История Балтики. От Ганзейского союза до монархий Нового времени

Тем временем сын свергнутого Магнуса, который заменил своего отца в 1362 г. на престоле Норвегии, Хакон VI женился на младшей дочери Вальдемара IV Аттердага, Маргрете (Маргарите). Ее сыну Олафу, родившемуся через семь лет, было всего девять, когда Хакон умер, лишь на четыре года пережив своего датского тестя. В результате Олаф был провозглашен королем Норвегии и Дании, с Маргрете в качестве регента. В 1387 г. Олаф в возрасте шестнадцати лет внезапно умер, что породило беспочвенные слухи, будто его отравила собственная мать. Вдобавок в то же время распространилось такое же ничем не подтвержденное, противоречивое предположение, будто мальчик выжил. Это утверждение угрожало в дальнейшем положению Маргрете, и вскоре проблему решили, посадив самозванца на кол. Однако, хотя Норвегия признала Маргрете своей королевой, датчане отказывались принять женщину-правителя, и поэтому в Дании она оставалась регентшей, взяв титул «всемогущей леди и госпожи». Два года спустя Альбрехта Мекленбургского свергли в Швеции, и, пока страна искала нового короля, Маргрете выбрала наследником своего юного внучатого племянника Богуслава Померанского. Он, чтобы угодить шведам, взял имя Эрик и был признан их монархом. Хотя это сделало Эрика официальным правителем трех скандинавских стран, его двоюродная бабка сохранила свою власть во всем, кроме имени, и именно она решила укрепить союз, вызвав представителей трех стран в город Кальмар, где они официально дали согласие объединить королевства под одним правителем. В результате Кальмарская уния 1397 г. просуществовала более 120 лет, несмотря на случайный перерыв, вызванный провозглашением независимости Швеции, которую отмечает скульптура святого Георгия в Стокгольме, созданная Нотке (см. генеалогическое древо «Скандинавские правители XIV–XV вв.» на с. 5).

На протяжении всего этого периода было широко распространено пиратство с опорными пунктами в таких городах, как Росток и Висмар, откуда люди отправлялись грабить проходящие корабли или атаковать местные прибрежные города. Маргрете страдала от этих нападений, но от Ганзы почти совсем не получала помощи, поскольку некоторые из участников видели в Дании основного конкурента. Одними из самых диких и успешных флибустьеров (разбойников) были витальеры, или виталийские братья, которые из поставщиков провизии превратились в отъявленных головорезов. Они представляли серьезную угрозу, напав на остров Борнхольм в 1391 г., разорив Берген в 1393 г., а в следующем году захватив Готланд. Позже они разместили свой лагерь в Висбю и продержались там в течение четырех лет. В конце концов рыцари Тевтонского ордена при поддержке некоторых ганзейских городов отправились на 84 кораблях из Данцига, и после осады города им удалось прогнать пиратов и занять место для себя. Десять лет спустя тевтонские рыцари продали сильно разрушенный ими Висбю обратно Кальмарской унии.

Хотя Ганза временами довольствовалась тем, что пираты нападали на их соперников, в ряде случаев они отдавали себе отчет в неблагоприятном влиянии виталийских братьев на ее дела, поэтому в 1401 г. флот Гамбурга разгромил их, взяв в плен около семидесяти витальеров и публично казнив их во главе с харизматичным предводителем Клаусом Штертебекером. По легенде, он получил свое прозвище за способность выпить залпом четыре литра, и его все еще помнят в его родном городе Висмаре. Для некоторых он стал народным героем – это обстоятельство объясняет похищение его черепа из Музея истории Гамбурга. Однако даже после такого разгрома Виталийское братство не успокоилось, и пиратство продолжалось вплоть до 1440-х гг.

Маргрете внезапно умерла в 1412 г. во время визита на фьорд Фленсборг, который сегодня представляет собой границу между Данией и Германией. Выдающаяся женщина, она была регентом 36 лет и фактическим правителем Кальмарской унии с 1397 г. Ее объединение трех скандинавских стран было политически проницательным шагом, который упрочил их положение и сделал их силой, с которой необходимо считаться, в период, когда территория находилась под существенным давлением Ганзы. За пределами своей страны, избегая участия в ненужных войнах, тем не менее она вернула ранее потерянные земли, а у себя на родине использовала власть, чтобы поддерживать мир и порядок в той степени, с которой ее преемники сравниться не смогли. Сперва Маргрете была похоронена в церкви монастыря в Соре на датском острове Зеландия. На следующий год ее тело перенесли в Роскилле, около 45 км на северо-восток, где похоронили в роскошном бело-голубом саркофаге за высоким алтарем собора.

За год до смерти Маргрете Эрик начал строить замок недалеко от Висбю, а теперь начал работу над вторым в Хельсингере (Эльсинор). Крепость находилась в самой узкой точке, на выступающей морской косе Эресунна, охраняя важный водный путь, который до открытия Кильского канала в 1895 г. был главным выходом в Балтику из Северного моря. Затем, в 1429 г., неподалеку от крепости, где два берега находятся в 4 км друг от друга, Эрик установил таможенный пост для обложения пошлинами всех проходящих судов[6]. Эти налоги служили полезным источником королевских доходов, но сразу же стали яблоком раздора с соседями, включая шесть городов Ганзы. Один из них, Любек, уже за три года до этого объявил войну Кальмарской унии. После нападения и разграбления Борнхольма Ганза потерпела морское поражение в Зунде, но затем осуществила два других нападения на Копенгаген. Во время первого Эрик отлучился за границу, но, по обыкновению, оставил вместо себя жену Филиппу, дочь короля Англии Генриха IV. Она вдохновила горожан сопротивляться осаде, пока они не отбили Ганзу. За этот храбрый поступок Филиппу стали очень уважать, но, несмотря на продолжавшийся захват датских торговых судов и последующее успешное уничтожение Любеком кораблей, пойманных в ловушку в гавани Копенгагена, Штральзунд, оказавшись под угрозой противника, теперь вместе с Ростоком решил просить мира. Хотя эти города выбыли из войны, другие еще сражались, согласившись прекратить боевые действия в 1435 г. К тому времени, добившись значительных успехов, Ганза могла требовать лучших условий, самое главное – освобождение от ненавистных налогов Зунда, взимаемых со всех остальных проходящих судов.

За пять лет до заключения мира Филиппа, которая была любима не только мужем, но и датчанами и шведами, умерла в 35 лет, не оставив наследников. Ее похоронили в Швеции, в соборе Вадстенского монастыря, где до сих пор чтят ее память; в XIX в. над ее могилой создали витраж. После ее смерти Эрик стал крайне непопулярен даже на родине и девять лет спустя решил перебраться в Висбю, где и пребывал следующее десятилетие. Там он обитал в недавно построенном замке, живя, как и многие другие, на доходы от пиратства. В итоге Эрик был свергнут своим племянником Кристофером Баварским и вернулся в свое герцогство Померания, где умер спустя десять лет в возрасте семидесяти семи лет. Эрика похоронили в церкви Святой Марии в Рюгенвальде (сегодня – Дарлово), примерно в 160 км западнее Данцига. Когда умер Эрик, Висбю уже потерял свой статус на Балтике и в течение примерно трех десятилетий после ухода короля перестал быть членом Ганзы. Что касается построенного Эриком в городе замка, то он в конечном итоге был разрушен датчанами еще до окончательной сдачи ими острова шведам в 1679 г.

К середине XIV в. Ганза начала обрастать до такой степени многочисленными городами, поселками и населенными пунктами, что в 1347 г. ее администрация разделилась на три части: Вестфальско-Прусскую, Вендско-Саксонскую и Готландско-Ливонскую. Четвертая группа, Рейнская, добавилась к ним в 1554 г. В то время как тогдашние источники позволяют говорить о семидесяти союзных городах, сегодняшние историки считают, что это лишь число городов, которые фактически управлялись Ганзой. По их мнению, данное число не включает другие поселения, где присутствие Ганзы тоже было заметным, и если мы примем их во внимание, то в общей сложности численность ганзейских поселений достигнет 180. Между тем наряду с четырьмя крупными конторами в Новгороде, Брюгге, Бергене и Лондоне были и другие небольшие торговые дома в таких отдаленных местах, как Лиссабон и Севилья, а в Венеции был свой «немецкий» склад в Фондако-деи-Тедески на Гранд-канале.

Роскилльский собор, могила Маргрете, основательницы Кальмарской унии, XV в.

Между тем в Швеции Ганза сыграла важную роль в экспорте их высоко ценимых продуктов разработки полезных ископаемых из Бергслага, области преимущественно к востоку от Стокгольма. Здесь торговцы – в основном из Любека – контролировали торговлю, используя свои корабли для экспорта товаров и затем для импорта крайне востребованной продукции к себе. С постоянно растущим числом немецких торговцев в некоторых шведских прибрежных городах к середине XV в. они, возможно, составляли половину населения Стокгольма. По крайней мере, стокгольмские делегаты однажды отправились на съезд Ганзы, ганзетаг, на котором присутствовали представители городов и поселков всех регионов. Съезды теперь регулярно проходили в городах вендской трети (вендская группировка ганзейских городов). Император считал Любек одним из своих пяти главных центров наравне с Римом, Флоренцией, Венецией и Пизой. Вытеснив Висбю как самый важный город на Балтике, Любек с 1418 г. был известен как «Королева Ганзы»[7]. Однако, несмотря на Любекское право, Ганза все еще не имела общей юрисдикции и других способов наказания правонарушителей, кроме наложения штрафов или исключения из союза. Различные города иногда исключались за преступления, начиная от несоблюдения пожеланий большинства до содействия врагу или участия в пиратстве; на раннем этапе Бремен исключили на пятьдесят лет.

Однако со временем во многих местах происходили восстания и кровопролитие, и Любек не избежал подобной участи. Там всегда опасались внутренних волнений, и к концу XIV в. в городе вспыхнули беспорядки. Ситуацию усугубили новые налоги, введенные для компенсации потерь из-за продолжавшихся пиратства и войн. Неопределенность усилилась, когда новый городской комитет стал настаивать на более демократичных выборах в него, а бо́льшая часть старой гвардии, включая четырех предыдущих бургомистров, громогласно заявила о несогласии с изменениями и покинула город. Вскоре был сформирован новый совет, но это только усложнило и без того напряженную ситуацию. Ее ухудшило решение двух противоборствующих сторон занять разные позиции в другом споре – касательно избранного короля римлян, возможного наследника императора Священной Римской империи. С новым советом, который поддерживал свергнутого ранее, в 1400 г., короля Вацлава IV (Венцеслава/Венцеля), в 1410 г. действующий король Рупрехт III (Руперт) Пфальцский наложил ограничения на коммерческую деятельность Любека, тем самым серьезно подорвав его прежнее господствующее положение в торговле. Вскоре после этого Рупрехт умер, но на восстановление позиций Любека понадобилось шесть или семь лет, и не раньше, чем город столкнулся с очень большим риском исключения из Ганзы.

Неустойчивость Ганзейского союза ярко проявлялась в возникновении отдельных альянсов, которые время от времени заключали между собой союзные города. Прагматизм и жадность часто приводили к странному сотрудничеству между врагами и к такой же активной вражде между бывшими союзниками, когда их личная выгода оказывалась под угрозой. Любек не единожды участвовал в нападении на другие города, и, отстаивая собственные интересы, Прусская треть помогла датчанам получить доступ к Балтийскому региону. Это оказало крайне негативное влияние на торговлю Любека, который до этого контролировал единственный альтернативный выход к Северному морю, благодаря своему положению в начале сухопутного пути (по которому доставляли грузы), пересекающего южную оконечность полуострова Ютландия. В то время как Любек и Данциг часто колебались между сотрудничеством и соперничеством в зависимости от текущих обстоятельств, другие города иногда находились в состоянии войны друг с другом. По этой причине Кёльн, думая о своих коммерческих интересах, поддержал Англию во время ее войны против Любека и Данцига. Это привело к изгнанию города на Рейне из Ганзы до окончания боевых действий.

Этот конфликт совпал с длительной английской гражданской Войной Алой и Белой розы и разразился после длительного периода напряженности, вновь вызванной спорами вокруг торговли. Ситуация еще больше обострилась в 1468 г., когда король Дании поручил некоторым каперам из Данцига захватить английские корабли, которые проходили через Эресунн. В отместку Эдуард IV закрыл контору в Лондоне и посадил в тюрьму ее купцов. Началась всеобщая вражда. Теперь объединенный флот Данцига и Любека – и гораздо меньше Гамбурга и Бремена – принялся нападать на английские прибрежные города, убивая любого, кто оказывал сопротивление, но в 1471 г. они сменили сеньора и помогли изгнанному Эдуарду вернуться из Фландрии и снова занять трон. В результате по окончании войны в Утрехтском соглашении благодарный король для уплаты своих долгов предоставил Ганзе новые привилегии. Соответственно купцы получили расширение торговых прав в Англии, включая создание новых факторий (factories) по всей стране, не только в Бристоле, но и в разных местах на восточном побережье, в том числе в Йорке, Бостоне и Кингс-Линн. Более того, Эдуард подтвердил право собственности купцов на контору в Лондоне – известную как «Стальной двор» (Steelyard), – на чьих купцов впоследствии была возложена ответственность за содержание Епископских ворот (Bishops Gate) из красного балтийского кирпича на въезде в город.

Со времени основания контора в Лондоне много лет подвергалась нападению местных бандитов. Некоторые торговцы были безжалостно убиты во время восстания под предводительством Уота Тайлера в 1381 г., поэтому из соображений безопасности люди решили жить в закрытом квартале, защищенном высокой стеной с небольшим количеством окон. На территории этого огороженного пространства недалеко от реки, на небольшом расстоянии от Лондонского моста, был Большой зал, хранилища для привозного рейнского вина, кухни, жилые помещения и сад с фруктовыми деревьями и виноградниками. Здесь, в отличие от Бергена, купцы из разных городов Ганзы были в хороших отношениях с местными сановниками и горожанами, в том числе с сэром Томасом Мором. Теперь они вели жизнь преуспевающих джентльменов, и портрет молодого купца «Стального двора» родом из Данцига кисти Гольбейна показывает, что к тому времени купцы носили роскошные одежды и могли позволить себе богатое убранство домов. Чтобы продемонстрировать изысканность и утонченность, они заказали другие картины Гольбейна для украшения Большого зала. Эти работы восхищали тех, кто их видел, но, к сожалению, погибли во время Великого лондонского пожара 1666 г.

Эта любовь к показной роскоши распространялась и на сами города Ганзы. Их представители на ганзетагах пытались превзойти коллег пышностью нарядов и атрибутов. В то же время развивалась и культурная жизнь. Теперь стали высоко цениться произведения искусства. Среди них и Антверпенский алтарь, преподнесенный в дар церкви Святой Марии в Любеке, и триптих Мемлинга, находящийся в настоящее время в Национальном музее Гданьска, который завладел им менее честно, захватив триптих на пути в Италию. В городах Ганзы появилось книгопечатание. В 1494 г. Любек напечатал первую Библию, украшенную множеством ксилографий. Кёльн остался католическим городом, но после Реформации большинство других городов перешло в лютеранство. Хотя Любекская Библия, как и два более ранних кёльнских издания, написана на средненижненемецком языке, на котором говорили торговцы, он вскоре начал исчезать, когда ранненововерхненемецкий язык, использованный Лютером, получил более широкое распространение благодаря реформированной религии – лютеранству.

Постепенно члены Ганзы оказались в состоянии конкуренции с Республикой Соединенных Провинций Нидерландов. В 1420-х гг. сельдь изменила пути миграции, направившись в Северное море. Ее появление способствовало развитию голландского рыболовства, промысел огромного значения в тот период, когда католическая церковь предписала употребление рыбы в пищу по пятницам и в Великий пост. В свою очередь, это привело к развитию голландской кораблестроительной промышленности, которая со временем сделала голландцев самым богатым и влиятельным народом Европы.

Тем временем Ганза по-прежнему играла активную роль в международных отношениях, сыграв ключевую роль в событиях Кальмарской унии и последующем вступлении Кристиана II на престол. После коронации в Норвегии и Дании король отправился в Стокгольм в 1520 г. для третьей коронации. Согласившись на амнистию для своих врагов, он пригласил их на пир. Когда все собрались, двери были закрыты, враги арестованы и вскоре казнены. Это событие вошло в историю как «Стокгольмская кровавая баня». Густав Ваза, сын одного из убитых дворян, не присутствовал на этой бойне и, проведя один год в ссылке в Любеке, вернулся в Швецию, где в конечном итоге при поддержке Ганзы смог захватить Стокгольм и занять трон. Признавая важную роль, сыгранную Любеком в этих событиях, новый правитель для церемонии присяги выбрал двух представителей этого города. Хотя в долгосрочной перспективе отношения двух сторон оказались прохладными, помощью Густаву Вазе Ганза обеспечила окончательный распад Кальмарской унии, начало независимости Швеции и постепенное становление ее могущества.

После этого Ганза продолжала вмешиваться в дела остальных государств. Оказав помощь датчанам в избавлении от непопулярного короля и замене его Фредериком I (его же дядей), спустя десять лет Любек полностью и вполне обоснованно изменил политический курс. После смерти Фредерика Любек решил поддержать ранее свергнутого Кристиана II в попытке вернуть трон. Под руководством бургомистра Любека Юргена Вулленвевера Ганза поддержала бывшего короля против его соперника, сына Фредерика, будущего Кристиана III. Бургомистр, надеясь на получение части датских зундских пошлин, в начале 1534 г. отправил армию в Гольштейн, откуда она в следующем июне двинулась на взятие Копенгагена. Эта агрессивная политика, уже встретившая сопротивление других городов Ганзы, подстегнула Кристиана III к действию, и разразилась свирепая гражданская война. Во время этой войны – «Графской распри» – некоторые сторонники Кристиана II, оборванные крестьяне, жестоко мстили дворянству, нападая на людей и разграбляя или разрушая господские дома. К ноябрю того же года Кристиан III победил войска Вулленвевера в Гольштейне и смог убедить Любек временно согласиться на мир, но через шесть месяцев война возобновилась, и в июне 1535 г. флот Любека был разбит в водах Борнхольма. Это бедствие вскоре привело к отставке бургомистра. В следующем году, через два месяца после окончания военных действий, Кристиан III вошел в Копенгаген и был официально признан королем Дании.

После избрания Юргена Вулленвевера одним из бургомистров города он занимал эту должность в течение двух лет. То был период волнений, вызванный Реформацией, которая началась с первого протеста Лютера в 1517 г. Вулленвевер, сторонник религиозного учения Лютера, решил, вопреки желанию католической церкви, распространить новую веру в своем городе. Это только усилило враждебность его более честолюбивых коллег, которые уже были категорически против его планов введения большей демократии в городском совете. Более того, вдобавок к проблемам бургомистра, Любек, хотя и был одним из крупнейших городов того времени с населением порядка 25 тысяч человек, теперь начал терять прежний статус. Кризис был вызван злополучным решением Вулленвевера вмешаться в бьющую по карману и разрушительную гражданскую войну в Дании. Теперь, сознавая свою неудачу, Вулленвевер ушел в отставку и покинул город, а его совет был распущен. Вернулись его предшественники, которые поставили целью усиление власти местной знати, что со временем помогло подорвать Ганзу и ускорить ее упадок. Вулленвевер был немедленно арестован и обвинен в религиозной ереси, а также в поддержке более радикальных анабаптистов. Несмотря на то что он отказался от признания, сделанного под пытками, в январе 1536 г. его четвертовали в Вольфенбюттеле по приказу герцога-католика.

К тому времени многие купцы поднялись по социальной лестнице, некоторые, став богатыми землевладельцами, даже были приняты в кругах местной знати. Желая подчеркнуть новое положение и превзойти конкурентов, они возводили грандиозные новые здания, в то время как отдельные гильдии строили залы, где могли впечатлять и развлекать посетителей. Типичным таким зданием был Зал моряков из красного кирпича с остроконечной крышей – сегодня, наверное, самый известный в Любеке ресторан, внутри до сих пор есть длинные дубовые столы и скамьи, за которыми собирались торговцы из порта. Хотя в этих местах приветствовали иногородних посетителей, от них ожидали соблюдения определенных правил, отчетливо записанных на досках, на которых также фиксировались правонарушения. Несмотря на рост благосостояния и бросающуюся в глаза изысканность среди старейшин гильдий, многие обычные купцы демонстрировали недопустимую неотесанность, что подтверждается приказами гильдии Данцига, которая специально запрещала практику спаивания (третьих лиц), провоцирование драк и, наиболее показательно, швыряние тарелок и другой посуды в людей.

Тем временем датчане были в долгах и поэтому решили отдать в залог свой остров Борнхольм Любеку. Здесь Ганза оставалась полвека, восстанавливая замок Хаммерсхус, но обращаясь с местными жителями так плохо, что ганзейцы все больше вызывали неприязнь. И, будучи в разладе с населением Висбю, в 1525 г. жители Любека захватили город, совершив множество актов вандализма. За исключением собора, они разрушили множество церквей, оставив их руины как долговременное напоминание о горьком соперничестве, так часто разделявшем разные сообщества Балтики в тот период. Хотя Висбю потерял так много своего средневекового наследия, в сельской местности Готланда осталось около девяноста других замечательных маленьких церквей XII–XIV вв. Ряд их сохранили оригинальные интерьеры с фресками, которые в других местах часто закрашивались в период Реформации.

Любек продолжал развиваться и строиться. Среди построек огромные Голштинские ворота (Хольстентор) из красного кирпича с двумя массивными круглыми башнями и остроконечными коническими крышами, построенные в качестве главного входа в старый город через средневековые укрепления. Точно так же вдоль береговой линии сегодня еще существуют шесть просторных соляных складов. Тем не менее у Любека появился серьезный соперник в лице Данцига, ибо вместе с Ростоком эти города стали конкурирующими центрами судостроения, делая большие корабли для иностранных покупателей, таких как Генрих VIII, который заказал 700-тонный «Иисус» в 1544 г. После этого был еще один большой корабль «Орел Любека» водоизмещением две-три тысячи тонн, один из крупнейших военных кораблей мира. В других областях дела шли не очень. В Новгороде из-за ограничений Любека на свободную торговлю местные купцы утратили расположение к Ганзе, а различие религий лютеранских купцов и православного местного населения только усугубляла ситуацию. Между тем напряженность c рыцарями и другие военно-морские конфликты усугубили проблемы торговли Ганзы с русскими городами. В итоге в 1494 г. великий князь Московский Иван III закрыл Немецкий двор, конфисковал имущество, отправил в тюрьму всех торговцев, тридцать шесть из которых впоследствии умерли. Хотя позднее предпринимались попытки снова открыть это «предприятие», влиятельное присутствие Ганзы в этой области закончилось. И дела обстояли еще хуже при внуке великого князя Иване IV Грозном. Желая получить доступ к важным торговым путям, он вторгся в Ливонию, начав дикую Ливонскую войну, длившуюся двадцать пять лет. Осажденный русскими Ревель просил помощи у шведов, а они, прибыв в 1561 г., продолжили завоевание всей Эстонии. Вскоре после этого Ливонский орден прекратил существование, а его земли вошли в состав Великого княжества Литовского либо напрямую, либо в составе вассального Курляндского и Семигальского герцогства во главе с бывшим магистром ордена Готхардом Келлером.

После того как новый король Дании Кристиан III вступил в союз с Густавом Вазой, правителем Швеции, влияние Любека начало падать. Шведский король унизительно сравнил Ганзу со старухой, которая «потеряла зубы». В 1559 г. трети купцов конторы Бергена было приказано вернуться на родину, в свои немецкие города. Усиление власти правителей соседних стран и рост новых рынков в Новом Свете, Индии и на Дальнем Востоке начали угрожать существованию Ганзейского союза.

Тогда купцы поняли, что им нужно создать более сплоченную и официальную систему, поэтому они назначили адвоката Генриха Судерманна контролировать их дела, но эти меры слишком запоздали, чтобы остановить упадок Ганзы. Брюгге, уже затронутый этими событиями веком ранее во время Столетней войны, пережил серьезные изменения в 1520-х гг., когда канал, соединяющий город с Северным морем, начал зарастать илом. Купцы тогда стали перебираться в Антверпен, а контора в Брюгге с оставшимся символическим числом купцов в 1593 г. закрылась, но в том же году штаб-квартира в Антверпене тоже закрылась, менее чем через тридцать лет после своего основания. Хотя это было крупнейшее из всех постоянно действующих учреждений Ганзы, теперь оно потеряло торговцев, бежавших почти два десятилетия назад, когда испанцы разграбили город и вырезали около семи тысяч жителей. С их уходом из Антверпена Гамбург, всегда более дальновидный, чем другие города, стал более значимым, основав фондовую биржу, а позднее банк. Между тем в Англии ганзейские купцы потеряли свои привилегии в 1552 г. и были окончательно выдворены в 1597 г. Елизаветой I, разъяренной их торговлей с Испанией. «Стальной двор» был вновь открыт ее преемником Яковом I, но прежнего состояния не достиг. Подлинное здание двора погибло во время Великого лондонского пожара[8]. В 1604 г. проблем у Ганзы становилось все больше, когда льготы купцам по датским зундским пошлинам были отменены, и им пришлось платить те же деньги, что и всем остальным.

Во время Тридцатилетней войны 1618–1648 гг. гибель людей изменила лицо значительной части Центральной Европы. Особенно серьезные последствия были в Мекленбурге и Померании, где к концу сражений население сократилось примерно наполовину. Во время войны, несмотря на оккупацию императорской армией Висмара, Ростока и осады Штральзунда, Ганза старалась сохранять нейтралитет. Все меньше и меньше представителей Ганзы присутствовало на ее общих собраниях (ганзетагах). В конце 1620-х гг. Любек, Бремен и Гамбург были признаны главными городами союза, и на сейме в 1630 г. присутствовали только они. Большинство городов, угнетенные и истощенные войной, отказались от членства, и даже Любеку, в отличие от Гамбурга, оказалось трудно приспособиться к меняющемуся миру. В конце Тридцатилетней войны многие города оказались под управлением Швеции[9]. В 1669 г. была предпринята последняя попытка вдохнуть жизнь в союз: в Любеке собрались представители шести городов, но они не смогли прийти к какому-либо соглашению, и встреча завершилась безрезультатно. Хотя сейм формально не распустил Ганзу, она просто перестала существовать.

2. Возвышение Польши

Казимир III Великий, последний король Польши из династии Пястов

В течение нескольких столетий в Балтийском регионе царили языческие культы, но примерно в начале второго тысячелетия правящее семейство Польши, Пясты, решило принять христианство. В этом они не столько следовали примеру некоторых соседей, сколько старались защитить владения династии от территориальных притязаний Священной Римской империи. В 966 г. весь двор обратился в христианство, что произошло через год после свадьбы князя Ме́шко и княжны из Богемии – супружеской пары, чья дочь, согласно некоторым древним текстам, вышла замуж за датского короля Свена Вилобородого и родила Кнута (Кнуда/Канута), ставшего впоследствии королем Англии. И поскольку Пясты строили новые города, вскоре после свадьбы князь Мешко основал Гданьск в недавно завоеванном Восточном Поморье. В правление Мешко династия процветала, и в 1000 г. его сын устроил императору Священной Римской империи Оттону III столь щедрый прием, что тот немедленно объявил его достойным называться королем. Двадцать пять лет спустя в столице Гнезно незадолго до смерти Болеслава I наконец короновали первым королем Польши, но ситуация для Пястов в следующем столетии стала крайне неспокойной. Вспыхнула гражданская война между различными претендентами на трон, и сменявшие друг друга правители потеряли часть своих владений, включая Гданьск. Более того, титулы постоянно менялись: одни правители именовались королями, другие – герцогами или князьями.

Когда в 1138 г. умер герцог Болеслав III Кривоустый, Пясты вновь контролировали все земли, ныне называемые Польшей, но после ухода герцога из жизни ситуация снова изменилась. В то время как недавно завоеванные области к западу от Восточного Поморья теперь обрели независимость, став герцогством Померания (Поморье), произошло дальнейшее разделение бывших земель Болеслава. Пытаясь остановить соперничество между детьми, он завещал разделить земли между четырьмя сыновьями. Герцогство Мазовия досталось детям от второго брака. Это только обострило проблемы страны, и последовавшее дробление владений между новыми поколениями правителей только ухудшало положение дел. В результате за следующие два столетия Польша неуклонно слабела.

В 1226 г. возникли новые сложности, когда внук Болеслава Конрад I, сын герцога Мазовецкого, пригласил рыцарей Тевтонского ордена помочь в борьбе с язычниками, жившими на границах его земель. Это приглашение в дальнейшем привело к длительным трудностям для его потомков. Во времена Третьего крестового похода в 1190 г. был основан религиозный военный орден немецких рыцарей, которым полагалось заботиться о соотечественниках, раненных во время затянувшейся осады Акры (Акко). Хотя первоначально Тевтонский орден рассматривался как подчиненный орденам тамплиеров и госпитальеров, со временем он стал независимой организацией, сосредоточенной на военных действиях.

Просьба Конрада о помощи рыцарей совпала с ранее объявленным папой Гонорием III Северным крестовым походом в 1217 г. Эта кампания ставила целью обращение всех языческих народов, но прежде, чем принять приглашение Конрада, вождь рыцарей, четвертый гроссмейстер Герман фон Зальца, заручился поддержкой императора Священной Римской империи Фридриха II и нового папы Григория IX. Вдобавок наряду с разрешением на бессрочное владение захваченными языческими землями (изначально в качестве папского владения) рыцари получили Хелминскую землю (Кульмская земля, Кульмерланд), область к югу от Гданьска, примерно в 160 км от побережья. Они вскоре прибыли туда, и в 1233 г. они основали крепость Торн (совр. Торунь) на реке Висла; всего тридцать лет спустя город присоединился к Ганзе и в итоге стал одним из самых богатых торговых центров страны. Большая часть средневекового городского центра – Старый Торунь – осталась неповрежденной во время Второй мировой войны. Сегодня это объект всемирного наследия ЮНЕСКО. Однако за несколько лет рыцари не просто уничтожили или ассимилировали местные прусские племена, но и подчинили обширные земли, простиравшиеся от Эстонии до границ Священной Римской империи.

Фон Зальца значительно расширил влияние Тевтонского ордена, и, когда он умер в 1239 г., рыцари прочно контролировали свои владения в столь далеких странах, как Греция и Испания. Однако чуть более пятидесяти лет спустя орден потерпел серьезную неудачу, когда в 1291 г. Акра окончательно перешла к мусульманам. После этого поражения рыцари временно обосновались в Венеции, а затем двинулись на север. В 1309 г. они закрепились в Мариенбурге (сейчас Мальборк), примерно в 56 км к юго-востоку от Гданьска. Здесь они приступили к расширению своей резиденции, превратив ее в комплекс из двух замков, форбурга[10] и других небольших построек; когда строительство закончилось, замок Мариенбург стал крупнейшим кирпичным сооружением Европы в своем роде. Рыцари использовали его для своих широко известных роскошных развлечений и турниров, а иногда и для встреч Ганзы, но после разгрома ордена в Тринадцатилетней войне замок в 1457 г. продали польскому королю. Он оставался королевской резиденцией до конца XVIII в. После третьего раздела Польши (Речи Посполитой) замок использовали прусские военные, и он сильно пострадал как от вандализма, так и от небрежения. В результате само существование Мариенбурга какое-то время было под вопросом, но вскоре после окончания Наполеоновских войн, в 1816 г., были предприняты усилия по спасению здания. В XX в. задача сохранения замка оставалась столь же огромной. Очередная реконструкция завершилась после 1945 г., когда здание привели в порядок после военных разрушений Второй мировой. Сегодня он служит ярким примером средневекового замка и ценится за высокоточную реставрацию. С 1997 г. замок Мариенбург имеет статус объекта всемирного наследия ЮНЕСКО. Здесь стоят четыре статуи XVIII в. некоторых значительных тевтонских рыцарей, среди них Великий магистр Герман фон Зальца, который первым привел Тевтонский орден в Померанию.

После бурного периода потрясений и оккупации разными хозяевами Восточное Поморье наконец вернулось в состав Польского королевства Пястов, но, когда предыдущий правитель, маркграф Бранденбургский, угрожал вернуть областную столицу Гданьск, Влади́слав Короткий (или Локе́тек (Локоток), как и его дед Конрад, обратился к рыцарям за помощью, хотя скоро и пожалел об этом. Вскоре после их прибытия в город 13 ноября 1308 г. рыцари захватили его, безжалостно вырезав во время конфликта польское население. Число погибших в этой бойне неизвестно, рыцари говорили примерно о пятидесяти погибших, поляки – о нескольких тысячах. Как бы то ни было, в результате этого события, известного как Гданьская резня, город с остальным Восточным Поморьем вошел в состав владений Тевтонского ордена. Однако теперь, называемый немецким именем Данциг, он благодаря торговле продолжал расти и богатеть. В месте впадения рукава Вислы в Балтику рыцари заменили первоначальное деревянное укрепление кирпичным, а затем, построив маяк для облегчения навигации, начали взимать плату с проходящих кораблей. Поддерживая торговые связи с Ганзой на протяжении 140 лет, в 1361 г. Данциг наконец стал полноправным членом союза, и по мере роста благосостояния строил новые здания. К ним относятся первая ратуша на Длинном рынке, большая готическая кирпичная церковь Святой Марии и огромные кирпичные Ворота-кран XV в. (польск. Журав), которые заменили более ранние, уничтоженные пожаром. На время постройки это был самый большой кран, способный с помощью двух барабанов силами четырех рабочих поднимать до четырех тонн с кораблей, которые становились на якорь со своим грузом внизу, под краном.

За границей Восточного Поморья в начале XIV в. жизнь Польши улучшалась, и в 1320 г. Владислав Локетек победил оппозицию и короновался под именем Владислава I. Это была первая коронация, состоявшаяся в Кракове. Несмотря на войны и набеги со стороны Богемии, бургундов и тевтонских рыцарей, королю удалось объединить бо́льшую часть своей страны еще раз, чему способствовала смерть его двух братьев: он унаследовал их земли. После смерти Владислава в 1333 г. его сын Казимир III, последний король из династии Пястов, продолжил борьбу за воссоединение и расширение своего царства. Большая часть герцогства Мазовии – области, которая в конечном итоге полностью вошла в состав королевства в XVI в., теперь стала его вотчиной. Хотя Казимиру пришлось отказаться от своих прав на Силезию, он оставил после себя страну, выросшую в два раза, чьи земли простирались до Украины и Молдавии.

Казимир III упрочил свою власть на родине, ослабив знать и покровительствуя низшим слоям общества. Он принимал иностранцев, предлагая особую защиту растущему числу евреев, спасавшихся от гонений. Всегда жаждущий перенять новые идеи, он ввел судебную систему и сборник законов Вислицкий статут, построил замки, соборы и города и, стремясь к просвещению, в 1364 г. основал в Кракове университет, один из старейших в мире. Расположенный выше по течению реки Вислы в так называемой Малой Польше, даже более древнего происхождения, чем Данциг, Краков стал столицей после 1038 г. вместо Гнезно в Великой Польше на западе страны. В последующие годы многое в Кракове пришлось перестроить. Город пострадал в результате повторяющихся монгольских нашествий XIII в., в память о которых до настоящего времени каждый час раздается звук трубы из церкви Святой Марии, в честь дозорного, предупредившего о приближении врага и убитого на своем посту. Казимир, обращая внимание в основном на присоединенные на востоке земли, развивал Краков и дальше, расширив город и основав на его окраинах укрепленное поселение, названное в его честь Казимеж. Как и Данциг, Краков стал важным центром торговли, чему способствовало его вступление в Ганзу.

Несмотря на четыре брака, два из которых закончились разводом, а последний, вполне вероятно, был бигамным, Казимир III Великий не смог родить законного наследника, поэтому после его смерти трон унаследовал его племянник Людовик (Лайош) I Венгерский под именем король Людвик. Это противоречило желанию Казимира, изложенному в его последнем завещании, в котором он назначил наследником внука, восемнадцатилетнего герцога Померании. Людвик, однако, обосновал свои притязания на престол соглашением, заключенным несколькими годами ранее, когда Казимир, хотя и надеялся на рождение сына после двух дочерей, назначал его своим преемником, если в конечном итоге сын не родится. В то время такая договоренность обеспечивала Людвику поддержку в битвах короля с Тевтонским орденом. Хотя угроза с этой стороны уменьшилась, Людвик не собирался забывать прежний договор.

Поэтому, когда дядя умер, Людвик решил упредить переход власти к герцогу Померании и прибыл в Краков, где убедил знать передать корону ему. Несмотря на титул Великий за прочие заслуги, в течение следующих двенадцати лет он правил Польшей только номинально, посетив ее всего трижды. Поглощенный более насущными делами на Балканах и в Италии, он оставил управление королевством своей волевой матери – сестре Казимира Елизавете Польской. Приехав с многочисленной венгерской свитой, Елизавета с самого начала была непопулярна и поэтому шесть лет спустя бежала обратно в Венгрию из-за опасения погибнуть, после убийства 160 ее придворных. Прожив остаток жизни в монастыре недалеко от Буды, она умерла всего на два года раньше своего сына, в 1380 г.

Как и у его предшественника Казимира III, у короля Людвика не было наследников мужского пола, но он дал понять, что хочет оставить престол по крайней мере одной из трех дочерей. С этой целью он пытался обеспечить их будущее, устраивая их браки, пока они еще были детьми. Хотя у историков остаются сомнения, как именно он хотел поделить свои земли, ведь старшая дочь умерла раньше его, после смерти Людвика его вторая дочь, Мария, короновалась с титулом «король Венгрии», выбранным для умиротворения знати, которая возражала против правителя-женщины. Однако ее правление не было гладким: вскоре вспыхнуло восстание, Мария оказалась в тюремном заключении, потеряла трон и пережила убийство своей матери. Хотя в итоге Мария вернула себе корону и правила некоторое время со своим мужем Сигизмундом Люксембургским, восемь лет спустя она умерла при родах.

Во время коронации Марии в Венгрии возник вопрос о том, кто должен вступить на престол в Польше: поляки выступали против того, чтобы Сигизмунд был их королем, поскольку они предпочитали видеть на престоле местного уроженца, который бы жил в стране постоянно. Через два года после отказа Марии от польского престола ее младшая сестра Ядвига прибыла в Краков и в октябре 1384 г. в возрасте десяти лет стала, как и сестра, «королем Польши». Знать хотела взять власть в свои руки и поэтому немедленно заточила Ядвигу в городском замке, чтобы не допустить ее встречи с женихом, с которым она была обручена с младенчества, Вильгельмом Габсбургским. Он уже прибыл в Краков в поисках своей невесты, но, осознав безнадежность положения, покинул Польшу и вернулся на родину. Говорят, Ядвига была в отчаянии, когда он ушел, но приняла свою потерю и согласилась найти мужа, более подходящего для польского народа.

Соответственно два года спустя, в 1385 г., ей устроили брак, скрепивший новый политический союз[11]. Назначенный ей муж, литовский князь Ягайло, правитель большой страны на восточной границе Польши, был гораздо старше Ядвиги. Великое княжество Литовское так сильно выросло за два столетия, что в то время простиралось от Балтийского до Черного моря, охватывая земли нынешних Литвы, Белоруссии и значительную часть запада России и Украины. Незадолго до женитьбы Ягайло принял христианство, взяв имя Владислав II Ягелло; так началась династия Ягеллонов. Хотя между двумя странами, Литвой и Польшей, существовала семейная уния, почти двести лет княжество Ягайлы и королевство его жены оставались отдельными, независимыми политическими единицами.

Несмотря на разницу в возрасте, брак оказался удачным. Ядвига была необыкновенно образованной молодой женщиной, говорила на пяти языках, лично участвовала в управлении страной, обращая особенное внимание на распространение католической веры среди язычников, все еще живших в Литве. В отличие от своей сестры, которая играла второстепенную роль в королевстве, Ядвига основала больницы, церкви и теологический колледж, в дополнение к возрожденному университету в Кракове, закрытому после смерти Казимира III. Она, как и сестра, умерла при родах, когда ей было всего двадцать пять лет. От нее не осталось выживших детей, и по ней очень тосковал муж и польский народ. Ядвига запомнилась своей добротой и благочестием, вскоре ее начали почитать как святую, хотя канонизировали только в 1997 г. при папе Иоанне Павле II, по происхождению поляке Кароле Юзефе Войтыле.

Между тем Тевтонский орден оставался значительной силой в Прибалтике, контролируя государства, которые простирались от земель к западу от Данцига до Нарвы, сегодня четвертого по величине города Эстонии, расположенного на границе с Россией. В 1410 г. Владислав Ягелло и великий князь Литовский Витовт победили рыцарей в битве при Грюнвальде, или Танненберге, в которой пали гроссмейстер и большинство предводителей ордена. Эта ключевая битва, одна из крупнейших и важнейших в ту эпоху, по праву оказалась поворотным пунктом в истории рыцарей, и с этого времени они начали утрачивать господство в Балтийском регионе.

Владислав Ягелло (Ягайло) правил хорошо и был в целом популярным королем, но обстановка в Польше осложнилась после его смерти и перехода власти к его десятилетнему сыну от четвертого брака, который под именем Владислава III немедленно встретил противодействие со стороны сторонников мужа своей сводной сестры. Со временем эти проблемы удалось решить, но спустя шесть лет произошло более значительное событие, а именно смерть двоюродного брата, венгерского короля Альберта (Альбрехта II Германского). Поскольку от него остался только нерожденный ребенок (будущий польский король Ладислав Постум (Посмертный), родившийся четыре месяца спустя после ухода отца), Владиславу предложили вторую корону, вследствие чего он уехал на коронацию в Венгрию, чтобы больше никогда не вернуться в Польшу. Хотя теперь два трона снова объединились, в Польше сложилась группа сторонников Ладислава Постума, и вскоре разразилась двухлетняя гражданская война.

Поскольку Венгрия столкнулась с угрозой со стороны соседней Османской империи, Владислав лично повел войска против султана, одержав победу в 1442 г. После этого был утвержден мир, но, когда позже папа убедил короля отказаться от условий договора, Владислав возобновил боевые действия и начал крестовый поход против «неверных турок»[12]. Два года спустя в Варне на Черном море наступила развязка: двадцатилетний король пал в разгар сражения и, вполне возможно, был обезглавлен элитной гвардией султана – янычарами. Его тело и доспехи так и не нашли, и вскоре появились легенды, выражавшие сомнения относительно его смерти: некоторые утверждали, что он бежал к Португальскому двору и был пожалован землями на Мадейре, другие сообщали, что видели короля во время паломничества в Иерусалим. Долгосрочным результатом исчезновения короля было окончательное разделение двух престолов: трон в Венгрии немедленно перешел к сыну прежнего короля, который не дожил до рождения своего сына, а трон в Польше три года спустя достался младшему брату Владислава Казимиру IV.

В 1454 г., семь лет спустя после воцарения Казимира IV, разразилась Тринадцатилетняя война с Тевтонским орденом, в ходе которой последние бежали из своего большого замка Мариенбург и основали новую крепость в Кёнигсберге (ныне Калининград) на берегах Балтийского моря. Когда война наконец завершилась, рыцари должны были уступить свои владения на западе, включая Восточное Поморье, которые с этого времени полностью вошли в состав Польши, Королевства Польского или Польской Пруссии. Данциг, в ту пору крупнейший город королевства с населением примерно 30 000 человек, особенно увеличившимся после падения власти рыцарей, отныне получил новые привилегии, в том числе свои законы, автономию и право чеканки собственной монеты.

Между тем в восточной части своих бывших владений рыцарям позволили остаться, хотя в герцогстве Пруссия они стали вассалами польского короля, которому платили налоги. В 1520-х гг. с началом Реформации рыцари перешли в лютеранство, а государство стало светским под руководством бывшего Великого магистра Альбрехта, первого герцога Пруссии. Когда его внучка Анна вышла замуж за курфюрста Бранденбурга, возникла новая династия, которая со временем стала править двумя отдельными странами. В 1657 г. герцогство Пруссия перестало быть вассальным владением польского короля, но унаследованное от семейного союза Анны положение дел оказывало большое влияние на правителей Бранденбурга и Пруссии, ибо их земли оставались физически разделены территорией Польши. Герцогство дало свое имя наследникам династии, и первые монархи приняли необычный в Пруссии титул королей. Ее отделение от основной части бранденбургских владений создавало трудности и много лет спустя способствовало притязаниям Фридриха II Великого во время первого раздела Польши.

Поскольку у Казимира IV было одиннадцать детей, доживших до зрелого возраста, значение Ягеллонов возрастало с увеличением членов семьи. Через брак или по рождению Ягеллоны стали правителями одной трети Европы. Помимо их господства в Польше и Литве, они занимали видное положение в Богемии, Венгрии и Моравии. Однако сто лет спустя династия прекратила существование в Польше со смертью своего последнего короля Зигмунда (Сигизмунда) II Августа. Он был внуком Казимира IV, сыном Зигмунда I Старого и печально известной Боны Сфорца, дочери герцога Миланского. Сильная женщина, одна из двух самых известных королев Польши, Бона была полна решимости обеспечить престол своему единственному выжившему сыну, поэтому в 1529 г., когда ему было всего девять лет, ей удалось повлиять на его избрание и коронацию. Хотя это и обеспечило права ребенка в будущем, но осуществлялось еще при жизни и правлении его отца, что сделало Бону еще более непопулярной среди знати.

После смерти мужа Бона в конечном итоге вернулась в Италию, в дом ее детства в Бари, где вскоре, в 1557 г., ее отравил один из приближенных. В Польше она развивала искусства и культурную жизнь. Некоторое время страна переживала золотой век, интеллектуальный и художественный расцвет, который почти на столетие опередил золотой век Голландии. В тот период такие знаменитые люди, как польский астроном Коперник из Торуни (Торна), работали на ниве науки, медицины, образования и искусства. Под королевским покровительством процветал Данциг, куда приезжали иностранные ремесленники и специалисты. Позднее голландские архитекторы создали для Зигмунда II при входе на Длинный рынок кирпичный дворец во фламандском стиле, «Зеленые ворота», получивший название от близлежащего, покрытого лишайником моста через реку. Король никогда здесь не останавливался. Сегодня дворец полностью отреставрирован после серьезных разрушений во время Второй мировой войны – это одно из архитектурных сокровищ Гданьска.

Однако даже пока страна процветала, находившемуся во владении короля Великому княжеству Литовскому угрожал его сосед – Русское царство. В 1558 г. царь Иван IV Грозный вторгся в Ливонию – область к северу от Литвы, и началась жестокая война, которая продлилась четверть века. В 1561 г. Тевтонский орден в Ливонии был распущен, и ее жители обратились за помощью к соседям. Большая часть Южной Ливонии была присоединена к Литве в качестве полусамостоятельного герцогства (княжества), а новые вассальные герцогства Курляндия и Семигалия перешли под защиту Польши. На севере Швеция взяла оставшуюся территорию, включив ее в состав шведской Эстонии. Наконец, через десять лет после начала войны украинские владения Великого княжества Литовского вошли в состав Королевства Польского. Отныне королевство и княжество официально оформили союз, который до сих пор был сугубо семейным. В следующем, 1569 г. в Люблине два государства официально объединились в Речь Посполитую – одно из крупнейших государств Европы своего времени.

Между тем продолжалась Ливонская война, все участники которой совершали дикие злодеяния; считается, что случалось и людоедство. В то время в ходе Реформации происходили и другие зверства: во Франции вспыхнули Религиозные войны, и в 1572 г. тысячи гугенотов погибли в печально известную Варфоломеевскую ночь. Многие протестанты, спасаясь от преследований, уехали в преимущественно лютеранский и немецкоговорящий Данциг, в котором все церкви перешли в протестантскую веру. Однако религиозную терпимость гарантировала заключенная только тремя годами ранее Люблинская уния, так что в целом во всей Речи Посполитой свободное вероисповедание оставалось в безопасности: польское крестьянство и король придерживались католичества, восток был преимущественно православным, герцогство Пруссия и Курляндия – лютеранскими, а в Ливонии жили и лютеране, и кальвинисты. Вдобавок имелись общины анабаптистов и ариан, много евреев и даже несколько мусульман.

Политический строй, установленный Люблинской унией в 1569 г., предусматривал некоторые другие меры, одна из важнейших состояла в том, что отныне и впредь монарха будет избирать исключительно сейм. Этот орган состоял из короля, сената, выбранного из высокопоставленной знати и духовных лиц Королевского совета, и палаты депутатов, включавшей представителей нетитулованной знати – шляхты. С этого времени власть короля была ограничена, а дворянам нижней палаты даровались новые полномочия и привилегии. Этот период получил известность как эпоха золотой вольности или шляхетской демократии. Таким образом, Польша стала теперь самой демократической страной в Европе[13], с более высоким процентом населения, которое имело право голоса, чем где-либо в последующие годы. Современники не могли себе представить, что это дальновидное изменение в итоге приведет страну к краху. Вольность все больше давала шляхте полномочий подрывать власть короля, вплоть до такой степени, что шляхтичи препятствовали самым необходимым реформам. С их возрастающим влиянием и крайне эгоистичными амбициями шляхта в конечном итоге сделала страну, в сущности, полностью неуправляемой.

После Люблинской унии Зигмунд II прожил еще четыре года. Ранее умерла его любимая вторая жена Барбара Радзивилл, и, хотя его уговорили жениться снова, чтобы произвести на свет наследника, из-за неприязни и отвращения к новой королеве Екатерине, дочери императора Фердинанда I, Зигмунд отказался вступить с ней в связь, и пара осталась бездетной. По этой причине, когда после смерти Зигмунда прошли первые Великие выборы, число кандидатов было огромным. Предпочтя монарха, не имеющего поддержки внутри страны, а также способного получить иностранную помощь для страны в случае необходимости, сейм избрал Генриха, третьего сына вдовствующей французской королевы-католички Екатерины Медичи. Спустя несколько месяцев после приезда Генриха его старший брат Карл IX умер, и поэтому под покровом ночи Генрих уехал из Польши, чтобы вернуться домой и занять французский престол. Коронованный как Генрих III, он был убит через шестнадцать лет, став жертвой непрерывных Религиозных войн во Франции.

Отъезд Генриха означал, что теперь сейм должен избрать другого правителя. На этот раз его члены рассчитывали на Анну, пятидесятидвухлетнюю сестру прежнего короля Зигмунда II. Раньше надеялись, что она станет женой и соправительницей Генриха, теперь она вышла замуж за венгра Стефана Батория (Иштван Батори), и эта чета правила Речью Посполитой в течение десяти лет. Однако Данциг, преследуя свои интересы, отверг избрание Анны и Батория, предпочтя другого кандидата на трон, императора Максимилиана II. В наказание за непокорность новые правители перенесли важную для города торговлю в соседний Эльбинг (Эльблонг), что могло стать для Данцига коммерческой катастрофой. Тогда город решился отомстить и, переплавив золото и серебро, чтобы расплатиться с наемными войсками, вступил в схватку с королем. Потерпев вскоре поражение, а затем выдержав пятимесячную осаду, Данциг наконец покорился, признал новых правителей и сохранил торговлю, прежние права и привилегии.

Баторий создал сильную армию, включив в ее ряды знаменитых «крылатых гусар». В характерном обмундировании в течение почти двухсот лет эти всадники наводили ужас на врага быстрыми и смертоносными кавалерийскими атаками. Объяснения их необычного внешнего вида – крыльев на головных уборах – разнятся, но дело не в том, защищали ли они шеи воинов, предохраняли ли лошадей от звуков, которые могли их напугать, а в том, что их облик наводил ужас на врага, а высокие крылья заставляли попутный ветер издавать звук, делавший их наступление еще более жутким. С усовершенствованной армией Баторий продолжал успешную кампанию до конца Ливонской войны в 1583 г., победив царя Ивана и изгнав его из Балтийского региона. Через три года король умер, а его жена Анна отказалась от престола, на который она продвигала своего племянника Сигизмунда Вазу, сына своей сестры, королевы Швеции, и внука основателя шведской династии Густава I.

II. Средневековье

3. Первые датские короли Ольденбурги

Замок Кронборг. Вид с воды

Свергнув Эрика Померанского[14], к 1442 г. все скандинавские страны, входившие в Кальмарскую унию, по отдельности короновали его племянника Кристофа Баварского. Успешно подавив крестьянское восстание на острове Фюн и в Ютландии, новый король наказал датских повстанцев и лишил их прежних свобод. Это создало систему крепостного права, которая в Дании в той или другой форме просуществовала до конца XVIII в. Хотя Кристоф восстановил мир, он терял популярность, что усугубило другие его проблемы: ему бросила вызов не только Ганза, но и аристократия, могущество которой угрожало подорвать его королевскую власть. В 1448 г., в возрасте всего тридцати двух лет, Кристоф внезапно умер, не оставив наследника и не успев отразить угрозы Ганзы и знати.

После неожиданной смерти короля датчане выбрали на его место одного из его дальних родственников, Кристиана I из дома Ольденбургов (Ольденборгов), на условии женитьбы на Доротее Бранденбургской, вдове своего предшественника. В 1449 г. Кристиан отплыл в Берген, где, став королем Норвегии, подписал договор, окончательно ратифицировавший конец норвежской наследственной монархии. Хотя какое-то время Швеция сопротивлялась избранию короля, в 1457 г. она наконец пришла к соглашению со своими соседями, и возродилась Кальмарская уния. Более долгосрочный результат воцарения Кристиана I в Дании был иным. Даже после окончательного краха унии Ольденбурги сохранили свои позиции в Дании, став одной из долгоживущих династий в Европе. Несмотря на сохранение выборности монархии в Дании до 1660 г., в течение примерно четырехсот лет семья удерживала власть, регулярно передавая корону ближайшему родственнику правителя мужского пола. Хотя в конечном итоге датский трон унаследовала младшая ветвь Ольденбургов, их потомки до сих пор встречаются не только в королевском доме Дании, но и в правящих семьях других стран Европы, включая Соединенное Королевство.

Незадолго до воцарения Кристиана I в Роскилле произошло два не связанных между собой события. В 1443 г. величественный собор в Роскилле серьезно пострадал во время пожара, и король Кристоф вернул столицу на 35 км восточнее, в Копенгаген. Значение города возросло после того, как Эрик Померанский переехал в здешний замок чуть более двадцати пяти лет назад. Те же события оказались в высшей степени значимы для жителей Роскилле. Их город был столицей Дании со времен Харальда I Синезубого, последнего языческого короля викингов. Сегодня Музей викингов в Роскилле свидетельствует о его исторической важности. Основные экспонаты представляют собой пять драккаров (longboats), которые были извлечены в близлежащем фьорде после их намеренного затопления, чтобы создать защиту от нападения врага. В конце X в., после принятия христианства, Харальд Синезубый возвел на этом месте простую деревянную ставкирку[15], построенную в характерном для того времени стиле, окруженную частоколом из расколотых стволов деревьев и покрытую двускатной крышей. Со временем такие постройки становились все более сложными и получали богатые украшения. Хотя когда-то они были распространены по всей Скандинавии, сегодня наиболее выразительные находятся в Норвегии, – датские давно исчезли. Так обстоит дело с церковью Харальда Синезубого в Роскилле, которую в XI в. заменили более крупной из известняка. Согласно наиболее распространенной легенде, это сделали на деньги внука Харальда Синезубого – английского короля Кнута (Канута), которые он отдал своей сестре в качестве искупления за убийство ее мужа в 1026 г. Позже, в XII в., известняковую церковь заменили еще более крупным романским собором, который целое столетие строился из кирпича – материала, недавно появившегося в Скандинавии. Это здание способствовало распространению романского стиля во всем регионе, особенно в северогерманских городах, например Любеке, но погибло в пожаре 1443 г.

После этого пожара, во время реставрации величественного собора в Роскилле, которая продолжалась двадцать лет, Кристиан и его жена Доротея пристроили к зданию новую часовню, капеллу Волхвов, предназначенную для их будущего захоронения. Усыпальница украшена фресками, но в период Реформации стены в ней побелили, правда, после обнаружения росписей в XIX в. они были восстановлены и снова видны. На гранитной колонне в центре часовни имеется знак, отмечающий рост короля – 220 см, что считается технической ошибкой. Можно предположить, что Кристиан был сверхвысоким, теоретически превосходя Петра Великого, который мерил свой рост на том же месте во время посещения города в 1716 г. Позже здесь появились другие гробницы, в частности внука и правнука короля, Кристиана III и Фредерика II. После них Роскилле стал усыпальницей всех последующих датских монархов, и с годами некоторые построили вокруг собора новые капеллы, каждая из которых отражает архитектурный стиль своего времени. В результате это здание, объект всемирного наследия ЮНЕСКО, содержит, помимо памятников первым королям викингов, тридцать девять королевских гробниц, самая ранняя – богато украшенный синий саркофаг, увенчанный фигурой Маргрете, основательницы Кальмарской унии.

В 1460 г., через двенадцать лет после восшествия Кристиана I на престол, знать герцогства Шлезвиг и графства Гольштейн избрала его своим правителем при условии, что обе области навсегда останутся неделимыми; это условие привело к серьезным политическим проблемам спустя почти четыреста лет. В краткосрочной перспективе эти выборы вызвали у короля финансовые трудности, которые только возросли при помолвке его дочери в том же году. При продолжавшихся экономических сложностях в 1469 г. тридцатилетняя Маргрете наконец вышла замуж за шотландского короля Якова III. Кристиан должен был гарантировать ее приданое, отдав в залог Шетландские и Оркнейские острова. К огорчению для своей страны, в следующем году Кристиан не смог собрать деньги и вынужденно отдал Шотландии острова, которые принадлежали Дании со времен викингов.

Однако вскоре Кристиан отправился навестить римского папу, взяв в долг деньги у ганзейских купцов и остановившись по пути у своего зятя Лудовико Гонзаги из Мантуи, мужа сестры королевы Доротеи Барбары. Именно во время его пребывания там Андреа Мантанья начал работу над фресками, которые до сих пор украшают Камеру дельи Спози в герцогском дворце, и включил короля Дании в изображение «Сцена встречи», которая находится на западной стене комнаты. Бартоломео Каллеони в Мальпаге близ Бергамо принимал Кристиана столь же хорошо: его чествовали несколько дней, что снова нашло отражение в фресках, украшающих большой зал замка. Еще более значительным для короля было одобрение папой двух новых проектов. Сикст IV разрешил Кристиану основать в Копенгагене Католический университет, один из старейших во всей Европе, и создать новый датский рыцарский орден – Братство Богородицы. Знак с изображением Богоматери и Младенца носили на цепи, сделанной в виде соединенных между собой слонов, давнего символа целомудрия, верности и мудрости.

Во время правления Кристиан I, будучи королем отдельных стран Кальмарской унии, столкнулся с серьезными вызовами. В знак протеста против повышения налогов в 1464 г. Швеция решила отделиться и активно сопротивлялась Кристиану вплоть до его сокрушительного поражения в битве при Брункеберге в 1471 г. Эта главная шведская победа – известная по статуе святого Георгия и дракона в Стокгольме в церкви Святого Николая – привела регента Стена Стуре Старшего к власти, и он занимал престол почти непрерывно в течение примерно трех десятилетий. Короли Дании всегда хотели сохранить унию, но ее будущее теперь оказалось под вопросом, и споры вокруг нее беспокоили двух преемников Кристиана. Через два года после смерти Кристиана его старший сын Иоганн короновался в 1481 г. в Дании и Норвегии, но Швеция все еще отказывалась от сотрудничества и сохраняла независимость на протяжении следующих шестнадцати лет. Столкнувшись с этим вызовом, Иоганн начал наращивать флот и, одержав ряд побед над шведами, в итоге смог заставить их признать его королем. Однако четыре года спустя Стен Стуре восстановил свое положение, и боевые действия продолжались до конца правления Иоганна. От них страдали многие, и их отрицательное воздействие чувствовали союзники Швеции, в частности Ганза. Ударив по финансовым и коммерческим интересам торговцев, конфликт еще больше повредил слабеющему Ганзейского союза.

Когда, к огорчению своих сторонников, Иоганн умер в Ольборге в 1513 г. в результате несчастного случая во время верховой езды, его похоронили в городском соборе в Оденсе на острове Фюн. Здесь представлен замечательный резной алтарь работы Клауса Берга, заказанный королевой после смерти мужа. Считаясь одним из величайших сокровищ Дании, это произведение включает в себя различные религиозные сцены, среди которых художник изобразил королевскую чету, стоящую на коленях рядом с сыном и его женой. Именно этот сын Кристиан II был теперь избран королем датчан и норвежцев, но, поскольку шведы были все еще против унии, продолжалась их война с соседями. Она закончилась только семь лет спустя, после поражения Швеции и капитуляции Стокгольма. После победы Кристиан II наконец короновался в шведской столице, отметив это событие трехдневным пиршеством. 7 ноября 1520 г., пообещав амнистию, он пригласил своих противников во дворец на пир, где (возможно, по предложению хитрого архиепископа Густава Тролле) без предупреждения арестовал гостей. В следующие дни более восьмидесяти дворян были убиты и обезглавлены на Сторторгет, площади в старом центре города. После этого зверства, «Стокгольмской кровавой бани», и других кровавых расправ, унесших жизни сотен противников Кристиана II по всей стране, Кальмарская уния была обречена. Шведы отказались подчиняться «христианскому тирану», и в течение трех лет Густав Ваза взял на себя управление и стал новым королем своей независимой страны. Норвегия осталась верной Кристиану, но теперь начала терять автономию. С упразднением государственного совета она стала обыкновенной частью Дании, которой оставалась на протяжении следующих трехсот лет.

Ранее, вскоре после смерти отца, Кристиан II обратился к императору Максимилиану I, предложив свою кандидатуру в качестве жениха одной из его внучек. Через несколько недель был заключен брак с младшей внучкой Изабеллой (Елизаветой). Всего через день после того, как двенадцатилетняя девочка узнала о помолвке, она номинально вышла замуж в Брюсселе, пока ее муж праздновал коронацию в Копенгагене (на бракосочетании Кристиана представлял его посланец). За пышной церемонией последовало символическое укладывание молодой невесты в постель с заместителем короля, одетым в его полный доспех, после чего последовали дни экстравагантных развлечений, турниров, балов и пиров. Будучи совсем юной, Изабелла уехала в Данию на следующий год, в конце концов прибыв в свою новую страну в июле 1515 г. после ужасного путешествия по морю, когда ее жизнь постоянно находилась в опасности. По прибытии она описала в письме к тете и опекунше, герцогине Савойской Маргарет, «бедствия» и «большие испытания», пережитые ею во время десятидневного переезда. А через некоторое время в переписке с сестрой она обстоятельно изложила жестокую реальность жизни женщин, отправленных за границу в качестве пешек в дипломатической игре:

Достаточно сложно выйти замуж за человека, лица которого ты никогда не видела, которого ты не знаешь и не любишь, и, что еще хуже, придется покинуть дом и родню и последовать за незнакомцем на край земли, даже не умея говорить на его языке [1].

Однако, когда 12 августа состоялась ее тщательно продуманная свадебная церемония и коронация, ей, несмотря на усталость, повезло больше, чем многим, поскольку ее муж был молод, очарователен и хорош собой; позже Альбрехт Дюрер назвал его «мужественным и красивым». Источники того времени также говорят о красоте и тихом нраве Изабеллы, о любви к ней датчан и всех, кто встречал ее. Хотя Кристиан II поначалу был доволен своей молодой женой, он несколькими годами ранее влюбился в юную дочь голландского купца по имени Дивеке Сигбритсдаттер (то есть дочь мещанки Сигбритты), которую встретил на рынке в Бергене. Очарованный Дивеке, король приблизил ее и ее коварную мать ко двору, и чем больше становилось их влияние, тем больше королева отодвигалась на второй план. Когда новости о поведении Кристиана достигли императора, он был потрясен и в ярости написал своему внуку, будущему Карлу V. Осуждая «постыдную жизнь» датского короля с его любовницей, он требовал, чтобы Карл сделал выговор его зятю за страдания, причиненные молодой жене. Кристиан, разъяренный этими нападками, продолжал игнорировать Изабеллу, и вместо того, чтобы прислушаться к критике, закрыл Эресунн для кораблей, прибывающих из императорских голландских провинций. Однако его уважение к Изабелле со временем росло, особенно после неожиданной смерти Дивеке в 1517 г. Если верить слухам, ее отравили. Виновного в ее убийстве впоследствии якобы нашли и казнили. Тем не менее ненавидимая людьми мать Дивеке, несмотря на смерть дочери, в течение многих лет оставалась влиятельным лицом и советником при дворе, и Изабелла с этим мирилась. В конце концов Сигбритта потеряла благосклонность короля. Согласно некоторым свидетельствам, ее сожгли заживо по обвинению в колдовстве. Изабелла к тому времени заслужила большее уважение мужа и назначалась регентом всякий раз, когда он отсутствовал в Дании, например по случаю своей кровавой коронации в Стокгольме.

Кристиан был сложным человеком, его презирали одни, но ценили другие. Умный мужчина, он произвел впечатление на многих уважаемых мыслителей того времени, таких как Эразм Роттердамский, которого он встретил в Брюсселе. Однако, подражая современным ему самодержцам, Кристиан II собирался провести реформы в стране во время своего правления, чтобы заслужить любовь простых людей. Он учредил школы и больницы, пытался улучшить положение низших сословий и ужесточил контроль над пиратством. Отвергнутый шведами за свои прежние зверства, Кристиан потерял симпатии датской знати на родине, несмотря на все либеральные меры, а более высокие таможенные сборы и повышение зундских пошлин разозлили купцов Ганзы и других иностранных торговцев. Жители Любека особенно не доверяли ему за то, как он убедил своего шурина, императора Карла V, закрепить притязания Дании на их город, сославшись на права, полученные еще во времена викингов. По этой причине Любек объявил королю войну. После того как в Ютландии вспыхнуло восстание, датская знать объявила о намерении свергнуть Кристиана и заменить его дядей, герцогом Шлезвиг-Голштинским, будущим Фредериком I. Тогда Кристиан, еще оставаясь любимцем простолюдинов, из-за угроз со всех сторон решил бежать в Нидерланды, надеясь получить помощь императора. 14 апреля 1523 г. он покинул Копенгаген вместе с женой и тремя оставшимися в живых детьми. Взяв с собой драгоценности и государственные документы, он отправился в путь с небольшим флотом примерно в двадцать кораблей. По пути флот попал в шторм, и король спасся чудом.

