Помоги проекту - поделись книгой:
– Ах вот оно как. Ты вообще знаешь что это? Это как бы "средство для улучшения жизни", для похудения, для работы мозга.
Пётр подумал: «Вот это я попал сюда… Что же мне делать? Я могу выйти, но не факт, что меня обратно не отправят, да и просто так он меня не отпустит, он вооружен, да и знает он про меня достаточно чего-то. Думаю нужно довести дело до такой точки, из которой я смогу просто выпрыгнуть из окна с тем, чтобы меня поймали во всех смыслах. Меня поймали и я тут как тут, сам жертва. И всё это кончилось.»
– Покажи мне жену, хочу убедиться, что с ней все в порядке.
– А-а-а, да это без проблем.
И они пошли медленно, на расстоянии друг от друга в соседнюю комнату. В комнате стоял белый рояль и на диванчике лежала очень красивая женщина. На рояле стоял пистолет на подставке, направленный в сторону жены. Жена на полу на кухонной доске с огромным числом царапин и следов запекшейся крови выкладывала пасьянс.
– Ну как, Ди? Получается?
– Я пока думаю. Любимый. – Последнее она сказала как бы из пресного уважения к мужу, из страха.
– Ди… Эм, здравствуйте. – И Пётр помахал женщине левой рукой. – Как ваше полное имя?
– Диана. Но можете называть меня Ди.
– Вы тут уже почти сутки, вас держат в заложниках? Все соседи сбежали. Вы знаете что на улице?
– О, да, я прекрасно понимаю что происходит, но я бы не сказала, что я сильно тут страдаю. Просто меня муж обещал убить, а я, знаете, ему верить склонна. Вон видите пистолет? Это не игрушка.
– Вы хотите на волю?
– Что хочет муж то и я хочу.
– Нет, послушайте меня. – И тут Пётр подошёл к Диане и стал смотреть на её пасьянс. – Послушайте, вам не стоит бояться, вы в этом не нуждаетесь.
– Что? Ха-ха. Что значит в этом не нуждаюсь?
– Вам стоит оторваться от своей дряни. – Тут только Пётр заметил над Дианой темные склянки на полке и почти такой же графин, что в 28, но только с более темной жидкостью. – Послушайте, вам нужно перестать притворяться, что вы контролируете ситуацию в такой степени, что можете просто брать и перекладывать свои дурацкие карты. Да вы ничего не можете, я ведь вижу в каком вы состоянии, вы просто разочарованы в том, как вы управляете своей жизнью сами. Вы кем работаете?
– Я секретарь в одно фирме. Эта фирма занимается грузоперевозками.
– Понятно… Вы так и всегда занимались этим?
– Ну как сказать, я всегда, насколько помню этим и занималась, я просто притворялась всегда, что делаю то, что дает мне свободу.
– Ну и что? Ты свободна? – Диана сразу смутилась после такого обращения. – Я тебе больше скажу, ты должна рассказать все
– Я… – Тут Диана поправила свой шелестящий азиатский халат с красивыми розовыми цветами. – Я тебе знаешь что скажу… – Тут Диана вскочила с дивана и подошла к белому роялю. Размяла пальцы и принялась играть, но как только нота стала резко нарастать она схватила пистолет с подставки, взвела курок и направила в сторону мужчины. – Что? Ты хочешь обратно домой? Этот дом тебе не мил? Нет, ты объясняйся.
– Да как тут сказать правильно или нет?! Я могу рассказать все, но тогда Пётр будет против.
– Пётр не будет против. Так ведь? – Пётр замялся и промолчал.
– Хорошо. Все дело в том, что мы оба с тобой, Диана, накачанны каким то веществом. Вот этим, которое на Петре сейчас. Думаю они тоже специально его надушили этим, чтобы свести нас с ума. Вот, это все для улучшения здоровья, похудения, и все для того, чтобы мы были с
– Боже мой, хахаха, да что ты несешь? – Диана засмеялась самым заливным смехом. – Ха-ха-ха, да что ты думаешь в самом деле мы в центре всего этого города? Ты думаешь ты нужен кому то? Ха-ха-ха. – Но тут раздался какой то грохот, приглушённые выстрелы и у Дианы дрогнула рука. Бах. В комнате прозвучал выстрел и у Петра зашумела рация.
– Ай, ай, ай… [непечатное слово]. Ах ты скотина!!!
Мужчине выстрелила Диана в бедро, в край бедра, так, что кость осталась цела.
XI
Пётр вскочил и выглянул в окно. Оказывается там уже все приготовились к штурму здания и надели противогазы. Но тут резко что-то ударило в стекло сбоку и оно распахнулись и туда влетела газовая граната. Вся квартира начала наполняться лёгким дымом и Петра потянуло в сон. Пётр еле как доплел до соседней комнаты и там закрылся. Ему полегчало. Увидел, что тут же есть аварийная лестница вниз и она уже спущена. «Нет, они не могли её спустить, это сделала Диана… Где она?!» Пётр подошёл к двери и прислушался. Там было на удивление тихо, только шипела граната с газом. Но тут он услышал шелестение халата. Пётр сразу отпрянул от двери, как она открылась и перед ним Диана.
– Что вы стоите? М? Дайте проход, мне нужно спуститься.
– А как же ваш муж?
– А… Муж то. Да будет жить, я ему случайно не повредила артерию бедренную. Все будет хорошо, сейчас его заберут. Кстати, ваша рация. Её в квартире глушил Дмитрий. Наверное поэтому нас штурмовать начали.
– Дмитрий… это его имя?
– Ха-ха, конечно.
– Что вы надумали?
– Я хочу прекратить все свои мучения. Уйти наконец туда, откуда меня достанет только шторм. Я буду так долго в отъезде, что забуду дорогу домой. Это
– Что? Да я не…
– Ну и отлично. Просто дайте мне последнее слово. Вы найдете того, кто начал разрушать всё в таком свете, что даже мой муж оказался в заложниках? Это ведь я его подзуживала на все преступления. Я… Я однажды пришла домой пьяная и сказала ему мол никогда больше не буду пить но при каких условиях. Но… Но только если он сам найдет себе предназначение в жизни и освободит нас и меня от оков, которые и так рассыпаются от старости в железный порошок. А этот то порошок то мы и вдыхаем, отравляемся, вместо того чтобы резко дернуться и порвать всё.
– Да о чем вы вообще?
– Ладно, удачи вам. Я знаю, что вы не обычный человек со своей судьбой. Нет, Судьбой.
И Диана побежала дальше, в дом, в коридор, не спускаясь по лестнице.
«Вот чертовщина…» – И Пётр присел на коленки и закрыл глаза. Потянуло в сон.
XII
– Пётр. Пётр. Пётр… – Звучал приглушённый звук во сне Петра. Ему снилось, что он бродит по плантациям табака со своей женой Милицей. Милица срывает самые маленькие, самый далёкие листики у стебля, чтобы потом их высушить и стереть в порошок и набить в трубки. Продавать трубки и чтобы при осмотре табак высыпался из них. Так они смогут упрекать покупателей в том, что они не понимают как нужно держать трубку, что в неё нельзя заглядывать. А перед этим они набьют в глубину наркотических трав. Так они будут подсаживать людей на наркотики.
– Пётр. Да очнитесь же вы.
И Пётр медленно приходил в себя. Он открыл глаза и перед ним стоит полицейский в противогазе черном. На самом деле их много, полицейских и все они что-то осматривают, но ничего не трогают.
– Пётр. О, наконец то. Долго вы лежали, мы уж думали на вас противогаз надеть, но опасно было бы. Что случилось тут?
– Я… Где Диана?..
– Мы не знаем где она. Странным образом исчезла. Только Дмитрий ранен, но ничего страшного. Так что случилось? Вы не выходили на связи и мы лишь видели, как Дмитрий выглядывал из окна. А наблюдатели на крыше заметили, что Диана стала угрожать Дмитрию и вам. Это так?
– Ха… Ха-ха… Да боже ж ты мой… Дайте выйти.
Пётр встал, протолкался к выходу из комнаты и увидел, что вся гостиная и кухня покрыты каким-то налетом. «Дурацкий газ…» – Подумал Пётр. Пётр поближе рассмотрел диван и перед ним пасьянс и понял, что кто-то его дораскладывал. На полу рядом с доской были капли крови. «Дмитрий подполз и разложил его… Вот тварина.» Пётр был уже сыт по горло всем, что он увидел и пережил. Решил наконец выйти на улицу и лечь спать дома.
– Пётр, подойдите сюда.
Пётр подумал, что его сейчас будут отчитывать. Он сразу вспомнил как Порфирьевич должен приехать и его покоробило. «Мда… Ещё нам его не хватало.» Но Пётр подошёл к офицеру и тот лишь стал спрашивать не пострадал ли он.
– Знаете, мне показалось, что Дмитрий сам оказался в ловушке. Он разочарован в мире. Странное дело, но он мне говорил сумасбродно, но было понятно, что он сам хотел бы сдаться. Вам лишь повезло, вы решили закончить всё по быстрому, а он оказался таким, кто воспринимает конец будто это начало чего-то нового. Он я думаю рад случившемуся. Отведите его к психиатру, пожалуйста.
– Ха-ха. Ну дело то в том, что над ним сегодня же дело и будет закончено, мы ничего не успеем. Жена убежала, испугалась, выстрелила в него, а про него мы знаем, что он её держал в заложниках. Тут все просто и приговор быстрый.
– Да нет же! Найдите жену, она все вам объяснит. И я могу.
– Вас конечно могут вызвать, и вызовут по этому делу сегодня, край завтра, вы приходите. А пока мы вас поместим в следственный изолятор.
Пётр обомлел. Он вообще не понял какого он будет в изоляторе.
– Что?.. Какой ещё изолятор?
– На вас подозрения, что вы сговорились с Дмитрием и лишь остановила вас Диана. Наблюдатели с крыш видели, как вы резко обращались с Дианой, да так, что она выхватила пистолет и начала угрожать в вашу сторону. А потом и выстрелила в Дмитрия.
Пётр твердо решил, без сомнений, сбежать оттуда. Он сказал:
– Можно я ещё посоветуюсь кое с кем в здании?
– Можно, здание все равно оцеплено.
Пётр помялся, достал сигарету, которые он обнаружил на столике перед Дианой. Должно быть сигареты Дианы. Тонкие и розовые. Пётр оглянулся, за ним никто не смотрит и зашёл за угол здания. Закурил и задумался. Но только он сделал вторую затяжку как ему стало резко плохо и он понял, что сигареты пропитались газом, который запустили в квартиру. «[непечатное слово] ну… поехали» и Пётр свалился в обморок.
XIII
Пётр очнулся в больнице. За время обморока ему опять снился странный сон. Он летал над городом на вертолете и видел каждый дом внутри, будто он был прозрачный. В домах царило одно и то же, кроме одного его дома. Его туда привлекала странная муза, которая играла на дудочке. Дудочка была сделана из человеческой кости и издавала звуки, похожие на вой. Тогда Пётр решил приземлиться на свой дом. Он отдал указание и они начали медленно снижаться. Но чем ближе они становились к дому и квартире, тем они больше сомневались: пилот в том, возможно ли сесть на эту крышу, а Пётр в том, сможет ли он забрать у музы эту дудочку. Когда они зависли над домом Пётр смог сверху вниз разглядеть мужу и увидел, что она стоит вся мокрая и под ней круглая лужа, будто она только вылезла из воды. Хотя одежда на музе была сухая, очень сухая. Пётр подумал: «Боже мой… У нее отошли воды. На этом месте. Но она уже родила, живота нет, о боже… в моем доме… нет, нужно забрать у нее эту кость, она принадлежит мне.» Тогда когда сказал пилот, что не сможет сесть на эту крышу, точнее может и сядет, но потом не взлетит, Пётр решил слезть по верёвке. Спустил канат и стал слезать, периодически глядя вниз, на неё. Как только Пётру оставался один метр до крыши веревка оборвалась на половине и Пётр мягко спустился на землю. «Ну что-ж. Теперь ему остался путь только вниз, ко мне. Не взлетит так не взлетит.»
Пётр начал спускаться по лестнице, но чуть не упал в обморок, когда увидел соседнее здание внутри: в нем от огнестрельного ранения умирал какой-то мужчина. Он был на руках у женщины, которая отчаянно пыталась вскрыть себе вены осколком стекла, чтобы перелить кровь мужчине. Но это пол беды. Над ними стоял другой мужчина с пистолетом в руках и курил трубку женщины. Крутил пистолет и прикладывая его к виску выстреливал в потолок, покачивая головой. И повторял всё: «Дура, дура. Дура, дура.» Пётр никак не могу больше вытерпеть этого зрелища. Он пошел дальше, к музе. Спустился по лестнице и увидел, как на двери нарисованы странные очертания существ. Будто тени перешли на дверь. Они даже чуть чуть шевелились. Пётр так и подумал, что это его устрашают те, кто живут в стенах дома, те, кто были выгнаны из них, чтобы они стали прозрачные. Они устрашают, чтобы Пётр больше не смотрел сквозь стены, а только лишь в панике бежал. Пётр все это понял из того лишь, что тени на двери меняли свое выражение лиц с удивления на негодование и злобу, крик в зависимости от того смотрит он по сторонам или на дверь.
Пётр наконец открыл дверь и увидел, как стоит посреди комнаты муза и смотрит на небо сквозь просвечивающий потолок. Солнце светит ей сквозь руки и она тянется к свету. Вокруг музы пляшут и крутятся колеса от телег без спиц. Просто серединное крепление и колесо висят друг у друга и ездят ровно перпендикулярно земле, от чего их не было видно с вертолета.
Пётр подошёл было к музе, но ему на ногу наехало это колесо и оно оказалось таким тяжёлым, что у Петра кажется сломались пальцы, хрустнули. Он отскочил назад и повалился наземь. Встал и решил не подходить уже к музе, а поговорить так.
– Я знаю… – Шум всего города прерывал его речь, – Я знаю, что вы можете мне помочь. Вы всегда помогали таким юным и запутавшимся как я. Да… Пусть я и не юн, но достаточно ли во мне этой юношеской сложности жизни? Абсолютно верно, её предостаточно. Дак почему же меня тогда не записать к тем, кто может и меньше меня пережил, но в конечном счёте выпутается? Они то выйдут отсюда, а я нет. Я пропустил свой шанс прекратить быть юным, со всеми этими сложностями. Я особенный. Да простите вы меня… Я правда… Правда очень надеюсь на ваше понимание.
– Ты пришел ведь совсем не за этим. Я вижу насколько ты тут поверил всему что говорят. Но суть не в этом всем, что ты знаешь от других про себя и про меня. Тебе бы отвлечься. Лишь на время, а потом ты сам вспомнишь что именно тебе нужно. Хочешь так?
– Как бы… Мне бы сначала разобраться от чего нужно избавляться. Я имею в виду, просто выбрать эти точки. Точки по которым бить.
– Нет, тебе нужно вытрясти из себя всю невозможную суть проблемы. Суть проблемы в том, что ты не понимаешь себя. А это значит, что ты достаточно простой, чтобы запутаться даже в себе. Ничего, ты все и так уже знаешь. Все в тебе.
– Но как… Нет. Нет, нет, нет. Я не такой… Я не знаю… Я достаточно особенный, так уж и быть. Мне просто нет смысла подавлять в себе порыв раскаяния перед собой. Я раскаиваюсь, а значит я все таки живу полной жизнью, такой, какая задаёт вопросы о мироздании.
– Все верно. Вот ты и пришел к себе. Через мои вопросы. А теперь позволь мне продолжить мое занятие.
– Нет… Пожалуйста, не уходи. Я так мало ещё понимаю, чтобы ты ушла…
Но тут муза прервала диалог своей игрой на дудочке, которую она достала из кармашка прямо посередине своей сорочки, на сердце. Игра на дудочке была такой замечательной, что казалось эта игра окупает все страдания, которые предшествовали этому, все убийства младенцев и крики. Пётр решил медленно подойти к окошку и посмотреть на улицу. Он подошёл и увидел, как на улице какие то бандиты стреляют по прозрачным стенам из пистолетов водяных. Точнее они подключились к пожарному гидранту и пытаются залить в окна воду, чтобы те, кто окажутся внутри, когда вода наполнит квартиру, прильнут к окнам. Так они увидят, что происходит вокруг на улице и одумаются, поднимут восстание.
Пётр все это понял из того, что у них, бандитов, была вывеска, какой то плакат, который они держали стороной к дому в который они заливают воду.
Тогда Пётр решил выйти снова на крышу. Вышел и от изумления у него выпучились глаза. По улицам города ездила машина с громкоговорителем и воспроизводила шипение, просто шипение радиоволн. Пётр точно не понял зачем это, но решил закончить весь этот бред в городе одним единственным своим действием. Он подозвал вертолет к краю здания, запрыгнул в него, чуть не соскользнув и не упав и приказал пилоту подлететь к самой длинной улице города. Как они подлетели Пётр примерно примерил лопасти и расстояние между домами и решил подождать машину с шипением. Как только она показалась на конце улицы и стала приближаться Пётр приказал пилоту зависнуть в метре от земли и ждать машину. Машина все ближе, ближе. Наконец когда машина почти врезалась в вертолет Пётр отклонил рычаг управления от себя и увеличил газ. Вертолет врезался в машину и принялся ее толкать.
Но вместо звука шипения уже из машины звучала какая то пульсация, словно биение сердца. Такой жуткий скрежет пульсировал с неимоверной силой и Пётр все держал ручку управления и как только они подлетели к каждому из стекол Пётр отклонил ручку и они вместе с машиной уезжали в сторону к улице и лопастями рассекали стеклянную прозрачную стену квартиры. Оттуда выбегали люди, это Пётр уже видел когда оборачивался. Тогда в один момент люди стали выбегать и из домов, которые ещё не рассекли лопасти вертолета, из домов прямо по курсу и Пётр понял, что добился своего. Людей вышло настолько много, что они перегородили проезд и Пётр снова выровнял вертолет. Он чуть спустил его, спрыгнул и подбежал к машине-грузовику, который стоял и уже издавал из динамиков на крыше тяжёлое дыхание. Они все вместе открыли грузовик и увидели следующее: там стоял мужчина с пакетом, привязанным к лицу (судя по всему он и издавал шипение, когда он дышал). На уровне лица стоял микрофон и направленное из микрофона ружье. На ружье и был насажен мужчина. То есть, получилось так (как понял Пётр), что мужчина стоял перед микрофоном-ружьем у которого на ствол была натянута мембрана и дышал в пакет. Звучало шипение. Но как только грузовик врезался в вертолет произошел выстрел и разорвало мембрану, ружье опустилось от удара и выстрелило мужчине в сердце. Мужчина должен был упасть назад, но толчок машины заставил его прямо дырой от пули в сердце насладиться на ствол ружья.
Пётр покачал головой… Он явно не ожидал такого. Тогда сзади послышались какие то голоса и Пётр увидел, что сюда подошли эти самые бандиты с водой из гидранта. Они всех растолкали, осмотрели это зрелище и вытащили мужчину с ружья. Пётр замешкался и не сразу увидел что там происходит. Но когда он наконец подошёл он обомлел. Этот мужчина, с которого сняли пакет был он сам, его лицо. Пётр ничего не понял, у него закружилась голова. Он побежал обратно к вертолёту.
Сел в вертолет, взлетел и приказал пилоту на полной скорости влететь к музе в квартиру. Так, чтобы он попал прямо перед ней на колени. Вертолет снизился и вот пилот и Пётр увидели стеклянную стену квартиры музы и ее саму, играющую на дудочку из кости младенца. Вертолет разгоняется и пилот уже кое как им управляет, но все же влетает в стену. И…
На этом сон обрывается.
XIV
Пётр очнулся в больнице и сразу понял, что ему нужно как то выбираться отсюда. Пётр встал, подошел к окну и увидел, что он на окраине города. "Мне бы узнать сколько я тут нахожусь, да. А потом еще бы увидеть насколько меня уже сместили с должности судьи. Я ведь в отключке, а первый судья города" Пётр не помнил, что его должны были закрыть и допрашивать и поэтому переживал насчет должности.
Пётр подошел к выходу из палаты и только заметил, что он в ней не один. Тут лежит ещё какой то мужчина. Мужчина лежит в странной позе на боку и держится за спину.
– Извините. – Мужчина молчит. – Извините, можно вас спросить?
– Да, да. Что такое? – Мужчина с явным недовольством убрал руку со спины и посмотрел на Петра.
– Скажите, сколько я тут лежу? Ну, я имею в виду когда меня привезли.
– Сегодня утром. Очень вы быстро пришли в себя. Говорили, что от переживаний отключились. Да ещё и надышались отравы.
– Мда… И скоро меня отпустят?
– Можно знаете как сказать, отпустили бы, да вы какую то ценность представляете.
– Как это? Нет, несомненно я судья, но всё же. Какое им дело.
– Да такое дело, что вы сами судя по всему хотели бы, чтобы ваше значение для них было особенным. Вы даже не возражаете насчет судейского значения. Что вы можете что то решать. Вот вы и попали в такую ловушку, что вы сами бы желали, но желали бы таким образом, что без возражений со своей стороны. Поняли меня? Вы хотите это как данность. Вы должностное лицо и хотите, чтобы вам было внимание от них, да таким образом, чтобы вы были как бы особым человеком. Где это видано?..
– Да с чего вы это взяли? Вы знаете думаете будто вы меня знаете меня и думаете так, рассуждаете так, словно я перед вами раскрыт. Я ведь получается перед вами такой, словно бабочка раскрылся крылышками и машет, а вы чуете ветерок и поняли лишь откуда он дует. Дурак вы. Хотели бы знать меня- оторвали бы крылышки и заставили бы бегать ножками по вам. Так бы вы поняли мои манеры и точно уяснили зачем я все делаю.
– Ой, а мне кажется это вы не уяснили зачем вы сами то и "машете" своими "крылышками". Тьфу на вас. Я вам лишь открываю глаза и показываю как нужно раскрыться другим.
– Ах сложно?! Да что вы вообще знаете? Все, с меня хватит. Ладно, крылышки, крылышки, тьфу на вас.
Пётр встал со стула и пошел снова к окну. Увидел, что оттуда видно его дом чуть выглядывающий крышей таким образом, чтобы можно было определить дом, но нельзя было точно сказать на каком он расстоянии. Петра это сразу смутило и он подумал то ли 15 домов до его дома, то ли 5, все было так странно. Тогда Пётр посмотрел вниз и увидел что там стоит машина полиции. Пётр сразу все вспомнил. Что его должны были закрыть, что он отравился сигаретой. Тогда он подумал, что он должен срочно смотаться отсюда, от полиции. Пётр подошёл снова к человеку в палате. И сказал:
– Я знаю, наговорил много, – Но человек казалось спал. – но вы тоже должны меня понять. Казалось бы, к чему тут разговоры, но одно мне стало ясно от вас. Это то, что вам, как и мне, необходимо срочно ринуться в направлении самом отвратительном, том, которое по прибытии в конечную точку позволит нам обернуться назад и без страха закрыть глаза, поняв, что пути назад уже нет. Да, именно так. Ну что-ж, прощайте и знайте, что я не вернусь, это слишком долго. Ха-ха, ну как же это напыщенно, как я говорю, но это просто необходимость. Что же, прощайте.
И Пётр вышел, оглянулся и увидел на стуле около палаты вещи явно полицейского, ведь на них всех лежал ремень с пустой кобурой. «Странно… – Подумал Пётр, – Вытащил ремень, кобуру и ушел. Очень странно.»
Поделиться книгой: