Просто люби жизнь

Софи Кинселла

Просто люби жизнь

Памяти Сьюзен Камил [1]

© Рябцун М., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Один

Едва я тянусь к дверному звонку, как мой телефон издает звуковой сигнал входящего сообщения, и у меня в голове мгновенно возникает перекличка возможных вариантов.

Кто-то из знакомых умер.

Кто-то из знакомых выиграл в лотерею.

Я опаздываю на встречу, о которой напрочь забыла. Блин.

Я была свидетелем преступления, и теперь должна дать очень конкретные, подробные показания о том, чего не могу вспомнить. Блин.

Мой врач просматривала мои записи. (Зачем? Неясно.) И кое-что нашла. «Я не хочу вас беспокоить, но…»

Кто-то прислал мне цветы, и их забрал мой сосед.

Знаменитость только что написала в твиттере что-то, что мне нужно увидеть. Ух.

Что?

Но когда я достаю телефон, я вижу, что это сообщение от Сета, парня, с которым у меня было свидание на прошлой неделе. И который за весь вечер не сказал мне ни единого слова. Ни единого.

У большинства парней противоположная проблема. Они бубнят о себе и своих блестящих достижениях, а когда вы оплачиваете свою половину счета, спохватываются: «Так повтори, чем ты занимаешься?» Но Сет лишь молча таращился на меня своими близко посаженными глазками, пока я нервно лепетала о тыквенном супе.

Что он там написал? Хочет еще одного свидания? Упс. При одной мысли об этом у меня скручивает желудок, а это – знак. Одно из моих главных жизненных правил: прислушивайся к своему телу. Тело мудрое. Тело знает.

Ничего страшного. Я его вежливо отошью. Отшивать я умею неплохо.

Привет, Ава. Поразмыслив, я понял, что не могу продолжать наши отношения.

О. Хм. Понимаю.

Не важно.

Я неспешно закатываю глаза. Хотя я понимаю, что он меня не видит, у меня есть очень слабая теория, что через телефон можно каким-то образом передавать эмоции. (Я ни с кем не делилась этой теорией, потому что, на мой взгляд, большинство людей довольно узколобы. Даже мои лучшие друзья.)

Возможно, ты решила, что я тебе пишу, чтобы попросить о еще одном свидании, и в этом случае мне жаль, что я вселил в тебя надежду.

Надежду? Надежду? Ну конечно!

Ты захочешь знать причину.

Что? Нет. Не захочу, большое спасибо.

Я имею в виду, что могу догадаться.

Нет, вычеркните это. Не могу.

В любом случае почему я должна гадать? Кто захочет угадывать, почему кто-то не хочет с ним встречаться? Звучит, как какое-то ужасное игровое телешоу под названием «Это потому, что у меня неприятный запах изо рта?».

(У меня нет неприятного запаха изо рта. Что угодно, только не это.)

Боюсь, я не смогу встречаться с женщиной, которая считает, что у тыквенного супа есть душа.

Что?

Я в ярости смотрю на телефон. Он совершенно неправильно меня понял. Я не говорила, что у тыквенного супа есть душа. Я просто сказала, что, по моему мнению, стоит придерживаться широких взглядов на связь между физическим и духовным. Что я и делаю. Что нам всем стоит делать.

Словно читая мои мысли, Гарольд сочувственно поскуливает и тычется носом мне в ногу. Видите? Если это не доказательство, что все в мире взаимосвязано, то что же тогда доказательство?

Я хочу написать в ответ: «Извини, что недостаточно узколоба для твоего ограниченного взгляда на жизнь». Но это означало бы, что я прочитала его сообщения, а я их не читала.

Ну, хорошо, читала, но дело в том, что я удаляю их из своего сознания. Все. Какой-такой Сет? Свидание? О чем вообще речь?

Точно.

Я звоню в дверь, а затем открываю дверь ключом, который дала мне Нелл. Мы все так делаем, на случай если у Нелл приступ. Уже прошло некоторое время, но они могут коварно возникнуть на ровном месте.

