К тебе через Туманы

- Немая она, что не видишь бракованная. - Такого злобного голоса от сварливой особы, я еще не слышала.

Она буквально сочилась ядом. Мне стало не по себе, все веселье тут же улетучилось. Так обидно, вот за что столько ненависти. Ее лицо исказилось таким презрением.

Мужчина не отвел от меня взгляда, и казалось, словно не слышал ее комментария в мой адрес. Еще раз, поцеловав мои пальчики, шутливо подмигнул.

- Это просто замечательно. Если бы у вас не нашлось этого малого недостатка, я бы поверил, что богиня весны Айяла сошла с небес! Если не найдете за год суженого, дайте знать Ориго из восточного Хаялива, что в вардане Бессон. Я непременно буду ждать вас, и надеяться на встречу.

После этого он толкнул свою лошадь в бока и поскакал догонять сослуживцев. На прощание, еще раз оглянувшись, этот красивый черноволосый воин послал мне воздушный поцелуй. Шутник.

- Ну и чего ты растерялась, такая удача, девочка! Такие, как он брачным союзом не шутят, - женщина, сидящая рядом со мной, была всполошена. Вся ее строгость куда-то растерялась. - Он же на службе у Бессонов, о них весь запад судачит. Безопасно там и союз у них крепкий с Иными. Да в их крепостях надежно, как у богов в кармане. Ох, и не думай. Отправляйся за ним. Удача какая!

Я недоуменно покосилась на нее. Вот я еще за мужиками не бегала.

- Какая еще удача, нечего нестись сломя голову за первым встречным поманившим. Что у нее достоинства нет что ли? - вмешался в разговор толстый мужчина. - Девочка она видная. И личико, и фигурка - все при ней. Найдет себе такого, кто сам за ней бежать куда угодно готов будет. А что немая, так-то достоинство больше, хоть склок и скандалов не слышать.

Он повернулся к пылающей злобой женщине.

- Вот вы, например, вия. Вроде, и молодая, и красивая, а как рот откроите, так весь привлекательный вид теряете. И смотреть более не хочется! - мужики, сидящие на последних лавках, закивали, соглашаясь с ним.

- И то верно, много их тут ездит - вояк свободных, а женщин на них на всех мало будет. Неча тут еще бегать за ними, много для них чести великой, - возница был солидарен с остальными мужиками. - А молодая девочка туточки в девках никогда не задержится, еще и драки за нее устраивать будут. Моя дочурка, как в пору вошла, так только оглоблей ее кавалеров и гонял, пока гер из земель Вещанских на мою голову не сыскался. Увел кровинушку мою из дому. Вот и нечего перед ними веревочками виться, пусть сами ужами крутятся, чтобы жинку поласковей сыскать.

Все замолчали, видимо оставаясь при своем мнении. Но женщина, сидящая рядом со мной, все же наклонилась и в ухо прошептала.

- Не слушай их, долго ждать придется, чтобы древние за нами простушками бегали. Если понравился, беги за ним. Нам женщинам носом водить не пристало. Года пробегут быстро, оглянуться не успеешь, как одна одинешенька останешься, без мужика и без дитя.

Я повернулась и улыбнулась ей в ответ. По сути ведь совет хороший, вот только не затронул этот молодчик меня. Красивый - это да, вот что толку с красоты его.

Мы поехали дальше, мужики затеяли разговор о вардах местных, женщины прикрыли глаза в надежде подремать и только рыжая недовольно фыркала, глядя на меня, но молчала.

Это странно, но почти за четыре дня пути мы так и не узнали имен друг друга.

Юрта Беленявая была последней перед Вьюжным перевалом. Поэтому возница устроил тут привал на всю ночь. Размяв ноги, мы короткой вереницей отправились на постоялый двор. Комнаты тут оказались не дешевыми, и платить аж двадцать один луб за койку, мне было крайне не выгодно. Не спешили расставаться с монетами и все остальные. Женщины взяли одну комнату на двоих, толстый мужик заплатил за койку в большом зале. Остальные мужики, включая возницу, вернулись спать в обоз. Я осталась стоять у стойки с рыжей. У той денег видно тоже не водилось.

- Может в конюшню на сено. И тепло, и мягко, и денег не берут, - предложила она мне.

Я согласно закивала, перспектива сэкономить мне нравилась. Еду брать мы тоже по понятным причинам не стали, цены уж больно кусались. Рыжая похоже знала, что делает. Войдя в конюшню, она сразу отыскала лестницу, ведущую на чердак. Взобравшись вслед за ней, я увидела кучи перевязанных тюков с сеном.

Моя проводница, в отличие от меня, вела себя крайне уверено. Она быстро набросала в ряд несколько тюков, расстелила сверху потертый плащ и завалилась спать. Я повторила за ней. Оказалось, лежать так очень мягко, плащ мой был плотный и сено практически не кололось. Да и тепло тут было. Снизу ржали лошадки. Доносились обрывки чьих-то голосов. Я вытащила себе очередной сверток с едой и принялась ужинать. Сегодня у меня был хлеб, сыр и полоски мяса. Еще пара яблок.

- Может, поделишься? - Пожав плечами, я достала еще один сверток и протянула рыжей.

Ела она быстро. Облизав пальцы, девушка вновь уставилась на мою сумку. Но более делиться, желания у меня не было, потому, как продукты в моей сумке стремительно заканчивались и близок день, когда я и сама останусь ни с чем. Тем временем рыжая улеглась и, кажется, даже задремала. Подсунув под голову сумку, легла и я.

На дворе уже было темно. На улице кто-то закричал: «Привал». И снова стало тихо. Думать о будущем мне не хотелось. За эти дни я поняла, что не все так радужно тут на севере, как это описывали южане. Да тут не было войны, но в остальном все, то же самое. Есть бедные и богатые. Есть голод и нищета, и каждый тут пашет за кусок хлеба.

Слушая в дороге разговоры мужиков, мне стало ясно, что местные варды, так же отличаются друг от друга. Кто поумнее, заключают договора с Иными, кто глуп и горделив - пытается с ними воевать, что по мнению простого люда крайне не выгодно, а порою и сродни самоубийству.

Завтра мы въедем на территорию вардана Бессонов. Краю, по мнению моих попутчиков, суровому и опасному. Варды тут отличались жестокостью и непримиримостью. На их землях царил закон, навязанный людям самими правителями. За каждую провинность порка, за тяжелое преступление - смертная казнь. Между тем, люди сюда стремились, потому как, где закон, там и порядок, а порядок это стабильность и уверенность в следующем дне. Платили тут хорошо, а главное, вовремя. Не обманывали, так как за такое наместники вардов геры и руки могли поотрубать. И обрубали даже.

Что же ждало меня за Вьюжным перевалом, я могла только догадываться потому, что так далеко ехала я одна. И потому разговоров о том крае в обозе, не вели.

Незаметно я уснула, слушая уханье совы да ржание сонных лошадок.

Солнце раздражающе слепило в глаза. Поморщившись, я попыталась натянуть на лицо край плаща, но ничего не выходило. Вокруг стоял гул голосов, чей-то смех и шаркающие шаги. Просыпаться абсолютно не хотелось. И даже сильно ноющая рана на спине, периодически дающая о себе знать, не портила настроение. Но просыпаться было нужно. Ведь впереди перевал и еще несколько дней пути. Потянувшись, я села и тут же в душу вполз какой-то холодок, ведь солнце пробивалось через малое оконце в крыше. А значит, уже далеко не рассвет.

Неужели проспала!

Рыжей рядом не оказалось. Спрыгнув с тюков, я сдернула плащ и, отряхнув его от сена, накинула на плечи. Моей сумки нигде не было видно. Поиски ничего не дали. Мои вещи исчезли. В душе разгорался страх, положив руку на пояс платья, я нащупала мешочек с монетами. Теми, что отложила на самый крайний случай. Там было не более пятидесяти лубов. Быстро спустившись по лестнице, я побежала к стоянке, туда, где вчера вечером возница оставил повозку. Сейчас же ее не было. Покрутившись вокруг, я бросилась к постоялому двору. Меня разбирала паника.

Как быть? Куда идти? Где помощи просить? Как же меня могли забыть?

И ведь мои вещи! Ведь пропало же все, даже книги мои. Влетев в главный зал, я подбежала к стойке, но там никого не оказалось. Я готова была рыдать. Страх расползался внутри, сковывал мысли и давил на грудь.

Что делать?

Вскоре появился и хозяин заведения. Он внимательно окинул меня взглядом.

- Не тебя ли с утречка-то искали? - я закивала, слезы все же предательски сбегали по щекам. - Уехали они. Женщина тут все бегала, во все уголки заглядывала. Где была-то?

Мне было так горько, и страшно, и обидно.

- В конюшне, - выдавила я из себя

- Странно искали там тебя, - рослый мужик поморщился и почесал небритый подбородок - Рыжая деваха ходила.

Вот теперь я окончательно разревелась.

- Ну, чего ты слезами мне тут полы поливаешь?

- Украла, вещи мои, украла!

Мой голос звучал сипло и глухо. Невнятный шепот, но хозяин все расслышал.

- Это рыжая, что ли, обворовала?- сделал он верные выводы.

Я закивала. Вот так, я же с ней едой делилась всю дорогу. Не жалела куска хлеба, а она так со мной поступила. Правильно мне говорили - дура я наивная. Я никак не могла принять этот факт. Как же так можно поступить с тем, кто тебе помощь предложил. Как же так можно - то?!

- Ну не реви, денег-то хоть немного осталось, или совсем обобрала? - я закивала и показала хозяину на свой пояс.

- Ты совсем безголовая? Ты зачем незнакомому показываешь, где у тебя деньги припрятаны? Ты ж не знаешь, зачем я у тебя выспрашиваю. Ох, беда с вами, сопливыми! Нужно вас от мамки сразу мужьям передавать, нельзя вам самостоятельными быть, ибо совсем у вас у девиц ума нет. Ни ума, ни самосохранения! - мужик сурово поглядел на меня. - Едешь куда? За вьюжный перевал? - Я в согласии закачала головой. - Ладно, не реви, через десять минут почтовый обоз отбывает. Лошадки там резвые, к этим дорогам привыкшие. Ближе к вечеру нагоните обоз твой. Много денег Михайло с тебя не возьмет. Там и разберетесь. А пока иди в зал, попей чайку в дорожку. А я за возницей схожу. Беда с вами с молодыми. Все за мужьями гонитесь, древних вам подавай, да и пропадаете же, как есть пропадаете. Иным только на радость. Они до девчонок охочи.

В зале было пусто. Я села за первый же стол. Передо мной тут же поставили кружку чаю. Я была так поглощена своим горем, что даже не заметила, кто ее принес. Пить не хотелось совсем. Меня трясло, руки дрожали. Во рту стоял неприятный ком, а живот крутило. Слезы текли ручьем. Я ведь столько пережила, столько вытерпела, а простое человеческое предательство проглотить не могу. Обида жгла раскаленным железом.

- Вот Михайло забирай попутчицу, она с обоза Дарга. Много с нее не бери, совсем сопливая.

Напротив меня сел мужичек, с добрым заветренным лицом и такими неестественно яркими теплыми ореховыми глазами. В их уголках сеточкой залегли морщинки - смешинки.

- Догоним, - ласково проворчал он, - не переживай, доченька. Дарг мужик опытный. Он гнать не станет. Мы с ним почитай уже полвека на этой дороге. Он знает, что я позади него еду. Так что у заставы Бессоновской остановится, чтобы со мной последние новости перетереть. Ну, вставай доченька. Пойдем.

Почтовый обоз Михайло оказался не большим. В глубине повозки виднелись какие-то коробки и обвернутые в ткань тюки. Впереди были запряжены четыре низкие лошадки. Они в нетерпении перебирали копытами и встряхивали роскошными гривами. В повозку возница меня не пустил. Молча, указал на место впереди, рядом с собой. Неуклюже взобравшись, я устроилась поудобнее. Внутри тлел страх, что если не нагоним, как мне дальше без вещей и, вообще, куда податься?

Нарисованный мною с юного детства красивый образ мира за Туманной стеной откровенно трещал по швам.

Когда-то я перечитала все многочисленные книги о народах севера, все легенды и сказания, все, что было в библиотеки храма Пустынных барханов, а это не мало. Я нарисовала мир, в котором существуют древние роды сильных магов, где царит мир и единство. Где нет нищеты, нет несправедливости, где все сыты и довольны. Я так мечтала стать частью этих земель. А теперь словно пелена спала с глаз. Все о чем я мечтала, к чему стремилась, оказалось ложью. Оказалось лишь грезами и наивным вымыслом ребенка. Я даже представить не могла, что меня может обокрасть и предать девушка, с которой я делила кусок хлеба. Как мне ей теперь в глаза смотреть? Это было очень странное чувство, ведь виновата передо мной она, а стыдно было мне. Стыдно, что я оказалась такой легкой добычей, что оказалась такой наивной и, чего уж таить, откровенной дурой.

Погрузив в обоз кучу коробок и тряпичных мешков, Михайло вскочил на козлы и мы поехали.

Глава 6

Весь путь возница рассказывал мне разные истории из своей жизни. Поведал о деревне своей родной, о семье, о детях. С особой любовью он хвалился внучками. Потом пошли байки о случаях на трактах. Каждую такою историю он начинал словами: «вот помню я лет десять назад» или «был со мной по молодости такой случай». И случаев этих было так много, что казалось, молодость у него была длинная предлинная, ну что ни день, так страшное приключение.

Особенно он пугал меня Иными.

Дескать, появляются те на трактах каждую весну и ищут себе невест, красивых да молодых. Вот кого заприметят, то все, почитай, пропала девка. Бывало и отобьют ее на дороге, так Иные являлись за ней в постоялые дворы и уволакивали посреди ночи. Да еще и так, что никто ничего не слыхал. И все, больше ту девицу никто и не видывал ни живой, ни мертвой.

Я тут же представила себе хвостатого змеелюда, жителя Тумана, и вообразила, как тот карабкается по стене глухой ночью. Картинка как-то не вязалась. Ну, может у них тут какие-то другие Иные. С ногами.

Так практически прошел весь день. Один раз мы останавливались размять ноги, да сбегать в кустики, но после рассказов возницы было как-то боязно от дороги удаляться. А кто его знает, может у них не только по весне, но и осенью Иные сидят по кустам и поджидают неосторожных глупых девиц. Так что по-быстренькому сделав все свои дела, я запрыгнула в телегу на лавку и резвые лошадки помчали нас вперед.

На тракте было как-то пусто, за день мы увидели только один отряд, а после того, как свернули на дорогу, ведущую к вардану Бессонов, так, вообще, никого не встречали.

-Ну, немного осталось. По моим подсчетам мы почти догнали обоз Драго. Погода стоит хорошая, так что получилось даже быстрее, чем я предполагал.

В этот момент мы обогнули небольшую рощицу и выехали на ровную дорогу. Картина, открывшаяся нам, заставила сердце остановиться, дыхание сперло. Там впереди, посреди тракта, валялась перевернутая телега, около нее кто-то лежал. Явственно ощущая запах смерти, я отказывалась верить увиденному. Это был тот самый толстый мужчина, что еще вчера поучал меня, себя уважать, а теперь он лежал там, в грязи, придавленный тяжелой телегой.

Не дожидаясь, пока Михайло остановит, я спрыгнула на землю.

-Вернись девочка! Кому говорю, вернись обратно! - возница кричал мне в спину с какими-то истеричными нотками. - Вернись сейчас же. Нападение это, уезжать быстрее надо. Ты слышишь меня? Уезжать надо, сейчас же.

Я не слушала. Бежала к тем, кто несколько дней провел со мной бок обок. Еще вчера эти люди смеялись и рассуждали о жизни, а сейчас я непроизвольно впитывала энергию их смертей. От этого стало так больно и противно.

Подбежав к мужчине, я уставилась на его ноги, все остальное было под досками телеги. Видимо он умер в момент, когда ее перевернуло. Обежав кругом, я нашла остальных мужиков. Их животы были вспороты, рядом лежали вывернутые кишки каким-то неестественным и жутким розовым месивом. Один из мужиков зажимал их в окоченевшей руке, словно хотел помешать, им выпасть. Меня трясло.

- Не смотри, слышишь, вернись в повозку, - подоспевший ко мне мужчина, дернул меня в сторону обоза. - Не смотри, тут нам уже нечего делать. Поехали, слышишь, не дури.

Я не слушала, вырвавшись, побежала искать остальных. Я не желала верить, что они все мертвы. Я была готова простить все их злые слова. Готова была подарить свои вещи и все оставшиеся деньги той рыжей девчонке, лишь бы она была жива.

Чуда не случилось.

Первую женщину я нашла в колее, словно ее закинули туда умирать. Ее руки были все в грязи. Наверное, она ползла, желая скрыться от своих мучителей. У ее платья отсутствовал подол, а ноги, все перепачканные кровью, говорили о том, что бедную насиловали и очень жестоко. Даже в смерти ее лицо искривляла какая-то злобная гримаса.

Не замечая более ничего вокруг, я размазывала слезы по лицу.

В нескольких шагах дальше лежала моя рыженькая попутчица. Смотреть на нее больно. Сейчас было видно насколько она молода, совсем еще ребенок. Такое удивленное выражение застыло на ее красивом личике, будто поверить несчастная не могла в происходящее. На мертвом лице приоткрытый рот в немом крике. Крик о помощи, который некому было тут услышать. И большие чистые голубые глаза, в них навечно застыла невыносимая боль.

Я не могла отвести от нее глаз - неестественно повернутая голова, ноги в крови и изодранная одежда. Ее смерть змеями вползала под мою кожу. Я слышала ее предсмертную муку. Ее отчаянье и дикое желание жить, и еще горькую обиду на весь мир. Я была уверенна, что ехала она сюда в поисках мужа, так же как и я хотела дом и семью.

А теперь оборвались ее мечты тут в этом мерзлом овраге.

Я заставила себя идти дальше. Под моими ногами противно чавкала грязь. Пройдя вдоль дорожной колеи, я натолкнулась еще на одну женщину и тут же позорно разревелась в голос. Она была жива.

Жива!

Не помня себя, я закричала. Подбежавший возница дернул меня за руку.

-Тихо ты, накличешь на нас беду. Они же теплые еще.

-Живая. Она живая.

Подлетевши к женщине, я попыталась поднять ее. Вертелась вокруг нее волчком, не понимая, как дотащить ее до телеги. Возница сориентировался быстрее меня, он просто подхватил ее на руки и, несмотря на то, что женщина была рослой и отнюдь не худенькой, потащил ее в свой обоз.

-Ищи остальных, может, кто еще остался.

Я бросилась вперед, ведь остался Драго - возница. Он лежал на животе поодаль, будто пытался скрыться в пролеске. Лица видно не было, но мне и не нужно было. Оглянувшись, убедилась, что Михайло с женщиной далеко. Подскочив к практически мертвому мужчине, успела поймать его ускользающую жизнь. Его сил было ничтожно мало, но мне и этого было достаточно. Этого хватит!!!

