Помоги проекту - поделись книгой:
– Поставлю свечку всем богам, которых вспомню, но надеяться на вариант «Deus ex machina»34 – как минимум непрофессионально.
– А если их того… случайно… при попытке к бегству…
– Сам пристрелишь? А на каком основании? Мало того, что мы не уверены в их вине. В случае же того… при попытке к бегству… мы по-прежнему не будем знать ни механизма умерщвления, ни вариантов вычисления им подобных.
– Шеф, ну а Вас-то идеи есть?
– Есть. Но лучше б ее не было. Похоже, наш единственный шанс – спровоцировать одного из этих русских на убийство и «взять на трупе».
– И кем… эээ… пожертвуем?
– Не знаю. Пойду советоваться к начальству. Может, кого-то из смертников отдадут…
Начальство в лице Жанфранко Каприано, нашего начальника Департамента, выслушав мои полузавиральные выкладки, прямо и недвусмысленно сообщило мне, какую именно деятельность лучше осуществлять как мне, так и всему нашему подразделению. Причем, чистка выгребных ям в холерных бараках, по его мнению, для нас должна была стать вершиной карьеры, ибо даже такую несложную работу он нам бы доверить поостерегся. Вдоволь поиздевавшись над нашей неудачей, начальство перешло к делу.
– Рик, я бы вас, дармоедов, с удовольствием разогнал, но есть у меня некая информация, которая идеально укладывается в ваши «раскопки». Не вы первые сталкиваетесь с этими идеальными «стирателями» и обламываете на них зубы, видимо, пришла пора объединять усилия разных подразделений. Пока отдыхайте, а завтра в девять утра – совещание со смежниками.
И на следующий день нам представили главу междепартаментной комиссии, инспектора Центрального директората противодействия преступности Понзио Рокколини. Тот внимательно прочитал добытые показания, выслушал все наши соображения и аргументы, вздохнул, и признался:
– История повторяется.
Мы навострили уши.
– Не вы первые на это наткнулись. Уже известны несколько случаев появления таких неуловимых убийц и… – он сделал паузу, внимательно оглядев нас, – учтите, информация только для служебного пользования!
Мы все яростно закивали, мол, будем немы как рыбы, только просвети, зря мы землю носом рыли или есть шанс ущучить этих киллеров.
– Это восьмой случай, – признался Понзио. – В пяти случаях мы догадывались, но ничего так и не смогли доказать, а подозреваемые исчезли, буквально растворились в воздухе, в шестом предполагаемый убийца был задержан и посажен в одиночку, но дистанционные допросы ничего не дали, а через неделю он скончался без видимых причин. В седьмом… предполагаемый киллер замахнулся на слишком значимую персону и его задержали спецслужбы. Что с ним – нам не сообщить не потрудились. Мы образовали междепартаментную комиссию, надеясь докопаться до истины путем использования коллективного разума, но подвижек пока не наблюдается. Механизм причинения смерти по-прежнему неизвестен. Как доказать причастность ваших фигурантов к смертям – непонятно. Копии ваших материалов мне пригодятся, только вот будет ли польза… Может, у вас идеи есть?
Идей не было. Если только… После абсолютно бесплодного совещания я аккуратно отвел Рокколини в сторону и пригласил выпить кофе, а в траттории и показал ему свою белую папку. Правда, предупредил, что будет ржать – не посмотрю, что он старше чином и набью ему морду. Ржать он не стал. Наоборот. Прочитал и глубоко задумался. Потом медленно сказал:
– Нестандартно. Рик, возможно, это и впрямь работа энергопожирателей. Я допускаю, что ты ближе всех подобрался к природе этих, как ты их называешь? Э-киллеров. Во всяком случае, твоя версия пока самая логичная из всех, которые я и читал, и выдвигал, и опровергал. Но, знаешь, что в этом деле самое непонятное? Как они научились это делать? Как прокачали свои способности? Кто их научил? Где эта школа с учителем э-киллеров? И сколько их сейчас готовиться к очередному убийству? Я бы правую руку отдал за возможность уничтожить этого долбаного гуру, да только ни одного намека на место его пребывания у меня нет.
Понять-то я его мог. Если бы передо мной встал выбор: доказать вину этих двоих наших фигурантов или изничтожить саму возможность их подготовки, что ж, пожалуй, я выбрал бы второй вариант.
– А спровоцировать одного из подозреваемых на убийство и взять теплым на месте преступления? Глядишь, он гуру и сдаст.
