Помоги проекту - поделись книгой:
***
Огромный паук медленно двигался по ущелью. Порой из-под его многочисленных лап вниз срывались мелкие камни, но дна пропасти они не достигали, намертво застревая в прочной паутине. Ни на миг не замирая, не опасаясь быть застигнутым врасплох, чудовище продолжало свое шествие. Если бы оно умело — улыбнулось, чувствуя себя хозяином в этих горах. Со жвал капала ядовитая слюна, собираясь в трещинах на камнях, отражая тусклый свет месяца.
Охотница в легких латах проводила глазами сумеречного, логово которого обнаружила еще днем и, не застав хозяина дома, приняла решение дожидаться захода солнца. Она видела остатки пиршества паука, заметила и тех, кого уже не спасти, чьи тела покрыты слоем паутины и напитаны парализующим ядом, и поклялась, что отомстит. Теперь охотница наблюдала, как сумеречный тащится по узкому коридору, считая секунды до своей первой настоящей битвы.
Уговаривая себя не торопиться, без лишних движений и не нужного волнения, Мирель вытянула клинки из ножен, все, как учил ее Лориан. И будто его уверенная, дружеская рука легла на ее плечо, на мгновение даже почудилось, будто сам наставник стоит за спиной, направляет, подсказывает, помогая осознать свою силу и способность победить. А эти мечи… видят
Слабое шевеление привлекло внимание паука, и он повернул голову, гадая, кто осмелился подобраться настолько близко к одному из его дневных убежищ. Внутри чудовища проснулось чувство близкое к обычному человеческому любопытству, и паук бы подивился, если бы успел.
Приложив все свои силы, вспомнив все, чему научилась, Мирель спрыгнула с небольшого каменного выступа и легко приземлилась прямо на спину сумеречного и, не теряя ни секунды, понеслась к голове.
Чудовище отозвалось мгновенно, содрогнулось всем телом, попыталось сбросить наглеца, осмелившегося совершить нападение. Чудом Мирель удалось устоять на ногах, и от испуга, что было мочи всадить один из клинков пауку в глаз. Сумеречный завопил, стараясь приподняться, взвиться, подобно скаковой лошади на дыбы, чтобы сбросить седока. Неистово мотая головой, паук мечтал, как его жвалы вопьются в нежную человеческую плоть. Мира грезила о том, чтобы не упасть, ведь на камнях ее ждет верная смерть, и тогда она никому и ничего не докажет, лишь даст новый повод посудачить. А уж как обрадуется Тьяна! Вскипела внутри девушки гордость, не позволила сдаться, заставила действовать увереннее. Второй клинок погрузился точно во вторую глазницу сумеречного, помогая Мирель удержать равновесие, а дальше… Все, как и утверждал Лориан, она просто ощущала вкус близкой победы, поддаваясь ярости, желая отомстить за тех, кого убило чудище, наказать бывшего мага за то, что поддался тьме, уничтожить слабака.
Тяжело дыша, Мира замерла, ощутив, как по телу существа прокатилась волна предсмертной дрожи, удержалась на его спине, пока сумеречный бился в агонии. Спрыгнула, перевела дыхание, огляделась по сторонам. К ней приближался человек. Мирель узнала его в тусклом ночном свете, эту пружинистую походку бывалого воина она помнила слишком хорошо. Молчала, с тревогой ожидая тех слов, что скажет ей наставник.
— Клинки, королева! — указал ей Лориан эрт Маэли.
— Ч-что? — все еще не веря в свою победу, отозвалась Мира.
— Вытри для начала, — скривился Лориан. — Не мясо на кухне нарезала!
— А? — Мирель обернулась к останкам чудовища, проглотила горький ком в горле, взглянула на мечи в своих руках, признала правоту наставника, занялась делом.
Эрт Маэли помалкивал, пристально наблюдая за ней, не делая подсказок, но и не ругаясь.
— Спасибо, — загнав мечи в наспинные ножны, тихо сказала она.
— Не за что, — Лориан криво улыбнулся, только глаза оставались ледяными, светясь зеленым светом во тьме. — Мне известно, насколько это важно для тебя! — обошел, резко вытаскивая свой клинок, взмахнул им, отрубая голову сумеречного. — Возьмем с собой! — сообщил ошеломленной госпоже и сразу почти приказал. — Идем, доставлю тебя в город, королева!
— Ты за мной следил… — тихо возмущаясь, догадалась Мирель.
Эрт Маэли обернулся, проходя мимо, кривая улыбка не сходила с его уст.
— А ты хотела побыть одна?
Никому, даже Алину, Мирель не простила бы такой непочтительности. Вот только наставник… Не так, ее единственный оставшийся на этом берегу Меб друг, был исключением. Вздохнув, она кивнула:
— Ты прав, мне пора вернуться в Хрустальный город, — произнесла и задумалась над тем, как много значат эти два слова.
Увидев город в первый раз, Мира решила, что попала в сказку. Запрокинув голову, она рассматривала каменную арку, украшенную лепными узорами. По широкой улице, где свободно могли бы пройти в ряд семь верховых, лошадь несла ее вперед. Каменную мостовую, выложенную громадными плоскими плитами с серыми прожилками, обрамляли полосы земли, где высились деревья. За деревьями, к удивлению девушки, находились дорожки, по которым сновали нарядно одетые, улыбающиеся жители. Дальше теснились дома — их стены были построены из белоснежного камня, а оконные проемы украшало сверкающее на солнце стекло. Дело рук магов-творцов, на зависть всем остальным обитателям Мейлиэры. Только ар-де-мейцы знали секрет изготовления такого чистого, звенящего, словно поющего, стекла, и берегли свою тайну, не выдавая и не продавая никому. Каменные вазоны для цветов стояли на каждом крыльце и на оконном карнизе. Яростно сверкал зеркально-белый камень, и королевской возлюбленной чудилось, будто она ослепла от всего этого великолепия.
Радужный дворец потряс ее воображение, точно колдовской сон, Мира не могла поверить тому, что видят ее глаза. Он казался разноцветной горой, увенчанной острыми шпилями башенок, сверкающими как драгоценные камни. Центральная башня поднималась над окружающей местностью, закрывала собой далекие горные вершины, покрытые снежными шапками. Девушка усомнилась, и, точно прочитав ее мысли, Алин улыбнулся и сказал:
— Это наш дом, любимая!
Алин… Днем Мирель могла не думать о нем, дела отвлекали, а вот каждая ночь становилась для королевы
… Прекрасная невеста тихо шла к алтарю, не отрывая взор от жениха, одетого во все белоснежное, чтобы быть под стать невесте. Белый цвет — символ чистоты, начала новой жизни, как снежный ковер, не запятнанный не единым отпечатком подошвы. Алин улыбался, с любовью глядя на свою невесту, в то время, как многие из его советников хмурились. Чужачка, заманившая короля в свои сети, отчего он, такой предсказуемый, уверенный в себе, стал похож на смирного ягненка, всюду увивающегося за ней. Рискнул собой, прошел «темной тропой» лишь затем, чтобы переправить чужестранку за Разлом, минуя земли
До их ли мыслей было влюбленной невесте короля? Она не видела ничего, кроме ответного огня в синих глазах жениха. Свадьба прошла, как в тумане, слова жрецов слышались точно издалека, аромат цветов кружил голову. А осторожное прикосновение руки Алина казалось обжигающим, таким, что чудилось, будто жених пылает, из-за чего и Мире делалось нестерпимо жарко.
Первый танец супругов, когда двое парят, словно в облаках, не замечая никого вокруг, обмениваясь пылкими, предназначенными только ему одному и ей одной взглядами. Мирель казалось, что земля уплывает из-под ее ног, и лишь Алин удерживает ее. Шаг, еще один, поворот, когда тела так волнующе близко, но так невыносимо далеко.
— Быть может, — шепчет молодая жена, — уйдем…
Но Алин с улыбкой качает головой:
— Только после коронации, любимая…
И ради этой улыбки Мира готова на все, она постарается не дрожать, стоять прямо, высоко вздернув подбородок, а голос ее прозвучит громко, когда придет час произнести слова клятвы.
Сон, сказочный сон, который в одночасье стал кошмаром. По чьей-то злой задумке или несчастливому совпадению ледяные великаны, спустившись с вершин Гиблых гор, добрались до Хрустального города. Прорвав оборону, они стремительно ворвались в столицу, добрались до храма. Впервые в жизни Мира стала свидетельницей жестокой бойни. Нет, конечно, она не сражалась — тогда еще не умела держать в руках меч, тогда ее защищали, а вот Алин… Король привык драться сам, он умело сражался, крушил врагов, пока его молодая жена, укрываемая стражами, взволнованно следила за происходящим. Вот Алин обернулся к ней, уничтожив очередного великана, улыбнулся, подмигнул, но почти сразу недоверчиво моргнул, опуская сияющий взгляд. Проследила за ним и Мирель, охнула, так и не успев улыбнуться. Красные на белом — яркие, бросающиеся в глаза, сначала маленькие пятнышки, но потом… Как бутон раскрывает свои лепестки поутру, становясь цветком, так становилась больше, явственнее рана на груди. И вот острые прозрачные когти вспороли грудину, вынимая еще трепещущее живое сердце Алина. Мира кричала, срывая горло, вырываясь из рук своих стражей, пока спасительная тьма не накрыла ее с головой.
С того времени прошло три года, но она кричала каждую ночь, переживая кошмар заново, просыпаясь от собственного крика, пугаясь ночных теней, скользящих по стенам…
И сегодня так случилось. Чувствуя себя разбитой, никому ненужной, чужой и глубоко несчастной, Мирель, королева Ар-де-Мея, поднялась с кровати. Умылась ледяной водой, вышла из покоев, не в силах выносить одиночество, и направилась вперед, куда глаза глядят, по сонным, ночным коридорам Радужного дворца.
Тренировочная площадка, куда незаметно для себя пришла девушка, оказалась занята. Лориан эрт Маэли, бывший капитан королевской гвардии, отрекшийся, ставший простым наставником после дня королевской свадьбы, ожесточенно крушил соломенных кукол, так, что сухие былинки порхали в воздухе.
— Не спится? Тоже кошмары мучают? — резко, почти обличающе спросила она.
Он стремительно обернулся, подскочил быстро, так что Мира ничего толком не сообразив, оказалась в плену крепких мужских объятий.
— Вижу, и тебе многое известно о ночных кошмарах, моя королева! — низкий, слегка охрипший голос звучал предельно вежливо, но в глазах бился вызов.
Мирель опустила голову, вздохнув, с Лорианом она не могла воевать. Они оказались едины в своем горе. Девушка тихо напомнила:
— Ты отомстил… убил их всех…
— Не всех, — горячее дыхание эрт Маэли обжигало, — одного я оставил! — говорил так, будто жалел, и Мира вскинулась:
— Это правильное решение! Он должен страдать вечно!
Их глаза встретились, губы оказались настолько близко, что касались друг друга. Кажется, их объединяла не только потеря Алина… Мирель прикрыла веки, готовая сдаться, покончить со своим кошмаром, забрать боль мага.
Лориан неожиданно отпустил ее, так что девушка покачнулась и удивленно распахнула очи.
— Меч возьми! — наставник уже отвернулся.
Мира не сразу поняла, что он требует, обиделась, но тут же взяла себя в руки — она не обычная женщина, она королева, ей чужды эмоции! Схватила со стены первый попавшийся клинок, бросилась в атаку.
Эрт Маэли с легкостью отбил и еще отругал:
— Торопишься!
Ответом стал ее новый выпад, мечи со звоном столкнулись.
— Что ты хочешь, моя королева? — с подначивающей улыбкой вопросил он, хотя в глазах была заметна тоска.
Мирель рассердилась еще сильнее — вот же упрямец! И она откликнулась, сказала не то, что думает, а то, что хочет услышать наставник:
— И что, по-твоему, мне нужно сделать? Убить еще парочку сумеречных?
Клинки опять сошлись, уголки губ мужчины по-прежнему кривились в усмешке:
— Десяток? Сотню? Ар-де-мейцы каждый день сражаются с ними!
— Война? Почему вы не думаете о мире?
— Нет? Ты плохо знаешь своих подданных! — Лориан снова без проблем выдержал ее натиск, атаковал сам.
Тяжело дыша, ругаясь, мысленно правда, Мира разъяренно выкрикнула:
— Так чего вам всем надо?
Эрт Маэли лишь шире и обиднее улыбнулся, мол, какая ты недогадливая! Мирель прозрела, на миг ослабила хватку и оказалась на полу, меч наставника коснулся ее горла.
— Ты мертва, моя госпожа!
— Не-ет, — ее мысли были заняты другим, голос срывался.
— Это тренировочный бой, — ответил Лориан, догадываясь, о чем она думает.
— Нет, — повторила девушка, впрочем, не столь уверенно.
— Да! — безжалостно проговорил он. — Ты знаешь, мы хотим жить мирно, но не сумеречные наши враги!
— Южные демоны, — уныло отозвалась она, принимая протянутую руку.
— Они! — с досадой подтвердил он. — Мы сражаемся триста лет, с тех пор, как Хелиос изгнал их, но так и не можем победить!
— Но… — Мира выразила сомнение.
— Тогда не задавай больше вопросов! — эрт Маэли отвернулся.
— Лориан! — с отчаянием позвала она и, когда он замер, с надеждой спросила. — Неужели нет иного пути, чтобы завоевать уважение ар-де-мейцев?
Мужчина не обернулся, он хотел бы ответить иначе, но знал, что не сможет солгать. Слов подходящих не нашел, предпочел уйти, чтобы не вернуться, не обнять эту хрупкую девушку, ставшую для него не просто королевой.
Мирель ворвалась в главный зал ураганом, замерла, подмечая, что советники собрались в полном составе, а место во главе стола с гордым видом занимает Тьяна.
Она по праву считала себя королевой Ар-де-Мея! Часто игнорировала Миру, открыто заявляя, что брат ошибся с выбором. Многие советники украдкой шептали, что Мирель надо бы уступить трон той, кому предначертано править. Сейчас Тьяна улыбалась, без прикрас показывая королеве, что думает. Мирель, высоко подняв голову, не отводила взгляд. И пусть младшую сестру Алина зовут так же, как и легендарную правительницу Ар-де-Мея, это все прошлое. Мира станет той, о которой заговорят потомки.
Девушка растянула губы в холодной улыбке и произнесла:
— Мне льстит, что советники столь рано приступают к исполнению своих обязанностей! Но не нравится, что они делают это без меня! Зачем мне нужен такой совет? — остановилась, делая вид, будто раздумывает, что прогонит их всех. Хотя, сказать по правде, Мирель бы сделала это, не размышляя слишком долго.
Тьяна медленно поднялась, всем своим видом показывая, что думает о королеве. Мира вскипела, события прошедших дней взбудоражили ее, а открытое пренебрежение тех, кто должен служить — стало последней каплей, переполнившей чашу терпения южанки.
Юная королева открыла рот, желая высказаться, но Тьяна опередила ее.
— Мы наслышаны о ваших подвигах, королева, — отошла, уступая место во главе стола.
— Вот как? — внутри Мирель клокотала злость, но говорила она спокойно, с расстановкой. — Однако, я не видела вас вчера, когда вернулась с трофеем!
— О, вынуждена просить прощения! — женщина сузила синие глаза, пристально рассматривая жену своего погибшего брата. — С давних пор я не люблю подобные церемонии. Знаете, почему?
— Муж рассказывал мне, как погибла ваша старшая сестра, — сдержанно отозвалась Мира, желая высказать Тьяне все, что накопилось.
— Только скажите, — женщина притворно тревожно вскинулась, — где же тот медальон, что надобно хранить королеве Ар-де-Мея вечно, как повелела Тьяна Великолепная?!
Мирель вскинула руку к вороту, заволновалась, но сумела не выдать своих тревог, и ответила:
— Медальон находится там, где должен быть!
Тьяна не поверила, выдвинулась вперед, приготовилась к словесной атаке, желая смутить соперницу. Мира собралась, выдавила из себя улыбку, самую ледяную, на какую только была способна, решила указать подданной, где ее место.
— Ваша милость! — раздался за спиной голос эрт Маэли. — Простите за опоздание! Господа советники, — он прошел и быстрым кивком поприветствовал прочих присутствующих.
Мирель выдохнула, понимая, что спор с Тьяной только усугубит и без того непростую ситуацию. Пока собиралась с мыслями, думала, с чего начать совет, успокаивалась, в зал прошел еще один мужчина.
Высокий, широкоплечий, статный. Черные волосы, как всегда, безупречно зачесаны назад — и не подумаешь, что он совсем недавно прибыл в город. Синие глаза пробежались по комнате, мгновенно оценивая обстановку, замерли на миг, взглянув на раскрасневшуюся королеву. Дарейс эрт Баралис — капитан королевской гвардии, главнокомандующий войсками и сын Тьяны.
— Ваша милость, — он склонился перед Мирель, — мне тоже следует просить прощения за опоздание, — бросил беглый взгляд на эрт Маэли, и последний криво ухмыльнулся, выражая презрение.
Эти двое никогда не ладили, еще Алин пытался примирить мужчин, своего брата и лучшего друга, но не преуспел. Разве под силу это сделать Мирель? Словно два хищника, которые делят добычу! Впрочем, оба вполне благосклонно относятся к своей госпоже, Лориан — помогает, Дарейс — не мешает, часто осаждая свою разгорячившуюся родительницу.
— Оставим пустое! — твердо произнесла Мира, обращаясь ко всем сразу, а затем посмотрела на Дарейса. — Расскажите нам, эр эрт Баралис, как обстоят дела на границе!
Он кивнул, прошел к столу, расположил на нем принесенные карты и фигуры, начал:
— Итак…
Мирель поежилась, почему-то рядом с капитаном королевской гвардии, ей всегда становилось невыносимо холодно. Он весь казался ей словно высеченным из куска льда, особенно когда говорил вот так — совершенно ровно, не проявляя эмоций, перечислял сухие факты, не выказывая личного отношения…
Королеве снова не спалось этой ночью, воспоминания, тревоги, волнение, обида, гнев, страх снедали ее, мешали спать, беспокоили неясными видениями темного будущего. Хотелось, как в детстве, спрятаться под одеяло, зажмуриться и не думать, не представлять. Но разве королева Ар-де-Мея могла позволить страху овладеть собой?
Чтобы отвлечься, Мира вскочила, нервно прошлась по комнате, пытаясь вспомнить, когда последний раз видела медальон. Остановилась, понимая, что потеряла его в Гиблых горах, вспомнила недавние разговоры с Лорианом и Дарейсом, приняла окончательное решение.
Осенний ночной сад встретил ее неожиданной тишиной. Неподвижное небо над головой, на котором серые облака закрывают свет звезд, прячут луну; и дуновение ветра не нарушает покой деревьев, не срывает пожелтевшую листву. Мирель вздрогнула, когда от широкого ствола отделилась тень и двинулась по направлению к ней.
— Напугал, грыр, — улыбаясь, сказала она, глядя на подошедшего мага.
— А вот ты меня не удивила, — ответная улыбка эрт Маэли была наполнена грустью.
Мира снова с надеждой и затаенной любовью взглянула на него, и наставник взял себя в руки, ухмыльнулся:
— Но я подготовился к нашему походу на южных демонов!
Поделиться книгой: