Тихая гавань

- Да, герр Зайберт. Я и сам подумывал так поступить...

- Вот и славно. А пока, прошу меня извинить, мне надо готовить рапорт руководству. Если желаете, то можем поужинать завтра, хотя, скорее, сегодня, в клубе.

- День покажет, - улыбнулся Шульц, и они с лейтенантом вышли из кабинета гестаповца.

- Вас обратно в гостиницу?

-Да, хочу поспать и нормально позавтракать. День обещает быть активным, так что вам тоже рекомендую немного отдохнуть. Вы же совсем не спали сегодня?

- Не спал, не успел. А тут эта находка.

- Отдых важен, герр Барт, отдохнувший человек более работоспособен и эффективен. Логика простейшая, но не всегда достижимая.

- Верно подмечено. .. А вы на самом деле думаете, что расстрел местных несогласных принесет результат?

-Как один из вариантов. Возможно, начнутся какие-то события, которые позволят нам быстрее распутать это дело.

- Вы так уверены в успехе?

-Да. А если не раскроем, то герр Зайберт просто перевешает население этого городка.

Барт вздрогнул, а Шульц извинился:

-Я пошутил, простите меня, столько лет в полиции, так что юмор у меня,хм, специфичный.

Глава 4

Утро Косматкина началось на удивление хорошо: голова не болела, да и в целом он чувствовал себя вполне хорошо. Вовремя закончив с алкоголем, он просто позаботился о своем самочувствии. Дмитрий Федорович натянул кальсоны, накинул рубашку, взял со стола папиросу и направился на улицу. Хозяйка не запрещала ему курить в комнате, так как сама чадила как паровоз, но он старался курить вне жилища, так как там и так сырость, а вкупе с табачным дымом он просто загнется через пару месяцев, да и в июне лучше погреться под лучами восходящего солнца, чем сидеть в четырех стенах. На лестнице он встретил хозяйку дома, Марию Шумко. Это была толстоватая женщина пятидесяти лет с незлобливым характером:

-Доброе утро, Федорыч. Я тут на рынок собираюсь, тебе не прикупить чего?

- Нет. Вроде все есть. Я стиркой сейчас займусь.

- Это правильно, - хозяйка дома спустилась с лестницы и начала поднимать крышку от спуска в подвал. Косматкин аккуратно отстранил ее в сторону и резким рывком поднял довольно тяжелую дверцу. Из подвала пахнуло сыростью, более концентрированной и жесткой, чем у него в комнате.

- Огурцы достать надо, - пояснила она и бесстрашно начала спускаться вниз. Косматкин не стал ее дожидаться и вышел на крыльцо дома.

- Доброе утро, пан Дмитрий, - раздался голос Татьяны, второй квартирантки, она снимала комнату на первом этаже, так как работала на швейной фабрике помощником руководителя и могла позволить жилье с более комфортными условиями, чем у него. . Девушка отлично говорила на немецком, польском и русском.

- Доброе, пани. Почему не на работе? Не приболели?

- У меня отгул. Вчера вечером потребовалась услуга переводчика, меня задействовали. Эльзу предупредили, что я сегодня останусь дома.

- Ничего не слышал, крепко спал, - ответил Косматкин.

- Не желаете чая?

- Можно.

- Но я попрошу папиросу и составить компанию.

- А что скажет пани Мария на папиросу в ваших руках:?

- Мне можно. Я видела мертвого немца и меня до сих пор трясет.

- Я жду, - Косматкин крякнул и вернулся в комнату за пачкой папирос. Когда он снова вышел на крыльцо, то его соседка уже была там с двумя стаканами ароматного чая.

- Я положила вам ложку сахара, пан Дмитрий. Если надо еще, то я добавлю.

- Нет, это просто как раз...Все удивляюсь вам, где вы успели так поднатореть в языках?

- Это все школа. Мне хорошо дается иностранный язык, а в школе у нас были немцы, поляки и...

- Русские, - закончил за нее Косматкин.

- И русские.

- Держите, - он протянул девушке папиросу: на ней было немного примятое синее платье, в котором она ходила на работу. Под зелеными глазами были темные круги:

- Сдается мне, что вы сегодня не спали?

- Нет, попыталась, но не смогла.

Косматкин чиркнул спичкой и поднес к своей папиросе, сделал затяжку и взял в руку стакан с чаем. Татьяна крутила папиросу в руках, потом, словно. Опомнилась и попросила прикурить. Сделала затяжку:

- Страшно. Глаза выкололи парню.

- Ну, - Косматкин даже не знал, что и сказать. С одной стороны: мертвый немец- это хорошо, но вот последствия от этого убийства могут затронуть всех жителей их города.

- Немцы злые, это полицаи мне сказали. Даже «хромой святоша» был раздражен.

- Ну, его злость безопасна, а как Зайберт?

- Я его только издали видела, не могу сказать....

- Что-нибудь придумают...

- Вы не любите немцев, пан Дмитрий?

Космматкин чуть не поперхнулся дымом:

- Э, ну, скажем так, к ним я отношусь настороженно...

- Вот и я, - Татьяна ответила так быстро, что Косматкин понял, она не лукавила, и это не было проверкой. - Все же война и они теперь хозяева положения. Вот вы думаете, что это партизаны?

- Вряд ли, - Косматкин сделал затяжку. - Их здесь не было, немцы не зверствовали, так что какой смысл злить новых хозяев?

- Ну, не все довольны положением дел. Очень много ребят лишились отцов.

- Полагаете — подростки охотятся на германских офицеров и выкалывают им глаза?

- Я до переезда сюда, проработала год в спецшколе для беспризорных детей. Насмотрелась всякого: дети не всегда осознают уровень творимой жестокости.