Судя по брошенному на меня сочувственно-ехидному взгляду Рокколини, инспектор сообразил, что от невозможности предпринять нечто толковое у меня явно крыша едет. Понзио что-то варил в голове еще минут пять, а потом предложил:
– Дела о потенциальных убийствах вами все равно не открыты, они числятся как естественные смерти, тебя по ним даже не дернут к начальству на ковер. Давай поступим так: мы этих фигурантов сами возьмем под негласное наблюдение. Папочку твою я передам нашим яйцеголовым из научного отдела, глядишь, надумают чего, и, если будет возможность что-то доказать, узнаешь первым и все лавры по взятию убивцев – твои. Но если у меня заберут дело под госконтроль, я тебе не методику доказательства, а подписку о неразглашении доставлю, догадываешься?
Я догадывался.
– В работе у тебя только убийство этого Пелагатти, сосредоточься на нем. Здесь, судя по всему, эти русские ни при чем, они бы ему обеспечили «естественный» вариант. Нет, поработал какой-то внешний ненавистник. Копай его спокойно, а я со своей стороны, обеспечу тебе ускоренный вариант получения информации по контактам банкира, даже от русских через наши связи в Интерполе. Соответственно, найдешь что-то новое по этим… э-киллерам, сообщи. Договорились?
Еще бы мы не договорились, если это первый человек, не считая Лоренцо Феррари, который собственно и просветил меня когда-то насчет энергопожирателей, с которым я вообще мог обсуждать подобную тему, не боясь нарваться на насмешки. Весь отдел я призвал временно отвлечься от «естественных» убийц, которых и без того «пасут» смежники, и сосредоточиться на поиске пока неизвестного внешнего врага Леопольдо Пелагатти. Парни поворчали, мол, мы такую работу в рекордные сроки провернули, а результаты приходится преподносить на блюдечке представителям какой-то там комиссии, но, успокоенные обещанием Рокколини дать нам возможность «закрыть» Лепре и Тоцци, при условии появления такой возможности, переключились на более насущные проблемы. Я потребовал всю найденную информацию «сложить» вместе и организовал «мозговой штурм». При попытке абстрагироваться от «русского следа» и заняться, наконец, стандартной схемой расследования отличился Филиппо Альфьери. Он первым задал очень правильный вопрос:
– А что мы, собственно, знаем о передвижениях банкира в день убийства?
– Кто у нас допрашивал секретаршу? Никколо?
Никколо Барбиери чуть не подпрыгнул, но тут же откопал нужную бумагу и затараторил:
– График Леопольдо Пелагатти:
В 9.10 – появился на рабочем месте, просмотрел почту. Как бумажную, так и электронную.
В 9.30 – переговоры с представителями UBI Banca по поводу передачи с баланса на баланс здания филиала в Швейцарии.
В 11.00 – кофе-брейк.
В 11.30 – встреча с зампредом Banca Mediolanum по вопросу увеличения страховых выплат для работников.
В 13.00 – совещание глав департамента.
С 14.30 до 15.45 – обед в ресторане RIONE XIV bistrot на Borgo Pio, 21.
В 15.45 вызвал к себе с отчетом начальника кредитного отдела и устроил ему разнос за снижение показателей по сравнению с прошлым кварталом.
В 16.30 – продиктовал секретарше два письма.
В 17.10 – беседовал с позвонившим кредитным офицером из испанского представительства банка Интеза в Мадриде.
В 17.30 – завизировал принесенные секретаршей документы.
В 18.20 – ушел из банка и на личном автомобиле Saab 9–5 поехал ужинать в «La Pergola»35…
– Понятное дело, нам только стряпня Хайнца Бека подходит, да пищеварение должно осуществляться исключительно с видом на собор святого Петра! – ядовито прокомментировал Унгаретти. – А вот интересно, куда ж он заказанную плебейскую пиццу выбрасывал? Или все-таки давиться приходилось для конспирации?
– Леонардо, завидуй молча! Никколо, продолжай.
– А это все. В ресторане он появился в 18.50, а покинул его в 20.40. Больше его никто не видел. Ну, или не признался, что видел.
– А время смертоносного укола Феррари определил как 20–24. Значит у нас практически «выпадают» три часа. Или меньше? Что по камерам слежения? Филиппо, твоя очередь!
– И мне особо порадовать нечем. Судя по всему, банкир решил прогуляться. Автомобиль тихо-мирно доехал до улицы Рапаньяно, в 21.25 свернул на бульвар Кармело Бене, а там неисправны камеры. Машину, кстати, так и не нашли.
– 21.25… Все равно промежуток два с половиной часа.
– Ты лучше о месте подумай: окраина… и рядом парк дель Сабине, где наркоманы тусуются… Чего его туда понесло?
– Так его же практически рядом и нашли, на улице Серрапетрона! Может у него там была встреча назначена?
– В глухомани без камер с наркошами в довесок? Сомнительно… Витале, что по мобильному телефону?
– Глухо. Никаких «левых» звонков. А после 20.00 вообще никто не звонил. Геоположение мобильного соответствует отчетам дорожных камер: доехал до бульвара Кармело Бене и отключился в 21.30.
– Случайная встреча? Вряд ли…
– Почему вряд ли?
– На случайную встречу в кармане не носят «заряженных» шприцев, ржавых прутьев, велосипедных цепей и велозамков. А также камеры не прихватывают. И не обряжаются заранее в комбинезоны из спанбонда.
– А если это как раз тамошние наркоши? У них и шприцы, и прутья, и велосипедные цепи под рукой…
– Ага, и денег они у него не взяли по причине большой любви к убитому! И часы дорогущие не сняли – поленились, поди! А отпечатки испарились потому что в парке влажность высокая!
– Эээ… ну да.
– Витале, ты мобильный проверял, бывало такое, чтоб раньше он туда ездил?
– А вот и да! Примерно раз в две недели он проезжал по этому маршруту. Но никогда и нигде не останавливался, и после бульвара Кармело сразу поворачивал и ехал домой на виа Вирджилио.
– Так кто мог знать, что его именно в это время понесет в такое странное место? Жена?
– Не исключено. Но маловероятно.
– Любовница?
– Не обнаружена.
– Знакомые?
– Вряд ли.
– Тогда кто?
– Как вариант, мог протрепаться психоаналитику. Этому… как его… Косимо Торрегросса.
– Мог… Побеседую-ка я с ним по душам…
Косимо Торрегросса, выдернутый мною чуть не из постели, подтвердил, что знал о привычке Пелагатти периодически ездить по Риму для успокоения нервов после ужина. И даже припомнил, что как-то рассказал об этом коллегам, в неформальном «клубе баек» в приватной беседе на конференции с пару месяцев назад как о забавной привычке пациента, не называя, разумеется, имен, как можно! Врачебная тайна! Только вот получив список собеседников «клуба баек», я аж оторопел, увидев очень знакомую фамилию. А дело-то принимает ох какой интересный оборот!
Утренние новости заставили меня чуть не поперхнуться. Во-первых, русские наконец-то соизволили прислать сухую справку по синьору Пелагатти. Ну-с, и что там новенького?
Кошкодавов Леопольд Маркович, 1945 года рождения, Москва. Закончил, женился, вдовец, работа в Минфине СССР, в 1992 – один из учредителей КМБ Банка, член правления московского филиала. И чего я тут не знаю? 1998 год – брак с Бьянкой Марино, запрос о предоставлении итальянского гражданства. С мая 2015 года после преобразования банка в открытое акционерное общество – член наблюдательного Совета банка в Италии, участник комиссий при итальянском правительстве, посвященных финансовым вопросам. Прислали пустую отписку, да они меня за дурака держат.
Зато во-вторых стало появление интересной информации от Понзио Рокколини: недвижимость и счета Пелагатти в России и Швейцарии. Да, я вам скажу, лихо наворовал этот банкир. Нет, о домике на Комо и особняке в Риме мы и так знали, но список активов еще в двух странах переводил нашего банкира прямиком в разряд миллионеров. Но интереснее всего оказалась бумага под грифом «Совершенно секретно», видимо выцарапанная Понзио из источников во внешней разведке.
А убиенный-то не просто в российском Министерстве финансов трудился. Он на протяжении четырнадцати лет возглавлял некий отдел аномалий под патронажем… зачеркнуто. Курировал работу нескольких лабораторий в Институте… зачеркнуто. Данный институт по непроверенным данным занимался исследованиями паранормальных проявлений человеческого мозга, используя заключенных в качестве подопытных.
Я что-то такое и подозревал, насчет опытов и принадлежности к спецслужбам. Что еще? Прозвище Кардинал. Ну, и что имеется в виду? Птичка? Рыбка? Сорт винограда? Духовное лицо? Нет? Ах вот как! В процессе экспериментов над подопытными ввел правило не просто брить им голову пред вживлением электродов, а сразу снимать скальп для удобства, превращая их головы в подобие дзуккетто36. Какой приятный и практичный человек.
Очень уважал обращение монсеньор и Ваше Высокопреосвященство37. Экий, однако, шалун. Если ты еще при Союзе настолько интересно «баловался» по работе, то при таком «милом» раскладе могли и свои завалить. Хотя… вряд ли. Зачем было столько лет ждать? И делать это настолько грубо и демонстративно? Русские спецслужбы, в основном, как показывает практика, предпочитают яд. Вот, Литвиненко и Скрипаля, не выпендриваясь, тихо траванули38, причем, подробности до сих пор замалчиваются.
И, наконец, в-третьих, эдакой «вишенкой на торте» оказалась подборка статистики по пропажам и находкам ювелирных изделий некой очень известной фирмы.
И я, похоже, точно знаю, кто мог бы пролить свет на подробности этого дела.
Жемчужный поворот
Ох, чуяло мое сердце, что все так просто не кончится, хотя я и постарался перенаправить вектор интереса ищеек, пытаясь хоть немного смягчить последствия, да видно – не судьба. На сей раз полиция явилась ко мне домой с фальшивой улыбкой и фальшивым заявлением о «просто беседе». Ну, давай, капитан, начинай свою «просто беседу», видимо пришел тот самый момент истины. А начал он с пошлой попытки меня «взять на пушку».
– Я все знаю!
– Рад за Вас.
– Я могу предъявить Вам обвинение по трем уголовным статьям. Вы ничего не хотите мне чистосердечно сообщить для смягчения своей участи?
– Я, скорее, хочу спросить, не пробовали ли Вы играть в покер?
– Нет… а при чем тут покер?
– И не пробуйте. Блеф – это не Ваше.
Учись, мальчик, я тебе не сопливый угонщик велосипедов, меня только железобетонной доказательной базой можно к стенке припереть. И то, я еще побарахтаюсь. А раз ты типа беседовать пришел и нахрапом взять пытаешься, то с этой самой базой у тебя явный облом-с. А малыш-то молодец. Не сдался, зубки стиснул, желваки покатал и перешел к плану Б.
– Вы – Алессандро Гаэтано Инганнаморте39. Появились на свет в 1962 году, единственный сын у родителей, родственники скончались, есть двоюродная племянница. Женат не был. Практикующий психолог, действительный член всех мало-мальски значимых врачебных комитетов и обществ мозгоправов. Известен также в кругу ценителей драгоценностей своими эскизами, сделанными для ювелирного дома BVLGARI. Доход позволяет содержать пентхауз, роскошный автомобиль, курортную виллу и не ограничивать себя в тратах по жизни. Ни разу не привлекался к уголовной, да что там, даже к административной ответственности, в глазах закона чист как слеза. Я все правильно изложил?
– Вполне.
Хм, это он меня официальной информацией обо мне хотел удивить?
– А вот мне кажется это перечисление не совсем полным. У меня такое интересное ощущение, что в перечне заслуг данного законопослушного синьора не указаны наиболее занимательные занятия, которыми он промышляет.
Промышляет, какие слова-то знает. Понахватался в своей полиции. Ну, давай, попытайся обозначить эти самые занятия, а заодно и попробовать доказать. Порази меня на старости лет. Глядишь, я и сам тебе чего подскажу для оживления беседы.
– Мой отдел внимательно изучил некоторые жалобы на судьбу пропавших украшений, сделанных BVLGARI по Вашим эскизам и под Вашим руководством. Особенно это касается изделий из серии
– А я подстраховался и объявление дал в Интернете. Кто найдет мое изделие – может сдать обратно в мою мастерскую за вознаграждение в 50 евро. Поймите, официально продать уникальное номерное изделие невозможно, носить краденую вещь – опасно. Возвращать владельцу – как минимум, нарваться на обвинение в краже и заработать срок. О деньгах, как Вы понимаете, можно сразу забыть. Вариантов два: переплавить или сдать изготовителю. Так что, в основном, несут обратно мне. А нашел или украл, я у них не спрашиваю, а молча выдаю полтинник и сообщаю настоящему покупателю украшения о возврате вещи. Все довольны.
– А мне вот почему-то кажется, что речь идет о банальном воровстве.
– Вам это только кажется. Кстати, если Вы намекаете на мое участие, учтите, меня и близко не было там, где незадачливые дамы умудрялись потерять свои цацки.
– Вас-то не было. Но кто-то явно был. И этот кто-то прекрасно знал, кто и что купил.
И вот что тут не знать? Ты бы хоть подумал о том, что не надо особых мозгов, чтоб углядеть ожерелье, выставленное (за такие-то бабки!) хозяйкой напоказ, для чего дамы обнажаются порой чуть не до пупа.
– Не исключено, что этот кто-то в Ваш талмуд по продажам заглянул, не иначе.
– О, так Вы намекаете на то, что я не иначе как делюсь с кем-то инсайдерской информацией? Вы сумеете доказать, что я рассекречиваю финансовые документы?
Не сумеешь. Потому что я этого не делаю, и ты об этом догадываешься. Ишь, как перекосило, а не домыслы надо использовать, а железные факты, с которыми у тебя, мальчик мой, явная напряжёнка.
– Пойдем дальше. Так вышло, что Вы были в курсе из беседы с Косимо Торрегросса, где именно можно встретить банкира Леопольдо Пелагатти в глухом месте для приватной беседы. У меня есть основания полагать, что именно Вы сообщили убийце вероятные время и место.
Поделиться книгой: