Помоги проекту - поделись книгой:
Но Иосиф Виссарионович на это не пошел. Сталин, и не только он, считал Зорге двойником, работавшим и на нас, и на Германию. Некоторые близкие к «отцу народов» руководители разведки подозревали Зорге в сотрудничестве с немцами.
Однажды Сталин сообщил Георгию Жукову, в ту пору начальнику Генерального штаба Красной армии, что «один человек передает нам очень важные сведения о замыслах гитлеровского правительства. Однако на этот счет у нас имеются некоторые сомнения. Мы им не доверяем, потому что, по нашим данным, он двойник». Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» полагает, что Иосиф Виссарионович «вероятно, имел в виду Рихарда Зорге, о котором я узнал только после войны».
Может, Сталин и хотел бы поверить Рамзаю. Но в таком случае разрушалась вся его стратегическая концепция, основанная на укрощении им, Сталиным, Гитлера. И тонко чувствовавший, куда ветер дует, начальник военной разведки генерал-лейтенант Голиков написал на полях радиограммы Зорге о возможной дате начала войны во второй половине июня 1941-го и о переброшенных на наши границы 150 немецких дивизий: «В перечень сомнительных и дезинформирующих сообщений Рамзая».
Макс Клаузен потом рассказывал, что «мы получили странную радиограмму. В ней говорилось, что возможность нападения представляется Центру невероятной. Рихард был вне себя. И воскликнул: “Это уж слишком!”».
И тут же сошлюсь на воспоминания Вальтера Шелленберга. Руководитель немецкой внешней разведки называет Зорге «токийским агентом Главного управления имперской безопасности», а его сведения, передаваемые в Берлин, «первоклассной информацией». Как это ни покажется невероятным, но это, скорее всего, — чистая правда. Просто так творить и писать свои статьи фашисты из посольства журналисту Зорге не позволили бы. Он передавал отобранную политическую информацию непосредственно послу Ойгеру Отту. В ней не было ни капли дезинформации. Иначе, снова обращаюсь к свидетельству Гудзя, был бы Рамзай тут же разоблачен. А его сделали пресс-атташе посольства, а по существу первым советником посла. И благодаря этому Зорге совершил то, чего, насколько я знаю, не удалось в таких вселенских масштабах ни одному разведчику мира.
Однако в годы войны все это было не так очевидно. Сталин не высказал никакого желания помочь Рамзаю. Но работало же в Токио советское посольство, вскоре узнавшее, что Зорге — советский гражданин. И тут тоже никаких действий, полное молчание. Да и не могли наши дипломаты ничего предпринять без согласия вождя.
Обмен Зорге на японских генералов, захваченных американцами, или их агентов, арестованных в СССР, виделся вполне реальным. Но никто и пальцем не пошевелил, чтобы вступить с японцами в переговоры. Хотя следует иметь в виду, что именно в суровые годы войны такой практики не существовало. От провалившихся разведчиков просто отрекались. Так и о группе Рамзая предпочли «забыть».
Для разъяснения вновь обращусь к Борису Гудзю.
— Да Сталин и не пытался спасти Зорге. Он был мстительным, злобным человеком. Но и здесь я позволю себе высказать свою сугубо личную версию. По крайней мере, взглянуть на события так, как они видятся мне. Предполагаю: японская охранка, Зорге арестовавшая, все же до поры до времени не знала, что он именно советский разведчик.
— А за кого же они тогда его принимали?
— Японцы думали, что он — немецкий шпион.
— Прямо сталинская версия.
— Рихард Зорге не был никаким двойником. Да, стажер немецкого военного атташата Ойгер Отт с помощью советского резидента Зорге вырос до генерала, а в 1939 году и посла Германии в Японии, отношения между ними были исключительно доверительными. Говорят, Зорге помогал Отту. И правильно, это само собой разумеется. Он улавливал тончайшие нюансы, до которых туповатому немецкому офицеру Отту было никогда не добраться. Даже лежа в больнице после аварии на мотоцикле, сумел набросать пришедшему к нему Отту главные тезисы выступления в Берлине. И тот их использовал. Конечно, помогал, тянул и вытянул в послы. А как нашему разведчику удалось бы проработать столько лет с Оттом, если бы он не давал ему никаких сведений о Японии? Надо было общаться, оставаться на соответствующем уровне. И Зорге его бесконечно консультировал, снабжал квалифицированными советами, никогда не подбрасывая дезинформацию. Иначе быстренько бы провалился. Он близко сошелся с Оттом. И в ответ получал от того бесценные сведения. Имел доступ к черной папке, в которой Отт хранил все наиболее важные донесения, отосланные посольством Германии в Берлин, и все указания, информацию, полученные оттуда. Бывало ли такое в истории нашей или других разведок? И так на протяжении нескольких лет. А когда Зорге вырастил из исполнительного, но недалекого абверовца Отта посла, то тот уже не мог обходиться без опеки друга Рихарда. Немецкий посол был в полной зависимости от советского разведчика, Зорге превратил его в надежный и неиссякаемый источник информации, которую сам и контролировал, преподнося Отту в нужном для СССР виде. Рамзай видел в кипе донесений, собранных всей немецкой агентурой в Японии, больше, чем приоткрывалось Отту.
Зорге не только угрожали пытками, но и пытали. И эти пытки было невозможно выдержать. Я считаю, что после ареста Рамзай раскрылся, признался. Как — дано понять только тому, кто сам испытал подобное. Судить Зорге за это я не могу. И позицию, которую он избрал, избавив себя впоследствии от пыток, называю правильной. Он решился открыто сказать: я — советский разведчик, я — не противник Японии, я — ее друг. Дружу с японским народом, стараюсь, чтобы у моей страны не было с ним осложнений.
Понимаете, как он поставил вопрос: я — друг, а не собиратель шпионских сведений. И тут высказываю вам, повторюсь, лично мою точку зрения. Зорге проявил себя вроде бы и как человек Коминтерна. Он не шпион, а идейный работник. А в СССР связи с Коминтерном старались скрывать. Сталину позиция, занятая Зорге, не понравилась.
— Извините, если вопрос покажется несколько обывательским. Не кажется ли вам, что замечательный разведчик всегда был чересчур неравнодушен к прекрасному полу?
— И в свои 100 с лишним лет я вам отвечу так: а что в этом плохого?
— Может, вашему начальству не нравилось, что Зорге, женатый на москвичке Екатерине Максимовой, был в Токио совсем не одинок? Ведь тогда разведчикам приказывали блюсти себя строго.
— Что-то я такого не припоминаю. Зорге жил с японкой Исии Ханако, которая после войны разыскала его прах. Думаю, собрала горстки земли и пепла на месте захоронения. Впоследствии поставила Зорге памятник. Вот какие японские женщины. Она сохраняла верность любимому до самой своей смерти в 2000 году. Зорге был настоящим мужчиной. По легенде, холостяк. Сидит в Японии годы и годы. Здоровый, нормальный человек. Ясно, что какую-то штучку себе там заводит. Может, были у него кроме японки какие-то другие встречи. Наверное, с германскими дамами, он нам информации об этом не давал. А мы не спрашивали: с кем вы там? Такие вопросы отпадают, они ни к чему.
Добрые и светлые люди перевели с японского специально для книги писателя Валерия Поваляева «Японский лабиринт» кипы материалов о годах, проведенных Зорге в тюрьме. Эти свидетельства использовались в зарубежье во время одной из международных конференций, посвященной разведчику.
Мучительное существование в тюрьме Сугамо, режим в которой считался даже по военным японским меркам жесточайшим. Ежедневные допросы, когда сил не остается ни на что. Почти три года в крошечном каменном мешке. На полу — грязная циновка, в углу — параша.
Раньше об этом лишь догадывались, хотя отгадка-то была проста, напрашивалась. Зорге действительно пытали. Выплыли на свет документы о допросах с пристрастием. Ногти изранены: под них медленно загоняли острые длинные иглы. Запястья изуродованы бамбуковыми тисками, которые приносили ему неимоверные страдания. Лишь однажды Зорге изменил себе: попросил оставить в покое хотя бы его руки. Изуверы еще туже сжали их тисками. То была последняя просьба Зорге. В дальнейшем он лишь изводил тюремщиков молчаливым презрением.
Но годы тюрьмы истощали. И даже прирученный Зорге крысенок исчез из камеры. Иногда вместо крысенка упоминается лягушонок, якобы занесенный в тюрьму порывом обрушившегося на Токио урагана. Однако и крысенок-лягушонок сбежал, оставив заключенного один на один со следователем, методично, месяцами выдавливавшим из Рихарда нужную информацию.
Следствие по делу группы Зорге продолжалось два года. В камере появился низенький столик. Зорге разрешили вести записи. Относительно недавно японцы раскрыли их содержание.
О мужестве Зорге, о его вере в Советский Союз можно судить по признанию, сделанному на допросе 24 марта 1942 года: «Я категорически отбрасываю мысль, что СССР в результате войны с Германией потерпит поражение или будет сокрушен. Если вообразить самое тяжелое для СССР, то оно, я полагаю, заключалось бы в потере Москвы и Ленинграда и отходе в результате этого в бассейн Волги. Но даже и в этом случае Германия не сможет захватить Кавказ… СССР сохранит огромную силу сопротивления. Вот почему я уверен, что бессмысленно предполагать, будто Советское государство сможет оказаться разгромленным».
Еще во время следствия Зорге сделал и такое заявление: «Сейчас… я еще более укрепляюсь в правильности моего решения, принятого 25 лет назад. Я могу решительно заявить об этом, обдумывая все, что произошло в моей судьбе за эти 25 лет и особенно за последний год».
Суд в Токио был закрытым. Дело слушали семь человек в черных мантиях. На суде Зорге сказал:
— Сам Советский Союз не желает иметь с другими странами, в том числе и с Японией, политических конфликтов или военного столкновения. Нет у него также намерения выступать с агрессией против Японии. Я и моя организация прибыли в Японию в 1933 году вовсе не как ее враги… Мы своей деятельностью стремились отвести возможность войны между Японией и СССР».
Ему вторил Ходзуми Одзаки, арестованный в собственном доме 14 (по другим данным 15-го) октября 1941 года. Слова при прощании с женой, как и многое из того, что делал Одзаки, были пророческими: «Не тревожься. Я знал, на что шел. В итоге все будет хорошо».
Одзаки держался твердо. Мне кажется, я знаю причину: Ходзуми на 100 процентов предвидел, чем может — или должно — завершиться многолетнее сотрудничество с советской разведкой, начавшееся еще в Шанхае. Развязка невольно приближалась с каждым годом рискованной работы, с каждым новым его сообщением, переданным Зорге. И журналист откровенно признавался в этом прокурору токийского окружного суда:
— Мы не могли предотвратить нападения фашистской Германии на СССР. У нас не было иного выхода, кроме как собирать информацию, помогавшую советскому правительству правильно оценить обстановку и принять необходимые меры.
Только за первые две недели допросов с пристрастием Одзаки похудел на 15 килограммов.
Зорге взял всю вину на себя, сознательно преуменьшал роль всех остальных членов его группы. 29 сентября 1943 года судьи вынесли приговор: Зорге и Одзаки — к смерти через повешение, Клаузена и Вукелича — к пожизненному заключению. Анна Клаузен получила семь лет.
И тут надо обязательно отметить, что не все арестованные по делу Зорге понесли вынесенные им наказания. Среди информаторов Одзаки был и 46-летний Кен Инукаи. Богатый землевладелец, член японского парламента и сын премьер-министра Японии Цуесси Инукаи, убитого в 1932 году. Его принадлежность к группе Зорге была доказана. Однако сын бывшего премьера и депутат был помилован благодаря принадлежности к японской правящей верхушке. После войны Кен Инукаи даже занимал пост министра.
Сайондзи Кинкадзу, сын князя Сайондзи Киммоти, был советником в кабинете министров Японии. Ввиду высокого происхождения и занимаемого поста осужден на три года тюрьмы — условно.
Годы, проведенные в тюрьме, сказались на здоровье некоторых осужденных членов группы Зорге. Многие из них скончались в заключении или вскоре после выхода из него в 1945 году. Так, информатор Мияги дамская портниха Китабаяси Томо умерла почти сразу же после освобождения.
Апелляции Зорге и Одзаки отклонили. Их перевели в камеры смертников, где они промучились больше года. Каждый день мог стать для них последним.
Вукелич скончался в тюрьме от воспаления легких через два месяца после казни Зорге и Одзаки — 13 января 1945 года. Как же его пытали, какие мучения он перенес, если в день смерти до этого пышущий здоровьем сорокалетний мужчина весил всего 32 килограмма!
После присвоения Рихарду Зорге — посмертно — звания Героя Советского Союза супругов Клаузен пригласили в Москву. Много чего рассказал Макс московским кураторам. Он отбывал пожизненный срок в тяжелых условиях. Болел, лечился в тюремном госпитале. И выжил. Когда они с Анной встретились, то не узнали друг друга.
Супруги в 1946 году переехали в ГДР. В Берлине написали для нас, потомков, свои воспоминания.
19 января 1965 года в доме 2 на Лубянке Максу Клаузену вручили орден Красного Знамени, а его жене Анне — Красной Звезды.
Вспомнили и о спутнице Зорге Исии Ханако. И она побывала в Москве. Рассказывала соратникам Рихарда, как отыскала останки любимого на токийском кладбище Тама. В братской могиле, где покоятся сотни жертв борцов с нацизмом, Ханако с помощью друзей сумела найти тело Зорге. Опознала его по золотым зубам, да еще и по примете, о которой мы уже упоминали: после ранения одна нога была чуть короче другой. Исии несколько лет собирала деньги на памятник Зорге. И собрала. До самой ее смерти не исчезали живые цветы у памятной гранитной плиты.
В Москве Исии Ханако показала массивное золотое кольцо. По ее словам, оно было выплавлено из зубов Рихарда. Руководство КГБ СССР было столь тронуто ее верностью Зорге, что, невзирая на определенные правила и ограничения, пригласило Исии Ханако отдохнуть в своем ведомственном санатории в Сочи. Предложение было с благодарностью принято.
А казнили Рихарда Зорге и Ходзуми Одзаки 7 ноября 1944 года.
Почему казнь разведчиков состоялась именно в день советского государственного праздника? В прокуратуре Токио этому дали свое объяснение: «Был специально выбран день годовщины русской революции, исходя из благожелательства, характерного для кодекса самурайской морали». Какое же это благожелательство? Настоящая циничная извращенность. Двух патриотов лишали жизни в один из светлейших для них, по крайней мере для Рихарда, дней. Ни Одзаки, ни Зорге ни намеком не сообщили о дне и времени казни.
В утро казни Зорге, извинившись перед пришедшим священником, вежливо отказался от исповеди. Для меня этот жест значит многое. Он ни в чем не предал себя и в последний миг. Был атеистом и умер им.
За несколько минут до казни попросил не завязывать ему глаза. Так подготовился к уходу, что знал: выдержит, не допустит слабины. Сам, не дав в последние мгновения осквернить себя прикосновением чужих холодных и враждебных рук, накинул на шею веревку с петлей.
Но вот еще один миф. Перед смертью в тысяча сотый день своего заточения, пришедшийся на 27-ю годовщину праздника 7 Ноября, Зорге, одетый в красную рубашку, выкрикнул на японском, что Красная армия все равно победит. Красная рубашка действительно была, как и на других смертниках. А что выкрикнул, так это вряд ли. На японском языке Рихард, в отличие от всего написанного, говорил плоховато. Что он на самом деле выкрикнул, останется неизвестным.
Однако записи из протокола о приведении приговора в действие остались. Природа была против его кончины. Прошло 18 минут после того, как открылся люк, в который провалилось тело, а сердце Зорге все еще билось. Оно остановилось в 10 часов 38 минут.
Приблизительно так же высшие силы протестовали против смерти супругов Джулиуса и Этель Розенберг, казненных американцами по обвинению в шпионаже в 1953-м. Несмотря на мощные электрические разряды, сердце Этель билось и билось. Все закончилось только тогда, когда изумленный палач «врубил» свой смертоносный прибор на полную мощь.
Кто открыл нам Зорге
Это сегодня для нас Зорге великий разведчик. А в 1950— 1960-е годы, когда мир уже вовсю склонял имя легендарного Рихарда, в Москве ни о каком Рамзае и не слышали. Или слышать не хотели?
До сих пор витает множество слухов, каким же все-таки образом была пробита брешь в стене тотального молчания или, скорее, умалчивания. В основном, и не без определенных на то оснований, благодарят Хрущева. Славят Ива Чампи, снявшего прекрасный фильм «Кто вы, доктор Зорге?». И в этом тоже есть определенная доля истины.
Но всё началось совсем не с дорогого Никиты Сергеевича и не с французского кинорежиссера, чей фильм в мировом прокате назывался «Кто вы, месье Зорге?». Этот прорыв из небытия подготовил и осуществил генерал-полковник Николай Захаров, назначенный в 1961-м заместителем председателя КГБ. Для этого Николаю Степановичу пришлось пойти против министра культуры СССР Екатерины Фурцевой.
Ну а если по порядку, то довольно эксцентричный режиссер Ив Чампи выпустил кинокартину о Зорге с западногерманским актером Томасом Хольцманом в главной роли в 1961 году. И фильм пошел по мировым экранам. Везде, кроме СССР, во славу которого он, собственно, и был снят. Иметь такого разведчика — честь для любой страны. И воодушевленный Чампи в дни холодной войны, полного неверия и недоверия к Советскому Союзу пробивается в 1962-м в Москву для показа кинокартины. Вот энтузиаст! Пробился, однако не дальше Министерства культуры. Вдруг выяснилось: и среди советских разведчиков, страшное дело и действительно неожиданное открытие, попадаются любители женщин. Да еще какие! Например, Зорге, который на экране не раз и даже не два занимался любовью (закройте глаза, зрители СССР) с разными женщинами. Фурцевой и ее соратникам фильм не показался и был отвергнут. Сотрудников ведомства, на которое трудился Рихард Зорге, на просмотр не пригласили. Ошеломленный неудачей Чампи ретировался восвояси.
И все же не отчаялся. Узнав, что в стране, которую его киногерой считал родиной, создан Комитет по кинематографии, он предложил его главе Алексею Романову посмотреть картину.
По отзыву двух моих наиближайших родственников, которым я, безусловно, доверяю, Дом кино, тогда еще на улице Воровского, брали штурмом. Те, кто все-таки взял, вернулись домой за полночь в восхищении. Длиннющий, ростом в 190 сантиметров, Хольцман был и загадочен, и хорош собой, и, что удивило многих, западный немец сыграл Рихарда Зорге так, что сомнений в патриотизме советского разведчика не оставалось. Как пишет в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «СБ», Николай Захаров, в Дом кино попал с его разрешения и случайно узнавший о необычном кинопоказе сотрудник внешней разведки Сергей Александрович Кондрашов. Захаров попросил полиглота Кондрашова составить аннотацию фильма. Приказ был выполнен. Кондрашов указал: картина отличная, правда, ну, что возьмешь с режиссера-француза, многовато откровенных сексуальных сцен.
Захаров попросил Романова, не склонного к покупке картины, все же передать ему ленту. И руководителям КГБ фильм понравился. А дальше, как это было и бывает, через начальника охраны Хрущева первому человеку страны передали аннотацию.
Офицеры — синхронные переводчики из органов прибыли в Дом приемов, где должны были бы показать «Кто вы, месье Зорге?». Вдруг выяснилось, что в розданном гостям списке для просмотра значатся десять фильмов. «Зорге» среди них не оказалось. И тут Хрущев случайно вспомнил, что зампред КГБ предлагал посмотреть фильм «о каком-то разведчике».
— Во время сеанса тишина в зале стояла гробовая, — вспоминал Захаров. — А когда вспыхнул свет, Никита Сергеевич ошарашил собравшихся вопросом, как им фильм. Ответом было молчание. Разве можно говорить поперед батьки. И тут Никита Сергеевич неожиданно для многих признался: фильм — хороший, ему, например, понравился. Мгновенно прозвучало всеобщее и единодушное восхищенное одобрение и личностью героя, и картиной.
Приказом Хрущева лента был закуплена и в кратчайшие сроки дублирована. В советском прокате фильм вышел под названием «Кто вы, доктор Зорге?».
Рихарда Зорге, то бишь Томаса Хольцмана, озвучивал тончайший мастер дубляжа Николай Александрович. Фильм бил рекорды посещаемости. До «Мертвого сезона» с отечественным тогда Донатасом Банионисом в главной роли и с самим полковником Абелем в первых кадрах советскому народу предстояло прожить еще целую пятилетку.
А руководство КГБ быстренько обратилось в ЦК КПСС с ходатайством о награждении разведчика и его группы государственными наградами СССР. Что и сделали: 5 ноября 1964 года Рихарду Зорге было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно), а его друзьям — живым и, увы, большей частью мертвым — боевые ордена. 6 ноября 1964 года газета «Правда» написала: «Только через двадцать лет сложились условия, позволяющие рассказать правду о Зорге. По достоинству оценены его выдающиеся заслуги перед Родиной, его мужество и геройство. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 5 ноября 1964 года тов. Рихарду Зорге посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Люди доброй воли с великой благодарностью вспоминают коммуниста-интернационалиста, пламенного антифашиста и борца за мир — советского разведчика Рихарда Зорге». Справедливость, благодаря многим слившимся воедино факторам и счастливым обстоятельствам, все же восторжествовала.
А если бы не фильм Чампи? Нет у меня ответа.
Рамзай еще не уходит
Интерес к Зорге и всему с ним связанному сейчас огромный. Приведу некоторые отзывы о деятельности группы Рамзая из уже упомянутой книги Анатолия Георгиевича Смирнова. И принадлежат они вовсе не соратникам Зорге по борьбе и не нашим идеологическим единомышленникам.
Первыми постарались изучить опыт советского разведчика американцы, сразу же после войны попытавшиеся провести расследование «дела Зорге» и по горячим следам изучившие попавшие в их руки материалы. Итог анализа деятельности группы Рамзая подведен в докладной записке, датированной 1946 годом и предоставленной командующему оккупационными войсками США в Японии генералу Макартуру: «С 1933 по 1944 годы (именно так. —
Еще более категоричен Джон Эдгар Гувер. Вот восторженный отзыв о Рамзае директора ФБР: «Пожалуй, наиболее успешной из всех шпионских операций Второй мировой войны стала деятельность в Японии разведывательной группы под руководством немецкого коммуниста, доктора Рихарда Зорге». А директор ЦРУ Аллен Даллес вопрошает: «Как удавалось Зорге так долго избегать разоблачения?»
«Группа, руководимая блестящим изобретательным разведчиком Рихардом Зорге, совершала поистине чудеса», — пишет Чарлз Валюби, начальник Тихоокеанских войск США в годы Второй мировой войны.
Придерживаются столь же высокой оценки Зорге и англичане. Так, профессор истории Чарлз Вайтон в свое время утверждал: «Рихард Зорге, бесспорно, был величайшим шпионом Второй мировой войны. Нынешний Советский Союз, да, пожалуй, и вся система мирового коммунизма обязаны своим существованием этому немцу — русскому».
Даже руководитель 4-го отдела СД РСХА Вальтер Шелленберг, возглавлявший разведку Третьего рейха за границей, вынужден был признать: «Зорге нанес непоправимый урон японцам». Хочется спросить: а вам, фашистам, что, не нанес?
В ХХI веке интерес ко всему, что связано с Зорге, еще более возрос. Наверное, поэтому наследие Рамзая до сих пор изучается. И не только людьми его профессии, но и учеными самых разных стран. Ежегодные международные семинары, где исследователи выступают с докладами, посвященными деятельности Рамзая, проводятся в самых разных странах — от Японии до Австралии.
Хорошо, что россияне тоже вносят свою лепту в эти международные форумы, выступая с подробными докладами. Тут уж, как говорится, кому, как не нам.
В Москве на вечерах, посещаемых и ветеранами разведки, и просто публикой читающей, интересующейся, обсуждается профессиональная работа Зорге. Так, полковник внешней разведки в отставке, писатель Олег Нечипоренко высказал свою гипотезу: Зорге сумел продержаться так долго, потому что никак не попадал под стереотип разведчика. Его поведение, манеры, увлечения не соответствовали общепринятым канонам. Это и спасало, оберегало от углубленных проверок.
Еще один сослуживец Нечипоренко поделился информацией неслыханной. Считается, будто попавший в тюрьму Зорге был брошен советской разведкой на произвол судьбы. Но нет. Если верить отцу этого человека, тоже профессионалу-разведчику, то несколько групп наших военных, проникших на территорию Японии, должны были помочь Рихарду. По разным причинам это не удалось.
Были ли такие группы? Кто в них входил кроме отца человека, и поведавшего эту историю сыну?
Но, честно говоря, мне в это верится с трудом. А вот в другое почему-то верю. Некоторые профессиональные разведчики, в том числе и работавшие в Японии, считают, что запущенное Рихардом Зорге колесо разведки крутилось очень долго. Чуть не до середины 1970-х. Так это или нет — кто знает.
Россияне, и не только туристы, часто наведываются на могилу Зорге. Кладбище далеко от центра Токио, по существу в другом городе. На одной стороне установленного здесь памятника выбито: «Рихард Зорге 1895–1944». На другой стороне можно прочитать: «Здесь покоится герой, который отдал свою жизнь в битве против войны, за мир во всем мире. Родился в Баку в 1895 году. Приехал в Японию в 1933 году. Был арестован в 1941 году. Казнен 7 ноября 1944 года». Могила всегда ухожена. После кончины верной спутницы Рихарда Исии Ханако так было не всегда. Уходят люди, ветшают могилы. Даже памятники стареют. Но теперь дважды в год из Москвы сюда на кладбище приезжает подтянутый лысоватый человек, о котором говорят, что работа в спецслужбе ему далеко не чужда. Он ухаживает за могилой, сохраняя память о великом разведчике.
Очень медленно раскрываются новые страницы многотомной жизни разведчика Зорге. Все прояснится, когда окончательно спадут грифы секретности с его дела. Но такое в разведке бывает очень редко.
Сильный духом
Дмитрий Медведев
О деятельности нашей разведки во время Великой Отечественной войны написано и много, и в то же время, как ни странно, мало. Много, потому что набор известных имен и совершенных подвигов очерчен довольно широко и точно. Мало, ибо только сегодня появилась возможность узнать, как все было на самом деле. Завеса секретности если не до конца снята, то резко приподнята.
Казалось, о некоторых героях-партизанах известно все «от» и «до». К примеру, о знаменитом партизанском командире, Герое Советского Союза, кавалере четырех орденов Ленина полковнике Дмитрии Николаевиче Медведеве, 1898 года рождения. А на самом деле — 1899-го — прибавил год, чтобы в 1918-м его, секретаря приемной Брянского совета, взяли в Красную армию. В мае 1920 года вступил в партию и с тех пор, несмотря ни на что, оставался правоверным коммунистом.
В ВЧК — с 1920 года, а по свидетельству близких и соседей, пришел в Брянскую ЧК еще раньше и совсем не писарем. Мальчишкой ловил бандитов, гоняясь за ними по всей губернии. Позже работал в разных городах страны, а с 1936-го направлен на работу в ИНО (Иностранный отдел). По некоторым данным, два года находился за границей.
Работа, особенно такая необычная, которой занялся Митя Медведев, требовала определенной притирки, приобретения навыков и опыта. Последнего не хватало, но молодой сотрудник явно выделялся на фоне сослуживцев. Дела пошли быстро. К счастью, это было без особой зависти признано и начальством, и товарищами. Ему поручали самые сложные операции. Наверняка в каждом человеке заложены определенные способности. И если, скажем, у музыканта они выявляются мгновенно, то во многих из нас природный дар до поры до времени дремлет, иногда даже гибнет, если ему не дают вовремя проявиться. А Медведев с первых шагов нашел применение своим, может, и от природы заложенным естественным талантам чекиста.
Как иначе объяснить, что именно молодой уполномоченный сумел лихо поймать польского разведчика по весьма туманной ориентировке, присланной из Москвы. Скупым языком в бумаге значилось, что поляк проследует в ближайшие дни через Брянск на поезде. Номер пассажирского — неизвестен. Точного времени не приводилось, описание внешности шпиона — весьма приблизительное.
Медведева это никак не смутило. Представив себя на месте поляка, он по наитию сел в наиболее подходящий поезд. Спокойно прошелся по вагонам и безошибочно попросил предъявить документы не одного, а сразу двух сидевших рядом пассажиров. Чутье не подвело. Когда начальник потом спросил Митю, чем же привлекла его внимание эта с виду неподозрительная шпионская парочка, тот честно ответил, что «сидели не так». И в ответ на: «А как, не так?» — признался: «Не по-нашему. У нас так не сидят. А эти, пусть одеты, словно всю жизнь в Брянске, а расселись — ну, прямо хозяева, и расслаблены, и спокойны. Все для них на тарелочке».
Конечно, случались и ошибки. На первых порах Медведев изредка, но срывался на допросах. Человека искреннего, честного, его коробили явная ложь, стремление обмануть, уйти от ответа. Однажды наорал на бывшего офицера Стеблова. Вызывал тот, добровольно вступивший в Красную армию, какие-то смутные подозрения. Чуял уполномоченный Особого отдела, что Стеблов как-то связан с подпольем и, быть может, через него уходят к нераскрытой пока организации заговорщиков секретные сведения. Но Стеблов держался нагло, уверенно, и Медведев не выдержал, перешел на крик. Бывший офицер пообещал пожаловаться: какое право имеет юный чекист повышать голос на красного командира. И пожаловался.
Доказательств вины Стеблова не было, а вот чувство, что его пытаются обмануть, оставалось. Медведев пересмотрел десятки дел, связанных с возможными соучастниками офицера. И натолкнулся на мелочь, на поначалу малозаметную на первый взгляд детальку: один из задержанных показал, что кто-то из главных руководителей организации то ли прихрамывает, то ли тянет ногу. Этого «кого-то» Митя быстро припомнил: Стеблов слегка припадал на раненную в войну ногу. Установили наблюдение и выяснили, кажется, никак не связанную со следствием подробность. Офицер частенько наведывался к машинистке штаба Куракиной. Именно она печатала секретные материалы расквартированной в городе бригады. Ну и что? Интрижка, банальная любовная связь? Но по настоянию Медведева в доме машинистки произвели негласный обыск. И вдруг отыскали фото еще 1916 года, на котором Куракина в свадебном наряде в обнимку со Стебловым. Нашли в доме и копии секретных документов. Медведев не ошибся: Стеблов — муж Куракиной, и настоящая фамилия его такая же. А жена передавала супругу копии секретных документов. После ареста оба сознались, и подполье, которым руководил Стеблов — Куракин, приказало долго жить.
Медведева же вскоре отправили на Донбасс. Обстановка там сложилась чрезвычайная, и Донгубчека требовалось срочное усиление. А стране — уголь, который расхищали нещадно. Бандитские шайки нападали на шахтерские города, убивали всех, кто решался спускаться в забой. Чекисты преследовали бандитов. Доходило до ближнего боя, до рубки. От одного из отрядов, посланного на борьбу с бандой некоего атамана Каменюка, осталось всего пять человек, остальные — погибли.
И тогда Медведев внедрил в банду своего человека с необычной фамилией — Басня. Постепенно, по подсказке осторожного, однако бесстрашного агента, чрезвычайный отряд особого назначения начал трепать Каменюка. Тот терял людей и поддержку, уходил все дальше от больших поселений. Но все равно ускользал от чоновцев. Однажды Медведев смог заманить атамана в ловушку. Бой шел кровавый. Медведев не постеснялся вызвать на подмогу регулярные части Красной армии. А его ребята закрыли все возможные отходы. Атаман Каменюк был убит. Затянувшемуся существованию банды был положен конец.
Орденами в те времена отмечали редко, однако Медведева наградами не обделяли. Появились на его руке золотые часы, присвоенные приказом ВУЧК по представлению Донгубчека. Решение вручить их в Москве было принято сразу, но часики пришлось подождать, удалось завести золотенькие только в 1922-м. Не было у Советов в наличии таких дорогих подарков.
Годами позже Дмитрий Медведев был награжден именным маузером и серебряным портсигаром.
Получил назначение в Одессу, где его утвердили начальником отдела. И там с Дмитрием Николаевичем произошла забавная история. Только-только прибыл в город на берегу Черного моря, еще никому не известен, а через пару дней заместитель Медведева прибежал к нему в панике:
— Ваш портрет метр на метр висит в фотоателье на Дерибасовской.
Оказалось, снял его уличный фотограф просто так, как щелкал сотни прохожих. Но проявили пленку и увидели, что мужчина — ну прямо киногерой. И вывесили на витрину как завлекаловку: вот какие у нас снимаются. Фото все-таки пришлось убрать.
После четырех с лишним лет в Одессе — назначение в Крым. Там он прославился тем, что раскрыл мощную контрреволюционную организацию. Готовился здесь мятеж. Довольно разветвленная сеть сумела объединить белогвардейских офицеров, кулаков, к которым примкнули даже уголовники. Вот какой необычный образовался конгломерат, удачно провернувший несколько крупных ограблений: очень нужны были деньги на покупку оружия, так что заговорщики ничем не гнушались.
Знали чекисты, что в Крыму ждут эмиссара из-за кордона. Внешность у сына мастера-сталевара из-под Брянска Медведева была аристократическая, выправка — гвардейская, в Херсоне его еще не знали. Всем этим и воспользовались. Роль посланца Русского общевоинского союза (РОВС), прибывшего прямо из самого из Парижу, сыграл Медведев безукоризненно. Проехался по всем отделениям, выдавая себя за долгожданного посланца «оттуда». Гастроли длились месяц. Никаких подозрений «эмиссар» не вызывал. Но хватать лишь одних мелких сошек, да еще по отдельности, не хотелось, и эмиссар, он же Медведев, настаивал на встрече со всеми руководителями движения. Переговоры велись долго. Заговорщики осторожничали, но эмиссар уперся. Не для того он рискует жизнью, чтобы встречаться с командирами различных мелких групп и разрозненных отрядов.
В результате на отдаленном хуторе собрались все, кто готовил грядущее восстание и считал его делом решенным. В комнате большого дома ожидал эмиссара весь штаб в полном составе. А рядом уже готовился взять с боем заговорщиков отряд Красной армии. Но Дмитрий Николаевич избежал ненужных жертв. Быстро вошел в помещение с револьвером в руке, громко скомандовал: бросай оружие, вы окружены. В результате операции «Возрождение Таврии» было арестовано больше двух сотен человек.
В начале 1930-х появились на Украине, да и не только там, первые «липачи». Так называли тех, кто «шил» «липовые дела», стараясь засадить, тогда еще не расстрелять, кого угодно и за что попало. Справедливый и бескорыстный, Медведев не признавал «липовых дел». За что неоднократно подвергался гонениям и даже увольнению из органов. Медведева липачи, вскоре переведенные Ягодой в Москву, ненавидели. Давил он их, как только мог. Что в скором будущем ему и припомнили.
У вечно занятого борьбой с врагами Дмитрия Николаевича находилось время и на дела иного рода. Во времена жуткого голода на Украине чекисты во главе с Медведевым создали за свой счет коммуну для беспризорных ребятишек. Собирали деньги, отдавали продукты из собственных пайков. Жены перешивали одежду, собирали еду в общий котел, отрывая от себя, от семьи, и готовили бесплатные обеды для пухнувших с голода.
Поделиться книгой: