– Спасибо! И сколько я вам должен?
– А сколько сам думаешь? – С вызовом спросил он.
Иван достал из кармана купюры. Руки тряслись, мысли хаотично метались по черепушке, опасаясь за ее сохранность. Пятьсот рублей бедолага в костюме был готов заплатить и сам. До двух тысяч подогрел парень с велосипедом. Добычу справедливо делить поровну. Значит, отдать нужно семьсот пятьдесят.
– Дай сюда!
Спортсмен выхватил у Ивана деньги. Плюнул на пальцы и ловко пролистал купюры, оставив себе большую часть.
– Держи. Это тебе! – Сказал он.
– Но тут всего сто рублей!
– Все верно! Остальное мое. Тысяча – за торги, пятьсот – за торговое место и столько же штраф, за торговлю без моего разрешения.
– Так это уже две тысячи. – Математически подметил Иван.
– Все верно. Сто рублей – это наш подарок. Что мы, звери какие-то что ли? Мы – бизнесмены.
За спиной спортсмена-бизнесмена стоял уже не только велосипедист. К нему примкнула целая команда, олимпийская сборная. Вступать с ними в споры было не только бесполезно, но и болезненно.
ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД
Сладкий квас полощет горло. По лицу растекаются брызги фонтанов. Теплый воздух наполняет грудь, создавая иллюзию счастья. Иван доволен, вытирает пену с губ и с благодарностью смотрит на продавщицу. В его кармане еще семьдесят рублей, которым он обязательно найдет применение. Еще час назад он чувствовал себя несчастным, ограбленным человеком, лишенным денег и часов. Но всего один глоток кваса вернул ему оптимизм. Жизнь прекрасна. Он настоящий путешественник во времени и его приключение только началось.
Квас – утолил жажду. Сливочный стаканчик справился с голодом. Иван продолжал бродить по Москве, вспоминая мгновения детства. Яркость ностальгии постепенно тускнела. Временами становилось скучно, а рука то и дело тянулась к телефону в надежде скоротать время. Отсутствие интернета и мобильных сетей, вызывало ломку. Иван держался, продолжал бродить, а невидимая сила приближала его к родному дому.
Давно снесенная пятиэтажка предстала его взору. Легкое волнение прихватило живот. Иван ощущал себя компьютерным героем, сумевшим пронзить пространство и время. Во дворе цвели деревья. Молодая девушка с детской коляской улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ и признал в ней тетю Дашу – соседку с нижнего этажа, которая приходила жаловаться его родителям за постоянный топот. Он стоял прямо напротив подъезда, в котором провел все детство. Хотелось зайти внутрь, подняться по ступеням и постучать в дверь. Но правила, озвученные шофером четко говорили – не лезь! Это опасно и ни к чему хорошему не приведет. Кто знает, может нарушив их раз, он застрянет здесь навсегда?
Подавив желание зайти внутрь, он отдалился от дома. Бродил по округе, вспоминая, как с другими мальчишками взбирался на макушки деревьев и прыгал по гаражам. На месте, где потом построят торговый центр, снова появился пустырь.
Пыльный пятачок с самодельными воротами из стволов березы и перекладины в виде доски – служил полноценным футбольным полем. Ареной, на которой проходило детство, полное эмоций и радости. На поле никого не было. Видимо, мальчишки, обычно проводящие здесь весь день, сейчас занимались другими делами. Иван продолжал исследовать места боевой славы. Сразу за полем дымились остатки костра. Рядом с дощечками, заменявшими ребятам стулья, на красном кирпиче лежал оплавленный аккумулятор. Здесь, по законам дворового цеха готовили фигурки из свинца, одна из которых конусом впилась в песок. Иван поднял ее, покрутил в руках и ощутил прикосновение детства. Но самое интересное ждало его впереди.
