Нефритовый диск «Би»

– Нет, но связь держу через «Сибирь»[1]. Слышимость хорошая. Скоро их услышишь, следи за антенной, они выполнят твою первую коррекцию.

– Поняла. Начнешь разворот – сообщи.

– Конечно. Как самочувствие?

– Да нормально, кручу регулятор температуры. Чуточку жарковато, двадцать один. Пытаюсь получить восемнадцать.

– Ну, успехов. У меня – двадцать два, я уже махнул рукой, на темной стороне будем – сама снизится.

– Приятно, что можно с кем-то поболтать и не слышать постоянных напоминаний об экономии заряда батарей.

– Это факт. Через десять минут начну разворачиваться.

– Развернешься, поморгай, на всякий случай. Вдруг увижу.

Через некоторое время, большая часть которого у Татьяны занял диалог с «Сибирью» и выполнение первой коррекции орбиты по командам с нее, Валерий сообщил, что начал разворот. Никаких сигналов не потребовалось: солнце ярко осветило панели его корабля, и он вспыхнул, как звезда –6 величины, то есть как сверхновая звезда, описанная китайскими и арабскими астрономами в 1054 году.

– Ястреб – Чайке, тебя вижу. Засекла, запроси для меня разрешение переориентировать на тебя четвертый звездный датчик.

– Чайка, Заре-6. Вам добро, работайте.

Требовалось внести запеленгованный корабль в звездный датчик, и до определенного расстояния можно было всегда знать его взаимное положение. Система будет вести его, но не учитывать его положение для расчетов линий положения. Как только она настроила датчик, так его место отразилось на «Глобусе». Теперь вычислительный центр принял эти относительные координаты и может более точно выдавать данные для взаимных маневров. Как только «Чайка» вошла в зону радиовидимости ЦУПа, раздался голос Королева:

– Чайка, Заре-20.

– Двадцатый, Чайке. Как слышите, прием.

– Слышу вас хорошо, глазастенькая ты наша. Весь ЦУП тебе благодарен. Включить сигнальные. Ястреб – двадцатому.

– На приеме.

– Твоя очередь обнаружить «Чайку». – И он передал сектор, в котором следует ее искать, и также настроить четвертый датчик.

Примерно полторы минуты Валерий искал огни и всматривался в силуэт корабля, пытаясь определить дистанцию. Наконец, доклад:

– Настройку произвел, оптический контакт есть, наблюдаю отчетливо через оптику.

– Чайка, двадцатому. Начинайте переориентирование.

– Двадцатый, приняла, перехожу на ручное. На ручном, готова.

– Приступайте к развороту вправо на 42 градуса.

– Есть!

И с этого момента чертова птичка удачи вспорхнула и повернулась к Тане задницей. Как только она повернула рукоять кнюппеля[2], так пеленги на опорную звезду поползли влево. Обратным движением она остановила разворот влево.

– Не поняла!

– Чайка, ты что творишь? Право с левым перепутала? – по УКВ раздался голос Валерия.

– Рукоятку я поворачивала правильно.

– Я наблюдал, первым сработал двигатель по твоему правому борту. Ты подала неверную команду.

– Я подала команду, развернув свою левую руку на себя. Но корабль пошел влево, в противоположную сторону. Валера, я возьму ручку на себя. Смотри внимательно.

Нос пошел вниз, в противоположном направлении, о чем и доложил Валерий, и она сама выровняла машину, действуя двигателями в обратном направлении. То же самое произошло с креном. Она перешла на правый кнюппель, считая, что, может быть, этот настроен правильно, но все повторилось. Затем задействовали Землю, которая совершенно верно выполнила все команды. Время стремительно убегало, Татьяна приняла решение и, работая в противоположных направлениях, успела развернуть корабль в необходимых направлениях. Приступила к выполнению эксперимента, хоть и разнервничалась, и даже вспотела. В сердцах крутнула проклятый терморегулятор еще вправо, уменьшая температуру в кабине. Вечер переставал быть томным. С таким управлением – стыковка невозможна, там нужна точность. «Думай, голова. А не просто шапку носи». Она закончила работу со спектрографом, доложилась на Землю и спросила в ЦУПе:

– Мне нужен магнит, срочно.

– Чайка – Заре, что вы задумали? Мы пока не знаем причину.

– И нет надобности знать, требуется развернуть кнюппели на 180. И продолжать выполнение программы.

– Ремонт в космосе? Вы с ума сошли.

– Какой ремонт? Отвернуть четыре болта на одном, повернуть и закрепить. При выключенном ручном управлении, сеть стоит без тока. Мне нужен магнит, чтобы винтики не разлетелись по кабине. Он есть в аварийном наборе «4», но он – под креслом. Есть ли второй магнит, и как достать тот, о котором я говорила. Отвертка намагничена, но четыре винта не удержит.

На Земле закипела работа. Жанну засунули в один учебный корабль, Валю во второй, поставлены на уши все, требовалось проверить намагниченность всего и вся на корабле. И попытаться из любого положения достать из-под кресла злополучный набор № 4. Тане приказали изменить программу и отправиться баиньки до следующего витка. Она выходила из зоны.

Пообедав, она уже было решила притянуть плечевые, чтобы поспать, когда увидела, что «булыжник» прилип к приборной панели, возле которой он был привязан. Она попыталась его толкнуть пальцем, чтобы он полетел. Но ей не хватило усилия, чтобы даже его сдвинуть. До этого он магнитных свойств не проявлял. Зажав его рукой, она сдвинула его, сняла с приборной панели и прикрепила зажимом неподалеку от предстоящего места работы. Как только заморгала антенна управления, вызвала «Зарю-четыре», корабль «Сучан», через который сказала, что готова приступить к ремонту. Магнит она нашла в кармане скафандра. Провода кнюппеля жгутом уходили вниз, и развернуть его было делом пяти минут, видимо ошиблись, когда надевали рукоятки от МиГ-17 на шток, по ее просьбе. Весь ремонт занял 12 минут. Она опробовала систему маневрирования и успела доложиться до выхода из зоны захвата корабельных антенн. Причаливание отменять не стали.

Сами маневры начались через сорок минут. Прошли штатно, Татьяна мягко коснулась корабля Валерия, включились магниты, но их усилия не хватило, чтобы конус и выемка сами соединились между собой, и переговорная «папа-мама» вошли в друг друга. Многие потом в отряде смеялись над Валерием, что не смог он устроить «секс на орбите», дескать, мягковат оказался. Сработали через Землю, для внешнего мира, вне отряда космонавтов, «у них все получилось». Их все хотели «поженить», а у Валерия была жена и сын, но весь мир ждал подобной свадьбы на орбите. На что Татьяна прямо сказала в отряде, что до своего тридцатилетия она собирается летать, а не пеленки стирать. Поэтому пусть даже и не рассчитывают. Все посмеялись и разошлись, напевая Утесова: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…» Но это было позже.

Отключив после сеанса телесвязи с Землей электромагниты, а соответственно, крепко озадачив конструкторов новым стыковочным узлом, они отчалили друг от друга. Сошлись вновь через трое суток, теперь маневрировал Быковский, но результат остался прежним. В море вода позволяла контактам соединиться, на воздухе и в барокамере тоже. А в космосе система отказалась работать. Как только она доложила, что горох взошел, на четвертые сутки последовала команда на спуск.

Таня отстрелила стыковочный узел, спуск шел на автомате, хоть она и просила дать ей возможность еще немного «порулить». Но врачи были удивлены ее гиперактивностью на орбите. Отдыхала она мало. И настояли на ее возвращении на Землю. Перед разворотом корабля она сунула кристалл в карман, сняв с него нитку и вытащив эбонитовую шпильку, на которой он поднялся в космос. Надежно закрепила его в кармане, чтобы не дай бог не выскочил при перегрузках. Он – член экипажа. Но магнитные свойства он опять «потерял», поэтому на Земле требуется срочно найти ему замену. Иначе можно вылететь из отряда, как пробка из бутылки. Похоже, что спускают до срока ее не просто так. Заработал тормозной двигатель, и через некоторое время Таня увидела, как языки пламени начали облизывать корабль. Один за другим заработали тормозные парашюты. Ускорения достигали 10 g. Спуск с орбиты ей не понравился совсем. Но ее выбросило из кабины. Раскрывшись, она увидела ниже себя парашют корабля. Вокруг, насколько хватало видимости, сплошная лесостепь, пара озер и какие-то каналы. Довольно много деревень. Район обжитой. Вертолетов спасательной группы пока не видно. А вот Ан-12 невдалеке крутится. «Аннушек» первого полка пока не видно. Хотя приземляется она «в заданном районе». Но район – понятие растяжимое. Сама площадка приземления находилась в 500 километрах от этого места, восточнее. Спустившись ниже, она увидела, что у канала работает экскаватор и стоят несколько самосвалов. И она решила приземлиться там, чтобы успеть найти что-нибудь магнитное. Над ней прошел Ан-12, из которого выпрыгнули пять человек-спасателей на УТ-2р, которые завиражили, стремясь максимально увеличить вертикальную скорость. А она направилась от них, в сторону механизаторов. Магнитик она нашла, как раз у тех людей, от которых убегала. У механизаторов его не было видно, а спрашивать о нем не стоило. Спасатели установили тент, чуть в стороне от места приземления, и один из них вытащил из кармана швейцарскую игрушку: магнитный конструктор. Намагниченные палочки и шарики, из которых можно было собирать молекулы и кристаллы. Он учился на заочном на нефтехимика, как он это объяснил. И это приспособление ему подарили.

– Махнем, не глядя? – предложила Татьяна.

– Только на то, что побывало в космосе.

– У меня с собой только то, что там находилось чуть больше четырех суток.

Фирменный космический стропорез в титановом корпусе и с титановым лезвием его полностью и целиком устроил. Он сам глазами показал на него. Таня зажала его в руке, и у парня не хватило сил отказать первой женщине-космонавту. Потом он ее учил создавать фигурки из него, пока не села первая «Аннушка», доставившая их на аэродром в Купино, откуда и были эти АэСэСники. За кораблем этим временем прилетел Ми-6. Коробочку удалось незаметно переложить в одну из сумок, которые полетят с ней в «Ласточку-2». Теперь Татьяна лихорадочно вспоминала, как обставить «находку», ведь абсолютно все предметы в корабль попадают по списку, вплоть до последней шайбочки. И если она куда-нибудь упала и закатилась, то ее ищут и извлекают во что бы то ни стало. Через два часа на аэродроме Крайний ее встретили друзья и представители Госкомиссии. Был среди встречающих и Королев. Несмотря на плотный график, он остался встретить ее. Выпроводив всех из комнаты, в которую ее поместили на аэродроме, устроил допрос: почему в журнале нет записи о том, где и как найден магнит?

– Случайно, Сергей Палыч. Обратила внимание, что в складной ложке (а это довольно сложный складной нож со многими лезвиями) лежит какая-то палочка. Сумела достать ее, она оказалась магнитом.

– Врешь ты все. Покажи твоего «бориса»!

Она залезла в карман, расстегнула кнопки, вытащила мягкий мешочек и «артефакт». Королев попытался поднести к нему палочку, но тот не реагировал, оставаясь диамагнетиком.

– Есть несколько кадров, где твой кулон ведет себя очень странно, нарушая законы физики, например, он висел длительное время острием к Земле, помогая тебе ориентироваться в пространстве.

– Не обращала внимания, Сергей Павлович. Ой, нет, точно, один раз видела и толкнула его пальцем. Скорее всего, его нитка туда утягивала. Я потом сняла его с нее.

Королев тяжело выдохнул воздух. Сложил пальцы в замок и несколько минут молчал, что-то обдумывая.

– Ладно, будем считать это случайностью, счастливой случайностью, благодаря которой мы смогли полностью выполнить программу твоего полета. Трудно было?

– Что?

– Делать ремонт в космосе?

– Нет, только боялась винтики и шайбочки потерять. А так я даже ручки развернула выступами в нужную сторону. Кто-то перепутал их при установке, там двойной вырез под резиновый штифт. Поэтому поставили наоборот. Выступ надо делать один, или под углом.

– Брали готовую рукоятку. Учиться тебе надо настоящим образом, как говаривал Владимир Ильич. Принято решение о прекращении полетов кораблей «Восток». Хотя их еще шесть штук. Переделаем в «Зениты». Они себя исчерпали. Следующий раз полетишь без своего «бориски».

– Ни за что! Он – мой талисман. Даже если он мне помогает или пытается помочь, так ведь это хорошо! Он же нашему делу помогает. Общему делу. – Она взяла камень и поцеловала его.

– Вот, коза-дереза! Выпороть бы тебя! – Королев прикрыл глаза и показал большой палец левой руки. – Спасибо, девочка. Ты оправдала мои надежды. Полетишь в апреле с Еркиной, а возвращаться будешь с Пономаревой. Что тебе сейчас хочется больше всего?

– Спать, Сергей Павлович. Устала, только сейчас стала понимать, насколько я устала.

