Помоги проекту - поделись книгой:
— Конечно, — спокойно сказал он. Его тон придавал уверенности.
Она не думала, что он будет таким. Наслушавшись разных историй и насмотревшись на его хмурую гримасу, она правда не думала, что он окажется таким. Даже если не вполне понимала, каким
— И, видимо, спасибо. За предложение. Адам, — с опозданием добавила она. Как будто решила распробовать его имя. Звучало странно, но не слишком.
После долгой паузы он кивнул.
— Хорошо. Оливия.
Три дня спустя Оливия стояла перед кабинетом Адама.
Она никогда раньше здесь не была, но найти кабинет было несложно. Опознавательным знаком была студентка, выбежавшая оттуда с глазами на мокром месте и выражением ужаса на лице, не говоря уже о том, что только на этой двери не висели фотографии детей или домашних животных, или других значимых для хозяина кабинета лиц. Там не было даже копии его статьи, попавшей на обложку журнала Nature Methods. Оливия знала о статье, потому что накануне искала о нем информацию в Google Scholar. Простое темно-коричневое дерево и металлическая табличка с надписью «Адам Г. Карлсен, к. б. н.».
Возможно, «Г», означало «говнюк».
Накануне Оливия чувствовала себя немного маньячкой, зависнув на факультетской страничке с биографией Карлсена и прокручивая вниз список из десяти миллионов публикаций и исследовательских грантов. Его фотография на сайте явно была сделана в походе, а не в студии официального стэнфордского фотографа. Но Оливия быстро подавила это чувство, сказав себе: прежде чем вступать с кем-то в фейковые отношения, логично изучить результаты его научной работы.
Прежде чем постучать, она сделала глубокий вдох, а потом еще один между «войдите» Адама и мгновением, когда она наконец собралась с духом, чтобы открыть дверь. Когда она вошла в кабинет, он не сразу поднял взгляд и продолжал печатать на своем макбуке.
— Мои приемные часы закончились пять минут назад, так что…
— Это я.
Его руки замерли, зависнув в двух сантиметрах над клавиатурой. А потом он развернулся.
— Оливия.
Было что-то особенное в том, как он произнес ее имя. Может, акцент, может быть — тембр голоса. Оливия не вполне понимала, в чем дело, но он так это сказал. Отчетливо. Осторожно. Глубоко. Как никто другой. Это казалось невероятным, но этот тон был ей хорошо знаком.
— Что вы ей сказали? — спросила она, стараясь не думать об интонациях Адама Карлсена. — Девушке, которая выбежала отсюда в слезах?
Ему понадобилось время, чтобы вспомнить, что меньше минуты назад в кабинете был кто-то еще… кто-то, кого он явно довел до слез.
— Я просто дал отзыв на ее письменную работу.
Оливия кивнула, молча благодаря всех богов за то, что Карлсен не был ее научруком и никогда им не будет, и осмотрелась. Конечно, у него был угловой кабинет. Два окна, которые вместе, должно быть, составляли семьдесят тысяч квадратных метров стекла, давали столько света, что здесь можно было вылечить от сезонной депрессии двадцать человек. Это имело смысл, учитывая количество грантов, которые Карлсен выиграл для университета, и его репутацию — конечно, ему выделили хороший кабинет. В кабинете Оливии не было окон, и в нем странно пахло: вероятно, потому, что она делила его с тремя другими аспирантами, хотя он был рассчитан максимум на двоих.
— Я собирался написать вам. Я сегодня разговаривал с деканом, — сказал Адам, и она снова посмотрела на него.
Он указал на стул перед своим столом. Оливия отодвинула его и села.
— Насчет вас.
— Вот как.
Внутри Оливии все рухнуло. Она бы предпочла, чтобы декан не знал о ее существовании. Хотя, опять же, она бы предпочла не сидеть в этой комнате с Адамом Карлсеном, и чтобы семестр не начинался уже через пару дней, и чтобы глобальное потепление было выдумкой. И тем не менее.
— Ну, насчет нас, — уточнил он. — И правил социализации.
— И что она сказала?
— Нет никаких препятствий к тому, чтобы мы встречались, поскольку я не являюсь вашим научным руководителем.
Оливию захлестнула смесь паники и облегчения.
— Однако есть некоторые моменты, которые нужно принять во внимание. Я не могу сотрудничать с вами в каком бы то ни было официальном качестве. И я член комитета, присуждающего гранты, а это значит, что мне придется самоустраниться, если вы будете номинированы на какую бы то ни было стипендию.
Она кивнула.
— Справедливо.
— И я точно не могу состоять в вашем диссертационном совете.
Оливия подавила смешок.
— Это не проблема. Я и не собиралась просить вас участвовать в диссертационном совете.
Он сощурился.
— Почему нет? Вы занимаетесь раком поджелудочной, так ведь?
— Да. Диагностика на ранней стадии.
— Тогда ваша работа только выиграет, если ее будут разбирать с точки зрения вычислительных моделей.
— Да. Но в отделе есть и другие разработчики вычислительных моделей. А я бы хотела защититься, не рыдая в туалете после каждого заседания диссертационного совета.
Карлсен пристально смотрел на нее.
Оливия пожала плечами.
— Без обид. Я простая девчонка с простыми запросами.
В ответ на это он опустил взгляд в стол, но Оливия успела заметить, как дернулся уголок его рта. Затем он снова поднял взгляд и посмотрел серьезно.
— Итак, вы приняли решение?
Она сжала губы под его спокойным взглядом. Сделала глубокий вдох и сказала:
— Да. Да, я… Я хочу на это пойти. На самом деле это хорошая идея.
Этому было много причин. Так можно было решить проблему Ань и Джереми, а заодно… и все остальные проблемы. С тех пор как слух начал распространяться, люди, казалось, слишком боялись ее, чтобы, как обычно, ставить ей палки в колеса. Другие ассистенты преподавателей теперь не пытались поменять расписание и вместо ее удобного слота в два часа дня заставить ее взять ужасающие восемь утра, коллеги по лаборатории перестали оттеснять ее в очереди на микроскоп, а два преподавателя, с которыми она пыталась связаться последние несколько недель, наконец соизволили ответить на ее письма. Казалось немного нечестным использовать это огромное недоразумение в своих целях, но в академических кругах царило беззаконие, а жизнь Оливии в последние два года была сплошным расстройством. Она научилась хвататься за все, что могло сойти ей с рук. И если некоторые… ладно, почти все аспиранты факультета смотрели на нее с подозрением, поскольку она встречалась с Адамом Карлсеном, так тому и быть. Ее друзья вроде бы не возражали, хотя и не понимали, что происходит.
Если не считать Малькольма. Целых три дня он избегал ее, как прокаженной. Но Малькольм — это Малькольм. Он переживет.
— Тогда отлично. — Карлсен был совершенно бесстрастен… чуть ли не
— Но я много думала об этом. — Он терпеливо ждал, пока она продолжит. — И я считаю, нам стоит установить некоторые базовые правила. Прежде чем начать.
— Базовые правила?
— Ну да. Ну, знаете, что нам можно, а чего нельзя делать. Чего мы оба ждем от такого соглашения. Я думаю, это стандартная процедура перед началом фейковых отношений.
Карлсен склонил голову набок.
— Стандартная процедура?
— Ага.
— И сколько у вас было таких отношений?
— Нисколько. Но мне знаком этот сюжетный ход.
— Что знакомо? — Он озадаченно моргнул.
Оливия предпочла не отвечать.
— Ладно. — Она сделала глубокий вдох и подняла указательный палец. — Прежде всего, это соглашение касается только территории кампуса. Не то чтобы я считала, что вы захотите встречаться со мной вне кампуса, но просто на случай, если вы планировали убить одним выстрелом двух зайцев, я не стану помогать, если вам вдруг в последний момент надо будет привезти девушку домой на Рождество…
— Хануку.
— Что?
— Моя семья больше празднует Хануку, а не Рождество. — Он пожал плечами. — Хотя я не праздную ни то ни другое.
— А. — Оливия задумалась на минуту. — Наверное, фейковая девушка должна знать такие вещи.
На его губах появилась тень улыбки, но он ничего не ответил.
— Ладно. Второе правило, хотя его можно интерпретировать как дополнение к первому, — Оливия прикусила губу и заставила себя это произнести: — Никакого секса.
Несколько секунд ее собеседник сидел неподвижно. Даже не шелохнулся. Затем его губы приоткрылись, но он не издал ни звука, и Оливия поняла, что только что лишила Адама Карлсена дара речи. Что было бы забавно в любое другое время. Но тот факт, что он с таким удивлением воспринял предложение Оливии, вызвал у нее серьезное беспокойство.
Он что, считал, что будет секс? Неужели она каким-то образом дала ему это понять? Должна ли она объяснить, что секса в ее жизни было очень мало? Что долгие годы она считала себя асексуалом и только недавно поняла, что может испытывать сексуальное влечение, но только к людям, которым глубоко доверяет. Что, если по какой-то необъяснимой причине Адам захочет заняться с ней сексом, она просто не сможет?
— Послушайте, — ей удалось встать со стула, панический ком поднимался по горлу. — Я, конечно, извиняюсь, но если вы предложили псевдоотношения еще и потому, что предполагали…
—
— А. — От негодования в его голосе щеки Оливии вспыхнули. Ну конечно. Естественно, он этого не ожидал. Или даже не хотел этого с ней. Посмотрите на него: с чего бы ему хотеть этого? — Прошу прощения. Я не хотела…
— Нет, откровенность — это важно. Я просто удивился.
— Я знаю, — кивнула Оливия. Честно говоря, она сама тоже была немного удивлена. Тем, что сидит в офисе Адама Карлсена и говорит о сексе… Не о сексе в смысле деления клеток, а о сексе как о потенциальном соитии между ними двумя. — Прошу прощения, не хотела делать ситуацию неловкой.
— Все в порядке. Это все само по себе неловко.
Молчание между ними затянулось, и Оливия заметила, что он слегка покраснел. Просто легкий намек на розовый, но выглядело это так… Оливия не могла отвести глаз.
— Никакого секса, — кивком подтвердил он.
Ей пришлось кашлянуть и встряхнуться, чтобы не рассматривать форму и цвет его скул.
— Никакого секса, — повторила она. — Ладно. Третье. Это не вполне правило, но вот что я предлагаю: я не буду встречаться больше ни с кем. В смысле, по-настоящему. Это будет сложно и все запутает, и…
Оливия замолчала. Сказать ему? Не будет ли это лишним? Обязательно ему знать? Ну ладно. Почему бы и нет, раз до этого дошло. Она уже и целовала его, и говорила с ним о сексе на рабочем месте.
— Я все равно не хожу на свидания. Джереми был исключением. Я никогда, никогда не встречалась ни с кем по-настоящему раньше, и, возможно, это к лучшему. Аспирантура и так отнимает много сил, у меня есть друзья и мой проект по раку поджелудочной железы, и, честно говоря, я могу потратить свое время с большей пользой. — Последняя фраза прозвучала не так, как ей хотелось бы, — она как будто защищалась.
Адам просто молча смотрел в ответ.
— Но вы, конечно, можете заводить отношения, — поспешно добавила она. — Хотя я была бы признательна, если бы вы не рассказывали об этом на факультете, чтобы не выглядело так, будто вы мне изменяете, и чтобы слухи не вырвались из-под контроля. Вам это тоже не пойдет на пользу, раз вы пытаетесь сделать вид, что у вас серьезные отношения…
— Я не стану.
— Ладно. Отлично. Спасибо. Я знаю, что тяжело вот так все время что-то скрывать, но…
— Я имею в виду, что не стану больше ни с кем встречаться.
В его тоне звучала абсолютная уверенность, заставшая ее врасплох. Оливия смогла лишь кивнуть, хотя ей хотелось возразить, что он не может ручаться заранее, а в голове ее возник миллион вопросов. Девяносто девять процентов из них были неуместны, и она не имела права их задавать, поэтому заставила себя промолчать.
— Ладно. Четвертое. Мы, очевидно, не сможем продолжать это вечно, поэтому надо установить дедлайн.
Карлсен сжал губы.
— Какой?
— Я не знаю. Месяца или около того, вероятно, хватит, чтобы убедить Ань в том, что я прочно забыла о Джереми, но этого может не хватить
Он подумал, а затем кивнул.
— Двадцать девятое сентября.
Это было чуть больше чем через месяц. А еще…
— Очень точная дата.
Поделиться книгой: