Слезы ангела

Елена Вербий

Слезы ангела

Телефонный звонок выдернул меня из сна. Не открывая глаз, в надежде, что не успею проснуться окончательно, я нащупал трубку и нажал на кнопку ответа: «М-м». Сквозь помехи и шорохи до меня донесся Степкин голос: «Бык! Алё! Слышишь меня? Спишь, что ли!» – «М-м? Слышу. Чего?» – «Давай ко мне срочно!» Я с трудом разлепил один глаз. На светящемся дисплее телефона горели циферки «02.03». Выходит сейчас два часа ночи. «Мозг, ты с дуба рухнул? Ночь на дворе!» – «Двигай ко мне, есть реальная тема».

Вот так это и началось. Когда я пришел, у Степана уже сидели Федька и Петька, два брата-акробата или Двое из ларца. Они действительно были одинаковыми с лица – близнецы, но перепутать их мог только слепой и глухой. Оба невысокие светлоглазые и русоволосые, но Федор – крепко сбитый бритоголовый крепыш с хрипловатым баском, а Петр – обладатель звонкого тенора – его субтильная копия с волосами до плеч, собранными в конский хвост. И они действительно работали в цирке акробатами, пока не увлеклись более интересным видом заработка.

Мы те, кого называют «черными копателями», археологи-любители, продающие свои находки частным коллекционерам, и знаем друг друга тысячу лет – с первого класса. Степан, он же Мозг, всегда был генератором идей, Федька и Петька – вдохновенные исполнители, ловкие и легкие на подъем. Я обеспечиваю техническое оснащение и не выделяюсь ничем особенным, если не считать имени. Кристиан Белинскас. Сокращенно Крис.

Я всегда досадовал на родителей, которые, живя далеко от Прибалтики, назвали меня так вычурно и нелепо. Если ещё добавить, что волосы у меня цвета белёного полотна… Добрые одноклассники сразу нарекли меня «Белый Крыс». Это прозвище постепенно сократилось до «БэКа», и, наконец, трансформировалось в «Быка», хотя нечего общего с грозным животным у меня нет.

–Слёзы ангела, – сказал Степан, когда я вошел в комнату, – слыхал о таких? Можно круто заработать.

– Это что? – спросил я.

– Вот, прочти и поймешь, – Степан поднялся со стула, освобождая для меня место перед монитором.

Двое из ларца уже читали заявку, пришедшую Степану на «мыло», склонившись над столом с двух сторон. Текст был лаконичен, если не скуп: «Требуется: частично кристаллизованная субстанция (может быть минерал) «Слеза ангела», предполагаемое место нахождения: Карелия, Сегозеро, Сегежа, Выгозеро; оплата гарантирована», ссылка для связи и еще цифра с таким количеством нулей, что я почувствовал себя героем мультика – челюсть на полу и глаза рака-отшельника.

Я недоуменно повернулся к Степану:

– Не понял! Мы же не геологи. И что значит минерал или субстанция да еще «частично кристаллизованная»? Мозг, это спам или розыгрыш!

Но, похоже, сомневался только я. Степан уже протягивал мне распечатанный рисунок почему-то в серо-зеленых тонах, изображавший нечто, похожее на коровью лепешку, состоящую из множества мелких шариков.

– Ё-епта! Бык, не тупи, я уже прокачал информацию. Ты же видишь, озолотиться можно! Мы катер нормальный купим, сможем на воде работать, ни у кого не одалживаясь, за кордон поедем, сам же мечтал, – Степан хохотнул.

А Федька подхватил:

– Точно! Со «слезами» сможем. Окно не только в Европу себе откроем, но и в Азию!

Петр вторил брату:

– Слеза» – ценная штука, а минерал это, субстанция или черт лысый, какая разница? Главное плата вполне достойна нас.

Хотя меня их восторг не захватил, но я понял, что возражать бесполезно и только проворчал: «Это слеза? Больше похоже на соплю, такая же зеленая», – но шутка не прокатила. Воодушевленный возможным заработком народ не хотел слушать нудный голос трусливого разума.

***

«Видал когда-нибудь крысу величиной с большую собаку? А доброго песика, с которого шкуру спустили, а он ничего себе, бегает? Хрюшки еще имеются, которые людей любят, в смысле – поесть… Ага, поесть, ну то есть пожевать… это все любят… Хотя, может хрюшек ты и видал. Свиньи, они и есть свиньи… Но как в нашем колхозе, ты свиней не видал! Эт-т сто пудов, эт-т я уверен!» – сидящий рядом со мной мужичок, одетый в поношенные вещи явно с чужого плеча, больше всего походил на бомжа – такой же грязный и вонючий. Он сидел на перевернутом вверх дном старом ведре, шевелил веткой угли костерка и говорил, говорил без остановки. Я скрючился рядом на бревне, кутаясь в накинутый на плечи драный ватник, и тупо глядел в пляшущие язычки пламени. В голове царила пустота, в душе – темнота.

***

Удивительно, но розыгрышем и не пахло. От заказчика – весьма солидной конторы мы получили полную походную экипировку для осеннего путешествия по Карелии, подъёмные и оборудование, для хранения минерала, если таковой сыщется. Все это было выдано нам по договору в счет заработка, короче, в долг. И долг этот тянул на нехилую сумму. Почему-то эти условия здорово вдохновили Степана. Мозг видел в них признаки будущего успеха. Двое из ларца как всегда полностью его поддерживали, и один я чувствовал себя неуютно. Мне вся затея по-прежнему не нравилась, очень уж напоминало: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, в отличие от наших обычных экспедиций, где мы всегда точно знали, что ищем. Нас снабдили и картой, с обозначением возможных мест нахождения загадочных «слёз». Мне и это казалось подозрительным: если известны места, и они обозначены на карте, к чему обещать бешеные бабки «вольным старателям»? Идите и возьмите сами. Что-то тут было нечисто. Но мой скепсис не разделяли друзья.

Степан недаром назывался Мозгом. О картах он тоже был невысокого мнения, справедливо рассудив, что если никто не знает, что именно мы ищем, то карты точного места нахождения быть не может. Впрочем, как всегда. Любая карта сокровищ указывает только условный квадрат поиска. Поэтому, прибыв на место, мы начали с расспросов местных охотников и рыбаков. Некоторые просто качали головами, другие сначала поднимали брови, а потом повторяли жест китайских болванчиков. Были и такие, что откровенно крутили пальцем у виска. Мы получили огромную порцию здоровых насмешек. Но Мозг не поддавался упадническому настроению, его оптимизм и уверенность гасили мои депрессивные стоны в зародыше. Да и возвращаться с долгами на шее, вместо заработка было не интересно. Спустя примерно месяц от начала нашего пребывания на Сегозере, один старый охотник-карел сказал, что слышал о проклятых зеленых камнях от бабки-травницы, живущей в лесу у истоков Сегежи. Эта было первое известие о том, что нечто, отвечающее нашим запросам, вообще существует.

Травницу мы нашли легко, её все знали. Это была маленькая высохшая и сморщенная как печеное яблочко, но необыкновенно бодрая старушка. Она выслушала нас, не выпуская изо рта мундштук длинной трубки. Долго молчала и жевала губами, рассматривая рисунок, потом рассказала местную легенду, которую слышала от отца своего деда.

Это случилось очень давно, её прадед был еще мальчишкой и жил с родителями в рыбацком селении. Однажды их сосед – рыбак нашел что-то на берегу Сегежи. Это «что-то» не было похоже ни на что, раньше виденное рыбаком: прозрачная как вода зеленоватая капля, состоящая из множества маленьких сверкающих на солнце капелек. Не камень и не вода мягкая и упругая, как ком влажной глины, легко меняющая форму находка искрилась на солнце, была приятной на ощупь и мягко светилась, положенная в мешок. Рыбак подумал, что Большая волна выбросила на берег чудо, и принес это «нечто» в поселок, чтобы показать соседям, все удивленно цокали языком, ничего похожего раньше они не видели. Рыбак решил отвести свою находку в город и до поры оставил её в сенях. Утром потрясенные односельчане увидели вместо его дома голую землю: не только дом рыбака, но и соседние постройки исчезли вместе с обитателями. Никто никогда их больше не видел. Напуганные жители тут же покинули страшное место, а подобные «капли», хотя и сейчас время от времени рыбаки замечают в воде или на берегу, но с тех пор они считаются проклятыми, их нельзя не то, что собирать – о них запрещено даже говорить.

Нас трудно удивить или напугать легендой. За время наших предыдущих экспедиций чего только мы не наслушались и не насмотрелись, но рассказ об исчезнувшем поселке нас впечатлил. Тем более, что рассказан был безыскусно и просто. Теперь даже я перестал сомневаться. А уж что говорить о моих друзьях! Мы были счастливы – наши поиски не напрасны. Хоть сказка и ложь, но в ней все-таки намёк! Раз «слезу» видели, значит, она реальна, и мы её найдем.

Большой волной местные жители называли не прилив, как мы сначала решили, а именно большую волну, которая появляется когда захочет, совершенно неожиданно и без предупреждения, сметая все на своем пути, в том числе и рыбацкие поселения на берегу. Именно поэтому местные рыбаки не селились на берегах Сегежи и Сегозера.

Наступил ноябрь, и ожидание волны в преддверии зимы стало казаться пустой затеей. Мы решили, что весной нам обязательно повезет, а пока не лишнее обследовать острова, которых на озере много. Арендовав моторную лодку, мы пошли, направляясь к ближайшему острову, до которого было сравнительно недалеко, буквально рукой подать. Но на полпути, произошло необъяснимое: сильнейшее течение подхватило нашу лодку и потянуло в сторону. А потом мы услышали нарастающий гул и увидели эту самую что ни наесть большую, не меньше восьми метров, волну. Она подбросила нашу лодку вместе с нами, как щепку, а потом швырнула вниз. Я очутился в ледяной воде, дальше – темнота.

Когда пришел в себя, около меня хлопотал мужичок, похожий на бомжа. Он сказал, что вытащил меня из болота, что больше никого рядом не было. И сидели мы у костра по его словам недалеко от городка Любеч-1. Я не знаю, где находится этот город, но не в Карелии точно. Там была почти зима, а здесь – бабье лето. Не знаю, как оказался здесь, и в голове ни одной достойной мысли на эту тему. Но одно для меня очевидно: если я жив, значит Степан и Федька с Петькой тоже. Я найду ребят, и мы вместе отыщем эту чертову «слезу». Иначе, зачем жить?