Большую часть изгнания король и королева провели в странствиях по Европе в поисках поддержки, надеясь в будущем вернуться в свое королевство. Вскоре после прибытия в Нидерланды они посетили Англию, встретились с Генрихом VIII, его женой, теткой Изабеллы королевой Екатериной Арагонской, и кардиналом Томасом Уолси (Вулси). Со временем изгнанный король стал злить своего шурина Карла V. Разъяренный тем, что Карл V не оказал ему никакой помощи в возвращении престола, Кристиан начал нападать и грабить земли в Нидерландах. Изабелла всегда оставалась верной мужу на протяжении всего их изгнания, отказавшись покинуть его, даже когда Фредерик I предложил ей пенсию и возможность вернуться в Данию. Настаивая на том, что ее место рядом с мужем, она заявила, что будет продолжать любить и поддерживать его до конца своей жизни. Возможно, в доказательство этого, к ужасу ее католических родственников, она перешла в лютеранство, когда Кристиан отдал предпочтение новой религии. Впрочем, относительно ее истинной веры имеются сомнения, поскольку, когда в возрасте двадцати четырех лет она умерла в 1526 г. в Генте, ее на смертном одре посетили и католический, и протестантский священники. Наконец столетия спустя ее останки вместе с останками ее мужа перезахоронили в Оденсе.

В неопределенные времена Реформации Кристиан II, как и многие другие, колебался, прежде чем окончательно решить, какую религию исповедовать. Познакомившись с учением Мартина Лютера, какое-то время он отдавал предпочтение протестантской вере, но, узнав, что и Фредерик, и шведский король Густав Ваза покровительствуют в своих странах лютеранству, вернулся к католицизму. Это предполагает определенный прагматизм с его стороны. Изменение взглядов Кристиана отчасти было вызвано желанием умилостивить папу и обратиться к недовольным датским католикам, которым теперь не терпелось помочь ему вернуть трон. Руководствуясь этим стремлением, в 1531 г. Кристиан убедил голландцев предоставить ему необходимые корабли и припасы для вторжения. Хотя он потерял большую часть нового флота во время очередного шторма, ему удалось высадиться в Норвегии. Хотя его признали местные жители, вскоре против него выступил датско-ганзейский флот. Кристиан, столкнувшись с истощением запасов и противодействием верных Фредерику людей, наконец согласился сдаться дяде. Хотя Кристиану пообещали свободный выезд из страны, его приговорили к пожизненному заключению и заточили в крепость Сеннерборг. Здесь в течение следующих пятнадцати лет Кристиан оставался в самых суровых условиях, пока в конце концов его не перевели на более сносное содержание в замок Калунборг. После этого всю оставшуюся жизнь он жил вполне комфортно, временами даже принимая участие в охоте. Заключенный в общей сложности на двадцать семь лет, он пережил двух своих детей и обоих сменившихся датских королей.

В то время как единственный оставшийся в живых сын Кристиана II умер через год после взятия в плен отца, две дочери Кристиана II пережили его на два или три десятилетия. Младшая из них, Кристина, которой было всего семнадцать месяцев, когда ее родители бежали из Дании, однажды решила вернуть владения отца. Оставшись вдовой в возрасте всего тринадцати лет после смерти мужа Франческо Сфорцы из Милана, она вернулась на ярмарку невест, и некоторое время ее предлагали в качестве четвертой жены Генриху VIII, на что Кристина позже заявила, что рассмотрела бы это предложение, только если бы у нее было «две головы»[16]. Однако это предложение было оставлено, когда Генрих выбрал Анну Клевскую. Затем Кристина вышла замуж за отвергнутого жениха Анны, герцога Франсуа Лотарингского. Снова овдовев в 1545 г., она отказалась от всех последующих потенциальных женихов, а после смерти своего отца четырнадцать лет спустя начала отстаивать свои права на датский престол, называя себя королевой Дании и разрабатывая план свержения действующего короля.

При жизни Кристиан II продолжал угрожать стабильности страны, чем и объясняются действия Фредерика, когда он взял его в плен. Как часто бывает, верность семейным узам мало что значила, когда на карте стояли более серьезные ценности. Хотя Фредерика и обвиняли в отступлении от данного племяннику обещания, он умер в замке Готторп всего восемнадцать месяцев спустя, поэтому он не может нести ответственность за многолетнее заключение своего пленника. Тем не менее Кристиан II и его ближайшие родственники представляли серьезную угрозу безопасности Дании на протяжении долгих лет. Это стало слишком очевидным вскоре после смерти Фредерика I, когда разразилась гражданская война из-за вопроса о его преемнике. Выбор стоял между прежним королем и собственным сыном Фредерика I, тоже Кристианом, который в результате «Графской распри» стал новым монархом Кристианом III. После этого все будущие монархи Дании до нынешней королевы Маргрете II именовались Кристианами или Фредериками. Был и другой долгосрочный результат воцарения Кристиана III, вызванный его решением разделить свои наследственные семейные владения Шлезвиг и Гольштейн со своим братом. Со временем старший из них умер бездетным, но его сводный брат Адольф получил недавно возникшее герцогство Гольштейн-Готторпское, герцогство, которое в будущих поколениях сыграло столь важную роль в истории Дании, Швеции и России.

Под влиянием своих наставников-реформистов, а потом под сильным впечатлением от проповедей Лютера в 1521 г. будущий Кристиан III решил порвать с католической верой своих предшественников[17]. Однако после смерти отца в 1533 г. его обращение в другую веру стало дополнительной причиной разразившейся гражданской войны, и только после двух лет смуты и потрясений его в конечном итоге выбрали королем, и состоялась коронация. Благодаря этому Дания стала первым официальным лютеранским королевством, и его король, теперь глава церкви, призвал перевести Библию на датский язык. Хотя Кристиан III был искренне глубоко верующим, он намеренно уклонялся от драконовских и сеющих раздоры мер, которые служили причиной чудовищного насилия и волнений за границей. Умеренность Кристиана III помогла обеспечить мирное реформирование религии в Дании. А разрыв с Римом пошел на пользу королю. Конфисковав церковные земли, он значительно обогатил королевскую казну, увеличив богатство, неустанно накапливаемое при помощи других мер. Будучи по природе бережливым и избегая ненужного участия в войне, к концу своего двадцатидвухлетнего правления Кристиан III скопил громадное состояние и смог оставить сыну процветающую страну, которая переживала период экономического и культурного роста.

Несмотря на борьбу Кристиана III за мир, его сын Фредерик II вскоре после вступления на престол в 1559 г. столкнулся с новыми противоречиями. На этот раз восстание вспыхнуло в Диттсмарке, в районе Шлезвига, где крестьяне долгое время требовали самостоятельности от местного дворянства. Хотя новый король смог вскоре подавить восстание, к тому времени Дания, как и большая часть Балтийского региона, втянулась в войну, которая разразилась после вторжения царя Ивана IV в Ливонию годом ранее. Фредерику, однако, удалось избежать какого-либо большого участия в этом конфликте, назначив своего младшего брата Магнуса в епископат Эстонии – вотчины царя. Хотя его тетка была первой женой Густава Вазы, отношения Фредерика II со Швецией складывались менее успешно, и через четыре года после его вступления на престол, в 1563 г., между двумя странами снова вспыхнул конфликт. Эта Северная семилетняя война дорого обошлась обеим сторонам, создав сложности и ближайшему окружению короля. Фредерик II никогда не был близок со своей матерью Доротеей и теперь обнаружил, что она тайно пыталась устроить свадьбу его брата Магнуса с его кузиной Софией, сестрой нового короля Швеции Эрика XIV. Хотя план Доротеи провалился, разгневанный Фредерик обвинил Доротею в предательстве. Затем он сослал ее на всю оставшуюся жизнь в замок Сеннерборг на остров в Ютландии, бывшую тюрьму Кристиана II, которую она и ее муж не так давно расширили и отремонтировали. Этот замок, который они построили в стиле ренессанс, больше не существует. Позже он был перестроен в стиле барокко их потомком Фредериком IV, но новая часовня, которую Доротея заказала вскоре после своего ареста, сегодня представляет собой лучше всего сохранившуюся лютеранскую часовню; среди прочих предметов там есть подлинная купель и внушительных размеров орган.

Всего через три с половиной недели после того, как Фредерик вступил на престол, бывший король Кристиан II умер в тюрьме. Это случилось именно в то время, когда его дочь герцогиня Кристина Лотарингская начала кампанию по возвращению своей семье королевского престола Дании. Хотя в 1561 г. она возродила предложение Кристиана III о бракосочетании Фредерика II с ее дочерью Ренатой, два года спустя, когда разразилась Северная семилетняя война, она предпочла другого возможного зятя, Эрика XIV Шведского. Несмотря на предложение Кристины собрать армию в его поддержку, ее предложение отклонили, когда он предпочел жениться на своей любовнице, а когда Рената вскоре стала женой Вильгельма Баварского, Кристина наконец отказалась от притязаний на датский трон.

Поскольку Фредерик II всегда хотел восстановить Кальмарскую унию, ожесточенная война с его шведским кузеном продолжалась. В 1570 г. ситуация для короля стала настолько сложной, что какое-то время он угрожал отречься от престола. Тем не менее до конца года в Штеттине был подписан мир, а с окончанием военных действий датский король наконец признал, что Кальмарская уния исчезла навсегда. Теперь Дания стала ведущей страной в Балтийском регионе, построив после восшествия на престол Кристиана III самый большой и современный флот в Европе. Для покрытия военных расходов Фредерик увеличил доход за счет повышения зундских пошлин, с этого времени взимая плату в соответствии со стоимостью отдельных грузов, провозимых через Эресунн. Поскольку объемы международной торговли с годами возросли, пошлины позволили ему не только вернуть Дании прежнее прочное финансовое положение, но и приступить к новому крупному строительству. Помимо основания нового города Фредрикстада в Норвегии, он приказал воссоздать в городе Хельсингер (Эльсинор) замок Эрика Померанского Кроген, с этого времени переименованный в Кронборг. Это внушительное здание в стиле ренессанс в самом узком месте пролива Эресунн позже прославилось благодаря шекспировской пьесе «Гамлет», которая основана на древней датской легенде, впервые изложенной в XII в.

Так же как и Кристиан III до него, Фредерик II хотел сохранить мир в стране, поэтому он запретил ожесточенные религиозные споры, которые так сильно портили жизнь остальной Европы. Возможно, страдая дислексией, он всегда испытывал трудности с чтением и был менее интеллектуален, чем его отец, но, несмотря на это, он не был глуп. Хотя его любимым времяпрепровождением были охота и пиры, он покровительствовал искусствам и способствовал распространению знаний. Элегантный, красивый мужчина, Фредерик II стремился создать настоящий двор эпохи Возрождения по образцу великих европейских монархов. По этой причине в 1580 г. он возродил рыцарский орден Богородицы, учрежденный Кристианом I, переименовав в орден Слона, чтобы удовлетворить чувства протестантов. В свою очередь, орден Слона был восстановлен его потомком Кристианом V, оставшись высшей наградой Дании, присуждаемой лицам королевской крови и другим главам государств, среди них Уинстон Черчилль, Дуайт Эйзенхауэр и Нельсон Мандела[18]. Сам Фредерик получил иностранные награды, включая английский орден Подвязки, врученный ему в 1552 г., когда он стал потенциальным женихом будущей королевы Елизаветы I. Это был один из его многих возможных брачных союзов, которые ни к чему не привели; другой предполагаемой невестой была Элеонора, дочь императора Священной Римской империи Фердинанда I.

Последнее предложение могло дать Фредерику право претендовать на императорский трон, и в 1580-х гг. многие считали короля возможным кандидатом на это место. Фредерик, хотя, по-видимому, и с энтузиазмом относился к маловероятному варианту стать императором Священной Римской империи, не проявлял особого интереса ни к роли императора, ни к браку с католичкой Элеонорой. Тем не менее, несмотря на религиозные колебания, с типичным для того времени прагматизмом он, как истинный протестант, действительно считал недавно овдовевшую католичку королеву Марию Шотландскую отчасти привлекательной, поскольку она была соперницей Елизаветы, которой к тому времени оказывал знаки внимания его враг и кузен Эрик XIV Шведский. Как позже писал советник Елизаветы Уильям Хёрл, Фредерик мог быть удивительно «переменчивым и опрометчивым, жадным и сверх меры занятым» [2]. Хотя переговоры о помолвке с Марией, королевой Шотландии, начались в Париже, в 1565 г. они прекратились, когда она вышла замуж за лорда Дарнли.

На этом отношения Фредерика с королевой Шотландии не закончились. В течение двух лет Мария не только родила сына Джеймса, но и потеряла мужа: Дарнли был убит. Мария вышла замуж за графа-протестанта Джеймса Ботвелла и вскоре вместе с ним попала под подозрение в убийстве Дарнли. Утратившую популярность Марию взяли под арест, и вскоре она была вынуждена отречься от престола в пользу своего сына. Ботвелл, однако, бежал из страны в Норвегию, очевидно надеясь, что сможет получить помощь от Фредерика.

Прибыв в Берген, Ботвелл имел несчастье встретить Анну Трондс – женщину, которую считали его первой брошенной женой. В результате ему предъявили обвинение в политической измене и впоследствии заключили в крепость. Позже его перевели в Мальме и, наконец, в 1573 г. в более мрачный замок Драгсхольм (Драгсхольмский замок) на острове Зеландия, где он оставался в цепях еще пять лет до своей смерти, полностью потеряв к этому времени рассудок. Забытый датским королем, утратившим к нему всякий интерес, Ботвелл подвергся чересчур жестокому обращению даже по меркам своего времени, ответственность за которое должен нести Фредерик II.

Между тем король оставался крайне привлекательным, но давно хотел жениться на фрейлине, которая считалась неподходящей. Только в 1570-х гг. Фредерик согласился ради блага страны рассмотреть династический брак. Ему предложили много невест, но Фредерик заявил, что не утвердит ни одну, пока не увидит ее сам. Наконец в 1572 г. он встретил свою четырнадцатилетнюю кузину Софию Мекленбург-Гюстровскую из Висмара, прибывшую в Данию в свите последней невесты. Вопреки ожиданиям, предложенная невеста была отвергнута, поскольку Фредерик тут же был очарован Софией и заявил о решении жениться на ней. Несмотря на разницу в двадцать четыре года, брак оказался очень счастливым. После шикарной свадьбы в Копенгагене на следующий день последовала коронация Софии. Король был верным мужем и любящим отцом для своих восьмерых детей. Хотя его младший сын Иоганн (Ганс) Шлезвиг-Гольштейнский («Иоанн-королевич») умер незадолго до своей женитьбы на дочери царя Бориса Годунова Ксении, все четыре дочери Фредерика со временем вышли замуж в правящие дома Европы.

Первое соглашение было составлено между второй дочерью Фредерика, тринадцатилетней Анной, и Яковом VI Шотландским, которого десятимесячным младенцем отняли у его матери Марии, королевы Шотландии, и воспитали в традициях протестантской веры. Прежде чем свадьба могла совершиться, в 1588 г. Фредерик умер в возрасте пятидесяти трех лет, вероятно, от рака легких, хотя ходили слухи, что причиной смерти стало запойное пьянство. Он и (позже) его обожаемая жена стали последними Ольденбургами, похороненными в капелле Маргрете в Роскилле. Тем не менее свадебные планы относительно дочери осуществились, и после формального бракосочетания в недавно построенном отцовском замке Кронборг (Якова представлял заместитель), в августе следующего года четырнадцатилетняя Анна отплыла в свою новую страну. Путешествие преследовал шторм, и после нескольких дней в море ей пришлось укрыться в Осло. Весть об этом злоключении дошла до Якова, который ожидал жену в Шотландии. Узнав, что Анна не отправится в путь до следующей весны, он решил последовать за ней. Яков перебрался на юго-запад Норвегии, прежде чем отправиться в сухопутное путешествие протяженностью свыше 400 км до Осло, где состоялась еще одна свадьба. Поскольку новобрачные провели несколько следующих месяцев в Дании, навещая родственников жены в Кронборге и присутствуя на свадьбе ее старшей сестры в Копенгагене, они прибыли в Шотландию только в мае 1590 г., чуть меньше чем за две недели до коронации Анны в Холирудском дворце Эдинбурга.

В 1603 г. старая королева Англии Елизавета I умерла, и в связи с этим ее дальний родственник Яков VI Шотландский унаследовал второй престол как Яков I Английский. Во время его коронации в Вестминстере Анна отказалась причащаться, что усилило подозрение окружающих: не тайная ли она католичка. В то время это вызывало настоящую тревогу, ибо в стране нарастали религиозные трения, вскоре проявившиеся в Пороховом заговоре 1605 г. Хотя изначально Анна восторженно относилась к своей помолвке и король был доволен, когда впервые ее встретил, их брак оказался неудачным, и большую часть времени они проводили раздельно. Хотя Анну порой считали малозначительной фигурой, она, как и ее отец Фредерик II, сыграла заметную роль в поддержке искусств. Она предприняла строительство новых зданий, таких как Королевский дом в Гринвиче, поощряла интерес к театру и лично принимала участие в придворных спектаклях и маскарадах, которые очень любила. За семь лет до смерти Анну потрясла смерть от тифа ее восемнадцатилетнего старшего сына Генри. После этого ее здоровье тоже сильно пошатнулось, и в 1619 г., в возрасте всего сорока четырех лет, она скончалась в Хэмптон-Корте. Даже ее мужа опечалило это известие, но в последние недели жизни Анны рядом с ней находился сын, будущий неудачник Карл I.

В то время, когда Анна была королевой Шотландии и Англии, ее младший брат Кристиан IV правил Данией и Норвегией. Он был избран наследником престола еще в возрасте трех лет и унаследовал корону в возрасте десяти лет из-за ранней смерти отца, а короновался в 1569 г., когда ему исполнилось девятнадцать. Поскольку Кристиан IV пришел к власти очень юным, его правление продлилось пятьдесят девять лет, став самым долгим в истории Дании. Несмотря на беспорядочную личную жизнь, домашние скандалы и военные неудачи, Кристиан IV остается одним из самых популярных королей в стране.

Через год после коронации Кристиан женился на Анне Екатерине Бранденбургской, которая родила семерых детей; из них лишь трое избежали смерти в младенчестве. Это далеко не все дети Кристиана: в результате многочисленных связей он стал отцом более двадцати человек. Когда его жена в 1612 г. умерла, он, проявив некоторую степень раскаяния или сочувствия, приказал похоронить ее со всеми почестями и положить ее драгоценности с ней в могилу. Тем не менее спустя примерно четыре года Кристиан без церковного обряда женился на своей любовнице Кирстен Мунк, сделав ее морганатической женой. Кирстен потеряла по меньшей мере двух своих первых детей, а всего она родила в итоге десятерых или, возможно, больше, но младших король признать отказался, почувствовав к тому времени, что его жена ему изменяла. Как только это обнаружилось, Кирстен была с позором удалена от двора, где, впрочем, осталась ее честолюбивая мать. Последняя, обеспокоенная своим положением и судьбой внуков, вполне могла найти для короля замену из числа бывших фрейлин своей дочери. Новая фаворитка Вибека Крусе оставалась любовницей короля до конца его дней и родила ему двоих детей. Она тоже была решительной женщиной, оказывая сильное влияние на Кристиана IV и разжигая неприязнь между членами его семьи, в результате после смерти Кристиана его дети конфисковали поместья мачехи и пригрозили ей судебным разбирательством, которого она избежала только благодаря своей ранней кончине.

Как и его зять Яков I/VI, основавший Вирджинскую компанию для английской колонии в Джеймстауне, Кристиан IV вскоре тоже решил открыть зарубежную торговую компанию (факторию). В 1602 г. он основал первую факторию в Исландии и позже, в 1616 г., издал устав Датской Ост-Индской компании. В 1618 г. компания отправила корабли в Индию, где, несмотря на стихийные бедствия и большие человеческие потери, в 1620 г. основала поселение Транкебар (Tranquebar, Trankebar) в районе современного Тамилнада, на самом юге Индии. Эта затея провалилась из-за удаленного местоположения, тяжелого для европейцев климата и соперничества со стороны Голландии и Англии, поэтому вскоре после смерти Кристиана, в 1650 г., компания разорилась. Ее воссоздали в 1690-х гг., и она действовала в течение почти всего следующего века до тех пор, пока не стала колонией британской короны в 1779 г.

Наряду с Ост-Индской компанией Кристиан предпринял три безуспешные экспедиции с целью восстановить колонию, основанную викингами в Гренландии, и другое неудачное путешествие в 1619 г. в поисках Северо-Западного прохода.

Кристиан IV был человеком своего времени и получал удовольствие от грубых зрелищ, наподобие жестоких игр, которые проходили в конторах Ганзы в Бергене. Сегодня нам еще труднее понять, что Кристиан и его зять Яков I очень боялись колдовства. Во «время костров» людей, в основном женщин, обвиненных в преступлении, приговаривали к чудовищной смерти через утопление или сожжение. В духе суеверий эпохи неудачное морское путешествие после свадьбы сестры Кристиана приписывалось проискам колдовских сил, а Шекспир на злобу дня ввел трех ведьм в пьесу «Макбет». Этот иррациональный страх сохранялся на протяжении всего столетия и распространился на довольно далекие страны, включая колонии в Новом Свете, где предполагаемые вспышки колдовства привели к столь же жестокому возмездию, как и в Салеме в 1690-х гг.