- Возможно, - согласился Косматкин, - мне трудно судить, так уж получилось, что с детьми и семьей у меня никак.

- Я помню, простите, не хотела вас обидеть, - она заметила, что стакан его опустел, - не хотите еще чая?

- Спасибо, пани, но, нет. Пора идти за водой и колоть дрова.

- Банный день?

- Да, вроде того.

- Батюшки! - вскрик квартирной хозяйки прервал их беседу. - пани, вы что делаете?

- Успокаиваю нервы, - попыталась отшутиться Татьяна, в руке которой Мария заметила зажженную папиросу.

- Никогда бы не подумала, - на лице хозяйки было изображено недовольство и удивление.

- Ночь выдалась скверной, - оправдалась Татьяна и вкратце пересказала ей свои приключения. Хозяйка слушала, открыв рот, и периодически тяжело вздыхала.

- Вам бы настоечку какую, а не этот дымный смрад.

- Табак меня успокаивает. Я иногда только.

- Ну, если иногда, то ладно, - примирительно закончила хозяйка и спросила:

- Вот у пана я уже спрашивала, теперь у вас спрошу: на рынок собираюсь, вам ничего не надо?

- Нет, спасибо, - ответила Татьяна. - Я попробую поспать.

- Ну и хорошо, - Косматкин поднялся с крыльца и пошел к сараю, где были сложены дрова. Он решил начать с колки, а потом перейти к воде.

Женщины ушли: одна в дом, вторая с корзиной на рынок, он же взял небольшой топорик и начал рубить поленья. Дрова были сухими, поэтому работа продвигалась быстро и без чрезмерных усилий. Он уже примерно знал, сколько ему понадобится дров, но всегда колол с запасом.

От колки дров его оторвал резкий окрик на немецком:

- Косматкин, на месте?

Он положил топорик на колоду и повернулся к калитке: возле забора стояли трое -два немецких пехотинца и полицай из местных. На ломаном немецком он ответил:

- Это я , герр солдат.

Заговорил полицай, а вся троица зашла во двор. Один из немцев держал винтовку в руках, всем видом показывая, что готов ее использовать в любую секунду:

- У нас предписание на обыск вашего жилища.

- Как вам угодно, господа, - Косматкин вспомнил вчерашний разговор со Станиславом и подумал, как быстро его слова превратились в факт. Хотя, события подстегнула ночная находка. Немец что-то протараторил, Косматкин не смог вообще ничего разобрать, ему тяжело давалась германская речь,полицай по его лицу понял, что он не разобрался и пояснил:

- Нет ли у вас оружия или запрещенных предметов?

- Ничего нет, господа. Можете приступить к осмотру.

- Я останусь с вами, а господа германские военные проведут обыск.

- Как вам угодно, - Косматкин присел на колоду и убрал топорик подальше, чтобы его не заподозрили в намерении им воспользоваться. - Моя комната находится...

- Герр Пауль, уже бывал у вас прежде, он знает, - прервал его полицай, и Косматкин вспомнил, что один из немцев и впрямь уже проводил у него обыск. Тот, который не держал винтовку в руках.

- Немцы вошли в дом, а он с полицаем остался во дворе: парень был совсем молодым, едва перевалил за восемнадцать.. Несмотря на высокий рост и широкие плечи возраст выдавало лицо: детство не совсем еще сошло с него. Но Косматкин не сомневался, что при необходимости, тот спокойно нажмет на курок. Они молчали, так как говорить им было о чем. Полицай делал вид, что рассматривает улицу, но сам неотрывно следил за Косматкиным.

Через двадцать минут из дома вышли немцы, в руках того, что держал винтовку, Косматкин заметил пачку своих папирос, целую и понял, что с ней можно распрощаться. Немец что-то сказал, и полицай, улыбнувшись, перевел:

- Везет тебе, большевик, что мы ничего не нашли,а герр Зайберт забыл вписать твое имя в список. Живи пока.

- Я не большевик, - начал Косматкин, но немцы с полицаем не стали его слушать, а вышли со двора.

- Твари, - пробормотал он, - стервятники.У него пропало желание делать что-либо. Вонючие фашисты не погнушались забрать папиросы у старого уборщика. Падальщики.

Он сидел на колоде и смотрел на калитку. Косматкина переполняла злость. То, что его проверяют и обыскивают, это понятно: единственный русский в этом городе, но мародерство вывело его из себя: от местных полицаев он такого ожидал, но чтобы немцы так себя повели. Значит, дела не так уж и хорошо идут у Рейха, как рассказывают по радио и в газетах. И Сталинград был не тактическим отступлением, а катастрофой, судя по количеству прибывавших в тот период раненых. От бессилия и обиды ему захотелось плакать, но его прервала хозяйка, неожиданно вернувшаяся с рынка:

-Пан Дмитрий, вы на месте?

- Да, - рассеянно ответил он.

- Я уже к рынку подошла, как Агнешка мне сказала, что полицаи ко мне о двор заходили, вот я и побежала про вас узнать.

- Обычная проверка, пани,- безучастно ответил он.

- Ой, не скажите, Агнешка мне сказывала, что немцы сто человек со дворов похватали и расстреливать будут.

- Да? - Косматкин вспомнил слова полицая про список.

- Прямо, как только после их прихода, когда они людей без разбору вешали и стреляли.

- Ну, со мной они закончили.

-Что же такое творится! - хозяйка натурально возмущалась, но в голосе ее сквозил страх. - За найденного офицера мстят?

- Скорее всего, - согласился Косматкин, так как это было самым логичным. Казнить заложников для устрашения выглядело вполне разумным с точки зрения немецкого командования.

- А пан Горький что же, помешать им не может?

Женщина имела в виду главу города, наполовину немца, наполовину поляка.

- Это не в его власти.

- Ну мог же он сказать свое слово...