Наша эра наступает завтра

– Рим, мы идем в твои объятия! – с запалом выкрикнула в открытое окно Диана и потянула Аврору на улицу.

IV

Среди скульптур и фонтанов легко можно было затеряться, они заменяли городу деревья с цветами и поражали своим невообразимым количеством и безграничной красотой, насладиться которой Диана и Аврора хотели при каждом удобном случае, за что получали недовольные упреки Кассии.

– В подвале вас держали, что ли? Нечего время зря терять, меня работа ждет, давайте поторапливайтесь.

Приходилось подчиняться, ведь не могли они признаться, что впервые в жизни гуляют по великому Риму, впервые в жизни видят своими глазами его арки и форумы, низины и холмы, парки и рынки, впервые в жизни наблюдают, как люди заходят в знаменитые бани и толпятся у харчевен, а дети покупают кукурузные лепешки и играют в мяч. Жизнь бурлила так же сильно, как вода в огромных фонтанах, и хотелось не упустить ни единой капли.

– Смотри, это же храм Марса! – воскликнула Аврора, когда они проходили по Капитолийской площади, украшенной статуями богов и известных римлян.

Диана остановилась, чтобы внимательно изучить величественное сооружение. Ей вспомнились слова Овидия, который говорил, что Марс Мститель живет именно здесь, где сенат совещается о войнах и хранятся драгоценности с деньгами.

Интересно, а где же сейчас их Марс? Умер ли вместе с остальными или умудрился вернуться в Кембридж после того, как подставил всех своих друзей?

Аврора прочитала мысли подруги и с опаской спросила:

– А вдруг он сейчас там? Сидит на троне, как царь, и жрецы без остановки поклоняются ему, веря, что бог спустился на землю.

– Пусть только попробует оказаться богом, я его быстро на место поставлю, – прошипела Диана, моментально вспомнив все свои обиды и разочарования. – Если эта сволочь попадется мне здесь на глаза, то в Тибре быстро появится еще один труп.

– Умереть в загробной жизни? Разве это не из египетской мифологии?

– Будет из моей собственной мифологии. Кстати, – голос Дианы зазвучал веселее, – раз я дочь судьи, то было бы неплохо, если бы мой отец устроил суд над Веспером за покушение на убийство. С чего вдруг позволять ему уйти от ответственности?

Авроре такой взгляд на вещи не пришелся по душе. Она постаралась отвести Диану от храма, чтобы идеи у той поутихли, и поделилась своим мнением:

– Может, не стоит тут сильно увлекаться своими привилегиями и вмешиваться в поток событий. Мы гости здесь, даже, скорее, недоразумение, и желательно вести себя потише и поскромнее, чтобы не навлечь на себя никаких бед. Самый разумный вариант – собраться вместе и…

– Смотрю, ничему тебя жизнь не учит. Мы уже несколько раз пытались собраться вместе в прошлой жизни, и чем всё закончилось? Предлагаю пользоваться подаренными возможностями. Взять всё, что нам предлагает античный Рим. Никто не знает, что произошло, но раз теперь мы граждане лучшего города в истории человечества, то почему бы тебе не заткнуться?

Несколько человек обернулись, чтобы послушать пламенную речь Дианы, и они даже не подозревали, какое удовольствие приносит ей их внимание, как упивается она своей способностью громко говорить на латинском в присутствии тех, кто понимает каждое ее слово.

– Эй, вы чего застряли? – Кассия только сейчас заметила, что подопечные не идут за ней. Блондинка ей нравилась намного больше, потому что оказалась не такой бойкой, но из-за того, что обе они принадлежали к знатным особам, Кассия презирала их по всем правилам. По словам сенаторской дочери, Аврора приходилось той двоюродной сестрой, так что хозяйке таверны следовало проявлять уважение к девицам, с чем, впрочем, она не сильно старалась.

– Мы скоро придем? – поинтересовалась Аврора, у которой уже начинали болеть ноги после долгой прогулки через весь город.

– Да вот за тем поворотом дом. Интересно будет поглядеть, как отреагирует Тиберий на вашу потерю памяти.

И вот храм Марса остался позади, но только не желание Дианы устроить расправу над бывшим парнем и всеми теми, кто того заслуживал. Новый социальный статус придавал ей сил и уверенности в себе, словно она сама руководила судебными заседаниями вместо своего обретенного отца, хотя она отлично знала, что с женщинами в Риме не считались. Даже жена Августа, мудрая и прекрасная Ливия, всегда готовая поддержать мужа в политике хорошим советом, подвергалась насмешкам и гнусным сплетням со стороны сената. А вот стала бы Диана править Римом, тогда бы преобразилась вся империя!

С этими мыслями Диана вместе со своими спутницами завернула за угол и сразу же увидела великолепный особняк с изображением орла на гербе. Возле роскошного дома с колоннами толпились люди, вероятно, льстивые и хитрые клиенты6 Тиберия, вернувшиеся с ним из базилики, где проходил очередной суд.

– Веди в дом, – слова Кассии прозвучали приказом.

Все трое уже собрались подняться по каменным ступеням, как вдруг из шумной толпы раздался знакомый подрагивающий голос:

– Диана? Аврора? Как это возможно?!

Фигура со стопкой пергамента в руках отстранилась от разговорчивых молодых людей и подошла к ступеням, чтобы убедиться в том, что глаза не врут. Доверять себе после пробуждения стало слишком опасно.

– Веспер! – ахнула Аврора и заключила того в объятия, моментально смутив всех присутствующих. Она знала, что не должна настолько радоваться этой встрече, но почти что родное лицо вселяло в нее спокойствие и надежду, хоть и неизвестного вида.

Диана же лишь кивнула в знак приветствия и отвернулась.

– Что ты держишь? – спросила Аврора и взяла один из свитков.

Веспер посмотрел на свою ношу, словно видел ее впервые, и чуть стыдливо ответил:

– Стихи. Мне сказали, я их написал за ночь, но я-то отлично помню, как на самом деле прошла ночь. Вы же тоже помните?

Помнили все. Помнили всё. Иногда случаются события и принимаются решения, которые делят жизнь на «до» и «после» ровным разрезом ножа. И жизни студентов как раз испытали переломный момент, настолько удивительный и непредсказуемый, что никто не решался бы даже мечтать о подобном.

Все трое чуть отошли в сторону, и Аврора с удовольствием рассказала, как они встретили день, пока Диана молча и презрительно разглядывала Веспера в его красной тоге, явно с чужого плеча, как, впрочем, и ее одежда. Кассия же махнула рукой на чудаковатую молодежь и отправилась в дом на разговор с судьей и вознаграждением.

– А я проснулся у Аппия, – поделился Веспер. – Он поэт. По его словам, мы давно дружим и всю ночь писали поздравления для какого-то парня. Тиберий сегодня идет к нему с семьей на праздник.

Поэтом Веспера назвать мало бы кто решился, если, конечно, не считать за поэзию его слезливые заметки в телефоне, нацарапанные глубокой ночью под одеялом. Но здесь, в Риме, в первом году до нашей эры Веспер оказался самым подлинным поэтом с десятком лирических произведений на руках.

– Вы знаете, что с нами случилось? – спросил он шепотом, будто боялся показаться безумцем. Жаркое солнце светило ему прямо в глаза и жгло длинные волосы, обычно спасающие от английской прохлады, но совершенно неудобные в душном Риме.

– Пока нет, – вздохнула Аврора и взглянула на Диану. – Но, похоже, кое-кто решил не узнавать, а наслаждаться подаренным моментом.

– Каким еще моментом? – фыркнул Веспер. – Наркотическим трипом? Комой? Смертью? Розыгрышем сумасшедшего миллиардера, который всё это устроил? Поверить не могу, что ты так быстро приняла реальность. Неужели…

Диана не выдержала и перебила насмешки:

– Заткнись, иначе я пожалуюсь на тебя отцу. И полетишь со своими стишками на костер. Думаешь, я забыла, что ты сделал?

– Давайте хоть тут не ссориться. Нам действительно надо быть одной командой, – Аврора никак не могла избавиться от привычной роли.

– Я ведь не хотел! Мною что-то управляло… Всё бы отдал, чтобы вернуться назад и переиграть. Я бы не просто не брал пистолет в руки, я бы даже в лес не поехал.

– Меня тошнит от тебя, – сказала Диана и хотела что-то еще добавить, но вдруг увидела пожилого мужчину в белой тоге с очень серьезным видом и проницательными глазами. Он только что вышел из дома и жестом пригласил толпу клиентов внутрь.

– Кажется, это твой отец, – Аврора озвучила то, о чем все уже догадались.

Увидев дочь, Тиберий нахмурился, явно разочарованный ее поведением, и затем махнул рукой, чтобы она тоже зашла в дом.

– Проходите все в сад, там стоит вино, если хотите немного охладиться, – спокойным тоном сказал Тиберий клиентам, а потом снова повернулся к притихшей компании неподалеку. – А ты иди одеваться, никакого вина больше не разрешаю, нам скоро отправляться к Гаю ко двору. И пусть девчонка переоденется, хоть и рабыня, но на дне рождения у наследника императора все должны выглядеть прилично. А ты тот самый поэт, чьи работы мне советовал Аппий? Положи всё на стол в моем кабинете, я выберу что-нибудь перед выходом. Надеюсь, Аппий не преувеличил твои способности, и мне не будет стыдно перед Гаем.

Тиберий вернулся в дом к своим гостям. Как только порог опустел, Диана повернулась к друзьям, и глаза ее вновь пылали чем-то ярким и дерзким:

– Так это наследника Августа ты называешь каким-то парнем? Гая Юлия Цезаря Випсаниана7, на чей праздник мы прямо сейчас поедем?

– Да брось, – отмахнулся Веспер и поднялся по лестнице в дом. Свитки смущали его, и он хотел поскорее от них избавиться. – Ты же знаешь, что после Августа правил Тиберий. Этому Гаю всего пара лет осталась. Про него даже почти ничего не написано в книгах.

– Ну, знаешь, это мы ещё посмотрим, – Диана оттолкнула Веспера и первая зашла в просторы особняка. Спину она держала крайне ровно, голову с величием приподняла, и в мыслях представляла, что заходит в свой собственный дворец.

– Что ты имеешь в виду? – одновременно спросили Аврора и Веспер, хотя уже чувствовали ответ. Они вдруг оба поняли, что желание Дианы пообщаться на латинском с носителем языка могли считать безобидным и невинным по сравнению с ее свежей идеей, которую она непременно захочет превратить в реальность, а они все окажутся втянутыми в новую авантюру.

Мечты обновляются, одержимости сменяются, а цели растут, ведь без них человек тускнеет, слабеет и гниет, как сорванный цветок, оставшийся без драгоценной почвы, что питает его днем и ночью и позволяет ему расти.

Никакой нужды поддерживать загадочность Диана не видела, поэтому призналась прямо:

– Раз мы здесь, то всё теперь в Риме может измениться. Кто знает, вдруг мне суждено стать императрицей.

Она произнесла то, чего Веспер с Авророй боялись и всё-таки ждали. Диана явно умела брать от жизни всё, если то, что они сейчас вместе проживали, можно было назвать настоящей жизнью, а не обманом. Однако в любом случае им оставалось лишь принять правила необыкновенной игры.

V

Знаменитый Палатин считался самым престижным местом для проживания, ведь именно на этом холме, по преданию, были вскормлены волчицей Ромул и Рем и заложен великий город, чья история разошлась по всему свету. Приобрести дорогую землю могли позволить себе только самые богатые патриции, жаждущие наслаждаться апельсиновыми деревьями и изумительным видом на театр Марцелла, где император регулярно устраивал гладиаторские бои и представления.

Однако больше всего пристального внимания и восхищенных возгласов доставалось дворцу Августа, куда входили не только личные покои первого римского императора, но и торжественные комнаты для государственных приемов, великолепный портик, храм Аполлона и прекрасная библиотека, притягательная для римских ученых.

И теперь эту роскошь зачарованным студентам предстояло не просто увидеть со стороны, но зайти внутрь, дотронуться до каменных стен, вдохнуть запахи могущества и совершенства.

– Прошу тебя, улыбайся всем и не показывай своенравный характер, двор этого не оценит, – Тиберий давал последние наказания Диане, прежде чем спуститься с носилок.

Хоть он и попрекал дочь, в глубине души он гордился ею, особенно ее исключительной красотой, которая теперь еще больше раскрылась благодаря сверкающим бордовым тканям платья и драгоценным украшениям, самым лучшим из всех, что продавались на Священной дороге, где он часто спускал деньги ради красоты обожаемой дочери. Тиберий тайно грезил о том, чтобы кто-нибудь из придворных обратил внимание на обворожительную Диану и задумал жениться на ней, ведь тогда величие их семьи возрастет еще больше и принесет ему уважение тех, кто пока не слишком интересовался родом Корнелиев.

Когда сенатор ступил на землю, то сразу же завертелся с беспокойным видом, словно искал что-то важное.

– Куда я положил генетлиаку8? Кто-нибудь видел? Эй, поэт, – крикнул он Весперу, который вышел из других носилок и сразу же поглотил взглядом дворец. – Стихотворение у тебя?

– Да, сенатор. Вы отдали мне его на хранение.

– Отлично, прочитаешь на пиру.

– Постойте, – Веспера аж передернуло, – мы об этом не договаривались.

– Это твоя работа, малец. Или я зря тебе плачу?

– Но… – Веспер хотел сказать, что никто ему еще не платил, однако Тиберий уже двинулся во дворец, откуда доносилась очаровательная музыка. Струнные и духовые инструменты располагали гостей и помогали им почувствовать себя желанными на праздничном обеде у наследника престола.

Диана хлопнула Веспера по плечу:

– Готовься к минуте славы и постарайся всё не испортить. Не забудь выпить немного, чтобы голос так сильно не пищал.

– Отвали от меня. Иди лучше цепляйся к Гаю, ты же здесь за этим. Любишь соблазнять всех подряд, пока Марса нет рядом.

– Мы с Марсом расстались, если ты забыл. И ревновать сейчас очень глупо, не думаешь? – Диана улыбнулась и помахала рукой Авроре, только-только выскользнувшей из еще одних носилок.

Настроение Авроры слегка пошатнулось после того, как она узнала, что вообще-то в этом мире приходится Диане не сестрой, а рабыней, что заодно означало и правоту Горбуна, которого она надеялась больше никогда не встретить. Чтобы как-то вернуть подруге воодушевление, Диана убедила ее, что во дворце они будут вести себя как самые настоящие сестры и никто даже не подумает назвать Аврору рабыней.

К счастью, убеждение сработало, и «сестра» вновь повеселела. В триклинии, просторной столовой с десятками диванов и манящих столов, высокими растениями и мраморными статуями, с улыбчивыми музыкантами и энергичными танцовщицами, Аврора спросила у друзей, едва сдерживая восторг:

– Вы можете поверить, что мы сейчас встретимся с самыми настоящими героями римской истории?

– И вот они перед вами, – раздался саркастический ответ, и все трое сразу же обернулись на звонкий голос.

Перед ними стоял синеволосый парень в белой тоге и с толстой книгой подмышкой. Нахальная ухмылка не сползла с его самоуверенного лица даже после того, как все обнялись. Любой бы сейчас сказал, что видит чудесную идиллию, и ни за что бы не догадался, на каких нотах молодые люди расставались прошлой ночью.

Один мудрец сказал, что если можно проснуться в другое время и в другом месте, то почему нельзя проснуться другим человеком. Однако уже четверо человек доказали, что проснуться другим можно, нужно лишь убедить себя, что прошлое ничего не значит.

– Я сначала подумала, что с нами заговорил Гай, – засмеялась Диана. – Слава Юпитеру, ты живой! Нокс, мы так давно не виделись, будто целую вечность.

– Вы-то меня видели, а вот я… Пребывал в забвении, пока вы издевались надо мной и друг другом, – Нокс перестал улыбаться. Он предложил устроиться на ложе, чтобы беседовать не посреди зала. – А ведь я хромаю даже здесь. Явный признак того, что ничего не забыто.

– Прости нас, пожалуйста, – поспешила извиниться Аврора. – Мы не должны были так поступать с тобой. Нам, правда, очень-очень жаль, – она посмотрела на Диану и Веспера, и те старательно закивали.

Нокс на извинения ничего не ответил. Он раскрыл свою книгу, загадочный научный труд с едва различимыми мелкими буквами, и будто бы погрузился в чтение. Остальных это не остановило, и они решили рассказать свои истории. Нокс слушал и читал одновременно, а когда все замолчали, он вынырнул обратно в реальность и сказал:

– Может, что ни делается, всё к лучшему. Уверен, вы уже обсудили наше положение. И я уверен, что у вас нет ответов, как и у меня самого. Зато теперь я почти историк. И Сильван, кстати, тоже, а ведь это его давняя мечта. Мы тут ученики Тита Ливия9. Помните же его «Историю от основания города»? Кажется, нам суждено внести свой вклад.

– Невероятно, – ахнула Аврора. – А где сейчас Сильван?

– Пошел за виноградом и всем остальным, что попадется на пути, – отмахнулся Нокс и спросил у друзей: – От Марса вестей нет?

– Аврора верит, что он сидит в своем храме, а Диана притворяется, что верит в его смерть, – ответил Веспер и мельком взглянул на танцовщиц в солнечных нарядах.

И как же гадко ему стало от мысли, что ни одна из них не сравнится с красотой Дианы, преобразившейся еще больше в месте, вероятно, предначертанном ей судьбой. А ведь он теперь ненавидел Диану, презирал и едва терпел ее присутствие рядом с собой, на этом красном узорчатом диване, где среди подушек можно было утонуть, как маленькая лодка в океане.

Музыканты заиграли новую мелодию, спокойную и нежную, и следующие слова Нокса прозвучали на фоне безобидной арфы:

– Если Марс сейчас войдет сюда вместе с Гаем и окажется его правой рукой, то предлагаю оторвать ему его собственную руку.

Однако Гай Юлий Цезарь Випсаниан вошел без Марса. И едва он озарил триклиний своим царственным светом, все сразу же позабыли о своем потерянном друге.

VI

Время шло, а поток подарков не собирался заканчиваться. Каждый гость подходил к имениннику с заготовленной речью, а затем одаривал его драгоценными вещами, начиная от престижного в те дни жемчуга, золотых украшений, египетских тканей, хиосского вина, толстых рукописей, и заканчивая лошадьми в конюшне и красивыми рабами, привезенными из-за границы.

Гай сидел на своем собственном троне и с любезностью принимал дары, но не забывал улыбаться так, как положено улыбаться человеку, уверенному в своем превосходстве над любым, на кого падает взгляд ясных голубых глаз. Его золотые волосы небрежно спадали на лоб и придавали наследнику шарм, пленительный и волнующий, как цветочный запах во дворцовом саду. Светлая туника с пурпурными полосами едва виднелась из-под десятка складок и изгибов тоги, настолько кристально белой, что Гай выглядел в ней христианским ангелом, о которых на пиру пока никто не подозревал. Вместо ангела все предпочитали видеть в юноше Аполлона, чем тот нескромно гордился.

– Двадцать лет бывает только раз в жизни, мой дорогой сын, – когда негромким голосом заговорила Юлия, в зале сразу же повисла тишина. Никто не мог позволить себе демонстрировать неуважение к единственному родному ребенку императора, пусть этот ребенок и был женщиной, зато именно ее сын стоял первый в очереди на самую желанную должность в государстве.

– И как ты мне пожелаешь насладиться своим возрастом? – улыбнулся Гай матери и снова обвел триклиний взглядом в поисках жертвы, которой предстояло разделить с ним долгий и изнурительный путь наслаждений. Именно так он представлял свое ближайшее будущее.

Юлия продолжила составленное при помощи оратора поздравление, однако теперь слушал ее не каждый. Точнее, не слушали ее ровно пять человек. Пять студентов, чье присутствие здесь все считали логичным, кроме них самих.

– Не хочу поднимать шумиху, но кажется, этот паренёк только что дал мне понять, что он заинтересован, – Нокс шепнул остальным и даже отложил подальше свою книгу, которая уже второй час добавляла ему авторитетности.

Нокс, Сильван и Веспер лежали на большом диване с полными тарелками и льняными салфетками в руках. Их места были отделены друг от друга подушками, Диана же с Авророй сидели по краям, как того требовали римские правила, построенные на беспрерывном притеснении женщин.

Такая юная компания заметно выделялась, и Тиберий долго не хотел отпускать дочь от себя, но та смогла убедить его в том, что с друзьями ей будет намного лучше. В конце концов сенатор сдался, но напомнил, что вино для нее пока под запретом.

Однако Диана в пятый раз нарушила обещание, когда вновь поднесла к губам серебряный кубок, чтобы насладиться вином с медом, прежде чем ответить на заявление Нокса: