Петля разума

– Будете сигарету? – спросил старик, достав пачку из внутреннего кармана жилета и протягивая ее Мие.

– Нет, спасибо, – ответила Мия, стараясь делать все ради того, чтобы ее ответ прозвучал максимально дружелюбно.

– Ну, так вот, – начал продолжать свой рассказ старик, закуривая сигарету.

– Я одно время ходил злой на Остина, что он так нагло ворвался в нашу жизнь, где мы с Мартой еле-еле научились жить без него, довел мою любимую жену до смерти, причем, наступить которой, было суждено постепенно, словно желая продлить наши с нею мучения. Я думал, что ни за что не прощу его за такое поведение, да и не мог понять, как мы умудрились воспитать такое чудовище. Но вскоре настал день родов. Был самый обычный день: я стриг газон, а Марта лежала за телевизором, когда она, встав возле входной двери, окрикнула меня, держа в руках телефон. Не прошло и пяти минут, как мы на такси ехали в больницу. Мы оба молчали о чем-то своем, и вдруг я понял, насколько сильно я был зол и полон ненависти в эти месяцы, что даже не придумал имени своему внуку. Мне стало так стыдно, так не по себе, что навернулись слезы на глазах, и я понял, что я все это время был хуже Остина, которого так ненавидел. Я наполнился раскаянием, и в тот день я простил своего сына. Я понял, что был ведом злобой, позволил себе подчиниться этому чувству, и чуть не лишился себя. Мои мысли прервал голос таксиста, который сообщил нам о прибытии в точку назначения. Расплатившись, мы, насколько могли себе позволить быстро, отправились в больницу… – старик вдруг запнулся, – ам, простите старика, что забыл спросить. Я вас не задерживаю? Вам не стоит стесняться, говорите, ведь у каждого человека есть свои дела.

– Нет, что вы, даже не забивайте себе голову подобными мыслями. Я, наоборот, с большим удовольствием слушаю вас. Вы меня мало знаете, но я понимаю вас, что вы чувствуете. Никогда и никому не пожелаю испытать подобного. Я горжусь вами, у вас огромное и мужественное сердце.

– Спасибо вам, дите, эти слова много для меня значат. Я долгое время нес в себе эту боль, спасибо вам еще раз, что согласились разделить ее со мной. И если вы не против, то я продолжу свой рассказ. Так вот, мы отправились с моей супругой в больницу. У входа сидела очень милая, но уже уставшая девушка, у которой мы и узнали, в какой палате родился наш внук. Не буду обо всем рассказывать подробно. Скажу, что имя мы дали ему Киран. В честь моего покойного дяди, который был мне ближе отца, но это уже отдельная история, – тихо рассмеялся старик.

– Когда Кирану только исполнился год, скончалась моя супруга и его бабушка – Марта. Мне до сих пор тяжело с этим смириться, но, пожалуй, не буду вас грузить этими мыслями. Тем временем, Киран рос, его шаги становились все увереннее, а слова более четкими и понятными. Мы часто играли с ним, гуляли, я водил его с собой на охоту, рыбалку. Он стал для меня ближе и роднее, чем даже был мой сын. Благодаря ему я меньше страдал от потери своей жены. В один момент… простите… – он отвернулся, быстро вытер глаза платком.

– Простите меня, не знаю, может возраст берет свое, но мне сложно без слез вспоминать это.

– Мне очень жаль, я вижу, какую боль доставляют вам эти воспоминания. Вы уверены, хотите рассказать все до конца? Мы можем остановиться в любой момент.

– Нет, мне нужно высказаться. Мне нужно отпустить все это. Вы меня простите, что заставляю вас все это слушать.

– Успокойтесь, вы не заставляете меня. Я буду очень рада, если это хоть сколько-то поможет зажить вашим ранам.

– Спасибо вам. И вот, в один момент, он выбежал на улицу поиграть, ему тогда было четыре года, уже можно сказать пять, там оставалось буквально пара недель. Район у нас был безопасный, поэтому я не придал этому особого значения, к тому же, выбегал он не в первый раз. Да и Киран еще ни разу не заставил меня переживать по этому поводу. Я занимался своими делами на кухне, выглянул в окно, и, убедившись, что он носится с Армстронгом по лужайке, отправился на задний двор; надо было привести кое какие вещи в порядок. Когда я был занят, я имел привычку полностью сосредотачиваться на деле, поэтому лишь спустя час-другой, вернувшись в реальность, я понял, что во дворе слишком тихо. Стараясь отгонять растущее внутри беспокойство по этому поводу, я как можно скорее добрался через дом на лужайку, осмотрелся, и, убедившись, что по близости его нигде нет, уже не на шутку запаниковал. Словно стена между безумием и разумностью, в голове стояла фраза «все хорошо». Однако не прошло и пяти минут, как я бегал вокруг дома и вдоль дороги, и меня понемногу начало парализовывать чувство одиночества и глубокой тоски. Я просто сел посреди дороги, не имея сил больше ни на что, и тихо зарыдал. Я понимал, что еще есть возможность его найти, что, быть может, он просто куда-то далеко отошел, но что-то мне подсказывало, что прощаемся мы с Кираном навсегда. Я не успел заметить, как вдруг сзади подошла моя соседка, с удивленным лицом посмотрела на меня и предложила помощь. Я ей все рассказал, вместе мы вызвали полицию, заполнили все как следует, и принялись ждать. Никаких зацепок, абсолютно ничего, будто нечто просто поглотило его и увезло в какой-нибудь любой другой мир. Они не нашли ничего. Они не нашли Кирана. Вот я и остался один. Впрочем, я привык терять близких себе людей, знаете Мия, как бы мы не любили жизнь, нашей любви к ней мы обязаны присутствию близких нам людей рядом. И чем меньше их становится – тем меньше становимся и мы в этой самой жизни. Они словно забирают часть нашей души, сердца, оставляя нам пустые бесчувственные тела. Я думал, как было бы хорошо, если бы я умер вместо них, но знаешь, тогда ведь страдать пришлось бы им, и после данного прозрения, я понял, что эта жертва стоит того, чтобы ее принять. Остается лишь надеяться, что они вместе в более лучшем мире, чем тот, где все меньше и меньше остается места для чувства, на котором этот мир и держится – то есть любви.

– Да, у меня просто нет слов. Ваша история, простите, мне не хватает ни слов, ни мастерства, чтобы передать вам свои эмоции. Мне очень жаль, что все так сложилось.

– Все хорошо, дитя. Ох, прошу прощения, я стольким обременил вас, что позволил себе забыть представиться – звать меня Абрахам.

– Мне очень приятно познакомиться, Абрахам. Меня зовут Мия.

– О, Мия. Не часто встретишь это имя среди нынешней молодежи. Ваши родители, должно быть, назвали вас в честь кого-то.

– Возможно, но я была слишком маленькой, когда их не стало, и не успела узнать.

– Ох, простите.

– Все хорошо. Вам не нужно извиняться. Думаю, что мне повезло больше, чем многим. Просто наверно лучше, когда это происходит в возрасте, в котором ты еще ничего толком не понимаешь. Намного тяжелее прощаться с человеком, привязавшись к нему. Ладно, покажете человечка?

– Точно, я и забыл, зачем мы вообще здесь собрались, – улыбнулся Абрахам.

– Думаю, стоит рассказать, что единственное оставшееся после Кирана на той лужайке, это и был Армстронг. У него их было два: одного он любил носить в своем маленьком рюкзачке, а второго в руках. Один так и остался с ним, где бы он сейчас не находился. А цену такую высокую я поставил специально, чтобы определить того, кому он действительно нужен. Да и если быть честным, я до последнего надеялся, что в один день Киран прочтет это объявление и придет купить его, сколь наивной бы эта мысль не была. И тяжело прощаться с ним, но пока я этого не сделаю, я останусь навсегда жить в прошлом, – сказал Абрахам, зачем-то при этом опустив взгляд на выпирающую из кармана прозрачную упаковку с капсулами, изумрудного цвета…

– Вы собираетесь уезжать? – спросила Мия, увидев объявление о продаже дома. Абрахам, проследив за взглядом Мии понял, откуда она сделала этот вывод.

– Вы про это? Да, мне здесь все напоминает о них. Если стены, впитавшие в себя воспоминания о Марте, мне еще удалось закрасить, создав новые с Кираном, то боюсь, сейчас я бессилен. Реальность тут стала для меня словно лестницей в события прошлых лет. Думаю, что этот шаг, который, пожалуй, будет последним в моей жизни, станет для меня хоть немного освобождающим от всех этих душевных терзаний. Кстати, я ведь так и не договорил, Армстронга я отдам вам бесплатно, как и планировал изначально. В деньгах я не нуждался, но нуждался в вас, в вашем понимании, в сердце, что впустит в себя эту историю и запомнит ее. Теперь я уже не чувствую себя таким одиноким, непонятым. Спасибо вам большое, если бы вы только знали, как сильно вы повлияли на мою судьбу, просто дав понять, что есть еще на этом свете люди, в которых остался гореть огонь.

– Ух ты. Я, честно сказать, немного ошеломлена. Это вам спасибо, что открылись мне и перестали держать все это в себе. Сколько смелости нужно иметь, чтобы вот так излить душу девушке, которую видите впервые. Даже не знаю, смогла бы я поступить так же.

– Знаете, Мия. Наш мир настолько полон парадоксов, что порой первый встречный заслуживает большего доверия, чем самый близкий для вас человек. Хотя бы тем, что ему просто нет до вас и до ваших тайн дела. Такому человеку нет смысла использовать это против вас, распространять, судить вас.

– Кажется, я понимаю, о чем вы, – на лице Мии застряло одновременно и удивление, и некоторое удовольствие от внезапного открытия для себя такой простой, и одновременно такой глубокой, истины. Она просто обожала парадоксы и философию, и порой испытывала нечеловеческое удовольствие от подобных мудростей.

– С вами все в порядке? – спросил Абрахам, буквально выдернув Мию из какого-то, только ей известного, состояния, быть может, даже измерения.

– Да-да, я просто задумалась над вашими словами. Знаете, в них много мудрости, Абрахам. Простите, если это будет бестактным, однако, чем вы занимались еще до пенсии?

– Ох, дите, это были славные годы преподавания в местном колледже философии и социальной психологии. Сколько сил и эмоций я оставил в этом здании, с ума можно сойти. Я ведь, сначала сам там отучился, и Бог весть как меня туда понесло еще и преподавателем работать, – рассмеялся старик.

– Однако, думаю, совру, если скажу, что я сожалею. Я отдавался весь целиком этим наукам, и смею считать, что достойно прошел свой путь. Дети, которые прошли все курсы под моим руководством в конечном итоге превращались из маленьких сосунков, простите за выражение, во взрослых ребят, понимающих, если не саму жизнь полностью, то хотя бы на чем она стоит. А сейчас посмотришь на крупные города, стыдно становится. Ох, кажется, я забылся, простите, уже начинаю жаловаться на все, как моя соседка Николь, – улыбаясь, вновь потянулся за сигаретой Абрахам.

– Да уж, повезло вашим студентам. Мне было очень приятно с вами беседовать Абрахам. Однако, мне нужно еще успеть на обратный поезд. Сегодня особый день и хотелось бы не опоздать, сами понимаете.

– О, извините, что вторгаюсь в вашу личную жизнь, но позвольте спросить – это день рождения сына?

– Нет, что вы. Моего будущего мужа, – улыбнулась Мия.

– Хаха, у вас очень добрый жених, – сдерживая смех, ответил Абрахам.

– Это точно. Ладно, я побежала, с радостью осталась бы еще, но сами понимаете, – улыбнулась Мия, глядя старику в глаза.

– Да, счастливо. Рад был знакомству!

– И я была рада знакомству с вами, – ответила Мия, оглядываясь и постепенно отдаляясь от старика, который так и остался стоять, опираясь одной рукой об столб, а другой – наслаждаясь сигаретой.

– Черт, – подумала Мия, спустя несколько минут после прощания – а Армстронга то я забыла.

Быстро, почти бегом, Мия направилась вновь в сторону старика, который как раз уже подходил к входу в свой дом.

– Мистер Абрахам. Мистер Абрахам, постойте!

Старик оглянулся и понял, в чем дело.

– О, кажется, вы забыли то, за чем приезжали. Да и я конечно молодец, взял и сам забыл. Вот, держите, – протянул ей коробку с игрушкой Абрахам.

Она взяла в руки коробку, с названием бренда серого цвета посередине. Немного повертев ее, решилась открыть и увидела саму куклу, завернутую в пленку. Кукла не отличалась сильно дизайном от других таких же, но что-то волшебное и притягательное было в этой игрушке. Лишь теперь, держа ее в руках, она поняла, что провернула это все не зря. Немного воодушевившись покупкой, она поспешила отдать ее стоимость. Старик запротестовал, будто она предложила ему взять в руки раскаленный кусок металла. В конечном итоге, Мия сдалась, и, сказав напоследок немного добрых слов, поторопилась попрощаться.

Со странными чувствами она шла в сторону вокзала, совсем не такими, которые она испытывала, еще когда только шла сюда. Раздумывала о покупке, о Рике, который наверняка сейчас сидит за столиком и занимается своей рутинной работой, о которой она толком еще ничего не знает, кроме того, что она связана с программированием. Ей стало немного стыдно от мысли, что она даже ни разу не интересовалась, чем конкретно он занимается.

«Не думает ли он, что мне это не интересно? Но если у него возникло такое предположение, он окажется прав, потому что она у него совсем не заботливая. Могла бы хоть раз поинтересоваться, что я сегодня и сделаю» – решила она для себя. Выключившись из монолога в голове, Мия решила приостановиться на секунду и начала осматриваться. Вокруг все куда-то стремятся. Мужчина увлеченно разговаривает по телефону, на другой стороне, почти у тротуара сидит бродяга и с каждым прохожим теряет веру в щедрость человечества. Только что мимо нее прошла парочка, совсем как они с Риком, и завернула в какое-то заведение. Подойдя ближе Мия обнаружила, что это довольно уютная кафешка. При одном только, еле доносящемся запахе омлета, вспомнила, как сильно она успела проголодаться, и немедля вступила за порог. Кафе представляло собой довольно современное, небольшое помещение, обставленное мягкой кожаной мебелью салатового цвета, что приятно сочеталось с белыми столами и зелеными стенами. Она решила занять место возле окна, и почувствовала облегчение, буквально упав на мягкий диван. Сняла с себя пальто, аккуратно положила его на маленькое кресло справа от себя, и стала дожидаться, пока к ней подойдет официант. Долго ждать не пришлось – в ее сторону двигалась молодая девушка, судя по возрасту, возможно, подрабатывающая студентка колледжа, не исключено, что того самого, где когда-то преподавал Абрахам.

– Добрый день, вижу, вы у нас впервые? – начала разговор девушка и протянула меню. – Могу я вам посоветовать наше сегодняшнее куриное жаркое к обеду, или грибной суп?

– Аа, так, давайте я сначала посмотрю меню. Подождете пару минут, пока я пробегусь взглядом по нему?

– Да, конечно. Кстати, можете обращаться на «ты», если вам так удобней.

– Хорошо. Когда я стояла у входа, отсюда доносился очень аппетитный запах яичницы, он есть в меню?

– Да, вот он, – указала она пальцем на яичницу с беконом. – Советую к нему кофе, потому что он у нас просто отменный.

– Думаю, глупо отказываться от такого предложения, – улыбнулась Мия официантке.

– Ладно, погодите пару минут, и я вернусь уже с едой на подносе.

– Окей, кстати, я чувствую, как старею на несколько лет каждый раз, как ты обращаешься ко мне на «вы».

– Хорошо, я это исправлю по отношению к тебе, – улыбнулась официантка, и направилась в другое помещение.

Это был просто шикарный омлет. Насладившись им сполна, Мия расплатилась, при этом еще и оставила немного чаевых милой официантке, и, надев пальто, вышла наружу. За то время, что она сидела в кафе, погода немного переменилась: заморосил холодный дождик. Ей не хотелось оставаться под ним ни единой секунды, и она чуть ли не бежала в сторону вокзала, попутно лавируя на узком тротуаре между редкими прохожими.

Оставалось еще минут пятнадцать до обратного рейса, когда она добралась до вокзала, но ей хотелось провести в этом городе больше времени, нежели позволяли ей обстоятельства. Было что-то привлекательное в этом небольшом, до боли обычном, месте. Однако сегодняшний день был не самый подходящий, чтобы побыть здесь еще хотя бы одну дополнительную минуту. Поэтому взяв кофе, Мия уселась по удобнее на скамье в полупустом зале, и снова достала из сумочки коробку. Повертев ею вновь, поборов желание вытащить Армстронга на волю, она убрала ее обратно в сумку и принялась ждать. Уже почти стемнело на улице, когда она была дома и принялась накрывать стол. По дороге обратно она успела прикупить вкусностей: это был, конечно, праздничный торт, дорогое шампанское, кое-что из готовой еды, ибо приготовить она никак не успевала, несколько бутылок пива и чипсов, чтобы удобно упасть на диван и закончить день просмотром их любимого фильма, который показывали еще в приюте. Всего несколько минут, и он будет здесь. Закончив с приготовлениями, Мия символично выключила свет, уселась на диван и принялась ждать, глядя на входную дверь. Звонить она ему принципиально не стала, дабы не испортить момент. Да и не поздравляла его еще за сегодня. Вновь погрузилась в раздумья, что он наверняка и не подозревает, где она сегодня была, как провела свой день. Наверно думает, что она весь день была на курсах, ведь ему неоткуда было знать, что та специально за день договорилась в учебном заведении о своем отсутствии. Затем решила предугадать его удивление, когда он обнаружит открытую дверь и выключенный свет по всему дому. Взглянула на часы, половина седьмого, вроде бы уже должен был прийти, скорее всего, задержали на работе, ведь у него была привычка сразу после работы идти к самому близкому ему человеку, то есть к ней. Начала думать о дальнейших планах. Она еще толком не выбрала, чем будет заниматься после курсов. Хотела попробовать себя в должности психолога, но также видела себя помощником юриста. Не то чтобы у нее был талант, нет, но она четко знала, что трудолюбие и желание позволяет достигать любых высот. Чуть ли не каждый день сравнивала плюсы и минусы каждой деятельности, но так и не получалось склонить чашу весов в чью-либо сторону. Вновь вспомнила про подарок, что забыла купить праздничную ленту. Слегка расстроилась, но голову посетила великолепная, как ей показалось, идея. Выглянув на улицу и не увидев нигде его силуэт, достала из шкафчика со столовыми принадлежностями маленький ножик и принялась аккуратно выгравировать его инициалы. Р.К. Рик Кайлар – так расшифровывались эти маленькие, еще не полностью запечатленные на предплечье Армстронга, будто татуировка, буквы. Кайлар не являлась его настоящей фамилией, ибо родителей своих он не знал. Его нашла на своем крыльце подруга Оливии. Испугавшись, и не зная, что делать с малышом, сразу же набрала Оливию. Та, еще спросонья, не веря своим ушам, набрала такси и уже через десять минут стояла на крыльце дома, не решаясь позвонить. Она имела опыт в обращении с детьми, но все равно страх перед неизвестностью парализовал ее.

«Стоило бы сразу позвонить в полицию, вдруг малыша уже давно обыскались» – подумала она про себя. И эта мысль заставила ее позвонить в дверь. К двери вышла уже немолодая женщина, которую Оливия давно знала. Пошла за ней в квартиру, позвонили в полицию и уже через полчаса здесь стоял офицер. Еще день спустя узнала, что о младенце ничего не известно, а заявлений о пропаже так и не поступало. В одну бессонную ночь очень долго думала обо всем этом: как все произошло, почему его подложили именно к ее подруге, кем были его родители, и дала себе слово, что возьмет ребенка в приют, где она была управляющим. С раннего утра начала бегать собирать всякие справки и оформлять документы. Она уже имела опыт в таких вопросах, но, несмотря на это, ей понадобилось ровно четыре дня на то, чтобы все закончить и она, с младенцем в руках, стояла у входа в приют. Самое сложное было придумать имя. Порой некоторые семьи месяцами бьются над этим вопросом, а ей дали лишь горстку дней. Она решила дать ему фамилию своей матери – Кайлар. Но вот имя никак не хотело приходить в голову. Ей хотелось переложить эту ответственность на кого-то другого. Почему-то она всегда считала, что имя определяет судьбу человеку, и из этого сделала вывод, что будет сегодня ждать знак. Он долго не приходил, но уже под конец дня к ней в дверь постучались. Глянула в глазок. За дверью стоял, совсем юный парнишка в рабочей форме. Видимо курьер, решила она и отворила дверь.

– Добрый вечер, мисс, у меня посылка для Рика, вот, возьмите и распишитесь на этой бумаге вот здесь, – указал он на прочерк, слева от имени Рик.

– Вы, скорее всего, ошиблись, молодой человек. Здесь нет ни одного Рика.

– Так, погодите. Вот ваш адрес, смотрите, – показывал он пальцем на документе, – вот имя получателя – Рик. Все правильно.

– Я вам еще раз повторяю, здесь какая-то ошибка. В этом доме не проживает человек, с именем Рик.

– Вы уверены в этом, мисс?

– Ты держишь меня за идиотку, парень? – рассердилась на него Оливия, чуть ли не до покраснения. – Говорю тебе, у вас там ошиблись.

– Ладно, простите пожалуйста. Скорее всего, так и есть. Но посылку я вынужден оставить. Еще раз простите за беспокойство, всего вам доброго, – пребывая немного в недоумении, быстрым шагом парень удалился, оставив ее с небольшой коробочкой и таким долгожданным знаком.

Все еще в некотором раздражении провожала она его взглядом, пока до нее не дошло: курьер утверждал о том, что в этом доме живет Рик с такой уверенностью, что дожми он ее еще чуть-чуть, и она бы согласилась с этим. На его листе было написано, что посылка предназначена Рику, и, какого-то черта, ее адрес. Но она всегда жила здесь одна, и ни разу такой ошибки не произошло, пока у нее в этот момент не появился здесь малыш. Рик. Что это, если не знак? – задалась вопросом Оливия, и проблема с именем была решена. Это имя ему выбрала судьба, случай или совпадение. Не так уж и важно, главное это была какая-то высшая сила. Размышляя над всем этим, она принялась открывать коробку, и к своему удивлению, обнаружила там резинового тянущегося человечка, и рядом записку. На ней, неаккуратным почерком, было написано: «Рик, вот он, твой Армстронг. Держи его всегда с собой, и помни, что ты не одинок». Немного шокированная всем происходящим, Оливия решила, что когда Рик подрастет, расскажет ей про этот случай, чтобы подарить ему надежду. Надежду, которая необходима каждому человеку, чтобы не угаснуть.

Внезапный телефонный звонок напугал Мию, погруженную в воспоминания истории, рассказанной ей с Риком, Оливией, и вернул ее в реальность. Это был Рик. Потратив мгновение на просмотр времени подняла трубку.

– Привет, Рик. Уже без десяти девять, у тебя все в порядке?

– Привет Мия, все отлично. Я как раз только что все закончил и уже стою на автобусной остановке. Потерпи еще полчаса, родная, хорошо? Обещаю, такого больше не повторится. Кстати, сколько моргов и больниц успела обзвонить?

– Морги пока не стала, но заказала тебе отличный гроб в этих ритуальных услугах, которые активно рекламируются в утренней газете, так что у тебя есть полчаса, иначе…

– Хах, понял, видимо, мне еще рано умирать, потому что автобус уже подъехал. Все, целую, пока.

– Пока. Передавай привет своему анге… – не успела она договорить, как Рик уже успел скинуть трубку. Теперь она хотя бы знала, сколько минут спустя он придет…

Рик сел у окна, и уже, наверно, в тысячный раз наблюдал за пролетающими мимо зданиями, смешавшими в себе несколько эпох. В этом городе он до сих пор оставался гостем, хоть и успел прожить здесь целый год. Не будь он таким зажатым и безынтересным к окружающим его людям, проводи он больше времени среди скопления людей и предприми хоть какие-то попытки завести друзей и знакомых, кто знает, может быть уже стал бы здесь своим. Но, как и сейчас, ему было интересно лишь одно: заработать денег, приспособиться, чтобы твердо стоять на ногах и двигаться вверх по ступеням карьерной лестницы. Не столько ради себя, сколько ради Мии и их совместного будущего. В отличие от тех парней, поступающих в колледж и затем работающих в более престижных фирмах, нежели он, у него не было родных, которые бы вкладывали в это почти все силы и ресурсы. И становилось куда сложнее соревноваться с ними, по крайней мере, времени и усердия требовалось больше. Но в отличие от них, он владел большим сокровищем, которое давало ему фору – мотивацией. Человек, не представляющий себе сценария развития событий, где кто-то его устраивает в жизни или хотя бы помогает в этом, намного лучше понимает, сколь важно каждое его действие. Насколько важны труд и время на пути формирования себя. Знает цену жизни. Честно признаться, он мог в любую секунду позвонить своему немало близкому человеку, Оливии, которую он считал своей тетей, и заручиться поддержкой. И было бы неправильно по отношению к ней, ставить крест на таком понятии, как родственники. Но эту возможность он оставлял на крайний случай. Вспомнив о ней, Рик сильно пожалел, что уже около месяца не созванивался с ней, хотя бы просто поинтересоваться, как у нее дела.

Рядом изо всех сил пыталась заставить свой телефон отправить сообщение пожилая женщина, и у него промелькнула мысль помочь ей. Однако мысль эта не привела к действию просто потому, что автобус остановился напротив его остановки. Взяв сумку с ноутбуком и закинув ее за плечо, он поторопился выйти, как только открылись двери. На улице было уже темно, но путь ему освещали ночные фонари, расставленные вдоль всего тротуара. Сейчас было намного прохладней, чем утром, и он пожалел, что не оделся теплее, хоть и идти было не более нескольких минут. Превозмогая холод, он еще немного постоял, провожая автобус, и двинулся в сторону дома, где ждала его Мия. Он был не одинок на этой улице; впереди шел укутанный в несколько слоев толстовок и курток, подросток. Он не пропадал из вида до тех пор, пока Рик не стоял уже напротив своего дома. Внутри было темно и это нагоняло тревогу, которую он отгонял мыслью, что Мия, наверно, уже легла спать, так и не дождавшись его. От этого ему стало немного грустно, ведь сегодня был день его рождения, который они привыкли отмечать вместе.

«Наверно я сам виноват, не следовало так долго задерживаться на этой мудацкой работе» – подумал он. «Я итак большую часть дня провожу там, в окружении так и не ставших родными мне людей, но такого больше не повторится, пусть делают с этим что хотят».

Тревога усилилась, когда дверь оказалась незапертой.

«Здесь явно что-то не так» – промелькнула мысль в голове Рика. Медленно открыв дверь, которая не издавала скрипов, как принято в фильмах ужасов, он не торопясь зашел внутрь. Было темно, хоть глаз выколи, и Рик, чуть было не опрокинул себя на пол, ударившись коленом об стул.

«Зачем Мия поставила стул у входа?» – со злостью подумал он. «Надо бы включить свет…»

– Сюрприииииииз!!!!

– Твою мать! Господи, Мия. Я чуть было не оставил этот мир в тот же самый день, в котором появился на свет. Зачем же так пугать старика? – еще до конца не осознав, что произошло, попытался отшутиться Рик.

– Эй, дедуля, иди сюда, – обняла его Мия, при этом крепко прижав к себе. – С днем рождения тебя, милый. Здоровья, счастья… Шучу, желаю тебе оставаться таким же веселым, целеустремленным, чтобы судьба всегда подкидывала тебе возможности. Не хочу говорить этой банальщины, поэтому скажу то, что желаю тебе сильнее всего: быть любимым – мной, нашими будущими детьми, друзьями, удачей. Я люблю тебя, – у нее упал голос, и глаза наполнились слезами, говоря это. Ей, ровно так же, как и ему, не повезло узнать, каково это быть любимым родителями, близкими. И говоря о детях, представила просто на миг, что будет, если и им придется осиротеть.

Поклялась себе, что несмотря ни на что, какие бы беды и тяготы не оказались на их пути, не бросит своих детей. Несмотря ни на что…

– Ну ладно тебе, вытри слезки, сегодня праздник, я тоже тебя люблю, моя ты сладкая. Спасибо тебе за все это. Честно, ты не представляешь, как ты сильно обрадовала меня.

– Да ладно тебе, иди переоденься, и помой руки, а я пока разогрею тебе эти прекрасные… пиццу и еще кое-что там.

Даже не пытаясь сдержать улыбку, Рик отправился в ванну. Только сейчас, глядя в зеркало, Рик понял, насколько он счастлив: все тяготы остались позади, теперь он самостоятелен, волен выбирать сам свой путь. Все те трудности, которые когда-то казались непреодолимым препятствием, в этот момент превратились в еле слышимые отголоски из прошлого. Теперь, глядя на свое отражение, он впервые увидел человека, который справился со всем, и пусть только судьба вновь попробует его опрокинуть, как он заставит ее пожалеть об этом. Он был полон решимости, подпитанный злобой, и, подойдя ближе, почти в упор к своему отражению, бросил ему, что дойдет до конца, что с этого момента страхи станут для него той самой бездной, в которую он прыгнет с тем же самым выражением лица, на котором сейчас застыла улыбка. Рик, наконец, понял, насколько он рад, что жизнь сложилась именно подобным образом. И самое главное в этой жизни сейчас то, что от самого любимого человека его разделяют лишь несколько шагов. Подлила радости еще и Мия своим нежным голосом, напевающая какую-то известную ему песню в соседней комнате. Песню, которую он не мог вспомнить, но слышал неоднократно. Возвращаясь обратно, остановился в коридорчике и, будто очарованный, стал наблюдать за изящными движениями Мии. Больше всего сейчас ему хотелось подойти к ней сзади и позволить себе утонуть в ее объятиях. Что он и сделал. Нежный поцелуй, за которым немедленно последовала страсть, которую на данный момент, казалось, невозможно усмирить.

– Эй, постой. Я что, зря готовилась? – сквозь прерывистое дыхание спросила Мия, улыбаясь.

– Нет, не зря. Я в восторге от всего, что ты сделала, но еще больше восторгаюсь от самой тебя, крошка, – ответил он ей, и вновь утонул в порыве. Начал было быстро раздевать ее, но что-то в движениях Мии заставило его притормозить.

– Милая, так что ты там приготовила? – спросил он, поняв, что может обидеть ее, если не насладится ее работой.

– Ну, наконец-то, этот сексуально озабоченный эгоист подумал о труде других…

Ужин получился просто великолепным. Ели, пили шампанское, Мия принесла праздничный торт со свечами, что не могло не заставить его закатиться смехом. Саркастично задув свечи, и оставив от торта одни воспоминания, они плавно переместились на кровать смотреть любимый фильм Рика, как и было запланировано Мией немного ранее. Где-то к середине фильма, она внезапно вспомнила, про то, как она ездила в другой город покупать ему подарок, и была вынуждена досматривать его с соблазном рассказать обо всем и вручить ему заветную коробочку с Армстронгом. Концовка фильма оказалась самым идеальным временем для данного действия. Когда уже пошли титры под мелодичную музыку, Мия выползла из объятий любимого и отправилась за сумкой, в которой и хранилась коробочка. Достав ее, и еще раз оценив, зашагала обратно. Рик, все так же полулежа на диване, залипал в экран, задумавшись о чем-то, либо просто наслаждаясь мелодией.

– Рик, у меня есть для тебя подарок.

– Еще? – перебил он ее, выразив небольшое удивление на лице.

– Это последний, наверное, – улыбаясь, посмотрела она ему в глаза, и передала коробочку. – Открой.

– О, довольно многообещающая упаковка, – сказал он, заинтригованный содержимым, и начал открывать. – Вау, постой… невероятно! Это же мой старый кент Армстронг! Надо же, точь-в-точь как он. Я полагаю, сегодняшний день ты провела на речке? – подшутил Рик.

– Если бы. Сегодняшний день, как и все другие, я провела в ожидании тебя, придурок.

– Охох, как это мило, единственная ты моя. Где ты его достала? – не переставал удивляться Рик.

– Это долгая история, и я буду невероятно рада поведать тебе путь этого «куска резины». И она принялась рассказывать ему всю историю так, как помнила. Все до мелочей, начиная с того, как ей ночью, лежа с ним в спальне, пришла в голову эта идея, и заканчивая переживаниями, которые она испытывала, когда ждала его с работы. Даже сочла должным, что Рик должен знать все, что она испытывала при первом знакомстве с городом, во что был одет старик, сделавший ей этот подарок, как ей понравилась еда в местном кафе, да и сам его внутренний интерьер, до мелочей, не обделила вниманием и официантку. Даже рассказала, какие книги успела прочитать по дороге. Рик знал, какое удовольствие Мия испытывала, делясь с ним своими рассказами. Понимал, насколько важен был этот поступок для нее самой, и немного растрогался от этого. Ведь не так часто получалось, что она выбиралась куда-то, кроме как по делам. Он считал себя виноватым в этом, но пока ничего не мог изменить; лишь стремился к этому. Внимательно выслушав ее, поторопился сказать самое важное.

– Спасибо тебе, любимая. Сегодняшний день был одним из лучших, которые мне довелось прожить с тобой. Ты не представляешь, насколько я сейчас счастлив. Еще раз, спасибо тебе. Я не умею извиняться, но все равно прошу у тебя прощения за все те ситуации, в которых я причинил тебе хоть малейшую боль. Обещаю, я сделаю все, чтобы таких моментов в твоей жизни было минимум. Я люблю тебя.

Она не успела ничего произнести, как он увел ее в мир наслаждения поцелуем, сопровождавшим в себе продолжение начатого, но так и не законченного акта. Это была не похоть, не стремление следовать влечению, нет. Это была настоящая любовь, в самом чистом и прекрасном своем проявлении. Чувство, дозволенное испытать лишь самым искренним, тем, кто готов ради близкого человека на любой поступок. Взяв паузу, он поднял ее на руки и перенесся в спальню…

Уже светлело на улице, когда оба, уставшие и обессиленные, наконец уснули.