Нефритовый диск «Би»

После окончания тренировки они с девчонками решили сходить посмотреть новую квартиру, но в тот день ничего не получилось. Подъехал Гагарин и увез ее и Быковского в Москву.

В этом доме они еще ни разу не были. В нем жил академик Сергей Павлович Королев. Их пригласили туда на ужин и серьезно поговорить. Несмотря на поданный ужин и большое внимание, которое оказала Тане и Валерию Нина Ивановна, жена Королева, оба откровенно побаивались этого разговора. Просто так такие предложения не делаются, тем более с намеком на серьезный разговор. Главный был крут, и незаменимых людей у него не было. За столом о делах не говорили, лишь когда перешли в кабинет, Королев предложил тему для разговора.

– Мне бы хотелось от вас узнать, вы поняли, что сегодня произошло?

У Тани было просто неудержимое желание сказать, что она сдала последний зачет, и теперь учеба уже больше не помешает ей полететь в космос. Но видя серьезное выражение лица академика, поняла, что вопрос задан очень серьезный. Она прикрыла на несколько мгновений глаза и быстро стала анализировать сегодняшнюю ситуацию.

– Имея отказ системы и дезориентацию по двум осям, несмотря на останавливающиеся гироскопы и сильную прецессию, удалось состыковаться с кораблем-целью и использовать его систему стабилизации для предотвращения аварии. Имея «неисправными» два из четырех движителей. За счет реакции винта.

– А вы как думаете, Валерий Федорович? – не высказав своего отношения к сказанному, спросил Королев.

– В космосе она не смогла бы этого сделать. Системе не хватает маневровых двигателей.

– Юра?

– Самое главное, что произошло: Танечка интуитивно нашла верное и безошибочное решение проблемы выхода из ситуации.

– О чем это говорит?

– У нас появился испытатель.

– Вот-вот! И я сегодня смотрел журнал, где записаны все результаты. У нее меньше всего брака, даже по сравнению с мужчинами. Поэтому у меня возникла идея изменить вам задание. Поэтому я и пригласил вас сюда. Корабли у вас одинаковые, что, если совершить не одну, а две стыковки? Как вы к этому отнесетесь?

– Но ни я, ни она ни разу в космосе не были. Реальных стыковок у нас не было, – ответил Быковский.

– Само собой мы учитываем это обстоятельство. Решается вопрос о дополнительной массе топлива для маневровых двигателей. Без стыковок – космоса не будет.

– Тогда я «за». Во всяком случае, в бассейне она меня ни разу не стукнула. А я ее – трижды.

Королев, не дожидаясь ответа Тани, прямо на «священной» программе полета начал рисовать стрелки и квадратики, вставляя туда новое задание. Это для расчетов. Все это должно быть пересчитано и заложено в наземный командно-передающий комплекс. Места на корабле, для того чтобы расположить там систему, не было. Все эти устройства находились за кораблем в приборном отсеке, невозвращаемом на Землю. Там же стоял тормозной двигатель. Их было три, два аварийных твердотопливных и один ЖРД. Внести изменения в программу полета, находясь в космосе, достаточно сложно. Можно только передвигать временную шкалу. Когда Сергей Павлович закончил делать корректуру и протянул ее Быковскому, то Танечка перехватила эту бумагу.

– Сергей Павлович! Его это меньше касается, чем меня. Разрешите?

– Ну, женщинам принято уступать место и пропускать вперед.

– Чтобы нас первыми начал есть леопард, а вы успели удрать? – съязвила Татьяна, и пока все усмехались ее шутке, она внимательно рассматривала исправления. Женщины по натуре более консервативны и предусмотрительны. Она то, что называется, нутром почувствовала опасность.

– Мне кажется, что планировать первую стыковку на втором витке не стоит.

– Но это самый удобный момент.

– А если что-то пойдет не так?

– Что вы предлагаете?

– На втором витке выполнить масс-спектрографирование Солнца. Вот это задание перенести на второй виток. На третьем: анализ работы всех систем корабля, а на четвертом – первая стыковка.

– А зачем переносить спектрографирование?

– Из-за системы ориентации. Причем «пятерка» должна выполнить его до того, как «шес…», «Восток-6» окажется на втором витке. Мне кажется, что спектрографирование я, то есть «Восток-6», должен выполнять под наблюдением со стороны «пятерки». На втором витке корабли будут находиться в пределах прямой видимости, как при полете Николаева и Поповича. Лишние глаза не помешают. Если все пройдет удачно, то состыкуемся на третьем. Если возникнут проблемы, то у нас есть запасной виток.

– Да, так, наверное, будет надежнее.

– И нам с Валерием нужно запланировать высотные парные прыжки на эстафету, в которых мы будем меняться местами. Там ни рации, ни советчиков нет, мы должны понимать друг друга интуитивно. Неплохо было бы иметь возможность использовать не только радио, но и световую сигнализацию на кораблях. Этот недостаток нужно исправить еще на Земле. Я как-то постеснялась сказать это на тренировках. – Она передала программу в руки Валерия, но ее забрал Королев, исправил написанное и только после этого отдал ее в руки Гагарина и Быковского.

– На четвертом расстояние будет великовато… На третьем предпочтительнее… – сказал Гагарин.

– Оно и понятно, так и будет, если все пойдет, как надо. А вторую стыковку делать на двенадцатом. Мы там вновь сойдемся и поменяемся местами сами.

– Ну, вот, собственно говоря, совместными усилиями мы этот вопрос и решили. Если полет пройдет успешно, мы выиграем целых два старта. И будет больше времени на отработку выхода в космос.

– Или меньше, – улыбнулся Гагарин, зная на собственном опыте, как успешные полеты меняют сроки в космонавтике.

Королев похлопал его по плечу, затем взглянул на часы. Все поднялись, аудиенция закончилась. У дверей на выходе, прощаясь, Сергей Павлович сказал Татьяне:

– В сентябре приступите к занятиям в академии Жуковского. Я прослежу за вашим обучением, Танечка.

На этом и расстались. Таня ничего не ответила. Она хотела летать, обучение не сильно входило в ее планы, но все было решено за нее. В общем и целом Сергей Палыч прав, знаний не хватает, но своего пути в космонавтике Таня еще не нашла. Вернувшись в свою комнату в общежитии, она долго крутила и рассматривала «артефакт», чего давно не делала. Почистила его салфеткой. Как бы ей хотелось узнать его секрет! Но «булыжник» многозначительно молчал. Он не поддавался на мысленные приказы Тани: «Ну расскажи о себе, расскажи». Загадка.

Королев же прошел в спальню жены, где застал ее за чтением какого-то романа на английском, она была профессиональным переводчиком, и задал ей вопрос: «Ниночка, твое впечатление о гостье?»

– Девчонка как девчонка, молчаливая, только «Да», «Нет» и «Спасибо». Стеснительная очень. Это ее в космос хотят отправить?

– Да, ее.

Ему не понравилась реакция супруги, чувствовалось, что теперь к ее вечным обидам и жалобам на скучность бытия прибавится и ревность. Она не понимает уровня ставок. И не хочет этого делать. Ей 36 лет, хочется блистать, ведь муж – академик. А вместо этого она находится в маленькой тюрьме, организованной в шикарном доме за забором, с постоянной охраной. Ее отрезали даже от подружек, не дай бог проболтается, кем работает ее муж. Его «производственные» интересы никоим образом не пересекались с ее, и не интересовали Нину. Жаль! Он повернулся и вышел в свой кабинет. Настроение упало.

Он вызвал машину и уехал в ОКБ-1. У него крайне напряженный график: за четыре месяца необходимо произвести семь запусков, из них два пилотируемых, остальные в интересах министерства обороны. То есть жить придется на Байконуре. Жена туда приезжала один раз и более не рвется в казахские степи в уютный белый домик на окраине военного городка, которого нет ни на одной карте мира. Задуманное сегодня изменение программы автоматически переносит два пуска на июнь или даже июль. Он сам не ожидал такого прогресса от группы «5–6», на пуск которой, из-за терок с Хрущевым, он было махнул рукой. Система подруливания уже была разработана и испытана. Она учитывала те замечания, которые сделали сегодня Татьяна и Валерий, кроме световых сигналов. Инженеры заметили их раньше и предсказали их. Именно поэтому он дал сегодня вводную Татьяне, которую выделил сразу по результатам тренировок. Она не запаниковала и отлично справилась с заданием, не допустив столкновения с кораблем-мишенью. Появилась некоторая надежда на успех и возможность еще больше оторваться от противника. Он ехал в ОКБ, чтобы поставить всех на уши. Вместо запланированных «Востоков-3А», в полет пойдут их «дублеры»: корабли «Восток-3М», маневрирующие. Те, что он планировал использовать с самого начала, но отправлять их в космос с тем составом, который предлагал Хрущев, – было бы огромной ошибкой. Отрыв от американцев в этом случае увеличится до года. Может быть, за это время Глушко и Козлов решат задачу по «11А57». У Козлова все готово, а двигателей – нет.

Через неделю привезли новые скафандры и новые корабли с системой маневрирования. Начались занятия по их освоению. Отличия не слишком большие: нос корабля освободили от пяти антенн и удлинили. Даже главная антенна командной линии стала складывающейся, на ней установлен фонарь, используемый при стыковке. Слева на панели появился тумблер, позволяющий ее установить или сложить вручную. Удлиненная часть выполнена отделяемой перед спуском. В ней находился стыковочный узел, такой же, как на подводных кораблях, электромагнитный. Еще одна особенность – панели солнечных батарей, которых на прежних модификациях не было совсем. Это сулило дополнительные проблемы: батареи требовали ориентации на солнце. Еще два «лишних» тумблера на панели управления. Перед началом маневрирования или проведения коррекции, требовалось отключать это дело. Однако сам полет обещает быть более комфортным, чем все предыдущие. Или прибавит новые проблемы. Система ориентации батарей с кораблем не связана. Они находятся на кольце и имеют двигатели для своего разворота вокруг центральной оси и собственную систему астрослежения. Если все это будет работать – это здорово. Конструкторы говорят, что система испытывалась на беспилотных «Зенитах-2», разведывательных кораблях, которых летает гораздо больше, чем «Востоков». Они же сказали, что следующий корабль будет иметь надувные шлюзы, чтобы можно было выполнять выходы в открытый космос. Брр-р! Но скафандры для открытого космоса еще не готовы. Представлял модели Константин Феоктистов, тридцатисемилетний седоватый конструктор, принимавший активное участие во всех разработках ОКБ в части головных частей. Он был главным конструктором самого корабля.

За то время, пока ждали обещанные новые «штучки», успели посетить квартиру и приобрели кое-какую мебель. С деньгами определенные трудности, оба родителя на пенсии, отец болеет последнее время. Оба старших брата женились, в квартире родителей стало не протолкнуться. Самому старшему брату обещают дать квартиру, он – строитель, поэтому и там стоит та же самая проблема: деньги. После реформы 1961 года, на руках одни копейки. Если в золотом коэффициенте, то рубль упал в два с половиной раза, а не вырос в десять. Благо что она сама находится на полном гособеспечении, но офицерское звание получено два месяца назад, и две зарплаты уже потрачены на то, что удалось купить. Выручил Юрий Алексеевич, которого девчонки пригласили на новоселье вместе с его женой, Леночкой и Галинкой. Когда папа полетел в космос, Галинке был месяц и пять дней. Поэтому сама Валентина понятия не имела о том, что происходит, до заявления ТАСС о первом в мире космическом полете. Широчайшей души человек сразу предложил свою, и Каманина, помощь. На следующий день Таня не знала, куда деться от многочисленных солдатиков, заносивших мебель и всякие тюки. Квартира обрела жилой и уютный вид, а Таня поняла, что теперь она в неоплатном долгу перед ними. Деваться некуда, надо лететь. Она поделилась своими опасениями с майором, на что тот ответил:

– Вопрос решен, теперь все зависит только от тебя. Главное: не заболей и не забеременей.

Она залилась краской.

– Да не смущайся, лично видел твой цикл на столе у Главного. Он ориентируется по нему. Не учитывать показания врачей он не может. Вам запрещены полеты два периода в месяц. После твоего полета, может быть, что-нибудь и изменится. А пока так. Так что не волнуйся, отдать сможешь. А вот тот поход в магазин считай моим подарком тебе. Так что часть ты уже вернула. Был еще один разговор с Главным. Но об этом чуть позже, когда освоите новый корабль. Как он тебе?

– Мне не нравится Т-образная рукоятка управления. В перчатках мешают пальцы. Там должен быть шарик или обрезиненная рукоять, как на МиГ-17. И их должно быть два, под обе руки. Иногда требуется запустить сразу несколько двигателей. Мы должны иметь возможность управлять кораблем двумя руками, Юрий Алексеевич, как истребителем. Вперед-назад правой рукой или левой, а вверх-вниз, крен в обе стороны, соответственно левой или правой, а по горизонту – ногами.

– Пишите замечание, но осваивайте, как есть. Поняла? Иначе сорвем подготовку. А фактически: они боятся перегрузок, скорость-то огромная.

– Речь не идет об изменении вектора скорости, что они дурью-то маются? Скорость как была направлена вперед, так и остается…

– Да ладно. Все! Пиши свои соображения, пусть разбираются.

– Хорошо, иду писать. Разрешите идти?

Она не успела написать и полстранички, как на пороге комнаты, в которой она это делала, появился Константин Петрович.

– Татьяна Дмитриевна! Мне тут Юрий Алексеевич позвонил, рассказал о том, что вы просили сделать на корабле. Не надо ничего писать, два кнюппеля мы вам поставим. И под левую, и под правую руку. С возможностью управления по трем осям одной рукой. Попробуете на тренажере, если все пойдет как надо, то установить их на корабль проблемы не составит. Договорились?

– А почему нет, товарищ Феоктистов? Ведь главное – решение проблемы, а не автор вопроса.

– Премного благодарен, Татьяна Дмитриевна.

Кстати, о писанине. Читать Татьяна выучилась достаточно быстро, был десятидневный перерыв в занятиях в январе. А вот писать левой рукой, да еще и в обратную сторону научилась не сразу. Почти два месяца ушло, чтобы выработать навык письма. Сначала писала правой в обратную сторону, потом левой, благо что с детских лет она была «двоерукой». Врачи поначалу немного удивлялись, но потом об этом забыли. Она сказала, что это последствия 31 декабря, и ей поверили.

Глава 5. Первый полет и первый контакт

Прошло еще немного времени, и вот наконец-то ее осторожно будят врачи в небольшом домике на Байконуре.

– Танечка, подъем. Пора на анализы.

– Иду!

Прошла по улице в медицинский блок. За последний месяц это самое часто посещаемое ею помещение. В общем, «мочу, кровь, кал сдал, а математику завалил». Математика будет позже, после сдачи анализов – переход в столовую. Они даже питаются сейчас в разных боксах. Вошли в разделенное на три части помещение, похлопали друг друга через стекло ладошками. Сели, ждут приговора Государственной комиссии.

– Государственная комиссия получила заключение врачей, все трое кандидатов на полет к вылету готовы. Старший лейтенант Кузнецова утверждена командиром корабля «Восток-шесть». Дублер – лейтенант Пономарева. Можете следовать одеваться. Младший лейтенант Еркина, вам следовать в центр управления вместе экипажами.

Жанна до последнего надеялась, что случится чудо, но его не произошло. Экипаж поддержки – это тот максимум, который удалось набрать. Третья из восьми претендентов. Сумела обогнать только Соловьеву. Она поставила локти на стол, обхватила подбородок двумя руками.

– Ничего, товарищ генерал, будет и на нашей улице праздник.

– Посиди, посиди! Праздник будет. Ты назначена командиром на следующий полет, вместе с Кузнецовой. Она пойдет вторым пилотом.

– Это точно, Николай Петрович?

– Ну, я же член Комиссии, знаю, о чем говорю.

– Можно я вас поцелую?

– Можно, но позже, у меня доступа в ваши боксы нет, – улыбнулся Каманин.

А командир и дублер, с помощью так же изолированного персонала центра подготовки, надевали на себя снаряжение, предварительно проверив по списку наличие и сверив даты проверки содержимого боевых скафандров. Остался последний этап: проверка работоспособности СК-2. После этого – автобус, который по бетонному шоссе отвезет их на три километра от этого места, к площадке № 1, где они доложатся Государственной комиссии о своей готовности. Вчера, 30 мая 1963 года, стартовал Валера Быковский. Он провел запланированные исследования Солнца, его корабль работает отлично. У него полет запланирован на восемь суток, а у Татьяны – на пять. Доклад, рукопожатия, сам Королев здесь, вчера его не было на старте, подъехал чуть позже и поздравил Валерия с выходом на орбиту. Смотрит в глаза.

– Желаю счастливого полета.

Татьяна суеверно сплюнула через левое плечо, безответно помахала рукой и шагнула к лифту. Она уже посадила дерево перед гостиницей «Космонавт», в первый день после приезда на старт. Ей и Валентине на завтрак поднесли по сто граммов шампанского, и они тоже подошли к заднему колесу львовского автобуса и плеснули на него из пробирки то, что недавно сдавали на анализ. Традиция! Никуда не денешься. В кармане у нее лежит ее талисман: тот самый «булыжник». Она уже провела «эксперименты»: проводники в отверстие засовывать он не дает, а к диэлектрикам относится индифферентно. Он сегодня будет исполнять роль индикатора выхода на орбиту, так называемого «Бориса». Это, конечно, серьезное нарушение: брать с собой неизвестный и очень мощный прибор в кабину космического корабля. Но исследовательский дух, который в ней специально развивали, уже ничем остановить не возможно, только смертью исследователя.

Все, верхняя площадка, освещенный снизу люк под ногами, два инженера стартового комплекса ладонями показывают ей направление к нему. Она тысячу раз это делала, но не на такой высоте. Обернулась на площадку № 1. Посмотрела сверху на уменьшившиеся фигурки людей. Затем хлопнула ладонью в перчатке по обшивке обтекателя, взялась руками за металлические балясины трапа и шагнула вперед. На руках спустилась в донельзя знакомую кабину. Но это – не тренировка, и в этом корабле она еще ни разу не была. Ремни кто-то заботливо уложил на боковины кресла. Сверху смотрели на нее два мужика. Она поерзала по ложементу кресла, усаживаясь поудобнее, накинула поясной ремень, вставила «папу» скафандра в находящуюся рядом с креслом «маму». Подняла тумблер телефонной связи, опустила стекло гермошлема и втянула в себя воздух из системы. Открыла обратно стекло и произнесла:

– «Заря», я – «Чайка». На месте.

– «Чайка». Я – «Заря», через четыре минуты – часовая готовность, доложите о самочувствии.

– Все в порядке, устраиваюсь.

Она справа от себя на крючок подвешивала «Бориса», роль которого исполнял «артефакт». По сравнению с «обычным» кораблем, в этом приборная доска находилась зеркально, как и все остальное. Она, не вставая с места, проверила, до какого уровня может дотянуться рукой. Это важно, ложемент подгоняют под определенного человека, это – элемент настройки корабля. Если ее сейчас заменят на Валю, то выставят кресло на ее рост. Все было точно сделано.

– «Чайка». Я – «Заря», часовая готовность, задраивайте люк.

– «Заря», я – «Чайка», принято, часовая готовность, есть задраить люк.

Она рукой махнула ребятам наверху, и, хотя они слышали команду, но были обязаны ждать этого знака. Решение всегда принимает командир. Это ее право показать руками «крест» и дать отбой готовности. Люк задраен, чуть сдавило уши, идет проверка на герметичность. Она пристегнула ремни парашюта, затем кресла. Достала из-под сиденья «молитву» и положила ее на колени. Сейчас ракета принимает кислород. Керосин уже в топливных баках. Идет заправка, но в отличие от самолета, летчик уже на борту. Готовности менялись, она, согласно «молитвы», выполняла операции и докладывала о результатах «Заре». Ситуация была штатной, расчеты выполнили уже очень много пусков, большинство из которых были удачными. Эта серия кораблей летала уверенно. Вчера все прошло совершенно гладко. Она успокоилась и успокоила этим Землю. Ее «параметры» она уже получала. В автоматическом режиме, как только щелкнула защелка подключения скафандра к системам корабля.

Минутная готовность. Протяжка. Обратный отсчет. Зажигание. Старт. Почувствовав, что ее начало дополнительно прижимать к креслу, она сказала заветное: «Поехали!» Капроновая ШКП, на которой висел «талисман», натянулась. Его 54 грамма веса уже превратились в 216. Ракета чуть подрагивала. «Заря» докладывала данные телеметрии. На 120-й секунде над степью полигона показался знаменитый «крест Королева»: штатно отделились блоки четырех топливных баков первой ступени. Большинство аварий происходили в этот или последующие 30 секунд полета. Еще несколько – в момент разделения второй и третьей ступени. Сто пятьдесят девятая секунда, перестало трясти, какая-то пауза, но затрясло вновь. Отлично! Сработал двигатель третьей ступени. Очень томительная пауза. Перед этим был довольно громкий щелчок сработавшего пиропатрона сброса обтекателя, звуков при отделении второй ступени она не услышала, просто прекратилась дрожь корабля. Затем последовала мелкая высокочастотная вибрация, уж потом затрясло. Вот эти две-три секунды полета были самыми длинными при старте. Произошло это на 280-й секунде, и об этом она доложила на Землю. Затем радостным голосом добавила, что сработал двигатель третьей ступени. Перегрузка уменьшилась, третья ступень не очень мощная, но по времени работает столько же, как и две предыдущие. Через двести десять секунд хлопнули пиропатроны, полностью исчезла вибрация. Последовала команда с Земли:

– Приготовиться к раскрытию панелей.

Если что пойдет не так, следовало отстрелить их к чертовой бабушке.

– Готова.

– Поняли, говорите громче. Прошла команда на раскрытие.

Оно прошло гладко, панели раскрылись, загорелись лампочки полного раскрытия. Затем наступил момент, когда их автомат начал разворачивать панели на Солнце. Ей требовалось отстегнуть плечевые ремни, согнуться и контролировать положение корабля с помощью оптического ориентатора «Взор». Система ориентирования работала полностью по командам с Земли. Ее дело было наблюдать и докладывать.

– Заря, я – Чайка. Освещено три на десять часов.

– Принято, корректируем.

– Пять, шесть, семь и восемь, семь, восемь. Восемь! Восемь, полет стабильный. Спасибо, Заря! Зарядка горит желтым.

– Как чувствуете себя?

– Я – Чайка. Чувствую себя на седьмом небе. Замечательно себя чувствую.

– Введите код, откройте панель.

– Ввела, панель открыла.

– Выключайте катапульту. Поздравляем с выходом на орбиту! И с первым экспериментом на борту. С вами будет говорить «первый».

– Чайка, я – Заря-один. Все мы поздравляем тебя с успешным стартом. Радуемся за тебя. Тут тебе привет передают, важный.

Не слишком знакомый голос передавал поздравления от имени всего советского народа, от имени Правительства СССР, Политбюро ЦК КПСС и от имени всех народов мира. Татьяна догадалась, кто это говорит, поблагодарила Леонида Ильича за внимание и заботу, сказала несколько дежурных фраз.

Ей пожелали успешного завершения полета и сказали, что с нетерпением ждут ее на родной Земле. Практически сразу после этого корабль вышел из зоны радиовидимости с территории СССР и радио замолчало. Кораблей сопровождения в этом районе Тихого океана не было. Перестал светиться канал управления. Корабль превратился в баллистический объект, с человеком на борту. Привязанный прочной ниткой, инопланетный прибор парил в каюте, повернувшись к Земле заостренным кончиком. Татьяна толкнула его пальцем, затем открыла контейнер с продуктами и достала оттуда тубу с соком. Сделала несколько глотков, поздравив себя с успешным стартом. Вне зоны радиовидимости разрешалось только наблюдение за поверхностью Земли и космосом, запрещалось отвечать на запросы по радиосвязи на основном канале. Такие попытки американцами предпринимались. Разрешалось использовать УКВ-связь с соседним кораблем. Они сближались, и на следующем витке Таня должна была вручную переориентировать корабль на солнце и выполнить спектрографирование его короны. То, что она предложила сделать сама, чтобы проверить систему управления. На расстоянии в 320 километров друг от друга она начала подавать сигнал для Валерия. Если он услышит его, то передаст ответный, и они попытаются установить сеанс связи. Минут пятнадцать ответа не было, затем прошел его ответ. Она заработала на ключе, передавая ему привет. Услышала в ответ свои позывные и предложение перейти в телефонию.

– Чайка, я – Ястреб, как слышишь меня, прием.

– Ястребочек! Чаечка слушает тебя. Очень рада тебя слышать. Ты еще не в зоне?