Аномальная буря

– Включаем одновременно и обратно за трубу! – скомандовал я, понимая, что электрический прибор может стать целью для молний, которые пока обходили крышу далеко стороной.

Команда выполнила мое указание, но ничего не случилось, тянулись секунды, а с артефактом ничего не произошло. Я уже терялся в сомнениях – быть может какой-то прибор под дождем вышел из строя, хотя Генка перед выездом проверил их все, но тут свечение вокруг артефакта исчезло, а через мгновенье он упал вниз, гулко ударившись о ржавый металл.

– Есть! – послышался восхищенный шепот Валеры.

– Есть, – повторил я за ним.

Но отчего-то радость отсутствовало, шестое чувство подсказывало, что это еще не конец. Я до боли в висках напрягал сознание, но так и не мог понять – что же именно упустил. Какая-то мелочь не давала покоя, – «быть может моя вторая группа, направленная в подвал?». Я уже открыл рот, чтобы попросить Валерку сбегать к ребятам, как в рации раздался голос капитана Сысоева.

– Прием, первый! Говорит группа «Щит», мы задержали подозреваемого, направляемся к вам!

– Принято, Щит! – отозвался я в рацию, – при задержании он оказывал сопротивление?

– Да в общем-то нет, – в словах капитана появилась пауза, – искали долго, – продолжил он, – забрался по лестнице на трубу котельной… не думал, что такое придёт в голову нормального человека в такую грозу…

–«Какого черта ему понадобилось делать на трубе котельной?», – подумал я, а вслух произнес, – понял вас, ожидайте на улице!

Ветер стих до пределов разумного, лицо приятно холодил дождь. Я снял гермошлем – чесался затылок, как будто под кожу вонзилась игла. Бросив быстрый взгляд на свою оставшуюся на крыше команду, я с удовлетворением увидел, что ребята не стали брать со своего командира дурной, ненужный пример, – мало ли как оно дальше сложится, опасность остается до тех пор, пока наши инженеры не подтвердят обратное. Да и после их подтверждения расслабляться не следует, аномалии – они на то и аномалии, когда не представляешь, чего от них ждать…

Славка и Алексей убирали приборы, бережно пряча их от дождя, Валерка уже успел убрать в сумку свой генератор и теперь молча взирал с края крыши на открывающийся оттуда вид. Дождь продолжал барабанить по крыше, но туман рассеялся, обнажая мокрые листья поникших деревьев, ветви которых с тяжелой ношей свешивались до земли.

– Чего застыл, Валера, или не промок еще? – позвал товарища за собой Алексей.

Пыхтя и покрякивая, Славка уже спустился вниз по отвесной лестнице, теперь его тяжелые шаги по лестничным пролетам гулко топали вниз. Я помог спуститься вниз по лестнице Лехе и вопросительно повернул голову в сторону Валеры, который вглядывался вдаль, сложив руки козырьком над глазами.

– Не насмотрелся еще пейзажей за ночь? – позвал я товарища, но тот не оборачиваясь махнул рукой.

– Спускайся, старшой, я тут и сам дальше справлюсь, – не оборачиваясь бросил Валера и я полез в люк.

Моя команда уже стояла на улице, ребята прятали оборудование внутрь наших УАЗов модели «Патриот». Увидев Геннадия, уткнувшегося в экран счётчика Бучневича, я подошел к нему и несильно толкнул.

– Какой уровень? – спросил я у Польских.

– В районе трех, – немедленно отозвался он.

Ну что ж, три – это не много, относительно того, что мы наблюдали часом ранее, это можно сказать – хорошо. Последствия аномалий так быстро не исчезают, а некоторые аномалии не исчезают никогда. Поискав взглядом широкоплечую фигуру Романа, я направился к нему.

– Что в квартирах? Есть пострадавшие?

– Напуганные есть, но никто не пострадал.

Совсем хорошо, выходит, что сегодня ночью мы опять со своей задачей успешно справились, вот только предчувствие надвигающейся опасности ни на секунду не покидало меня. Увидев, что Максим смотрит вверх, я проследил за его взглядом – там была крыша, где остался Иванов и я немедленно упрекнул себя за то, что не заставил спуститься товарища следом за мной. Мы расслабились, а в нашей работе расслабляться не следует!

– Что там, Максим? – спросил я, немедленно извлекая из ближайшего Патриота специальный бинокль, разработанный Фрунзенским НИИ.

Смерч вернулся, – он запнулся, пытаясь подобрать правильное определение, обращаясь ко мне. Непосредственным начальником я ему не являлся, а мое звание он знать не мог, – «ладно, не до фамильярностей, разберемся потом». Но когда я поднес к глазам свой бинокль, уже сомневался, что это ПОТОМ наступит для нас.

Смерч вернулся, вихрастый, неистовый, расширяясь к небу широким кольцом он терялся на уровне крыши – той самой крыши, где стоял Иванов. И вместо одного необъятного столба смерча, воронок в воздухе было аж три. Три гигантских сверкающих водоворота, извергающих ввысь непроглядную темноту, в которой сверкали и плавали вспышки молний. Я застыл на месте, прикидывая варианты – добежать по ступенькам и забраться по лестнице вверх, или оббежать трехэтажку кругом, чтобы снизу позвать зазевавшегося Валеру. Как на зло, последний раз я его видел на крыше, стоящего на противоположном краю дома. Как бы мне не хотелось оказаться сейчас рядом с товарищем, но передвигаться по земле казалось быстрей. Не объяснив никому причины своего поведения, я сорвался с места, на бегу придерживая дорогой тяжелый бинокль. Оборачиваться сейчас времени не было, но я слышал, как кто-то побежал следом за мной.

Забежав за угол облезлого здания, я едва не сбил Сычева с ног, хотя и Антон парень крепкий, еще неизвестно кто бы от такого столкновения больше пострадал. В том, что мы только что не столкнулись с ним лбами больше всего виноват капитан. В последний момент он отпрыгнул в сторону, уступая дорогу, как заправский тореадор, я почувствовал запах его лосьона после бриться, когда пролетал мимо проворного капитана.

– Что стряслось, командир? – спросил он, когда я кое-как все-таки сумел остановиться в нескольких шагах позади Сычева.

Нужно признать, что капитан впервые обозвал меня словом «командир», ранее он постоянно обращался ко мне, используя: «первый» или «начальник», а вот теперь я стал командир, хотя формально все так и было.

– Где твои люди? – спросил я, пытаясь отдышаться, после недолгой, но быстрой пробежки.

– Двое с задержанным, остальные в машинах, – отрапортовал полицейский, указывая в сторону. Как раз туда, где на крыше, все в той же напряженно-приглядывающейся позе, стоял высматривая что-то Валера Иванов. Двое полицейских стояли по бокам от невысокого странноватого гражданина, одежда которого по-прежнему оставалась сухой, несмотря на то, что и мы с капитаном, и двое дежуривших возле него полицейских были мокрые с головы до ног.

Я застыл, уже предвидя самое худшее, в этот момент вспыхнула молния и вдалеке блеснул предмет – теперь я начинал понимать, на что именно смотрит Валера, как понимал я и то, что это престранный гражданский субъект, одетый в бежевую сухую куртку, залезал на высокую трубу котельной совсем не просто так… Он закрепил на ней какой-то предмет, который теперь нам весело подмигивал, ловя и отражая отблески далеких молний.

Со своего места, где мы чудом не столкнулись с капитаном, я мог видеть и Валерку, подобно статуе, застывшего неподвижно на краю крыши дома, и двух полицейский, стоявших под ним, и задержанного оборванца, одетого как колхозник, попавший к нам из советских времен. Невысокий субъект гражданской наружности стоял смирно и подозрений не вызывал, не удивительно, что стражи порядка, составляющие нашу третью оперативную группу со звучным позывным «Щит», потеряли бдительность и расслабились. Такое случается после нервного напряжения, испытанного ранее в течении нескольких часов подряд. До этого момента мы с ребятами держались молодцами, а все, что случилось в дальнейшем, стало чередой непредвиденных и халатных действий, допущенных нами по причине потери бдительности.

Полицейские стояли рядом с бежевым – два здоровых бугая, отобранных специально для нашей задачи, подпирая задержанного с двух сторон. С их стороны казалось, что стражи правопорядка в этот момент целиком и полностью контролируют ситуацию, но это казалось только с их стороны, невысокий мужчина размышлял по-другому. И первым, что привлекло к себе мое внимание, стала его лучезарная, но недобрая улыбка, похожая больше на звериный оскал. Задержанный человек улыбаться не должен, да и с чего бы улыбаться ему?

Мужчина в кепке убежать бы не смог, слишком близко стояли полицейские, но его руки оставались свободными и этого хватило, чтобы одной рукой забраться в карман своего не по размеру широкого, заношенного дождевика. Уже в следующую секунду мужчина извлек из кармана небольшой продолговатый предмет, напоминающий очень тонкий карманный фонарик. Капитан Сысоев возле меня облегченно выдохнул, не усмотрев в нем оружия. Мужчина, продолжающий широко улыбаться, как нелепый мультяшный кот, помахал фонариком в воздухе, а потом случилось неладное…

Идеально прямая, ровная молния, сверкнула в небе и попала в трубу – в ту самую круглую трубу полуразрушенной котельной, на которой глазастый Валера рассмотрел непонятный блестящий предмет. В том месте, куда только-что угодила молния, появилась яркая вспышка света, разлетевшаяся в стороны фейерверком искр, такое бювет, когда гроза попадает в электрический провод, вот только сейчас это была проржавевшая металлическая труба.

Вспышка погасла, но запахло озоном, отчего у меня закружилась голова. Я сильно переживал за Валерку, стоящего на крыше, почти на краю, невысокий бортик, чуть выше колена не смог бы никак помочь ему. Я открыл было рот, собираясь с криком, но не смог из себя выдавить звук, все вокруг мне казалось слишком медленным, по сравнению с Ивановым, стоявшем на крыше и трех человек, находившихся внизу. Я видел, как они шевелятся, любое движение возле них казалось сейчас быстрым и стремительным, а вокруг нас все замерло неподвижно, казалось, что замер сам воздух, которым дышу. Я уже видел такое тогда в Подмосковье, когда мой отдел натолкнулся на аномальный световой столб, но сейчас было иное дело – сейчас я находился внутри воздействия аномальной энергии и чувствовал, как ее напряженное силовое поле воздействует непосредственно на меня.

Один из полицейских потянулся к мужчине, его движение было быстрым, особенно на фоне замершего пространства, неподвижно застывшего вокруг нас. Но и этой быстроты оказалось недостаточно, видимо тот в кепке знал, что творит. Со стороны разрушенной котельной станции сверкнула искра и затем разрослась в прямую светящуюся линию, соединив блестящий предмет, установленный на верху трубы, выпирающей ввысь из забытой котельной, с карманным фонариком, что держал мужчина на вытянутой руке. Другой яркий луч, прочертив в воздухе идеально прямую, ровную линию, уперся в Валеру и от него метнулся обратно, проложив полосу от удивленного Иванова до злополучной трубы проклятой котельной. На несколько секунд в воздухе завис светящийся треугольник, похожий на тот, который недавно своими приборами выстраивали на крыше мы.

Все закончилось яркой вспышкой, в воздухе раздался неприятный хлопок и люди исчезли, как будто их не было. Исчез тот в кепке и бежевом плаще, забрав с собой двоих полицейских, и Валера с крыши вдруг тоже исчез. Мы могли снова двигаться нормально, но думать нормально в эту ночь я не мог. То, чему я только что стал свидетелем, в голое укладывалось от слова – с трудом.

– Что, черт возьми, только что было? И где мои люди? – спросил капитан.

Я работаю с ним уже почти-что два года и впервые слышу, чтобы он так говорил. Но в такую ночь уставные отношения можно отбросить, я понимал Сысоева и с замечаниями не спешил. Он побежал к тому месту, где еще мгновеньями ранее стояли с задержанным его ребята, а я развернулся и медленно побрел обратно, направляясь во двор. Как смотреть в глаза своим людям и что я скажу Валеркиной жене? Мы все рискуем и это понятно, но пропасть без вести, да еще по причинам, которые посторонним лицам нельзя объяснить…

Моя команда сидела в машинах и все глаза смотрели в меня. Не представляю, как много они успели увидеть, но наверняка все ощутили то, что минутами раньше прочувствовал я. Объяснять не хотелось, пока было рано, я молча прошел мимо своих погрустневших ребят, направляясь к подъезду с лестницей на крышу.

И во второй раз за эту ночь, задумавшись, я едва не налетел на людей. В дверях меня встретили Максим с Валеркой, последний шатался, но двигался сам.

– Успел, – ответил Макс, опережая мой незаданный вопрос.

Не могу выразить словами, как у меня в тот момент отлегло от души, – «ну хотя бы удалось спасти Валерку», – пронеслось в голове.

Эпилог

Мы втроем сидели у меня в кабинете, расположившись в удобных креслах за круглым столом. Свою вымотанную за ночь команду я только-что распустил по домам, но капитан Сысоев отказался уехать, до тех пор, пока ему хоть что-то внятно не объяснят, потеря двух подчиненных тяжкой ношей давила на капитана и в этом я его понимал. Это были и мои люди, мы вместе переживали за их дальнейшую судьбу.

– Куда и как они пропали? Кем был задержанный и куда он пропал? Они погибшие или считать живыми? – на эти вопросы Максим молчал.

По дороге обратно мы с ним ехали вместе и в отсутствие капитана я спросил, – ты знал, что подобное может случиться?

– Да. Догадывался, – кивнул он.

– Как по-твоему, полицейские погибли?

– Я так не думаю, – ответил Макс, – ваш задержанный не похож на самоубийцу, навряд ли бы он обрек себя на верную гибель.

В том разговоре по душам Максим прояснил многие вопросы. Многие, но не все. В числе прочего, он мог двигаться, когда все мы замерли, но причину не объяснил. У него был выбор – бежать к полицейским, или спасать Валеру, он честно ответил и на этот вопрос.

– Этот мужчина, которого в эту ночь задержали полицейские… в отличии от нас, у него был свой план. За ним охотятся серьезные люди из таких организаций, которым подчиняется целый мир, не думаю, что он разрешил бы к себе приблизиться. У меня в эту ночь был единственный шанс – спасти одного реального человека. И я воспользовался этим шансом.

Из разговора с Максом я сделал вывод, что профессор Семенихин о нашем задержанном кое-что знал. Макс – Ведьмак к нам попал не случайно, именно на этот случай Михаил Александрович прислал его ко мне.

– Не говори капитану, – посоветовал я.

…

– Ну так скажешь? – продолжал напирать на Максима Сысоев, – живы мои люди еще или как?

– Почти уверен, что они живы, – успокоил его Макс.

– Почему ты так думаешь? – не отставал капитан.

– Он бы не стал убивать себя заодно вместе с ними.

– Ну а в таком случае, где-же они?

Максим с минуту рассматривал капитана, после чего спокойно и тихо произнес, – я думаю, что правильный вопрос не где, а когда, но ответ на него у меня сейчас нет.

Из-за стола мы поднялись уже под утро. Уставшие и измученные, каждый по-своему недовольный собой. Я не хотел затрагивать эту тему, но помимо воли мой язык произнёс:

– Слушай, Максим, этот тип сегодняшней ночью… с таким могуществом он мог бы натворить куда больше бед, неужели исчезновение двух полицейских было тем, ради чего он затеял всю эту бурю?

– Не думаю, что пропавшие люди имели для него хоть какое-то значение, – подумав ответил Максим, – этот некто проверяет силы. Наши силы! И война с ним еще предстоит.