не может считаться решенным.
3. Есть твердые основания полагать, что знакомство европейцев с металлом произошло благодаря иноземцам.
4. Века камня, бронзы и железа протекали не синхронно в разных странах, а поэтому развитая цивилизация Египта не должна считаться несовместимой во времени с неолитической цивилизацией Европы.
5. Судя по последним данным геологии, которые нельзя не учитывать, последний ледниковый период завершился и, соответственно, началось постледниковое время около 10 000 лет назад, то есть за 8000 лет до н. э., и это подтверждается открытыми в Сибири находками окаменелостей.
6. Человек появился не в постледниковый период, как это еще недавно считалось; известны геологические подтверждения присутствия человека в четвертичную, если даже не в третичную эру.
7. Было по меньшей мере два ледниковых и один межледниковый периоды; распределение суши и воды в географических зонах Земли в период межледниковья было совсем другим, чем теперь.
8. В плейстоцене климат носил заметно различающийся характер: во время ледниковья он был холодным и суровым, а в эпоху межледниковья — мягким и теплым даже в полярном регионе.
9. Существует достаточно свидетельств, указывающих на то, что в арктических областях, как в Азии, так и в Европе, во времена межледниковья летом было прохладно, а зимой тепло: Хершель называл это перманентной весной. Даже такие места, как Шпицберген, где солнце скрывается за горизонт от ноября до марта, были некогда областями обильной растительности, которую в наше время можно видеть только в зонах умеренного или тропического климата.
10. Этот прекрасный климат исчез с наступлением ледниковья, а с ним прекратилось и процветание растительности и нарушились условия, необходимые для жизни животных.
11. Существуют разные предположения о длительности ледникового периода, но на современном уровне наших знаний нам следует опираться на геологию более твердо, чем на астрономию, так как причина наступления ледникового периода поясняется астрономами более проблематично.
Судя по утверждениям профессора Гейке, имеются свидетельства существования пяти ледниковых и четырех межледниковых эпох; начало постледниковья было отмечено чередованиями холодного и теплого климата, по крайней мере на северо-западе Европы.
Ряд известных ученых уже выдвигали теорию о том, что колыбель человечества следует искать в Арктике и что там же зародилась жизнь животных и растений.
Таким образом, можно видеть, что ведические свидетельства указывают на арктическую родину. Там жили в древнейшие времена ведические риши, а в последних научных открытиях нет ничего, что привело бы нас к мысли о том, что такие выводы априори неверны. Наоборот, результаты этих изысканий говорят в пользу такой гипотезы, и многие ученые уже пришли к мысли, что нам следует искать колыбель человечества в арктическом регионе.
Глава III Арктические области
Мы уже знаем, что в период плейстоцена на всей поверхности земного шара происходило заметное поднятие участков суши и погружение их в воды морей. Это сопровождалось резкими изменениями климата. Естественно, суровые условия периода оледенения проявлялись особенно интенсивно в пределах арктического круга, и мы имеем полное право полагать, что такие географические изменения, как поднятие и опускание суши, относятся в наиболее значительной степени к областям вокруг Северного полюса. Это приводит нас к мысли, что в века межледниковья распределение суши и вод вокруг полюса должно было выглядеть по-другому, чем теперь. Д-р Уоррен в своем «Найденном рае…» цитирует труды ряда авторитетных ученых, чтобы показать, что в сравнительно недавний геологический период широкая область арктической земли, частью которой являлись Новая Земля и Шпицберген, были под водой. Одним из его выводов, основанных на указаниях этих ученых, явилось то, что в числе современных островов Полярного океана оба эти объекта представляют собой вершины гор, оставшиеся над поверхностью' вод после того, как море покрыло ту часть Земли, к которой они относились. Тот факт, что во времена миоцена существовал обширный циркумполярный континент, поддерживают, кажется, все геологи, и хотя мы не можем точно определить полный его размер в период плейстоцена, есть все же серьезные основания предполагать, что береговая линия этой области суши имела особую конфигурацию в эпоху межледниковья.
Как отметил профессор Гейке, и человек палеолита, и разные животные четвертичной эпохи свободно передвигались в те времена по всему арктическому региону. Даже и сейчас существует немалый участок суши к северу от арктического круга, особенно в Сибири, где можно выявить свидетельства, указывающие на то, что некогда здесь был мягкий и умеренный климат. Глубина Арктического океана к северу от Сибири невелика, и если в плейстоцене происходили большие ^геологические изменения, то, похоже, что этот участок земли, ныне лежащий под водой, мог раньше возвышаться над ней. Говоря по-другому, имеется достаточно указаний на существование континента вокруг Северного полюса вплоть До последнего периода оледенения.
Что же касается климата, то мы уже видели, Что в пределах арктического круга в эпоху межледниковья имели место прохладные летние сезоны и теплые зимние.
Правильное представление о мягком климате дает нам Роберт Болл, выведя цифровые показатели распределения единиц тепла по летам и зимам. Долгое лето, на которое приходится 229 тепловых единиц, и короткая зима в 136 этих единиц создавали климат, который д-р Хершель назвал «приближением к непрерывной весне». Если человек палеолита жил здесь в межледниковый период, он должен был считать эти условия весьма благоприятными, даже несмотря на то, что солнце исчезало с неба, скрываясь за горизонтом на ряд дней в течение года — их количество зависело от локальных показателей. Современный суровый климат арктического региона восходит к началу постледниковья, и мы не должны включать его в рассуждения, касающиеся более ранних времен.
Однако, предполагая, что арктический континент со своим благоприятным климатом существовал в межледниковый период и что человек палеолита свободно передвигался по этой территории, мы не должны сразу же делать вывод, что предки арийской расы жили в те времена в арктическом регионе, хотя такая гипотеза и выглядит вполне вероятной. Для такого вывода мы должны дождаться новых археологических доказательств факта наличия там арийской расы в этот период или же, не получая таких доказательств, мы должны попробовать проанализировать древние традиции и верования, свойственные этой расе и включенные в такие безусловно древнейшие книги арьев, как Веды и Авеста, а затем посмотреть, подтверждают ли они предполагаемый факт существования арьев во времена межледниковья. Уже допускается, что многие прежние объяснения этих традиций и легенд явно неудовлетворительны. Поскольку же наши знания о жизни древних людей все возрастают и становятся более определенными в результате новых открытий в археологии, геологии или антропологии, нам следует время от времени перепроверять наши данные и, соответственно, исправлять те дефекты, которые образовались из-за неправильного понимания нами чувств и обычаев древнего человека или даже незнания его природного окружения. Человеческие расы, несомненно, сохраняли свои древние традиции, хотя часть из них или даже значительное их число могли быть искажены временем, а поэтому в нашу задачу входит проверить уровень их совпадения с тем, что мы знаем о древнем человеке, исходя из фактов последних научных открытий.
Обращаясь к традициям, мифам и верованиям Вед, мы имеем возможность увидеть, что они возникли много тысяч лет назад и были без изменений передаваемы с тех пор. Поэтому вполне возможно, что в этих древних книгах мы можем найти следы, указывающие на изначальную приполярную родину арьев и на то, что они жили, возможно, в пределах Полярного круга в те древнейшие времена. Особенно важно то, что часть Ригведы до сих пор не понята при современных методах перевода, хотя и слова в тексте, и речевые выражения во многом ясны и просты. Д-р Уоррен пояснял некоторые ведические традиции, сопоставляя их с традициями других народов, в поддержку своей теории об арктическом регионе как о месте зарождения всего человечества. Но эта попытка бессистемна применительно к ведическим текстам, поскольку ее ограничивало то, что эти тексты и легенды еще ни один ученый, изучавший Веды, не исследовал, вооружившись новым подходом, основанным на последних данных научных изысканий. Д-р Уоррен целиком зависел лишь от имевшихся переводов. Поэтому предлагается изучать Веды с новой точки зрения, но до начала этой работы необходимо установить, что определенные характеристики, то есть то, что в науке логике определяется термином differentiae, полярного и арктического регионов, которые сейчас на Земле нигде найти нельзя, мы встречаем в ведической традиции, то есть в той, полярное происхождение которой, безусловно, устанавливается. Уже было сказано, что суровость климата, характерная сейчас для полярного региона, не была типичной для этой области в древние времена, а поэтому мы должны обратиться к астрономии, чтобы найти требуемые для нашей цели данные.
Было принято говорить о приполярных областях как о землях, где время света и тьмы тянется по шесть месяцев, поскольку известно, что солнце светит в точке полюса непрерывно шесть месяцев, а затем скрывается на шесть месяцев за горизонтом, порождая шестимесячную ночь. Но тщательное исследование этого факта показывает, что это грубое приближение к истине, и требуется внести изменения во многие показатели, чтобы признать их научно точными. И прежде всего, следует учитывать разницу между полюсом и приполярьем.
Полюс — это всего лишь точка, и все жители исходной своей древней родины, если она располагалась у самого полюса, не могли бы жить в этой одной точке. Полярный же, или арктический, регион означает на деле часть суши, которая лежит от полюса до Полярного круга. И длительность дня и ночи, как и сезонов, в разных точках арктического региона не может быть и не бывает такой же, как и в точке полюса. Характерные черты циркумполярного региона, безусловно, связаны с чертами, типичными для полюса.
Но все же они настолько взаимно различны, что это всегда надо иметь в виду, когда разыскиваются свидетельства наличия древней циркумполярной родины арьев. Люди, жившие вокруг полюса, или, точнее, между Северным полюсом и Полярным кругом в те века, когда эти земли были обитаемы, имели, конечно, представления о шестимесячном дне и ночи, но, живя южнее от полюса, должны были следовать календарю, отличавшемуся от строгих условий календаря самого полюса. Поэтому необходимо изучать порознь характеристики полюса и циркумполярных земель, чтобы твердо понимать разницу между ними.
Земные полюса — это концы земной оси, и мы видели, что нет свидетельств, говорящих о том, что ось меняла свою позицию по отношению к земному шару, даже в наиболее ранние геологические эры. Земные полюсы, как и циркумполярные области, были в древности теми же, что и сейчас, но прежний и современный климат этих мест мог быть кардинально различным. Но земная ось слегка сдвигается по отношению к полюсу эклиптики, порождая этим явление, известное как прецессия равноденствий, то есть вызывая изменения лишь в небесных, а не в земных полюсах. Полярная звезда была иной 7000 лет назад, но земной полюс всегда оставался тем же. Это движение земной оси, приводящее к прецессиям равноденствий, важно с точки зрения изучения древнейших времен, так как они служили причиной изменения дат начала годовых сезонов. Я опирался на указания этого древнего хронометра, когда писал о них в своей книге «Орион, или Исследование древности Вед». Я указал в ней, что весеннее равноденствие совпадало с Орионом в дни зарождения некоторых традиций Ригведы и что ведическая литература содержит достаточно явные свидетельства изменений позиций весенних равноденствий, которые действенны и по сей день (то есть в течение всего истекшего с того времени исторического периода). Так, когда создавался текст «Тайттирийя Самхиты» и «Брахманы», весеннее равноденствие было отмечено созвездием Криттик: отразивший это явление текст указывает: «Криттик никогда не отклоняется от точки востока, другие же накшатры отклоняются» («Шатапатха Брахмана», II, 1, 2, 3). Этот памятник, недавно опубликованный С. Б. Дикситом, ведет к отказу от любых сомнений, которые могут возникать при разъяснениях других его пассажей.
Эта фиксация раннего положения созвездия Криттик, или Плеяд, столь же важна для определения ведической хронологии, сколь и указание на ориентацию пирамид и храмов Египта, опубликованное Норманом Локьером в его книге «Рассвет древней астрономии». Но я намерен пользоваться другим хронометром. Северный полюс и арктические области обладают особыми астрономическими характеристиками, свойственными им, и если в Ведах могут быть открыты указания на них, значит, предки ведических риши должны были знать эти характеристики (судя по взгляду на эту проблему в свете современной науки), знакомясь с ними во время пребывания в этих областях, что было возможно только в период межледниковья. Поэтому мы сейчас рассмотрим эти характеристики, проследив их по двум вышеуказанным путям.
Если некий наблюдатель остановится в точке Северного полюса, его прежде всего удивит вращение небесной сферы у него над головой. Если мы живем в умеренной или тропической зоне, мы всегда видим, что небесные тела восходят на востоке и заходят на западе, иногда проходя точно над нашей головой, а иногда отклоняясь от этой линии. Но для того, кто стоит на полюсе, небесный свод над ним кружится слева направо, напоминая движение вращаемого в одну сторону зонтика. Звезды не восходят и не заходят, но двигаются по кругу в горизонтальной плоскости, подобно гончарному кругу, и повторяют все время это одинаковое движение в течение всей ночи, которая длится шесть месяцев.
Солнце, пребывая над горизонтом в течение шести месяцев, тоже вращается подобным образом. Центром небосвода над головой будет небесный Северный полюс, то есть север как таковой будет в этой точке, а все вокруг и дальше за горизонт будет югом. С позиций стрелки компаса; указывающей на восток и запад, однодневный поворот Земли вокруг своей оси покажет, что они вращаются вокруг наблюдателя справа налево, вынуждая этим небесные тела обходить ежедневный круг над горизонтом слева направо, но никогда не восходя на востоке, не проходя над головой наблюдателя и не заходя на западе, как это бывает у нас, жителей умеренной или тропической зон.
Итак, для наблюдателя с точки Северного полюса будет видимой лишь северная небесная полусфера, непрерывно вращающаяся над ним, тогда как южная полусфера всегда будет невидимой, а небесный экватор, разделяющий эти полусферы, будет для него небесным горизонтом. Для такого наблюдателя солнце, входящее в северную полусферу в процессе прохождения своего ежегодного пути, будет всегда видеться встающим на юге, и он смог бы утверждать, что «солнце восходит на юге», каким бы странным ни казалось нам такое выражение. После своего такого «восхода на юге» — а солнце взойдет так лишь один раз в году — оно будет видимо на небе в течение шести месяцев непрерывно, и за это время оно достигнет высоты примерно в 23,5° над горизонтом, а затем начнет снижаться, пока не скроется за горизонтом опять-таки на юге.
Солнечный свет будет литься на землю в течение шести месяцев, совершая, как и весь небосвод, полный круг своего вращения каждые 24 часа, и для стоящего в точке Северного полюса наблюдателя этот круг вращения будет мерой длительное ти дня, повторяющегося в продолжение шести месяцев.
Когда завершатся 180 таких кругов (точное их количество зависит от описанной выше длительности зимы и лета), солнце скроется за горизонтом и станут видимы звезды, сиянья которых но было видно в свете солнца. Они станут видны все сразу, а не как поднимающиеся на небо постепенно — такова их роль в более южных широтах. И в течение всех последующих шести месяцев звезды, «освободившись от затемняющего, так сказать, солнечного света», засияют по всему небу Северного полушария и станут кружиться снова над головой наблюдателя. Их движение по небесной полусфере на протяжении одного долгого утра и одного долгого вечера в год является основной чертой календаря Северного полюса.
Мы уже указывали, что для стоящего тут наблюдателя наступит ночь, длящаяся шесть месяцев, из чего можно сделать вывод, что это будет время сплошной темноты. Конечно, можно со страхом подумать о невзгодах и трудностях, которые будут внесены в жизнь этой шестимесячной тьмой, когда не только свет, но и тепло солнца придется создавать искусственным путем. Но такие мысли ошибочны. Прежде всего, здесь будет вспыхивать свет северного сияния, озаряющий полярную ночь своим волшебным блеском и в значительной мере вытесняющий мрак. Станет также видимым ежемесячное кружение луны, которая будет над полярным горизонтом являть свои фазы, сменяющиеся каждые две недели.
Но главным образом тьма полярной ночи заметно побеждается благодаря тому явлению, которое известно как сумерки перед восходом и после захода солнца. Для нас, живущих в зоне тропиков, а равно и умеренности, утренние и вечерние сумерки длятся ежедневно не дольше одного-двух часов. Но на полюсе это положение вещей в природе выглядит совсем по-другому — здесь сумерки бывают два раза в год и длятся по многу дней. Истинная их длительность, как «утренних», так и «вечерних», еще не определена. Некоторые ученые считают, что они длятся по 45 дней, а другие утверждают, что по два месяца. В тропиках мы видим первые проблески света, когда солнце находится около 16° под горизонтом. Но считается, что в более высоких широтах свет солнца бывает уже видим, когда оно достигает 18–20° ниже горизонта. Вероятно, этот показатель верен как раз для Северного полюса, и в таком случае сумерки там будут длиться до двух месяцев.
Капитан Пим, цитируемый д-ром Уорреном, так описывает полярный год: «Солнце восходит 16 марта, предшествуемое долгим рассветом в 47 дней, то есть от 29 января, когда появляется первый отблеск света. Садится солнце 25 сентября, и после сумерек в 48 дней, а именно 13 ноября, воцаряется тьма, то есть отсутствует солнце в течение 76 дней. Наступает долгий период света, когда солнце остается над горизонтом 194 дня. Таким образом, год делится на полюсе так: 194 дня солнца, 76 дней мрака, 47 дней рассвета и 48 дней сумерек».
Но другие ученые утверждают, что утренние и вечерние сумерки занимают более долгое время, а длительность полного мрака должна быть уменьшена с 76 дней до 60, то есть исчисляют ее двумя месяцами. Правильность всех этих вычислений может быть уточнена лишь на точке Северного полюса. Было установлено, что длительность указанных периодов зависит от отражательных и преломляющих свойств атмосферы, а эти свойства колеблются в соответствии с температурой и другими условиями каждой местности. Полярный климат в настоящее время исключительно холодный, но в эпоху межледниковья он был другим. И это само по себе определяло тогдашнюю длительность полярных сумерек.
Но каковы бы ни были причины, без вcякого сомнения, остается то, что на полюсе сумерки ежегодного утра и вечера длятся по многу дней. Даже будучи в 16° под горизонтом, солнце, проходя эклиптику, достигнет горизонта через месяц с лишним, и в течение этих дней над полюсом будут сумерки. Долгие сумерки, сопровождающие рассветы и закаты, выступают, таким образом, как главный фактор сокращения тьмы полярной ночи, а это значит, что если мы отнимем число этих дней от числа дней ночи, то период мрака сократится с шести до двух или до двух с половиной месяцев. Поэтому ошибочным является предположение, что полугодовая полярная ночь это такой долгий период сплошного мрака, который делает полярный регион непригодным для жизни. Даже наоборот — это скорее некая привилегия для северного человека иметь возможность любоваться долгим рассветом зари, когда ее волшебный свет ходит кругами вдоль горизонта, нарастая день ото дня.
Рассвет в тропической и умеренной зонах — это всего лишь короткий и мимолетный момент, повторяющийся к тому же каждые 24 часа. Но и при этом он стал сюжетом многих поэтических описаний в литературе разных стран. Но можно скорее вообразить, чем описать, как восхищало сердце полярного человека прекрасное зрелище долгого рассвета, наступавшего после двух месяцев тьмы, и как он жаждал первого появления света над горизонтом.
Приведу здесь то описание долгого полярного рассвета, которое дал д-р Уоррен в «Найденном рае…», и прошу уделить этим словам особое внимание, поскольку они являются четкой характеристикой Северного полюса. Предполагая, что все великолепие полярного рассвета словами выразить нельзя, д-р Уоррен пишет: «Прежде всего, низко на ночном горизонте появляется еле видный проблеск света. Поначалу он кажется слегка ослабляющим свет звезд, но затем видно, что он нарастает и расширяется по еще темной линии горизонта. Через 24 часа он уже замыкает кольцо горизонта вокруг наблюдателя, и многие звезды начинают тускнеть. Вскоре этот разливающийся свет начинает сиять подобно «Жемчужине Востока». Постепенно он захватывает все более широкие круги неба, и его жемчужный оттенок наливается легкой краснотой, обрамленной пурпурными и золотыми отблесками. Если измерять это днями, то день за днем прекрасная панорама расширяет свой круг, и, в зависимости от состояния атмосферы и наличия облаков, порождающих отражения, все вокруг то вспыхивает, то гаснет, то снова вспыхивает и гаснет — гаснет как бы для того, чтобы еще более яркой вспышкой показать, что приближается к точке своего восхода солнце, еще скрывающееся за горизонтом.
И наконец, после двухмесячного разгорания этого переливчатого света, возвещающего рождение светила, оно возвращается из своего долгого изгнания и снова являет себя взорам людей.
После нескольких кругооборотов, когда сияющий верхний край диска округлится до полного его объема, солнце осветит все вершины гор на дальнем горизонте и в течение шести месяцев будет ходить кругами над осью мира во вceй своей полностью видимой красе, не допуская прихода ночи на свою любимую родную землю Северного полюса. И даже когда оно снова исчезнет с глаз, то прикроет свой уход повторением той углубляющейся и гаснущей красоты, которой сопровождался его долгий восход, словно этой перекличкой являемого света оно как бы утешает покидаемый мир, прорицая свое возвращение».
Подобные природные феномены не могли пройти мимо памяти полярного наблюдателя, и позднее это обнаруживается в древнейших традициях арийской расы, в которых сохранились воспоминания о тех временах, когда далекие предки могли видеть всю эту красоту. Они видели и долгие дни рассветов, с их сиянием и кружением вдоль горизонта их прародины.
Таковы отличительные характеристики Северного полюса, то есть той точки, где на севере заканчивается земная ось. Но поскольку «полярная родина» практически обозначает не сам полюс, а некую часть суши, отдаленную от него известным расстоянием, мы должны посмотреть, как меняются эти характеристики для наблюдателя, стоящего немного южнее. Мы уже знаем, что над самой точкой полюса северный небосвод и в его звезды совершают кругообороты в горизонтальной плоскости. Здесь нет ни восходов для этих светил, ни заходов. Южная же часть нее неба вообще отсюда не бывает видна. Но если наблюдатель отойдет оттуда, его зенит не будет больше совпадать с Полярной звездой, а его горизонте не будет небесным экватором.
Так, например, на рис. 2 точка Z станет зенитом наблюдателя, а точка Р — небесным Северным полюсом. Когда наблюдатель находится в точке земного Северного полюса, его зенит совпадал с точкой Р, а его горизонт — с небесным экватором, результатом чего было вращение всех звезд области, обозначенной здесь как , во
круг него в горизонтальной плоскости. Но когда зенит переместился в точку Z, положение вещей сразу изменилось, поскольку небо будет, как и раньше, кружиться вокруг линии , а не вокруг линии зенита
. Когда он стоял на точке Северного полюса, эти две линии совпадали, а поэтому и круги, описываемые вокруг небесного полюса звездами, были описываемы и вокруг линии зенита. Но когда зенит, обозначенный на рис. 2 как Z, отличается от точки Р, небесный горизонт наблюдателя обозначится как
, и звезды теперь станут двигаться кругами, склоняющимися к его горизонту. Это показано на рис. 2 черными линиями
,
,