Армагеддон. Апокрифы

— Не понял? — оторопел Иван — ты, выходит, не придумывала, когда говорила о дяденьках в костюмах?

— Нисколечко. Страшная пасть у них вот так — она сделала движение словно что-то раздвигала — как вода в луже в стороны расплескивается, а под ней человек. А давайте еще в сказки поиграем!

— Хорошо. Только потом ты расскажешь мне то, что говорил этот абас про теть. Договорились?

— Иван, а кто такой Страшила? — спросил сидящий на траве Сэм, не влезая в их игру.

— Волшебника страны Оз не узнал, что ли? Эх ты, а еще американ!

— Ну и где я толстый? Просто плотный!

— Но вы же добрый, дядя Сэм — наморщила нос Лиза — и умный, а от этого грустный.

Иван сначала разинул рот, а потом расхохотался. Сэм не выдержал смущенно развел руками. Уделали.

— Только как так, с Элли же кроме Трусливого Льва и Страшилы еще железный дровосек был?

Иван нашел в себе силы кивнуть:

— Наверное ты помнишь, что с ним стало, когда они пошли воевать злую Бастинду? Железный дровосек конечно сильный, у нашего даже два топора было, только заколдованные синие кузнечики вот прям как летучие обезьяны вились вокруг него…

Глаза у Лизы наполнились влагой:

— А его можно собрать обратно? В сказке ведь его починили.

— Эх ты, фея чердачного домика. Наверное, можно, нам бы со Страшилой очень этого хотелось.

Лиза помолчала, подумала.

— Дядя абас сказал, что синие кузнечики заколдовывают людей, превращают в чудовищ и угоняют за небо. А наших теть, как и похищенных принцесс, держат в заточении и заставляют выходить замуж.

— А зачем им наши принцессы? — округлил глаза Иван — Своих у них нет, что ли, наши зачем?

— Слово сложное, похоже на рипеть… рип, рип…кация.

— Репликация? — тут же подсказал Страшила Мудрый и сделался еще грустней.

— Точно-точно — засмеялась Лиза — он так и говорил, тот дядя абас. И что бы вообще было как в сказке, дал мне волшебный кулончик. Стоит подуть в него, как в свисток, и он явиться как из-под земли.

— Поглядеть дашь? — равнодушно спросил Иван, хотя его раздирало на части.

— Ага. Только не потеряй.

Она стянула с шеи серебрянную цепочку, на которой болталось что-то похожее на крестик или кулон.

Иван осторожно, словно взведенную мину взял кулон, осмотрел, передал Сэму. Тот охнул.

— Ты чего?

— А у меня, тоже есть похожий свисточек, только на него Грэй прибегает. Меняемся?

— Если ненадолго. А кулончик тот очень нужный, абас попросил сразу же в него посвистеть.

— Лизонька, мы немножечко отойдем, нам с дядей Сэмом, то есть со Страшилой, надо посовещаться. Я ведь не получил еще смелость, и мне очень страшно при виде абаса, я ведь пока не такой смелый как ты.

Они отошли чуть в сторонку, чтобы Лиза не могла из слышать, не выпуская ее из виду.

— Сэмми, так че, дунем? — нетерпеливо протянул руку за свистком Иван и тут же получил по рукам.

— Я те дуну! Тайга кругом стеной, и ни одного укрытия. Обложат нас разом и всех делов.

— Так теперь они вроде хорошие, или я снова не так понял? — обиделся Иван, дуя на ладонь.

— Все у тебя просто, Вань. Хорошие, плохие. Мало ли они чего ребенку порассказали.

— Ну ведь сходится многое теперь. Смотри — Иван принялся загибать пальцы — Пипетка нам втирала, что синюшные зараженные спешно скроенный биоформ, не успели, все дела. Так?

— Допустим — кивнул Сэм направляясь к пикапу — и что с того?

— Ну а меня типа в спешке слепили из того что было? Трах-бах и готовый рабочий прототип?

— Тоже верно. Лиза, забирай Грэя, едем дальше. Они же тут триста лет за нами наблюдали, а на до нормального биоформа допетрали только сейчас. Не сходится, с их возможностями и временем, не понять, что человек сначала стреляет, а потом думает? Боится чуждого, потому и стреляет, отбраковывает.

Глава 06. Явление Харона

К их счастью, Лиза не прислушивалась к их разговорам, ее больше интересовала книжка-раскраска, которую Сэм вместе с упаковкой дешевеньких китайских фломастеров кинул в пакет все в той же забегаловке. Милое дело в дороге, есть чем занять ребенка, ходовой товар на трассе.

— Отбраковывают, Вань. Синюшные, это непрошедшие отбор, по каким-то нужным характеристикам. Их можно в расход, а чистеньких, готовеньких — к себе для коллекции. Благодетели ж вы наши.

— А может это мы сами себе сейчас в мозгах накрутили?

— Может. Но слишком многое у них шито белыми нитками, без возможности проверить. Вот ты на той стороне с многими знаком был? Ну, из эвакуированных? Или снова скажешь, тут помню, тут не помню?

— Так и скажу. Стой, так это что выходит, я Машу и детей своих этой чучундре, сам…

Сэм отрицательно закивал головой:

— Ты то причем? Они до них возможно еще раньше добрались. Если добрались.

— Думаешь? — с надеждой спросила вторая модель.

— Сколько раз к тебе подкатывали промывая мозги? Ты про лайнер рассказывал, голос тот бесплотный, который уламывал к сотрудничеству. Он меня едва ли не каждый день уламывал. И в виде бонуса, убрал в моем лабиринте перегородку, видя, что у меня от одиночества скоро съедет крыша и я буду непригоден.

— Выходит мне морочили голову. Подсунули сытый персональный рай, жирок наращивать нагуливать?

— Я бы может до этого не дошел, не скажи Лиза про репликацию. Зачем могущественной космической цивилизации какой-то захудалый мирок? Ресурсы? Да в космосе сырья этого, даром не нужно. Биосфера? Да за последнее десятилетие «Глаз Саурона» их десятки углядел. Кислородные, в зоне жизни.

— Тогда зачем? Не токи, Сэмми. Терпеть не могу, когда ты вот так вот молчишь с умным видом.

— Мы, Вань. Мы ресурс. Во все времена им были. Сырье, винтики. Что для собственного правительства, которые чуть ли не последние соки выжимало, милостиво бросая кости с барского стола. Они — другие? Может, варят они там у себя на своей Центавре из нас мыло, питательный крем для тенаклей?

Иван разом побледнел. Пребывая в неопределенности относительно семьи.

— Тогда зачем меня вернули к тебе?

— Бонус. Дополнительный бонус в поисках корабля. А зачем им его искать, если он принадлежит им?

Въехали в небольшой городок, коих на просторах нашей страны во множестве. Пусто. Лишь ветер гонит обрывки бумаги, да хлопает открытыми, кое где обгоревшими оконницами. Городку не нашлось даже имени, оно находилось на изгибе карты и было точно также стерто из жизни. Указатели были сожжены, словно их старательно, с упоением дела выжигали напалмом. До сих пор на пути не попадалось траурных дымных стягов горящих городов, которые никак не мог угасить моросящий мелкий дождик. Природа входила в свои права, устав от человеческого безумия и поливая иссушенную землю слезами. Иван, он же вторая модель, опасливо высунул в окно руку со счетчиком Гейгера. Чисто, почти норма. Даже не стал спрашивать, на каком из этапов пути, и где им разжился Сэм. Да и так ли это важно. Этот городок, как и сотни других до него, старательно, основательно обеззараживали от человеческой заразы, расчищая место для нового посева. Новых жителей. Которые прилетят, придут из звездного далека на эти земли…

Иван, мирно посапывавший на переднем сидении, вдруг подпрыгнул с безумными глазами.

— Сэмми, жми! Ходу, ходу… не оглядывайся.

Сэм недоуменно взглянул на него, посматривая по сторонам центральной круглой формы площади, на которую они въехали, намереваясь пополнить запасы и выскочить дальше, на развязку. С боковых улочек, грязно-синей волной накатывала толпа. Иван лихорадочно завертел головой. Поздно! Они уже проскочили узкое горлышко расставленной ловушки. Лиза истошно завизжала, углядев страшных заколдованных кузнечиков, крик ее перешел в ультразвук, в свист.

…Волна приближалась ближе: щупальца, конечности…

Внезапно вверху, где-то на уровне девятиэтажки по воздуху пробежала рябь, из нее выскользнуло приплюснутое как морской скат тело. Грациозно сделало круг, поджимая крыло под углом, а затем из заостренного рыла плевками полетели сгустки молний, в близкую уже волну. В днище, если это и вправду было днище, а не живое существо, с чпоканием стали открываться мембраны, из которых, словно горох из сеялки наземь посыпались, расправляясь в падении хищные черные туши абасов. Синяя и черные волны ударили друг другу на встречу, вспенились брызгами синей крови и отлетающих стеблей-конечностей…

Когда черная волна оттеснила синюю, изничтожила, растворила и выжгла сгустками молний, абасы, словно по команде втянулись на площадь, расселись кружком, а из распахнутой аппарели легко спрыгнул черный гигант, и цокая жуткими когтями и хлеща шипастым хвостом неспешно направился к ним.

Сэм и Иван синхронно вышли из машины, хлопнули дверьми. Желая хоть на миг отсрочить, оттянуть гибель Лизы, понимая, в этой бойне у них нет никаких шансов. Абас выгнулся, сминаясь, съеживаясь, на ходу поднимаясь на задние лапы, посмотрел страшной зубастой пастью и не дойдя до них, остановился.

— Мужик, брось кувалду!

Ухватистая боевая кувалда словно этого и ждала, с растерянным звоном брякнулась о брусчатку.

Иван, нервно облизывая губы, переводил ствол с одного абаса на другого, потом сник, нехотя, через силу положив ружье на камень и бочком пододвинулся к кузову, откуда торчали ручки столяровских топоров. Мало ли?

— Вот теперь поговорим — рыкнула пасть.

Она поплыла тугой маслянистой жидкостью в стороны, являя человеческое лицо.

— Лиза, ты молодец! Вовремя позвала — кивнул «абас» вышедшей из машине девочке — Мы пришли.

Иван удержал, прикрывая ее своей спиной. Вожак понимающе улыбнулся, кивнул. Остальная свора тоже начала съеживаться, сминаться, открывая смуглые лица осеннему солнцу.

— Прыткие вы мужики! Но молодцы, молодцы. Так порушить все планы. Не желаете ль изъясниться?

— Не на мостовой же — набычился в защитной реакции Иван.

— Ну да. Местечко не очень. Айда к нам. Загоняйте пикап по аппарели.

— А если нет?

— А у тебя, Вань — свойски подмигнул один из подошедших абасов — выбора то и нет.

Они стояли с разинутыми ртами. Изумленные, растерянные, ошеломленные. Абас шагнул мимо них и начал по-хозяйски шуровать в кузове. За миг издал ликующий возглас:

— О, топорики! Родненькие ж вы мои! А заржавели то как, а? Ай-яй-яй!

Глава 07. Персей и Горгона

Поскольку Иван так и остался стоять инсталляцией соляного столба, Сэм залез в пикап, и осторожно вкатил его по аппарели в просторное чрево ската, стараясь не смотреть на рябь кожи-обшивки. Но внутри, слава Богу, было все приемлемо. То есть не двигалось и не содрогалось в судорогах, хотя стены были похожи на вид на шагреневую кожу. Заглушил двигатель. Вышел, сначала он, потом по знаку Лиза. Ивана же вел, положив ему руку на плечо, то ли поддерживая, то ли конвоируя и что-то втолковывая гигантский абас, лишь немногим уступающий вожаку. Остальная стая, не став пользоваться зевом аппарели, с хлюпом влилась через десантные мембраны и разошлась по боевым постам, не став вводить нежданных гостей в еще больший ступор. Вожак указал рукой вперед, вполне понятным, человеческим жестом.

Круглый коридор-кольцо, из все той же шагрени, овальные мембраны-перегородки. Комната, ожидаемо круглая, залитая мягким, словно утреннее солнце светом. Сэм даже голову поднял вверх, ожидая увидеть лазурь, но нет, все та же бежевая шагрень. Интересно, живое оно или нет. Стол, вполне обычный, светлого медового оттенка, как и мягкие кресла. По правому борту (боку?) от них — обзорное окно иллюминатор, такой чистоты, что казалось его и вовсе нет. А они висят, парят над кольцевидной площадью на гигантском аэростате. Хотя хищный приплюснутый скат мало на него походил. Может быть своей грациозностью. Техника, по крайней мере их человеческая техника, никогда не производила впечатление живого. Угловатые формы, резкие прямоугольные линии — сталь и бетон, стекло и пластик. Дождавшись, когда гигант приволочет на себе Ивана, он не ушел, как остальные, уведшие с собой Лизу, а сел рядом. Сняв с головы шлем-симбионт.

— Итак, друзья. Позвольте называть вас так, несмотря на возникшие разногласия. Суть которых в непонимании и неведении. Я, Харон, в вашем понимании абас, командир боевого судна…

— Харон, тот самый? — пораженно посмотрел более начитанный, эрудированный Сэм — Паромщик?

Иван не придал словам Сэма внимания, ему для поддержания ступора, вполне хватало сидящего рядом Столярова. Впрочем, если его самого, с дыркой в башке, буде она в самом деле, сумели привести в норму, Искатели, то чего удивляться синтету, с его уровнем прочности, которого подобрали абасы? Ничем другим объяснить его наличие в мире живых он не мог. Хотя, быть может, перевез обратно этот самый Харон?

— Возможно — улыбнулся абас — хотя Харон скорее звание, нежели имя, но можете называть и так. В отличии от нашего противника, искателей, как вы назвали расу горгонцев, мы не любители ходить вокруг да около, или вешать лапшу на уши, как любит говорить Гена. Потому, сразу вношу ясность и снимаю с вас вину за гибель нескольких наших бойцов. Это делает вам честь. Суметь уничтожить особь в боевом симбионте столь примитивным, первобытным оружием…, впрочем, вы же люди. Этим все сказано.

Сэм мялся, не зная с чего начать разговор с этим странным человеком, и человеком ли? В его сознании роилось множество вопросов, жужжали под сводом черепа и каждый стремился выпорхнуть первым.

— Так кто же вы?

— Я часть той силы, что вечно хочет зла, и совершает благо — процитировал Харон — великолепная мысль! Сэм, помните ли Вы миф о Персее и Горгоне?

— Всех подробностей не вспомню, но в общих чертах знаком.

— Мы — Персей. Или более понятно для вашего друга Ивана, потомки атлантской ветви.

— Те самые, что в одну страшную ночь погрузились в пучину океана? — блеснул знанием Иван.

— Редкая начитанность для современного человека. Не те самые, но их потомки. Жаль ваши рукописи, предания не сохранили причин Первой катастрофы, которая не уступает нынешней. До катастрофы вы смотрели развлекательные ТВ, читали информационную сеть…

— Интернет — впервые подал голос Столяров.

— Да, благодарю. Интернет. За тысячи лет зерна истины обросли скорлупой мифов, выдумок. Иначе быть и не могло, ибо все знания о Первой катастрофе в вашем мире безвозвратно утрачены. Если коротко и по сути. Прежняя, атлантская цивилизация Земли, как и ваша была расколота по признаку созидателей и потребителей. Ввиду уменьшения конечных планетарных запасов, столкновение противоборствующих идеологий было неминуемо. Ближайший космос только осваивался, мы так же подошли к самому порогу звезд. Но природа мудра. Цивилизация не решившая и не изжившая своих социальных противоречий, не имеет права шагнуть за порог родной системы. Иначе будет нести эту заразу дальше. Подобно раковой опухоли пожирая планеты где присутствует жизнь. Случилась война, велась она оружием более губительным нежели термояд. Подробности не столь уж важны…

— Там, в чуме — сказал призадумавшийся Сэм — я видел улетающие корабли, ракеты, чьи они были?

— Видели? — Харон одобрительно взглянул на канадца — Тем лучше. Это улетали горгонцы, сторонники идеи потребления, впрочем, тогда они еще были людьми. Улетали, бросив допотопную, трещавшую по швам Землю в жерле аннигиляции. Трехмерность, время, все рушилось. Сейчас, право не так…

— Да как вы можете, Харон — вскипев вскинулся Иван — под руинами погибло девять миллиардов!

— Ты думаешь, тогда погибло меньше? — печально улыбнулся тот — Даже больше. Колонии на Марсе…

— Так это ваши артефакты раскопали там американцы?

— Именно раскопали. Все погибло там, умирало здесь. Мы нашли выход. Сумели направить сингулярность разрушения через временной разлом в далекое, далекое будущее. Где давно уже нет жизни, однако плата оказалась также велика. Мы были вынуждены покинуть эту временную линию, проваливаясь в разлом вслед за остатками коллапса. За одну ужасную ночь. И вы, оставшись сами, вне материка Атлансии, начали все почти что с нуля.

В отсеке повисло молчание, Харон, видимо, переживал трагедию эпох ушедших, глядя на нынешнюю.