Во сне и наяву

Олария Тойе

Во сне и наяву

По лесной тропинке брела, свесив голову, смирная пегая лошадка. Федор Емельянович сидел на передке телеги, придерживал свободно лежавшие поводья правой рукой, любовался сочными красками осеннего леса и негромко напевал мотивчик.

Увидев его издали, любой безошибочно определил бы в нем селянина. Немолодой, гладко выбритый мужчина в простой одежде ручной работы и потрепанной кепочке излучал покой и неторопливость, свойственную деревенским жителям. Глядя на него, так и хотелось развалиться на ароматном сене, смотреть на ленивые облака в небе и грызть стебелек какого-нибудь злака.

Однако еще десять лет назад встреча с Федором Емельяновичем не сулила, как правило, ничего хорошего. Всю жизнь он проработал следователем и работу свою обожал. В сорок пять, став пенсионером, службу не оставил, но не учел, что жена имела на остаток его жизни другие планы. Следующие пять лет она проявляла настойчивость, уговаривая мужа переехать на ее малую родину – в деревеньку, которую ни со спутника не увидишь, ни на Яндекс-карте не сыщешь. Пять лет – срок немаленький, вода камень точит, сдался и Федор Емельянович. Вышел в отставку, сложил пожитки в любимую "Ниву" и вместе с супругой отправился на север.

Деревушка, не то Утумымка, не то Ушурмынка, находилась глубоко в тайге и покорила сердце убежденного горожанина с первой же минуты.

Федор Емельянович ожидал увидеть покосившиеся полуразвалившиеся избушки, нищету, очень старых беззубых бабулек в платочках и парочку непросыхающих алкоголиков. Но его взору предстали добротные дома, красивые ровные заборы, брусчатка и человек тридцать улыбающихся, пышущих здоровьем местных жителей.

Новым соседям выделили один из трех пустующих, но все так же ухоженных домов, надарили полный сарай скотины, птицы, трех пушистых котят и бойкого рыжего щенка.

Не успели Федор Емельянович с женой распаковать вещи, как их уже позвали на «сабантуйчик».

Для подобных мероприятий в деревеньке было предусмотрено специальное место, где под навесом стоял длинный стол с лавками.

Обилию яств мог бы обзавидоваться любой мишленовский ресторан. Чего тут только не было! Из многочисленных горшочков, бадеек, кадушек, туесков, крынок на столе один за другим появлялись разносолы – овощные и грибные. На тарелках пробуждали аппетит копчености и всевозможные закуски. Кто-то уже нес горячее: круглую картошку, посыпанную зеленью и политую маслом, мясо и рыбу. А какой хлеб! От одного запаха желудок новосела радостно запел. Мужички наперебой нахваливали каждый свою «фирменную» настойку…

Такого праздника в жизни Федора Емельяновича еще не бывало.

К хорошему привыкаешь быстро. Уже через неделю новоявленный селянин не удивлялся вкусной воде, отсутствию комаров, мух, мошкары и прочей летающей «нечисти», изобилию ягод и грибов, плодородию местных огородов – все это быстро стало частью его, Мельяныча, жизни.

Деревушка жила почти на натуральном хозяйстве. И мельница своя была, и кузница, и даже имелись пережившие Целину трактор и комбайн. Раз в месяц из райцентра приезжал УАЗик, привозил те немногие предметы, которые не произведешь своими силами, а забирал продукты, выращенные селянами. Получался безденежный обмен. Спустя полгода Федор Емельянович свою пенсионную карточку отправил письмом дочери. Ей нужнее.

К отсутствию сотовой связи тоже оказалось легко привыкнуть. Общались с внешним миром по старинке – письмами, а письма забирал и привозил все тот же УАЗик.

Но наибольшую радость принесла рыбалка. Первые месяцы свой новой жизни Федор Емельянович проводил на реке. Рыба разве что сама в руки не прыгала – так много тут ее водилось! Сосед, Мишаня, научил коптить, и это стало любимым хобби Федора Емельяновича, да таким, что слыл он теперь «главным рыбарём» и тщательно скрывал «секретный» ингредиент своей фирменной копченой рыбки – скорлупу кедрового ореха.

Этим осенним утром, таким же прекрасным, что и все утра и вечера за прошедшие десять лет, копыта лошадки глухо стучали по земле, приминая пробившуюся траву, возница мурлыкал под нос незамысловатый мотивчик, как вдруг забытый уже инстинкт следователя пробудился.

– Тпруу, родимая, – скомандовал Федор Емельянович и спрыгнул на землю.

Впереди, прямо на тропинке, стояла палатка.

«Хм… Неужто я так от жизни отстал?», подумал он, удивляясь и ее форме, и материалу, да и самой вероятности появления в этих краях туристов.

Палатка выглядела очень тонкой, как фольга, но при этом создавала впечатление прочной. Ее серый цвет слегка поблескивал в лучах солнца, и от этого казалась, что на тропинке стоит некое изделие далекого космического будущего. Крепилось к земле оно тоже нестандартно, никаких веревок и растяжек, просто стояло, до первого ветерка, видимо. Отсутствовали и другие следы стоянки. Ну костер-то, как минимум, они должны были развести?

В палатке кто-то надсадно кашлял.

В голове следователя сразу же возникли вопросы, крепко спавший азарт сыскаря теперь ярился и требовал действий.

– Эй, есть кто живой? – позвал Федор Емельянович.

Почти в ту же секунду одна из частей палатки словно разорвалась надвое, и из образовавшегося проема решительно поднялся мужчина.

– Здрасьте, – воскресшая следовательская интуиция подсказала линию поведения, – а я тут это, еду, глядь, туристы.

Мужчина натянуто улыбнулся. Из палатки снова раздался сильный кашель.

– Болеет у вас кто?

– Моя жена, – неохотно ответил незнакомец.

Федор Емельянович отметил, как держится мужчина – без боязни, но осторожен и напряжен. Правую руку завел за спину, возможно, в ней оружие. Говорит без акцента, но возникало стойкое ощущение, что он «не наш». Не в смысле иностранец, а в каком-то абстрактном смысле. Чужак. Рост метр восемьдесят плюс-минус пару сантиметров, темно-русые волосы, слегка курчавые, глаза серые, татуировок и родимых пятен не наблюдается. В нем чувствуется опытный боец, возможно, коллега. Точно не сопливый турист, заблудившийся в трех соснах. Этот тип знал, куда и зачем идет.

– Я Мельяныч, давайте-ка свою хозяйку, грузите в мою телегу, отвезу вас домой, мы с женой быстро на ноги вашу болящую поставим. Вас-то как кличут?

Незнакомец пристально посмотрел нежданному помощнику прямо в глаза и спустя секунд двадцать ответил:

– Кирилл. Спасибо, сейчас, дайте мне пару минут.

«Кирилл», а Федор Емельянович ни на мгновение не сомневался, что никакой это не «Кирилл», зыркнул по сторонам и нырнул обратно в палатку.

Послышались тихие перешептывания, о чем – никаких шансов разобрать.

Раздался шорох, и из палатки появилась, ну… принцесса из сказки. Светлая, чистая, с бесконечно добрым взглядом девушка. Спутавшиеся золотые кудри слегка портили первое впечатление, но в карих глазах плескалась любовь ко всему человечеству, и Мельяныч нехотя растаял.

Сказочный момент прервал «Кирилл». Не так парня зовут, вот что хошь делай!

Темноволосый упырь подхватил принцессу на руки и уложил на телегу. Потом накрыл ее чем-то вроде паучьей сети. Девушка слабо улыбнулась и снова закашлялась. А дальше и вовсе случилось волшебство! Палатка сама собой сложилась в небольшой прямоугольный сверток, который Кирилл закрепил ремнем вокруг бедра. На месте, где стояла палатка, он начертил то ли иероглиф, то ли вовсе инопланетный знак.

– Поехали, – кивнул Федор Емельянович, а про себя усмехнулся: «И не таких кололи».

Новый подозрительный знакомец улегся рядом с златовлаской и шептал ей что-то невнятное.

***

Гостям супруга Федора Емельяновича обрадовалась выше всякой меры. Не откладывая, она занялась лечением девушки, и дом наполнился запахами таежных трав.

Кирилл не отходил от своей жены ни на шаг. Даже отказывался есть в столовой, вместе с хозяевами. К счастью, лечение оказалось эффективным, уже на следующее утро пациентка начала поправляться.

Бледная девушка вышла к завтраку.

Кирилл заботливо придерживал ее за талию, помог сесть за стол, сам сел рядом.

– Ну, – с радостной улыбкой потер ладони Федор Емельянович, – давайте знакомиться, а то вчера барышня ваша совсем хворая была. Это Мартовна, супруга моя, вот уж тридцать пять лет как вместе.

– Мартовна? – удивилась златокудрая гостья.

– Марта Марковна, – смеясь, представилась женщина, – язык сломаешь, вот и сократилось до «Мартовна», тут все меня так кличут. Тебя-то саму как зовут?

– Юля, – смущенно улыбнулась девушка.

– Во-от, Юленька, ну и умничка, давай, наедайся. Аппетит – залог здоровья. Ох, девонька, как же тебя угораздило-то так простыть! На земле холодной небось лежала? – В реку упала, – ответила Юля, отпивая глоток ароматного морса.

– Как же ты так неосторожно!

Девушка пожала плечами и с любопытством осмотрелась. Стены рубленого дома украшали панно из дерева, мозаики и даже чеканные, ковры, фотографии в рамочках, всевозможные поделки. Несмотря на необычное смешение, выглядела комната необычайно уютной. От всех предметов – деревянной мебели, кружевных занавесок, домотканых дорожек – словно струились тепло и доброта.