– У врачей большие претензии к тебе по поводу твоего отдыха. Смотри у меня! – он погрозил ей указательным пальцем. Встал и вышел. Больше никаких людей к ней не допустил.

Через девять часов они вылетели в Москву. За это время успели посадить, найти и встретить Быковского. Он установил рекорд продолжительности одиночного полета. «Двадцатый» не желал ничем и никем рисковать. Все было подчинено одному: оторваться от американцев, сделать то, что им недоступно.

Это полностью совпадало с настроением в верхах, поэтому космический проект, несмотря на его дороговизну и малую отдачу обратно в экономику, продолжал развиваться. Также очевидным было то обстоятельство, что, если мы отстанем – это будет навсегда. Просто не дадут денег. Этого – достаточно.

Глава 6. Послеполетные сложности, или «Медные трубы»

Затем была красная дорожка от трапа самолета до места, где стояло высшее руководство Союза ССР. Липкие поцелуи на щеках, оставляющие жесткое желание поднять руку и вытереться. Но кругом и всюду кино– и телекамеры. Все снимается на пленку, не важно какую. Для истории. Истории чего? Хотя это первые шаги человечества в очень враждебной среде даже ближнего космоса. Робкие и неумелые, но отчаянно смелые. Если бы не рискнули тогда, 12 апреля 1961-го, то до сих пор бы сидели на земле. Самолет братьев Райт был весьма далек от совершенства, но он – летал. Через него привлекались новые умы и финансы. В итоге авиация стала одним из важнейших условий победы.

Сразу после награждения их с Валерием, его женой и сыном, отправили отдыхать в Крым на одну из правительственных дач. Там, под ласковым июньским солнцем, сидя в шезлонге на берегу моря, купаться в нем было холодно, так что пользовались бассейном, она много думала о предстоящей работе и о «поведении» артефакта. Ранее он не проявлял никакой активности, во всяком случае, внешне это было незаметно. Там, в космосе, он, по невыясненной причине, оказал ей прямую помощь. В данный момент ее мало интересовало, как он это сделал, судя по той картинке, которую она видела, внутри него находится заряд энергии большой мощности. Стоп! А это мысль! На звук он не реагирует, разрядился на ее правую половину электроразрядом, следовательно, это электрический прибор. Пока не будем думать о том, где он эту энергию берет. Точно! Находясь в кабине, она постоянно использовала микрофоны, которые переводят звуковые волны в электрические сигналы. А он, по-видимому, может различать электроколебания. Слышит он не ее, а микрофоны, а может быть, и модулированный сигнал приемопередатчика.

«Забавно! – подумала она. – Но что это нам дает? А пока – ничего, требуется научиться с ним говорить. Ведь он понял, что мне был нужен магнит, достать который я не могла, из-за устройства корабля. Значит, он уже расшифровал мою речь».

Плохо было то, что она находилась на какой-то даче, да еще и под охраной. Требовалось возвращаться в Звездный. Она еще не знала тогда, как трудно будет это сделать.

Все началось с неожиданного и незапланированного визита розовощекого вихрастого, довольно упитанного гражданина. Этот «островок», в котором они отдыхали, вообще-то очень хорошо охранялся. Они сами являлись «секретоносителями особой важности», с уровнем «три нуля», контактировать с которыми можно, только получив специальное разрешение, но на четырнадцатый день отпуска во время обеда появился этот гражданин в блестящем сером костюме, последний писк па́рижской моды. Он представился, хотя был удивлен, что его не знают.

– Сергей Павлович Павлов, член ЦК КПСС и первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Вы же комсомолка, и были даже секретарем комсомольской организации крупного ОКБ.

– Да, меня выдвигали на эту должность, хотя я и просила о самоотводе, но занимала эту должность я всего четыре месяца. Из-за того, что я удачно выступила на чемпионате СССР по парашютному спорту, меня включили кандидатом в сборную СССР по этому виду, и я большую часть времени стала проводить на выездах и спортивных сборах. Так что заниматься этими вопросами мне стало просто некогда. Мой второй самоотвод приняли, и благодаря этому я смогла попасть в состав отряда космонавтов. И потом, я через двадцать дней, еще до выхода из этого отпуска, покидаю стройные ряды вашей организации. А сейчас я нахожусь абсолютно официально в очередном отпуске и в отгулах за прошлый год, так как в прошлом году, по служебным обстоятельствам, я в отпуске не была. Так что я не понимаю цели вашего визита, тем более что он ни со мной, ни с моим руководством не согласован.

– Он согласован с ЦК партии.

– Я в ней не состою, пока что я – член ВЛКСМ, находящийся в отпуске после космического полета.

– Вот именно! Поэтому возьмите программу и почитайте на досуге, что вам предстоит сделать.

– Извините, товарищ Павлов, оставьте свои бумажки себе. Я вам русским языком сказала, что заниматься никакими делами до выхода из отпуска не буду.

– Вы не понимаете политической стороны этого вопроса! Значение тех высот, которых достигла советская женщина, благодаря усилиям нашей партии и нашего народа.

– Вы знаете, я – военнослужащая, а не политработник, и гражданка СССР. Так вот, как гражданка СССР, я имею конституционное право на ежегодный оплачиваемый отпуск. Согласно приказу министра обороны СССР, он определен в 64 дня для всех военнослужащих, находящихся на летной работе. Плюс за совершенный космический полет мне предоставлена прибавка к нему в размере 24 календарных дней для восстановления здоровья. Плюс 64 дня за прошлый год и, уже не помню точно, сколько дней отгулов за переработку. Так что оставьте меня в покое, товарищ Павлов.

Зло посмотрев на нее, тот развернулся и вышел из столовой, не простившись. После этого начались непрерывные звонки, в результате этого давления она практически перестала бывать в своей комнате, потом не выдержала, доступ к «вертушке» она получила после полета, и позывной «двадцатого» у нее был. Начала объяснять ситуацию.

– Хорошо, я предприму кое-какие шаги, чтобы тебя оставили в покое, хотя я не уверен, что все окончится благополучно. Зря ты так с ними, они – злопамятные.

– Меня этот отпуск достал, я хочу вернуться в Звездный. Или на Байконур.

– Это я решить в состоянии. Указание охране будут переданы, если предпринятые мной меры не помогут.

Ей повезло, ее заметили и пригласили в этот «закрытый клуб». Она добилась первых успехов, но ей все время толкуют о другом: о патриотическом долге, о необходимости пропагандировать передовой социалистический строй, о необходимости работать в составе Верховного Совета. А ей, кроме звания Герой Советского Союза, присвоили звание «летчик-космонавт-испытатель». Она единственная в стране имеет это звание. За время подготовки к полету она совершила более 300 парашютных прыжков, 28 раз с помощью катапульты, освоила четыре типа летательных аппаратов, два из которых не имели крыльев. Королев не просто так говорил об учебе: курсы инженерных наук значительно расширились. Космонавты много и плотно обучались авиаинженерии. Сергей Павлович еще в самолете им, троим, сказал, что нашел путь быстрого и безотрывного повышения уровня образования. Большинство личного состава первого и второго отрядов было набрано из состава морской авиации СССР. Связано это было с тем, что все летные училища СССР 1950-х годов были средними учебными заведениями. И учили специальности – летать. Морских летчиков дополнительно обучали ориентироваться на местности, не имеющей видимых ориентиров, отраженных на карте, учили астронавигации. Их было немного легче подготовить для космического полета, где сферическая геометрия становится совершенно наглядной. А ей предлагают все это бросить и спать в Президиуме. Этому делу она воспротивилась всеми фибрами своей души. В итоге, с помощью Королева, Гагарина, Келдыша, Каманина и многих-многих других людей, связавших свою жизнь с космонавтикой, удалось отбить эту атаку со стороны Политбюро. Депутатом Верховного Совета ее сделали, но вводить в состав ЦК ВЛКСМ не стали, оставили служить в 1-м отряде заместителем.

Она сдала экзамены в Академию имени Жуковского на аэрокосмический факультет, работавший непосредственно в Звездном городке. Так как Малиновский, с подачи Брежнева, присвоил ей звание майора авиации, то Гагарин, до срока, получил подполковника. Через два года к ее воинскому званию прибавилось слово «инженер», и она защитила кандидатскую диссертацию при Академии имени Жуковского по теме «Расчет гибридной траектории на маршруте Земля – Луна – Земля», позволяющей значительно сократить полетное время, и довести его до 118 часов в обе стороны, без учета пребывания на околоземной и лунной орбитах. Что позволяло значительно сократить запасы на борту продуктов жизнеобеспечения, за счет увеличения количества топлива для двигателей коррекции. Второе, очень немаловажное, деяние Татьяны: ее появление в «ближнем кругу» Королева примирило двух почти открытых врагов, Королева и Янгеля. Последний получил финансирование на ракету «промежуточного» класса – 50 тонн полезной нагрузки. Вкупе с челомеевским «Протоном», это позволяло собрать «космический поезд» на орбите.

Весной 1965-го она совершила второй космический полет. На этот раз – вторым пилотом, став первым в мире человеком, который взлетел на одном, а приземлился на другом корабле. Экипажи были полностью женскими. Несмотря на частичный отказ техники, надувные шлюзы ей пришлось соединять вручную, переход с одного корабля в другой она выполнила. Она сбросила давление в одном из шлюзов, после этого замки соединились. Причем приборы в кораблях показывали одинаковое давление! Разница существовала, но в пределах погрешностей приборов измерения. Впоследствии от гибких шлюзов полностью отказались в пользу совмещенного стыковочно-переходного узла. Был доработан и сам стыковочный узел, который лишился электромагнитов, внешний конус превратился в торчащий «болт», а внутренний обрел «влагалище», отверстие в нижней части конуса, в котором стыковочный шар, расположенный на «болте», захватывало специальное устройство и электромоторами стягивало корабли, закрывая восемь полуавтоматических замков, надежно соединяя корабли. На строящемся «Союзе» этот узел вновь доработали: после срабатывания замков «влагалище» отпускало «болт», они расходились, создавая переходной шлюз. И после проверки на герметичность могли быть открыты для перехода людей и переноса грузов. То есть успешный полет Татьяны и «успешная» стыковка здорово подтолкнули советскую космическую программу. Не без неуклюжих экспериментов, но она двинулась вперед гораздо быстрее.

Сама Татьяна, после двух успешных полетов, в ходе которых ей приходилось править «косяки» инженеров, стала эдаким «талисманом успеха» у «главных». И когда наш народ и его космическая программа понесли невосполнимую утрату, 20 января 1966 года экипаж будущего «Союза-ЛЗ», в составе Юрия Гагарина и Татьяны Кузнецовой, оказался в кабинете генерального секретаря ЦК КПСС, еще не «дорогого и глубоко уважаемого» Леонида Ильича Брежнева. Они были утверждены на этот полет еще год назад. Оба прошли полный курс подготовки и могли заменить друг друга полностью. Освоили как лунный модуль Янгеля, так и корабль «ЛЗ», Луна – Земля. Были ключом к успеху. «Левый» Брежнев боялся пуще «правого» принимать какие-либо решения, поэтому вызвал к себе двух командиров отряда космонавтов. Ему требовалось принять решение о том, кто заменит Королева, безвременно ушедшего в мир иной. Существовало три кандидатуры: Мишин, Челомей и Янгель. Челомей – «зять» Хрущева, его родственник. У него – «Протон», ключевой корабль по созданию орбитального поезда. Ракета Янгеля совершила пока только три полета, но он создал лунный модуль, который уже освоен экипажем. А Мишин работал замом Королева долгое время. И Гагарин, и Татьяна сказали, что хотели бы, чтобы проектом руководил Михаил Кузьмич. Работать с ним было по-настоящему приятно. И, самое главное, его двигатели были готовы и были самыми мощными в то время. В том, что «Р-56» успешно пройдет летные испытания, сомнений у них не было. Руководителем лунного проекта был назначен Михаил Кузьмич Янгель.

Но все это было значительно позже. Пока Татьяна в Крыму, и ждет решения проблемы с отпуском.

Звонить перестали. Она успокоилась, Сергей Павлович пользовался большим авторитетом в Союзе. На следующий день хор детских голосов с ближайшего мыса, пользуясь, что ветер дул оттуда, начал скандировать: «Те-тя Та-ня Куз-не-цо-ва!» Они все были в одинаковых костюмчиках, различавшихся только по полу, у девочек были короткие юбки голубого цвета, а у мальчиков – шорты. На всех белые рубашки, красные галстуки и голубые пилотки. Отдыхающих в «Артеке» отличников учебы привезли к даче № 1, а их не пустила охрана. Мобильных телефонов тогда не было, и ребята воспользовались тем способом, который они использовали в своих дворах: «Бабу-шка!» Отказать детям Татьяна не смогла. Они приехали пригласить ее посетить их пионерский лагерь. Пришлось садиться в правительственный ЗиЛ и ехать к ним. Там ей показали хорошо оснащенный «Отряд юных космонавтов», даже с центрифугой, в виде аттракциона, сделанные руками ребят модели космических кораблей и ракет. Без всякой задней мысли, разговаривая с детишками, она предложила им самим построить космический корабль «Пионер».

– Как это? Мы же не умеем!

– В Отечественную войну на фронте воевало много самолетов и танков, сделанных на средства, сданных в фонд обороны, которые были именными. У них на бортах было написано, кто дал средства на их постройку. Только не стоит их выпрашивать у родителей. На их деньги и так строятся эти корабли. А пионеры вполне самостоятельно могут заработать эти средства, сдавая металлолом, макулатуру, бутылки, принимая участие в субботниках, работая на озеленении наших городов. Думаю, что пионерская организация поможет вам создать такой фонд и профинансировать, таким образом, строительство этого корабля. Вас же много, и вы очень дружные. С него мы запустим те модели, которые вы сделали в своих кружках, но не все, а лучшие из них. Такой конкурс тоже вам по силам.

На следующий день после этого незапланированного посещения пионерского лагеря «Артек», она познакомилась с министром обороны СССР маршалом Советского Союза Малиновским, который, как и она, находился в очередном заслуженном отпуске в двух километрах от того места, где отдыхала она.

– Здравствуйте, товарищ майор.

– Здравия желаю, товарищ маршал.

– Жалуются тут на вас, даже меня побеспокоили. Говорят, не выполняете указания ЦК, так как не желаете прерывать ваш законный отпуск. Вас ждут в других странах, товарищ майор, и я не понимаю причин, по которым вы отказываетесь принять в этих мероприятиях участие.

– Я могу объяснить, товарищ маршал. Но вы у меня в гостях, и я не могу, как радушная хозяйка, принимать вас без чашечки чая или кофе, и на ногах. Присаживайтесь, пожалуйста, – пустила в ход Татьяна все обаяние.

Маршал расплылся в улыбке, уселся за столик. Тут же рядом оказались ребята из обслуживающего персонала, кроме чая, маршал заказал коньячку, Татьяна – сухое крымское массандровское. Были какие-то кексики и сухие пирожные, фрукты, десерты. Татьяна откровенно сказала, что в составе делегации Министерства обороны она будет рада посетить другие страны.

– А так, посмотрите, товарищ маршал, состав делегации: 158 человек, не имеющих никакого отношения ни к космическим полетам, ни к Минобороны, которое и финансирует пилотируемый космос. Сколько денег вытащат из нашего кармана? Я в такие игры не играю. Для того, чтобы я съездила в эти страны, тут их предлагают 38, достаточно меня, Быковского, нашей охраны и одного-двух представителей министерства. Тем более что среди этих стран числятся США. В разведку большое подразделение не отправляют, товарищ маршал. Столько народа просто не пустят туда, куда требуется попасть. А маленькую компанию, которую легче контролировать, могут пустить в святая святых. А получается так: работаем мы, а сливки снимает Министерство культуры и международный отдел ЦК. А в результате мы оказываемся с носом. Меня в США интересуют не культурные связи, а их центр в Хьюстоне, Центр подготовки космонавтов и космодром во Флориде.

– С этим трудно не согласиться, майор. Ну-ка, парень, «вертушечку» мне принеси, – попросил он ближайшего сотрудника дачи.

На стол поставили телефон, который воткнули в удлинитель. Все отошли подальше, по знаку маршала. Придерживаясь аргументов Татьяны, он объяснил Леониду Ильичу суть того, что предлагает сделать Татьяна. Что вместо культурного «балагана» требуется провести научно-техническую разведку и обмен опытом для ускорения лунной программы.

– Да-да, Лень, она дело говорит. Вполне трезвое и разумное решение, и позволит снизить напряженность между нашими странами. Девка она молодая, красивая, поэтому будет незаметно, что она – большая умница. Отличный ход, особенно после того, что Хрущев наворотил, слив Кубу. В программу надо включить Мексику, скажи Андропову. Угу, начнем с Женевы, потом Париж, Лондон, Вашингтон, Мехико и Гавана, а затем по соцстранам. Там уже в любом составе, не имеет значения. Не больше восьми-десяти человек на первом этапе. И никого постороннего. Угу, договорились. Отзываю ее из отпуска.

Он положил трубку, но не подзывал никого, чтобы освободить столик. Налил Татьяне еще вина и пополнил свой бокал.