В кустах что-то блеснуло. Он продвинулся дальше и увидел присыпанный землей металлический лист. Руки дрожали. С трудом сдерживая волнение, он поднял люк и увидел просторы землянки – убежища, служившего вторым домом на время дворовых игрищ. Об этом месте не знали даже родители. Землянка была секретным местом дворовой шпаны, где они прятались от взрослых, жары и дождя. Из-под люка веяло сыростью и прохладой. Убедившись, что землянка пуста, Иван спустился вниз. Держащаяся на опорах крыша, находилась в метре от земли. Фанерные стены не давали земляне осыпаться. А, чтобы не мерзнуть, по краям стояли детские стульчики и маленький столик. Где-то в углу по самое горлышко была зарыта бутылка с водой, сохранившей приятную прохладу.
Все-таки волшебное было время, Яркое и искреннее, когда он по-настоящему и неподдельно радовался каждому моменту, когда примитивная землянка дарила ему больше счастья, чем целый дом, построенный двадцать лет спустя.
Тяжелый день измотал его. Он лежал на сырой земле, спрятанный в тени подземного убежища и не хотел уходить. Собрав ладонью горсть земли, он вдыхал ее запах и ощущал с ней родство. Переход от жары к прохладе разморил незваного гостя. Иван не стал противиться и закрыл глаза.
– Ты что тут делаешь?! – Затрещал детский голос. Солнце разбило тьму землянки и разбудило Ивана.
– Бомж что ли? – Мальчишка продолжал штурмовать вопросами. – Иди отсюда или ментов вызову. Это наша землянка!
Иван вытянул руку, защищаясь от яркого света. Сквозь шоры ресниц он вглядывался в нависшее над люком лицо пацана. Рыжие кудри, хулиганский прищур, рассыпанные по щекам веснушки. Сомнений нет, это Димка Назаров.
– Димка, ты?! – Воскликнул Иван.
– Я. А откуда вы меня знаете?
– Как откуда? Мы ж друзья, елки-палки!
Димка отпрял. Хитрые глаза бегали по сторонам в поисках помощи и путей отхода. Он уже находился на старте и совершенно не признавал в сорокалетнем мужике своего лучшего друга. Иван понял это. Вспомнил, про особенность своего положения и поспешил исправиться.
– Мы друзья с твоим папой. – Сказал он, выползая наружу. – Когда-то работали вместе. Он много про тебя рассказывал.
– А мне он ничего о вас не рассказывал.
– Так бывает. Это на работе у него много свободного времени, вот и говорил от нечего делать про своего Димана, который любит футбол и строит землянки. А дома, видимо, ему не до рассказов.
– Это да. – Согласился пацан. – Дома он только и делает, что пьет или ругается с мамой. А что вы забыли в нашей землянке?
– Жарко на улице. Хотел остыть.
– А я думал, что поссать. – Димка подозрительно посмотрел на гостя и, сделав выводы, смягчился. – А так да, там хорошо, прохладно. А как вы ее нашли?
– Твой папа сказал.
– Он не мог сказать о землянке. Он про нее не знает. – Рыжие брови сомкнулись мостом. Димка не верил незваному гостю. Взрослый чужак на дворовой земле привлек внимание детворы. Вокруг стали собираться ребята, многих из которых Иван помнил и по сей день: Костя Плюшкин, Серега Веретенников, Андрей Пономарев. Все они были частью его счастливого детства. Сереги уже нет в живых, Костика он давно не видел, но они иногда общаются по воцапу, а Андрей уехал заграницу и прекрасно там себя чувствует. О Димке разговор отдельный. Они по-прежнему дружат, ведут совместные дела и даже успели стать кумовьями. Димка трижды вступал в брак и каждый раз добивался его расторжения, отдавая детей и половину имущества каждой из жен. Теперь и сам живет в лачуге, чем-то похожей на эту землянку.
– Раз твой папа рассказал мне про землянку, значит он знает, где она находится. – Сказал Иван, продолжая блеф. – Знаешь, родители часто следят за своими детьми, когда те даже и не подозревают об этом.
– Ну ладно. – Согласился Димка. – Может быть, поиграете с нами? Мы с Андрюхой и Серегой будем нашими, а вы немцами. Пойдет?
– В войнушку что ли? – Спросил Иван.
– Какую войнушку? Футбол! Скоро чемпионат Европы. Наши с немцами играют.
Димка пнул мяч и понеслась. Пустырь покрылся облаком пыли. Потные мальчуганы носились от ворот до ворот, не жалея коленок и сил. Каждый гол громко праздновался. Каждый промах отмечался отчаянным воплем. А каждая минута добавляла заряда незабываемых эмоций. Футбол закончился и перешел в войнушку с самопальными брызгалками, сделанными из пластиковых бутылок.
– А где Ванька Смирнов? – Спросил Иван, увернувшись от струи воды.
– Вы и его знаете? – Удивился Димка. – Во дворе у подъезда с мамой сидит. Он сегодня наказан.
Родители часто наказывали Ивана за плохое поведение. В эти дни он преимущественно сидел дома, мыл полы и посуду и не мог смотреть телевизор. Во время наказания ему редко разрешали гулять, а если и позволяли вылазку, то только вместе с мамой. Отец, обычно был занят рабочими командировками и редко приезжал домой. Когда он был дома, каждый день превращался в праздник, а каждый его отъезд сопровождался обилием слез, текущим по щекам Ивана.
Запретный плод сладок. И чем больше он напоминает о себе, тем сильнее хочется его вкусить. Любопытство вновь притащило Ивана во двор. У входа в подъезд он увидел патлатого мальчишку в белой футболке и синих джинсовых шортах, привезенных откуда-то отцом.
Мальчик рыдал, а мама его отчитывала. Иван оторопел от увиденного. Путешествие во времени набирало обороты. Он хотел обнять мать и подбодрить маленького себя, но дурацкие правила запрещали это делать. Приходилось оставаться в стороне, прислушиваться к фразам и пытаться уловить суть.
– Ну пожалуйста, мам. Купи мне собаку! У меня нет ни брата, ни сестры, подари мне хотя бы щеночка.
Малец хлюпал носом, размазывая сопли по мокрым щекам.
– Иван. – Строго отвечала мать. – Ты же знаешь, что сейчас это невозможно. У нас нет на это денег. Да и вообще собака – не игрушка. Это большая ответственность, накладывающее множество обязанностей. Надо ее кормить, выгуливать, ухаживать, водить к ветеринару, убирать за ней какашки. Кто это будет делать?
– Я все буду делать. Обещаю! Я буду кормить, гулять, убирать какашки. Ну, пожалуйста, ну купи, купи.
– Нет, Иван! Прекрати ныть, а то отдам тебя к дедушке не перевоспитание. На собаку у нас денег нет.
Иван чуть не прослезился, наблюдая за собой из прошлого. Мальчик за метил его, их взгляды пересеклись. Вслед за мальчиком, на него посмотрела и мама. Иван отвернулся и ушел.
ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА
Насыщенный день приближался к концу. Небо разлилось лиловым закатом, а Иван продолжал перемалывать жвачку ностальгии, вкус которой медленно угасал. Силы таяли и даже легкий перекус в виде хлеба с кефиром не дал им как следует восстановиться. Эпоха далекого детства, всегда казалась яркой и беззаботной. Но сейчас, вновь очутившись здесь, он чувствовал тоску и разруху. Оставшиеся в памяти яркие оттенки столкнулись с суровой реальностью. Если перефразировать пословицу: везде хорошо, где нас нет. То может получиться что-то вроде: хорошо там, где прошло наше детство – с зеленой травой, голубым небом и розовыми надеждами. Но вернувшись туда по горячей путевке Иван заметил, что оттенков куда больше, и многие из них не такие яркие, как казалось ему тогда. За пределами маленького мира бодрого мальчугана протекала другая жизнь. Взрослая, разнообразная и чуточку страшная. Той страны, в которой привык жить народ уже не было, но и другая еще не успела обрести контуры, оставив людей, как маленьких детей, выброшенными на улицу и предоставленных самим себе.
Открывшееся окно перемен наполняло воздух не только ароматом свободы, но и смрадом неопределенности. Парадоксальным образом, Иван почувствовал, что оказался на том же пороге, от которого пытался уйти, усаживаясь в копейку времени. Что в двадцать втором году, что за тридцать лет до этого, он находился где-то между. Тогда Союза уже не было, но и новая Россия, как страна, еще не получила окончательный статус, а сейчас в двадцать втором, все с точностью да наоборот. Той России уже нет, но и Советский союз еще не вернулся. Все как в перефразированном старом анекдоте, где железный занавес наполовину толи поднят, толи опущен вниз.
Бурная торговля угасала. Бабушки с картонными прилавками собирали утварь. Очереди в магазины редели. Ларьки закрывались, передавая эстафету игровым автоматам. Где-то на пушкинской гудели американские горки. Змейкой по улице вилась очередь в Макдональдс, отбивая желание стоять за бигмаком.
Впору задуматься и о ночлеге. Карманы почти пусты, а спать на улице не безопасно. Вот тебе и горячий тур от Time Travel, сервис точно не их конек. Денег нет, часов тоже и на половину разряженный телефон не приносит никакой пользы. Иван внимательно сканирует тротуары в поисках пустых бутылок. Когда-то давно он скопил целое состояние, меняя стеклянную тару на бумажные рубли, за которые купил самокат. Быть может и сейчас ему повезет. Тем более, что в детстве его ареал ограничивался парой улиц и крышами нескольких домов, в то время как сейчас в его распоряжении вся столица.
Вечерняя Москва всегда прекрасна. Дороги пусты, вдалеке гудит самосвал. Иван ходит с авоськой, аккуратно наполняя ее добычей. Пивные и водочные бутылки гремят под рукой. Их уже не так уж и мало, но для полноценной монетизации нужно, как минимум, столько же. Местами они лежат скопом, как большой урожай, а где-то подобно жемчужине, спрятаны в «ветках» дворовых помоек. В их поиске приходится проявлять внимательность и сноровку. Он не один такой умный и в этой охоте тоже есть конкуренты. В основном бомжи, с которыми иногда он перетягивает бутылочку.
– Боже, как низко я пал. – Подумал Иван, проиграв борьбу немытому конкуренту. Махнул рукой и отдал ему все бутылки.
Иван отпустил ситуацию. Он гость этой эпохи. Турист, который скоро отправится домой. Надо наслаждаться моментом и радоваться видам вечерней Москвы.
На автобусной остановке толпилась кучка людей. Среди них вспышкой мелькнуло лицо молодого мужчины. Он сидел на скамейке, задумчиво выпуская дым из-под густых усов. Руки мяли пачку Примы. На поясе висела барсетка, а у ног стояла огромная клетчатая, набитая хламом, сумка.
Иван затаил дыхание. Прямо сейчас в центре вечерней Москвы он увидел отца. Да что там отца – папу, человека, который воспитывал его в те редкие моменты, когда появлялся дома между бесконечными командировками, в которые он вынужденно отправлялся дабы содержать семью. Ему так не хватало отца. Его ранняя смерть не позволила стать им друзьями, когда Иван повзрослел, но он всегда оставался человеком, умеющим дать сыну мудрый совет. Иван равнялся на отца, гордился им и даже мысленно продолжал с ним диалоги, после того как он умер.
Сейчас же он здесь перед ним, живой и здоровый, молодой и подтянутый, самый настоящий папа. Иван с трудом сдерживался, чтобы не обнять его. Вряд ли бы он это понял. Скорее бы дал ему в лоб. Или бы выпорол, как в детстве. Пришлось соблюдать дистанцию и не показываться на глаза. Автобус подъехал, отец выплюнул бычок, схватил сумку и вместе с другими людьми пролез в салон. Двери закрылись. Иван стоял на месте, провожая взглядом задумчивого отца.
Остановка опустела. Все разошлись и лишь одна девушка продолжала сидеть на скамейке. Она грустно смотрела в пол, прикрывая лицо ладонями. Навьюченные кудри вились на ветру как конфетти. Шум дороги прерывали легкие всхлипывания. Ивану стало ее жаль. Он хотел помочь, но не знал как. Он помнил о правилах и не считал, что нарушит их, если познакомится с ней. Она все-таки, не Мерлин Монро и даже не Алла Пугачева. Нет ничего страшного в том, что он с ней поговорит. Он уже играл с ребятами в футбол на пустыре, наблюдал за тем, как его отчитывает мама, и даже вплотную увидел отца. Вроде как, земля не сошла с орбиты.
– Может быть я могу вам помочь? – Спросил он, осторожно сев рядом.
Она отвела ладони от заплаканных глаз. По румяным щекам текла тушь, яркая помада слегка размазалась, но даже эти косметические искажения не скрывали ее красоты. Из-под покрова юбки выглядывали тонкие коленки. Розовая блузка подчеркивала контуры стройного тела, а воткнутые в мочки ушей сережки, качались и поблескивали, создавая гипнотический эффект. Она молчала, но и это говорило о многом. То, что она не вскочила и ушла, и не послала его, уже было хорошим знаком.
– Я не знаю, в чем причина вашей грусти. – Сказал Иван. – Но, если я могу чем-то помочь, то был бы рад это сделать. Бывает полезно побыть в одиночестве и немного порассуждать. Но зачастую лучше разбавить грусть хорошей компанией.
Она улыбнулась, достала из сумочки платок и вытерла слезы. Было видно, что Иван ей нравится и оказался именно в тот момент, когда она нуждалась в поддержке. Они встали и отправились гулять по вечерней Москве.
Приведя себя в порядок в ближайшей уборной, она стала еще прекраснее. Подобие свидания с молодой девчонкой из другой эпохи стало чем-то новым для Ивана, и он снова почувствовал себя молодым студентом, наслаждающимся компанией прекрасной девушки. Легкий трепет от прикосновения ее руки прошелся мурашками по коже. Она не рассказала, что послужило поводом для слез, но они легко нашли множество тем для общения и с каждой минутой все сильнее симпатизировали друг другу. Вопрос с ночлегом решился сам собой. Она пригласила Ивана и он утешил ее под одеялом теплой постели в старой хрущевке в одном из районов Москвы.
БИТВА ЗА ЛЮБОВЬ
Бурная ночь сменилась ласковым утром. Иван чувствовал себя счастливым в теплых объятиях молодой незнакомки. В любом случае эта ночь была бы незабываемой, но лучше в памяти останется то, что было, нежели духота и вонь Казанского вокзала.
По итогам страстной ночи не стыдно и закурить. И они сделали это, разделив последнюю сигарету. Из рук в руки, из уст в уста она переходила, как трубка мира, заполняя запахом табака маленькую комнатушку. Иван наслаждался моментом, он смотрел в ее игривые глаза и видел в них радость. Даже без макияжа она была хороша.
Воткнув сигарету в банку кофе Pele, она прижалась к Ивану. Гладкая обнаженная ножка легла поверх одеяла, теплая ладонь коснулась его груди, алые губы приблизились к уху, издавая приятный жар.
– Спасибо тебе! – Прошептала она и укусила его за мочку. – Это было прекрасно. Ты просто вытащил меня из депрессии. Еще вчера я была готова броситься вниз с моста, а сейчас мне снова хочется жить.
– Ты тоже сделала меня счастливее.
– Нет, правда. Спасибо! Так хорошо мне не было очень давно.
– Я старался.
Щеки Ивана покраснели. Не слишком часто он удостаивался такой похвалы.
– Надеюсь, это у нас не серьезно?
– Нет. Конечно нет. – Ответил он, сдержав удар самолюбия. – Мы же современные люди.
– Вот и я о том же. Ты прости. Я вчера не стала тебе говорить о причине своих слез. Ты так здорово меня отвлек от этого, что я совершенно не хотела теребить душевные раны. Но сейчас, после всего, что у нас было, я хочу с тобой поделиться. Дело в том, что я влюблена в мужчину.
Иван уже давно не был мальчиком. За годы жизни он успел натереть на сердце мозоль, толщина которой не позволяла чувствовать боли. Но сейчас, он ее ощутил. Легкое разочарование и детская обида закрутились где-то в груди. Но он молчал и продолжал ее слушать.
– Мы вместе уже два года, и я очень сильно его люблю. Но он женат. Который раз кормит меня обещаниями, что уйдет из семьи, но все равно остается. Поначалу это было даже романтично, но сейчас я чувствую себя какой-то игрушкой, которой он наиграется и бросит.
– Ну так и брось его! – Посоветовал Иван.
– Не могу. Я знаю, что он меня тоже любит и давно бы ушел из семьи, но сейчас не лучший момент. У него жена и ребенок и он не готов их оставить в тяжелом положении. Просит меня еще потерпеть. Чуть-чуть. Месяц другой и все наладится. А я уже натерпелась. Вот вчера мы и поругались. Чуть до драки не дошло. Я его выгнала, а потом пожалела. Разрыдалась и хотела умереть.
Она обняла его и крепко поцеловала в небритую щеку.
– Как же все-таки хорошо, что я тебя встретила. Это какой-то знак судьбы. Ты даже похож на него, только в более обновленной версии. Ты кто по гороскопу?
– Водолей. – Ответил Иван.
– Вот и я тоже. Я же говорю, что судьба!
Она снова чмокнула его в щеку, встала с кровати, включила стоящий у окна телевизор и, завернувшись в халат, отправилась в душ. Иван растянулся в постели, наслаждаясь насыщенным утром. На выпуклом экране квадратного телевизора шла передача «Сам себе режиссер» – этакий прадед ютюба, где счастливые обладатели видеокамер отправляли забавное из архивов семейной хроники. Раньше Иван обожал эту программу, постоянно залипал у экрана и пытался повторить трюки рубрики «Слабо». В детстве он был от нее в восторге, но сейчас заскучал. Рука принялась шуршать по кровати, в надежде отыскать пульт, но разум вспомнил, что у этого телевизора пульта нет, а сползать с постели было попросту лень.
В попытке скоротать ожидание, он по привычке достал телефон, на котором почти не осталось заряда. Толку от него по-прежнему не было. Валяться в постели становилось скучно и ленивое тело все же совершило отрыв. В ванной шумела вода. На кухне мяукала кошка. Иван достал из хлебницы батон и запил его чаем. В квартире раздался звонок-канарейка. За дверью кто-то стоял.
– Это он! – Испуганно сказала она, выскочив из ванной.
– Кто? – Спросил Иван.
– Кто-кто! Мой жених! Прячься давай.
Иван оторопел. Подобную ситуацию он часто видел в кино и никогда не думал, что сам окажется в ней. Он даже не знал, что делать. Задумчиво чесал зад, поправляя трусы.
– Не буду! – Заявил он.
– Я сказала прячься! – Процедила она сквозь зубы. – Ты даже не знаешь, что он с тобой сделает, если увидит. Да он тебя убьет!
– Это еще кто кого!
– Не спорь со мной. Прячься!
– Люба! – Зарычал за дверью мужской голос. – Хватит дуться! Открывай! Я знаю, что ты дома.
Дверь задрожала от ударов. Люба с выпученными глазами уставилась на Ивана, перейдя с шепота на язык жестов. Она провела пальцем по шее и указала ему на комнату.