– У вас очень красиво! – восхитилась Юля.

В ответ радостная хозяйка принялась рассказывать о том, кто что в деревеньке делает, похвасталась, что занавески плела сама, и еще бы много чего рассказала, но Федор Емельянович решил, что сейчас самое время узнать о гостях побольше, и начал свой допрос:

– Ну а вы где живете, чем занимаетесь?

Гости переглянулись. На лице девушки скользнула растерянность.

– Я занимаюсь охраной, – сухо ответил Кирилл, и его тон красноречиво сообщал: подробностей не будет.

– Что-то такое я и предполагал, – хитро улыбнулся Федор Емельянович, – а вот барышня ваша ставит меня в тупик. Может, учительница?

– Я… я пишу сказки, – ответила Юля.

– Писательница? – радостно воскликнула Марта.

Гостья неопределенно качнула головой.

– Ну и умничка! Сказки хорошее дело! А я вот вам баньку после обеда наведу! – хозяйка решила сменить тему, – жар, он любую хворь выведет! Кирилл твой парить-то умеет?

Юля замерла, так и не успев откусить кусок бутерброда с индюшатиной, и побледнела.

– А без бани нельзя? – еле выдавила из себя она.

– Без баньки уж совсем никак! Это для здоровья самое то!

– Баня? – переспросил Кирилл, словно впервые слышит.

– Ну да. Парок, жарок, березовый веник, ты умеешь парить веником?

– Не уверен.

– Эх! Вот Федя мой – банщик от бога! Он тебя научит. Правда, Федь?

Идея с паром и веником у гостей энтузиазма не вызвала, но отказаться не получилось.

Заинтригованный странным отношением к бане, Федор Емельянович присоединился к супруге, и вдвоем они уговорили своих гостей согласиться на «лучший парок в округе».

Еще раньше зоркий следовательский глаз заприметил множественные нестыковки в легенде и поведении подозрительной парочки. Любовь между ними была. Именно любовь, а не влюбленность. Жесты, слова, взгляды, все говорило о том, что двое знакомы давно. Но не муж и жена, не настолько близки. Тогда кто? Явно не брат с сестрой. У Федора Емельяновича появилась версия, что парень, называющий себя Кириллом, кто-то вроде телохранителя Юли. Но эта версия не проясняла ситуацию, а лишь добавляла вопросов.

После завтрака все разбрелись по своим делам. Юлю отправили обратно в кровать долечиваться. Кирилл и толстый ленивый рыжий кот составили ей компанию, а

хозяева занялись домашними делами.

– Федь, опять свой сон видел? – спросила супруга.

– Ага, – ответил Федор Емельянович и подмигнул жене.

Время от времени после переезда из города ему снился любопытный сон. Сюжеты, словно фрагменты какого-то сериала: про заговоры и криминальный мир, дружбу и предательство, иногда просто частички чьей-то жизни. Ни одна история никогда не начиналась с начала и не заканчивалась логичным финалом. Но зато происходили они на фоне красивых домиков со шпилями, улочек с каменными мостовыми, коваными табличками, флюгерами. И всегда их окутывал туман. Иногда густой, иногда призрачный. Федор Емельянович любил эти сны и каждый раз рассказывал их жене.

– Ну и что там у тебя сегодня? – нетерпеливо спросила она.

– Эх, сегодня короля убили.

– Вот гады! – всплеснула руками супруга, – А кто? Видел злодея?

– Со спины только, да и то детали туман скрыл, – с легким огорчением ответил Федор Емельянович.

– Слушай, а может тебе книжку написать? Как наша гостья? – рассмеялась Марта.

– Может и напишу…

***

За ужином Кирилл сообщил, что утром они продолжат свой путь.

И Марта Марковна, и Федор Емельянович очень огорчились. Каждый по своей причине, конечно.

Вывести парочку «на чистую воду» у бывшего следователя так и не получилось. Он рассчитывал, что после бани Юля что-нибудь да сболтнет лишнего, но девушка держала себя в руках и, даже если что-то там у них пошло не так, виду не подавала.

Случаются, конечно, «глухари», но все же загадки этой парочки никак не отпускали Федора Емельяновича. И он решил проследить за гостями.

Ранним утром набросал в рюкзак все, что может понадобиться в недельном походе, и за завтраком старательно делал вид, что никуда не собирается.

Марта собрала огромный тюк с гостинцами. Такой, что Кирилл едва поднял его. Хозяева проводили молодых людей до края деревни и после горячих прощаний вернулись домой.

Федор Емельянович подмигнул жене, достал припрятанный в сенях рюкзак и отправился шпионить. Марта Марковна лишь по-доброму усмехнулась – за столько лет она видела мужа насквозь и сразу поняла, что у ее ненаглядного «новое дело».