В напряженном ритме

– Эту музыку кто-нибудь слышал? – спросила она, как только смолкли звуки скрипки.

– Мало кто… Пока что мало кто, – торопливо поправился он. – Так, нравится?

– Пожалуй, да, – с улыбкой протянула незнакомка. – Хотя в иной интерпретации твоя пьеса звучала бы более эффектно. Не хочешь переложить ее для голоса?

Начинающий композитор невольно хмыкнул. Девчонка нахваталась откуда-то умных слов, но ничего не соображает в музыке.

– Не получится, – снисходительно объяснил он. – Обычный человеческий голос не сможет охватить и низкие, и высокие ноты. Особенно такие высокие, понимаешь?

– Да, диапазон у человеческого голоса маловат, – задумчиво проговорила девушка.

Одно слово – блондинка. Корчит из себя знатока, пытается делать умное лицо… Только что бы она понимала? Такие, как эта девица, только и умеют, что строить глазки.

Он более внимательно посмотрел на блондинку. В конце концов, уезжать только через четыре дня, и заниматься с утра до ночи он не будет – так и руки переиграть недолго. Почему бы не провести пару вечеров в компании скучающей красавицы с глазами цвета моря?

– Ты здесь живешь, или в гости приехала? – спросил он.

– Можно сказать, в гости.

– Может сходим куда-нибудь вечером? Как тебя зовут?

– Ты играй, не отвлекайся, – с усмешкой посоветовала блондинка.

Странная девушка!

Он раздраженно отвернулся и снова вскинул смычок. Вместо баркаролы скрипка разразилась каприсом Паганини. Теперь музыкант, как мог, пытался выжать из инструмента звук, напоминающий  об охотничьих рогах. Получалось неубедительно.

– М-да, исполнитель много значит, – пробормотала блондинка.

Обернувшись, музыкант уже не увидел девушку с глазами цвета моря. Ну и ладно, тем лучше. Он снова наедине с солнечными бликами на серо-голубых волнах. Скрипач пристроил смычок к струнам. Чего же все-таки не хватает его "Баркароле"?

***

Следующие два дня он по утрам и вечерам оглашал скрипучими звуками побережье в попытке найти ответ. Несколько раз музыканту казалось, что из глубины вод выглядывает странная девица. Наверное он принимал за светлые волосы играющие на волнах блики солнца.

Перед отъездом погода испортилась: всю ночь лил дождь, и море билось с землей, обрушивая всю свою мощь на пологий берег. К утру дождь прекратился, но море продолжало бушевать, его союзник-ветер гнул молодые деревья, ломая ветки, да носил по пляжу оторванные листья и сорванное ночью с веревок белье.

Музыкант складывал в сумку вещи, когда с улицы донесся шум. К избиваемой волнами гальке спешили несколько вечно пьяных субъектов, целые дни просиживавших у сельского магазина. Пошатываясь, отталкивая друг друга и громко ругаясь, они шли прямо в бушующее море. С чьей-то ноги соскользнул дешевый резиновый шлепанец, и волна понесла его назад, отшвырнула подальше на гальку.

Музыкант с недоумением смотрел из окна на групповое помешательство. Допились они, что ли, окончательно? Так не все же одновременно! Да и протрезветь должны были бы сразу, от холодных-то волн. А местные алкоголики медленно, но упорно заходили все глубже, протягивая руки вперед, будто в религиозном экстазе.

Музыкант прошел мимо комнаты, где бабушка смотрела телевизор, и выбежал на улицу. Даже умей он плавать – не испытал бы желания вытаскивать из разбушевавшегося моря четверых пьяных, но не давать же им утонуть! Надо позвать кого-нибудь на помощь. Вон один уже зашатался под натиском моря, разъяренная волна совсем скоро собьет его с ног.

И тут музыкант услышал звуки – проникающие в самую душу, волшебные, манящие. Далекий голос, прекрасный, как само море, выпевал восхитительную мелодию. Скрипачу хотелось плакать, смеяться, упасть на колени перед божественными звуками, и ползти туда, к голосу, слиться с морем, откуда неслась смутно знакомая песня.

Ноги сами понесли к берегу. Музыкант забыл о сбиваемых волнами пьяных, о бабушке с ее телевизором, об автобусе, который по расписанию отходит через… Да какая разница, когда он отходит!

Нужно идти туда, к голосу, плавно меняющему регистры. Только что он звучал мягко, низко, как виолончель, а теперь плавно скользит по высочайшим, едва слышным нотам. Крики чаек и шум накатывающих на берег волн гармонично сливаются с мелодией в фантастической морской симфонии.

Кто-то оттолкнул музыканта и ринулся вперед, в воду, за ним другой, третий… Что же он-то медлит? Ведь эти люди доберутся до голоса раньше!

Скрипач шагнул в воду. Волна пыталась оттолкнуть его к берегу, холод свел судорогой ногу, но музыкант упорно двигался вперед. Через боль, вопреки сопротивлению моря – туда, откуда звучит манящий голос. К невероятному оркестру постепенно присоединялись новые инструменты, новые звуки. За спиной кто-то закричал, и отчаянный вопль дополнил великолепную кульминацию морской симфонии.

Что-то твердое, неживое вцепилось в ногу, рвануло назад, и музыкант опрокинулся на гальку. Подрагивающие руки рывками вытянули его на берег, что-то навалилось сверху. Гармония была окончательно разрушена резким диссонансом – крикливым старческим голосом над головой.

– С ума вы, что ли, посходили?! Жить надоело?!

Глухой сосед – отставной военный – сидел на музыканте верхом, прижимая его к земле. По камням стукнула брошенная стариком деревянная самодельная палка, которой он так вовремя успел подцепить за ногу обезумевшего скрипача. Какая-то женщина истерически кричала рядом. И лишь один звук на берегу гармонировал с чудесной музыкой моря. У самой воды обнималась молодая пара, парень с тоской смотрел на волны, а девушка с испуганными синими глазами мягко повторяла:

– Давай отойдем, ну, пожалуйста…

Симфония моря закончилась на долго истаивающей в воздухе высочайшей ноте. Музыкант, наконец, понял, что за мелодия так манила его в морскую пучину. Не может быть! Баркарола, его баркарола…

– Божественно! – выдохнул он. – Божественно!

***

***

Вечером в местных "Новостях" говорили о девяти пропавших без вести, которые зачем-то отправились купаться во время шторма. Их тела так и не были найдены.

***

Уплывая все дальше от маленького приморского поселка, ундина с глазами цвета моря играла с волнами и переговаривалась с ветром. Она немного посмотрела мир, а теперь пора возвращаться в любимый Рейн. Соленая вода пришлась ундине не по вкусу, слишком уж раздражает нежную кожу.

Ундина улыбнулась, вспомнив встречу на берегу. Мелодия самонадеянного юноши оказалась не так уж плоха. Хотя, конечно, музыка скрипача ни в какое сравнение не идет с тем, что много-много лун назад на берегу родной реки напевал ей забавный маленький человечек по имени Рихард. В тот вечер они вспоминали старинную легенду о золоте Рейна.

Впрочем, иногда даже самые прекрасные песни надоедают, мелодию скрипача можно оставить для таких случаев.

Ундина легко двигалась в бушующем море и тихо напевала никому, кроме нее, неизвестный мотив. Кажется, Рихард называл эту музыку "Дух воды".

Танец

Лес, взметнувший ввысь тысячи веток-рук, лес, что ощетинился мелким кустарником и возвел баррикады буреломов, лес-владыка и лес-кормилец был свидетелем нашей встречи. Мы кружились под палящим солнцем, каждый в своем легком танце под самую прекрасную музыку, какую только мог исполнить ветер. Но вот наши взгляды встретились, руки соприкоснулись и уже не разъединились. Теперь это был общий танец. Танец страсти. Танец любви.

С наших губ срывались признания и клятвы. Ветер – друг и советчик, проказник и преданный слуга – нашептывал, что наша судьба – быть вместе. Мы слились в поцелуе. Наши постоянно изменяющиеся тела подходили друг другу всеми изгибами и переливами. Пламя любви разгоралось все ярче.

Но скоро силы стали покидать нас. Ведь чтобы жить, нам нужно постоянно идти вперед. Не разбирая дороги, не размыкая жарких объятий мы побрели через лес. В своей страсти мы были слепы и натыкались на деревья и кусты, звери убегали при виде нас, и птицы уносились прочь. Наша любовь сметала все на своем пути, оставляя позади лишь пепел да слабо тлеющие угли. Обвиваясь вокруг друг друга, мы двигались все быстрее. Миновали лес, поле с сухими золотистыми колосьями и ринулись к ближайшему селению.

Мы мчались по траве, перескакивали через заборы, останавливались и целовались у деревянных стен и на соломенных крышах. Ветер раздувал пламя нашей страсти, теперь мы уже сами создавали музыку для любовного танца – треск, шипение, свист, шуршание сплетались с криками и далеким гудением колокола.

Жалкие существа, которые до сих пор мечутся вокруг с ведрами воды, не имеют силы нас уничтожить: наш пыл уже слишком силен. Мы – языки пламени, рожденные огнем, будем жить, пока не погаснет последний уголек. Сплетаясь в объятиях, мы движемся вперед и вперед, пламя разгорается все сильнее, ему есть, чем напитаться.

Кружа в неистовом танце, мы боимся лишь одного. Дождя.

Я вернусь по краю лета

Блог Дениса Девяткина

"Тело популярного певца Ри Сипа так и не найдено

Кумир миллионов поклонников и, главное, поклонниц, популярный певец группы "Ноги вперёд" Ри Сип (настоящее имя – Кирилл Сипягин) неделю назад покончил с собой, бросившись со скалы в море. Причины самоубийства неизвестны, свидетелей нет. Окружение певца не замечало у него каких-либо признаков депрессии. Известно, что Ри вышел прогуляться около часа ночи и направился в сторону скал.

Утром на скале нашли одежду Ри и записку – его последнее стихотворение:

Я вернусь по краю лета

За родственной душой,

Что поймет мою душу поэта,

Заберу её с волной.

Эти стихи стали основой новой песни группы "Ноги вперёд". Песня "Я вернусь по краю лета" уже стала хитом. В группах соцсетей, посвящённых гибели Ри Сипа, поклонницы обговаривают  паломничество к скале в конце мая и в конце августа. По этическим соображениям я намеренно не называю место гибели Кирилла Сипягина.

Тело двадцати четырёхлетнего певца так и не было найдено. Гибель Ри – большая утрата для миллионов его поклонников"

***

– Дурдом, – пробормотал Денис.

Он уже расчехлил фотоаппарат и торопливо делал снимки собравшихся на скале полуголых девиц. Поклонницы погибшего год назад Ри позировали охотно, пытались придать хорошеньким личикам таинственное или скорбное выражение, рвались сфоткаться у самого обрыва. Однако всё было подготовлено к появлению мистически настроенных девушек. На роковом месте постоянно дежурили два крепких сменяющих друг друга охранника. Они вежливо, но решительно не подпускали к двадцатиметровому обрыву поклонниц, желающих воссоединиться с погибшим кумиром.

– Я так его любила, так понимала, – курлыкала девица лет семнадцати-восемнадцати. – Нам с ним было трудно познакомиться, к Ри не так просто было подойти. В толпе он мог меня не заметить. И я во время концерта прошла к нему прямо на сцену.

– И не остановили? – недоверчиво спросила малолетка с татушкой "Ри навсегда" на плече.

– Может, и остановили бы, если бы одетая шла, – мечтательно улыбнулась рассказчица. – А Ри, как увидел меня голую, так и утащил за сцену…

– Идиотки, – еле слышно пробормотал рядом охранник с бейджиком "Геннадий".

Денис кивнул и повесил фотик на шею. Возможно, получится заснять что-нибудь интересное.

– Корреспондент? – поинтересовался Геннадий.

– Блоггер.

– Специально приехал, чтобы фоточки сделать? – флегматично продолжил беседу охранник.

– Живу недалеко. Я благодаря Сипу блог раскрутил так, что теперь на нём зарабатываю.

– На блоге или на Сипе? – с иронией уточнил Геннадий.

– На обоих. Надо же, написал чувак какую-то хрень, скорей всего, по пьяни, а эту хрень и в хиты, и мистику какую-то в ней ищут…

– Да он всё такое же писал, – отмахнулся охранник. – Я так подозреваю, что этот Сипягин сам прикалывался, когда свои песни сочинял. Ну, невозможно же всерьёз такое наваять, даже по пьяни. Пел ради бабла то, что вот этим нравилось, – Геннадий кивнул в сторону девиц.

Те, обсудив подробности знакомства кумира с голой поклонницей, уже распевали один из хитов Ри Сипа:

– Я тебя люблю

Но люблю ли тебя?

Я тебя хочу,

То любя, то не любя.

Денис вздохнул. Охранник сплюнул. Оба посмотрели с обрыва на спокойно плещущееся далеко внизу море.

– Да, с таких стихов и сигануть можно, – изрёк Денис и полез в барсетку за сигаретами.

– Да ладно, – ухмыльнулся Геннадий. – Нормально парень жил, брал от жизни всё, что в руки шло, – он кивнул в сторону девиц. – Стишата кропал типа

"Пьяная чайка села на стакан

Это не чайка, это таракан"

Денис засмеялся:

– Похоже!

– Да если бы мне так платили, как он зарабатывал, я бы такие шедевры пачками выдавал и ржал бы, как конь, пока писал. Сигаретка найдётся?

Курили молча. Слушали воспоминание очередной девицы о том, как Ри когда-то отымел её в такси, пока ехал в гостиницу.

– И зачем он с собой покончил? Обкурился, что ли? – пробормотал Денис. – Или напился до белочки?

– Я думаю, случайно сорвался, – пожал плечами охранник. – Мог с очередной дурой тут развлекаться, вот и разделся, а стишок просто так прихватил, случайно. Его же, вроде, в кармане нашли?

– Слушай, а это версия! Вроде, какую-то девку приезжую в то же время несколько дней искали, а потом решили, что она домой уехала, что-то такое было, – наморщил лоб Денис. – Так может он с ней тогда со скалы, а? Надо будет выяснить, чем та история закончилась.

– Тебе только романы писать, – фыркнул Геннадий. – Ну, выясни, может, блог ещё больше подраскрутишь. Я в одном уверен: Ри со скалы не прыгал и никакой депрессухи у него не было. Эй, девушка, сюда нельзя!

Он вытянул руку, пытаясь удержать очередную девчонку, которая рвалась сфотографироваться на месте гибели кумира. Шаг, нога Геннадия заскользила по камню. Никто ничего не успел понять. Охранник взмахнул руками и с криком повалился в полумрак обрыва, к тёмной воде. Плеск. Пара мгновений – и тишина взорвалась оглушительными воплями и визгом.

***