Боливар

— Не-а.

— База? — Позвал он БДК.

— На связи.

— Докладываю. Порт Вилья Мария не наблюдаем. На берегу видим двенадцать хижин. Инфраструктура убогая. Знаменитых «ветро-генераторов» нет.

— Точка верная?

— Вернее некуда. У нас, позиционирование особое. Сверхточное. И без ГЛОНАСа.

— Понимаю. Пройдите до Пунта Кардона. До устья реки.

— Ясно — понятно. Тут химики сообщают, что загрязнение воды нефтепродуктами минимальное.

— Вас понял. Отрабатывайте Кардону и возвращайтесь.

— Кинуть видосик?

— Кидайте. Сейчас канал дадим.

* * *

— Петрович, дай вайфай. Максимальный канал по пеленгу.

Старпом что-то покрутил и понажимал на пульте, и через минуту все услышали звякнувший сигнал приёма файла.

— Ну-ка, посмотрим на порт Вилья Мария… — Сказал командир и вскрыл файл.

Все уставились на экран.

— Это Вилья Мария? — Спросил комкор лоцмана.

Тот отрицательно покачал головой и замахал перед собой руками, но через мгновение подался всем телом вперёд, ткнул пальцем в очень характерный мыс, что-то вскрикнул, схватился за голову, потом за сердце и упал без чувств.

— Начмеда на мостик срочно-бегом, лоцман без сознания, — крикнул старпом по громкой связи так, что у всех заложило уши.

— Петрович, ты всех угробить хочешь? Ну-ка, спокойнее, — сказал Олег, делая ударение на предпоследнюю букву «е». — Мы сейчас все на таком взводе. Иди подыши на крыло. И ты матрос, тоже можешь двигаться. Хотя, чего это я? На крыле жарко, предупреждаю.

Прискакал начмед с саквояжем и начал колдовать над лоцманом, лежащим на кожаном диване.

— Я понял так, что он, — Олег ткнул пальцем в сторону лоцмана, — местность-то узнал…

Потом посмотрев на матроса-рулевого, пригрозил:

— Если в обморок грохнешься, получишь трое суток «кичи», как самовольно покинувший пост. Понял?

Матрос утвердительно качнул головой.

— Можешь нашатыря нюхнуть. Саш, капни на ватку, а то мы тут сейчас все поплывём вслед за лоцманом.

Начмед, приведя в сознание венесуэльца, передал ватку матросу и тот так втянул нашатырь носом, что из его глаз полились слёзы. Отдёрнув руку и заморгав выпученными глазами, он передал ватку командиру.

— Хрена себе, ты нюхаешь! А нам?!

Все засмеялись.

Дав нюхнуть каждому, Олег реанимировал и себя.

— Чем это вы тут занимаетесь? Что за оргия? — Спросил начмед. — Кто стрелял и по кому?

— По нам палили ракетами, мы вроде отбились, но оказались хрен знает где.

— В смысле? — Спросил начмед.

— В прошлое попали, — решил высказать терзавшую всех догадку старпом.

— Ой! Я вас умоляю… Только меня-то не надо лечить… Я сам кого хочешь залечу.

Олег подтянул начмеда к монитору и ткнул в него пальцем.

— Смотри, Зараза, тут должен быть город и порт, а стоят индейские хижины. Лоцман это увидел и грохнулся. И связи никакой нет. Ни спутниковой, ни радио. Гробовое молчание.

— Тьфу на вас, товарищ командир. Наговорите тоже.

— Ты мне… личный состав не порть, — излишне и несколько наигранно сурово одёрнул его комкор, — а то… на рее вздёрну.

Все вдруг переглянулись.

— Твою ж, налево… — Воскликнул штурман и, схватившись за голову обеими руками, сел прямо на палубу, привалившись спиной к лобовой наклонной переборке.

Начмед подошёл к нему, нажал на нижнее веко, приоткрыв глаз.

— Щас, вколю! — Сказал он, как: «Щас спою!», и достал ампулу.

— База, Конюшня на связи.

— Слушаю.

— Мы в ахуе, капитан. Кидаю видосик, и всплываю.

— Уверены?

— Абсолютно. Хочется своими глазами на это посмотреть. Не верим технике, командир. Давайте канал связи.

Старпом нажал на кнопку включения канала и снова звякнуло. Петрович сам распаковал файл и включил видео.

— Мама дорогая! — Воскликнул старпом.

— Мама мия! — Прошептал лоцман и снова потерял сознание.

— Да, млять, что я вам тут?! — Возмутился начмед. — Крикни моих стервятников. А то, и я могу улететь, — сказал он, обращаясь к старпому.

На экране монитора раскинулась большая индейская деревня. Возле хижин плавали пироги. С пирог индейцы острогами, или копьями, били рыбу. Нефтеналивного порта не было. Дорог не было. Ничего цивилизованного не было.

— И где это мы? — Прошептал матрос.

— Где, как раз понятно, — в южной Америке, а вот, когда? — Сказал командир.

— Вижу точку, — вдруг ожила связь с АПЛ. — Дистанция — сто двадцать две мили, норд-норд-ост. Размер до пятидесяти метров, скорость пять узлов, курс — зюйд-ост-ост.

Все оживились и заулыбались. Старпом даже хлопнул, ничего не понявшего лоцмана по плечу. Но видя улыбки на лицах, заулыбался и венесуэлец.

— Карашо, да? Карашо?

— Ну, как тебе сказать, чтобы ты снова на палубу не грохнулся? — Отсмеявшись сказал старпом, вытирая нервные слёзы и втихаря нюхая выветрившуюся ватку.

* * *

— Так, товарищи командиры. Волей судеб… Мы оказались не ранее первого тысячелетия и не позднее шестнадцатого. Наши умники посчитали по положению звёзд. А раз мы видели на радаре движущуюся точку, то можно предположить, что здесь, всё же, время позже пятнадцатого века. Надо брать языка, и мы всё поймём. Но легче нам от этого станет ли, не известно. В отрыве от нашей цивилизации мы потеряли технологии и жизненный комфорт. Придется, товарищи, впахивать, за хлеб насущный.

— Всё же, если ближе к двадцатому веку, было бы лучше, — заполнил паузу нефтяник.

— Не скажите, Сергей Вениаминович, — перебил особист. Тут регион спокойным никогда и не был. Даже в двадцать первом веке. Если шестнадцатый, то мы можем продержаться какое-то время, а если девятнадцатый… Там такие лоханки ходили по морю… С такими пушками. Долго мы против них не продержимся. Особенно, когда ракеты кончатся.

— Но у нас же армия? И современное оружие? — Возразил нефтяник.

— Надолго ли хватит боезапаса? — Остудил его особист. — Тут воюют стотысячными армиями, если это пятнадцатый — шестнадцатый века. В семнадцатом индейцев останется поменьше, конечно. Вымрут. Но европейцы понаедут. Испанцы — португальцы и прочие французы с англичанами. Извините, Олег Николаевич, что встрял.

— Нет-нет, говорите, если есть, что предложить.

— Надо определиться со временем и от этого плясать. То, о чём вы и сказали, Олег Николаевич.

— Понятно. Очевидно, что нам нужно, во-первых — определиться с топливом для техники. И тут нам должен помочь Сергей Вениаминович и, так ненавистный нам ещё совсем недавно, груз в контейнерах. Что у нас есть для этого, Сергей Вениаминович?

— Мы везли для установки здесь буровую вышку с насосной станцией, а также минизавод для производства авиационного топлива. Ну, как мини? — Поморщился он, увидев разочарование на лицах. — Производительность — тысяча баррелей в сутки. Там используется мощность реактивного двигателя, как на ваших вертолётах. Установка экспериментальная и очень секретная. Рассчитана на тяжёлые нефти. И на имеющиеся в регионе минеральные ресурсы. Один контейнер — автоматическая химлаборатория.

— И когда можно ждать первое топливо? — Спросил Олег.

— Так… Это… Как первую нефть получим. Можем прямо тут и начать. Но лучше уйти восточнее, к Тринидаду. Там богаче и флора, и фауна, и нефть тоже близко лежит.

— Тринидад — проходной двор. — Вошёл в обсуждение командир «Лошарика» Владимир Семёнович Крельдин. — Там крутятся все… Если предположить, что мы попали во время освоения «Нового Света». Если мы хотим подраться — это самое то место.

— У нас боезапаса много, — доложил комбат.

— Да, уж, — сказал, хмыкнув Олег. — Это мы в курсе. Это ж надо… Пятнадцати узлов дать не смогли…

— Однако, — продолжил комбат, — ребят под пиратов подставлять не хотелось бы. Тут другая война будет. Или всех пиратов в фарш покрошить? — Задумчиво сказал комбат, почесав подбородок.

— Может быть… Скорее всего, придётся крошить, — сказал комкор. — В те времена вояки другого языка не понимали: убеждения, там, или гуманизма… Эти категории придётся отставить. Личный состав надо готовить к крови.

— У меня в основном контрактники. Две трети прошли многое и постреляли достаточно. Три взвода сформированы из «сирийцев». Свежие совсем «кровопийцы». Мы же по плану должны были здесь остаться…Приграничье зачищать. Отбирали тщательно: полиграф, тестирование…

— Вот и остались, — пошутил начмед.

— Зараза, … прошу прощения… Александр Иваныч, вы, эскулапы, люди жестокие… Но, я вас попрошу…

— Понял-понял… Прошу извинить, господа.

— Господа в России остались. За порогом времени, — бормотнул особист.

— Наша первоочередная задача, товарищи командиры, — работа с личным составом. Разрешите высказать предложение.

Командир БДК обвёл взглядом суровые лица и не встретил возражений.

— Предлагаю пройти дальше в залив, чтобы здесь не торчать, как слива в известном месте, и отправить Владимира Семёновича на разведку озера. Сразу на входе, на правом берегу, должен стоять городок Маракайбо. По его наличию и состоянию и время определим. Там же и обосноваться можно пока. Если городка нет — тем лучше. Захватываем территорию и обживаем. Там и нефть была.

Венесуэлец, на слове «Маракайбо» поднял руку. Второй штурман, переводивший ему, тоже поднял руку.

— Говорите, штурман.

— Лоцман говорит, что он хорошо знает эти места.

— Это нам может пригодиться. Значит, так и делаем, раз возражений нет. Да… Последнее. Сейчас надо самим осознать и до бойцов донести, что каждая бумажка, каждый фантик от конфеты, банка, или осколок стекла — это наш обменный валютный ресурс. Всё, что сделано в нашем времени, здесь может цениться на вес золота.

Командир БДК спокойно оглядел столовую команды, в которой проходило совещание.

— Вопросы есть?

— А как же, товарищ командир, — взвился нефтяник. — Как мы тут очутились? И как мы будем возвращаться?

— На этот вопрос у меня и моих коллег нет ответа, а гадать… Мы военные и привыкли «очучиваться», как говорил слдат Чонкин, где угодно. Будем считать, что очутились тут по заданию. Вам, наверное, сложнее, но ничем помочь не могу. Наша цель и задача — победить и выжить. Победить ситуацию. Если победим — выживем. Если ни у кого вопросов больше нет — все свободны.

— Владимир Семёнович, пройдёмте в рубку, обсудим задачу разведки. И вы, Сергей Вениаминович и товарищ комбат, тоже поднимитесь минут через тридцать. Обсудим выгрузку.

[1]Прозвище прикомандированного особиста.

Глава 2

Все разошлись. В столовой остались особист и комбат морпехов, которого майор придержал за рукав на выходе.

— Паша, что думаешь?

— По поводу и без повода? — Комбат криво усмехнулся, и не услышав ответа продолжил. — Думаю, наградят посмертно, или на «кол» пошлют! А может в перебежчики запишут, чтобы с пенсиона семью снять!

— Да ну тебя, Павел Николаевич.