– Нелл? – окликаю я.

– Привет! – Она выходит в прихожую с широкой улыбкой и розовыми торчащими волосами.

– Ты снова покрасилась в розовый! – восклицаю я. – Мило.

Цвет волос Нелл менялся примерно 106 раз с тех пор, как мы вместе учились в университете, в то время как мой не изменился ни разу. У меня все такие же темно-каштановые прямые волосы до плеч, которые так легко стягивать в конский хвост.

Не то чтобы волосы сейчас действительно занимали мои мысли. Я на мгновение отвлеклась на сообщения Сета, но теперь, когда я вошла в дом, у меня начало сжиматься горло. Я ощутила тяжесть в животе. Я бросаю взгляд на Гарольда, и он вопросительно поворачивает ко мне голову в своей очаровательной манере, от которой у меня начинает щипать в глазах. О боже! Я действительно могу это сделать?

Нелл садится на корточки и протягивает руки к Гарольду.

– Готова к отпуску?

Мгновение Гарольд изучает ее, затем поворачивается, и его влажные карие глаза жалобно смотрят на меня.

Те, кто считает, что собаки не понимают, что мы говорим и делаем, ошибаются, потому что Гарольд понимает. Он храбрится, но ему так же тяжело, как и мне.

– Я не могу взять тебя в Италию, Гарольд, – говорю я, с трудом сглатывая. – Я тебе уже говорила. Но это не займет много времени. Я обещаю. Неделя. И всё.

Его морда искажена душераздирающим выражением «Почему ты так со мной поступаешь?». Хвост мягко постукивает по полу – ободряюще, с надеждой; как будто я могу внезапно передумать, отменить рейс и пойти с ним играть.

Я поклялась, что не буду плакать, но при взгляде на его выразительную, умную морду меня переполняют слезы. Мой Гарольд. Лучший в мире бигль. Лучшая в мире собака. Лучшая в мире личность.

– Гарольду не терпится остаться со мной, – твердо говорит Нелл, ведя нас в гостиную. – Верно, Гарольд?

В ответ Гарольд еще больше кривит морду и душераздирающе скулит.

– Этой собаке место на сцене, – говорит Сарика, с удивлением глядя на него из-за своего ноутбука. Сарика на самом деле не любительница собак – она это признает, – но она поклонница Гарольда. Невозможно познакомиться с Гарольдом и не стать его поклонницей.

Я нашла Гарольда в центре спасения четыре года назад, когда он был еще щенком, и это была мгновенная, абсолютная любовь. Он посмотрел на меня, его глаза заблестели, дыхание стало прерывистым и возбужденным, и он, казалось, произнес: «Вот и ты! Я знал, что ты придешь!»

Не скажу, что это было легкое плавание. До этого у меня никогда не было собаки. Я мечтала о ней в детстве, но мои родители были из тех, кто невнятно обещает, а потом ничего не происходит. Так что в деле ухода за собакой я была новичком. А Гарольд был новичком в том, чтобы за ним присматривали. Потому что, поверьте, за ним не присматривали те, кто бросил его на обочине А414. Это не было заботой. От одной мысли об этом мне становится жарко и тревожно.

В любом случае это было сложное привыкание. Когда Гарольд впервые появился в моей квартире, он был вне себя. Он совершенно ясно говорил: «Что я наделал, согласившись жить с тобой?» И у меня были такие же колебания. Было довольно много воя с обеих сторон. Но теперь я не представляю свою жизнь без него. И все же я здесь, планирую оставить его на неделю.

Может быть, мне стоит отказаться. Да. Я должна отказаться.

– Ава, перестань нервничать. Ты понимаешь, что он пытается заставить тебя чувствовать себя плохо? – говорит Нелл. Она поворачивается к Гарольду и строго на него смотрит. – Послушай, приятель, я не поведусь на твои дурацкие выходки. Ава может отправиться в отпуск без тебя. Это допустимо. Так что хватит доставлять ей неприятности.

На долгое мгновение Гарольд и Нелл встречаются взглядами – две огромные личности, противостоящие друг другу, – затем наконец Гарольд успокаивается. Он бросает на меня очередной укоризненный взгляд, но подходит к коврику у камина рядом с креслом Нелл и садится.

Ладно, может быть, я не буду отказываться.

– Не извиняйся перед ним, – говорит мне Нелл. – И не трать всю неделю, мечтая о видео с Гарольдом, вместо того чтобы писать книгу.

– Я и не собиралась! – говорю я, защищаясь.

– У нас все будет хорошо, – повторяет она. – Отлично.

У меня не так много жизненных правил. Но вот одно из них: если вздумаешь себя пожалеть, навести Нелл. Она жесткая, когда нужно. Она отшвыривает от тебя глупые мысли. Ее деловитое отношение пронизывает тебя, как порыв резкого холодного воздуха.

– Здесь его вещи. – Я ставлю на пол объемистую сумку. – Кровать, миска для воды, одеяльце, еда… О, его эфирные масла! – вспоминаю я, извлекая из сумки бутылочку. – Я приготовила для него новую смесь лаванды и кедра. Тебе просто нужно обрызгать его…

– Постель, – перебивает Нелл. – Ава, расслабься. Ты уже отправила мне пять электронных писем по этому поводу, помнишь? – Она берет у меня бутылочку и внимательно изучает ее, прежде чем поставить на место. – Это напомнило мне о том, что я хотела спросить. Что случилось с твоей квалификацией по ароматерапии?

– О, – запинаюсь я. – Я все еще… занимаюсь этим. Вроде того.

Мои мысли возвращаются к книгам по ароматерапии и к бутылочкам в уголке кухни. Я прохожу онлайн-курс, и я должна к нему вернуться, потому что определенно хочу работать ароматерапевтом на неполный рабочий день.

– Вроде того? – уточняет Нелл.

– Я взяла паузу. Просто с работой и написанием этой книги… Ты же знаешь. – Я тяжело вздыхаю. – Жизнь мешает.

Моя работа заключается в написании фармацевтических брошюр и статей в интернете, что я уже в значительной степени могу делать и во сне. Я работаю в фармацевтической компании Брейксонов, расположенной в Суррее. Все прекрасно, мне нравится фирма, и они в основном позволяют мне работать из дома. Но я всегда стараюсь расширить свои горизонты. Если вас интересует мое мнение – жизнь слишком коротка, чтобы не расширять свои горизонты. Вы всегда должны думать: «Это хорошо… но что еще я могу сделать?»

– Тем больше причин поехать в Италию и сосредоточиться на написании книги, – твердо говорит Нелл. – Гарольд хочет, чтобы ты это сделала. Правда, Гарольд?

В ответ Гарольд издает проникновенное «вау-у!» – иногда он воет совсем как волк, – и Нелл смеется. Она треплет Гарольда по голове сильной, крепкой рукой и говорит:

– Глупый пес.

Мы дружим с Манчестерского университета. Нелл, Сарика, Мод и я – все мы познакомились в университетском хоре и подружились во время поездки в Бремен. До этого Сарика, считай, не произнесла ни слова; поначалу мы знали о ней только то, что она изучает юриспруденцию и может взять верхнее «До». Но после нескольких стаканов она призналась, что тайно спит с дирижером, но их сексуальная жизнь становится немного «темной». Так что теперь она хочет бросить его, но при этом остаться в хоре. Что мы думаем по этому поводу? Мы провели целую ночь, потягивая немецкое пиво и обсуждая этот вопрос, а также пытаясь выяснить, что именно означает «темная».

(В конце концов Нелл разбила свой стакан и сказала: «Просто, черт возьми, объясни нам, хорошо?»)

(Это было немного грубо. Не стоит повторять или даже думать об этом.)

Как бы то ни было, Сарика бросила дирижера и осталась в хоре. Это было четырнадцать лет назад (как это случилось?), и мы дружим до сих пор. Из нас четверых только Сарика еще поет в хоре – но, с другой стороны, она всегда была самой музыкальной. Кроме того, она постоянно ищет мужчину, чьи интересы совпадали бы с ее интересами, и считает, что лондонские хоры – отличное место для начала отношений. Как и велосипедные клубы. Каждый год она присоединяется к новому хору и каждые полгода меняет велосипедный клуб, и у нее довольно много парней.

Я имею в виду три серьезных кандидата за два года. Неплохо для Лондона.

Мы все живем по соседству в северном Лондоне, и хотя наши жизни во многом отличаются, мы сейчас более близки, чем когда-либо. За последние несколько лет мы несколько раз катались на американских горках. Мы кричали и хватали друг друга за руки, как буквально, так и… как оно там.

Не-буквально.

Метафорически? В переносном смысле?

Здорово. Завтра я уезжаю на недельные писательские курсы и при этом не могу подобрать антоним к слову «буквально».

– Какой антоним к слову «буквально»? – спрашиваю я Сарику, но она сосредоточенно стучит по клавиатуре ноутбука, темные блестящие волосы скользят по клавишам. Сарика часто сосредоточенно стучит по клавишам своего ноутбука, даже когда приходит к Нелл. (Мы обычно собираемся у Нелл.)

– Никаких курильщиков, – бормочет Сарика, нажимает на клавишу и пристально смотрит в экран.

– Что? – Я вытаращиваюсь на нее. – Это что, работа?

– Новый сайт знакомств, – объясняет она.

– О, какой именно? – с интересом спрашиваю я. У Сарики больше денег, чем у любой из нас, так как она юрист, поэтому она единственная, кто может позволить себе зарегистрироваться на дорогом сайте знакомств, а затем проинформировать нас.

– Никаких экстрасенсов, – рассеянно отвечает Сарика, нажимает очередную клавишу и поднимает глаза. – Он называется «Встречусь с тобой». Очень дорогой. Но зато получаешь то, за что платишь.

– «Никаких экстрасенсов»? – скептически переспрашивает Нелл. – Со сколькими экстрасенсами ты встречалась?

– С одним, – поворачивается к ней Сарика. – И этого больше чем достаточно. Я тебе о нем рассказывала. Тот, который решил, что сам знает, что мне действительно нравится в постели. Мы поспорили на этот счет, и я спросила: «Чье это тело?» – а он сказал: «Наше общее, чтобы наслаждаться».

– Ах, этот, – говорит Нелл, и в ее глазах загорается огонек. – Я не знала, что он экстрасенс, я думала, он придурок. А есть фильтр «Никаких придурков»?

– Не сработает, – с сожалением говорит Сарика. – Никто не считает себя придурком. – Она поворачивается и снова стучит по клавиатуре. – Никаких магов, – быстро печатает она. – Никаких танцоров… Хм, как насчет хореографов?

– А что плохого в танцорах? – возражает Нелл. – Они всегда в форме.

– Я так не люблю, – говорит Сарика, неопределенно пожимая плечами. – Будет каждый вечер уходить танцевать. А нам нужно общее время. Никаких рабочих на нефтяных вышках, – добавляет она, подумав, и снова печатает.

– Как работает этот сайт? – озадаченно спрашиваю я.

– Начинается с отбора тех, кто тебе не подходит, – отвечает Нелл. – Он должен называться не «Встречусь с тобой», а «Отвали от меня». Ты, ты и ты.

– В твоих устах звучит очень негативно, – протестует Сарика. – Дело не в том, чтобы сказать людям «отвали», а в том, чтобы быть суперконкретной и не тратить время на просмотр неподходящих анкет. Берешь и оттачиваешь соответствие цели, пока не получишь идеальный короткий список.

– Покажи.

Я обхожу диван, чтобы заглянуть ей через плечо. Экран ноутбука заполнен мужскими лицами, и я моргаю, глядя на них. Они все кажутся такими милыми. Парень со щетиной в правом углу выглядит особенно мило. Выражение его лица говорит: «Выбери меня! Я буду добр к тебе!»