Закрыв глаза, я плела жгуты из своей тьмы и запечатывала в мужчине его жизнь. Крепко привязывая душу к телу. Тепло уходило из меня, по венам, замедляя ход, неслась стылая кровь. Я отдавала все, что успела скопить. Но и пусть, главное, он будет жить. Жить долго. Вернется домой к жене, к детям и будет на коленях качать внуков, которых дочка с зятем шустрым гером из Вещанского вардана привезет ему на все лето.

Я плакала, но упорно делала свое дела. Грудь сковал дикий холод, дыхание вырывалось со свистом. К тому времени, как ко мне подскочил Михайло, его друг дышал. Грудь ровно поднималась и опускалась.

- Так, девочка, бери его за ноги и потащили.

Мужчина был тяжелый, а я растратила все силы. Но я добросовестно тащила его к обозу. Руки готовы были оторваться, но это ничего, еще немного и все. С трудом закинув его на повозку и уложив рядом с женщиной, мы рванули вперед.

Лошадей возница не щадил, гнал словно за нами все призраки тьмы гонятся. И он не ошибся. Буквально через несколько минут за нами действительно увязалась погоня. Их было сложно рассмотреть, но и так было понятно кто это.

-Держись девочка, до заставы где-то час ходу, главное, чтобы колеса не подвели.

Мы мчались! Возница постоянно стегал лошадей по бокам, заставляя их выбиваться из последних сил. И они гнали. Преследователи не отставали, но и приблизиться к нам у них не получалось. На повороте нас сильно занесло, но опытный мужик выровнял телегу. Сзади послышался натужный стон. Но это было не важно, я знала, что наши раненые живы и сейчас беда грозит нам всем.

Время тянулось медленно. Минуты за минутами.

Обмирая, я, сжав поручни, всматривалась в мужчин загоняющих нас словно дичь. Во мне кипела лютая злоба на них, но я не могла причинить им и капли вреда, все мои силы и умения оказались бесполезны. Внезапно, как по команде, эти звери стали резко отставать и через минуту и вовсе исчезли из виду. Но возница не сбавлял скорость, он все стегал и стегал лошадей. Еще один поворот и впереди замаячили деревянные стены и вышки.

- Нападение, разбойники на тракте! - Михайло орал во все горло. - Твари в десяти минутах от нас. Нападение!!!

Мы буквально влетели в открытые ворота, и тут же на дорогу выскочил отряд воинов. Ничего не спрашивая, они ринулись за нашими преследователями.

-Догонят тварей, как есть, догонят. Шкуры с них снимут, да башки их проклятые на забор повесят, как есть, повесят, а я любоваться буду. Вот смотри, висят.

И действительно на бревенчатом невысоком заборе, обозначающем начало земель Бессонов, были понатыканы головы. Вид у них был чудовищный.

-Вот и этих выродков то же ждет. От бессонских гончих не уйдешь. Дождусь и полюбуюсь на их башки. С места не сдвинусь, пока их трупы не увижу. Выродки.

Наша повозка остановилась. К нам подскочили люди. Что-то говорили. Но я не слышала их, словно во сне смотря на десятки отрубленных голов на заборе. В чувство меня привел стон в обозе. Раненых вытаскивали и перекладывали на носилки. Я поймала взгляд женщины, стало так стыдно, что я, проехав с ней четыре дня бок обок, даже имени ее не знаю.

Соскочив, я схватила ее за руку. Меня не отталкивали, так мы и вошли в помещение, по-видимому, выполнявшему функцию лазарета. Женщина крепко сжимала мою ладонь. Откуда силы только.

За нашими спинами засуетились воины и, быстренько переложив раненого возницу на плащи, утащили в другой домик. С нами остался только целитель. Низкорослый мужик с огромными, словно лопаты, руками, бережно, словно тростинку, ощупывал мою спутницу, а я, наверное, впервые за все время по-настоящему рассмотрела ее. Красивое молодое благородное лицо, длинные светлые пшеничные волосы, они закручивались мелкими спиральками и придавали своей хозяйке задорный вид. Но не сейчас.