Помоги проекту - поделись книгой:
– Я честно признался, что люблю тебя и не могу без тебя жить.
– Им ты признался, а я знать-не знаю. Мы же договорились общаться на дружеской основе, ты был не против. Что-то случилось, что ты вдруг меня полюбил? Я не пойду замуж, для этого нужна обоюдная любовь. А я люблю другого человека, и ты об этом знаешь. Что ты творишь, Ажу? Завтра двадцать первый век, так не делается.
Ситуация создалась аховая. Мама Маша пригласила всех на веранду, танцы и музыка переместились туда. Папа Паша встал перед ними.
–Ты что же, мальчик мой, обманул меня? Мы с твоим отцом знаем друг друга сто лет, партнёрствуем. Я его очень уважаю. Надеюсь, он меня тоже. Ты же сказал, что всё решено?
– Я люблю вашу дочь, Павел Александрович! И прошу её руки. А мог бы, вообще, украсть. У неё нет никого, кроме меня. Так в чём же дело?
– Я тебе украду! – от двери прогремел голос отца Ажу – Ну вот что. Мальчик, видимо, настолько влюбился, что потерял голову. Ты прости его, Вероника. Люди по любви совершают много глупостей. Давайте, будем считать, что мы пришли к вам в гости просто так, по-дружески. А вы, дети, когда разберётесь между собой, нам скажите. И ещё, вы очень красивая пара. Я был бы счастлив. Хотя мои родственники меня не поняли бы. Ну, договорились? Пойдёмте к столу.
Вероника стойко выдержала этот бедлам, хотя очень устала с дороги. Она уже приняла решение. Ей предложили поучиться в Америке по линии обмена студентами. Она отказалась. Дали три дня на обдумывание. И именно сейчас, чтобы избежать дальнейших действий со стороны Ажу, она решила, что поедет. И не пожалела.
Год, буквально, пролетел. Вероничка очень скучала, но русская братия со всех концов страны оказалась дружелюбной, весёлой и очень талантливой. Они впитывали в себя всё, что им преподавали, серьёзно относились ко всем новым веяниям, брали дополнительные уроки, немного зарабатывая небольшими концертами для русских, живущих в Америке. У неё появился воздыхатель, американский студент-саксофонист. Он появлялся около неё утром, а уходил, проводив девушку до общежития. Свободного времени почти не было. И когда появлялась минутка, Нил приглашал её куда-нибудь посидеть, что-нибудь посмотреть, с кем-нибудь познакомить. Так Вероника сдружилась с уличными музыкантами и художниками. И любила бывать у них в квартире под крышей, из окон которой весь город был как на ладони. Общаясь с ними, она быстро подтянула свой английский, говорила свободно и легко. В этой компании всё было свободно: и любовь, и суждения, и возможность делать то, что им нравится. Русская девушка сразу дала понять, что она – другая. И это тоже было частью свободы. Да, пожалуйста. Только не со своим уставом в чужой огород. Никто никому ничего не навязывает, и, тем более, не пытается обратить в свою веру. Кому, как нравится. В один из таких вечеров она сидела на подоконнике и смотрела на город. Нил подошёл сзади и неожиданно обнял её и поцеловал. Для неё неожиданно. А вся музыкальная братия делала это постоянно в непринуждённой и дружественной обстановке. Причём, совсем не обязательно сложившимися парами, а так, кто кого поймает. Она отшатнулась, вылупив на него глаза. И вдруг сама потянулась к парню и стала его целовать. Они, как ненормальные, впивались друг другу в губы. Какая-то животная страсть. Нил то держал её в своих объятиях, то усаживал на окно, то просто ставил перед собой, не отрываясь от её губ. Но когда американец разложил её на подоконнике и полез совсем не туда, куда она хотела его пустить, Вероничка взлетела и помчалась прочь из этой порочной хаты. Что это было? Ни в какое сравнение с тем, что она ощущала с Игорем. Так не будет уже никогда. Потому что полюбить кого-то больше, чем Его, не сможет. Она это не обсуждала даже сама с собой. Это был факт! Так может, вариант с Ажу не самый плохой? Из всех парней, проявляющих к ней симпатию, он самый близкий. И, вроде, ждёт её. Пишет, звонит, скучает. Он закончит училище, куда-то уедет служить, а она там будет заниматься музыкой с детьми, ей это очень нравится. Только это нечестно. Вероника не любит его, хорошего кавказского молодца. Его половинка где-то живёт, мечтает о нём, ждёт…
Она вернулась в середине лета. Встретилась с Ажу. Они очень хорошо поговорили, за год и у молодого лейтенанта многое изменилось. Договорились, что будут держать связь, а жизнь всё расставит по местам сама.
На преддипломную практику она опять умотала по городам и весям. Ей не нужны были никакие оттачивания пассажей, отработка техник, внесение чего-то нового в исполнение того или иного произведения. Она всё это давно прошла. Поэтому её и отпустили. В этот раз они были приглашены в северные земли. Их везде одевали. Начало весны только на словах оповещало, что пришёл март. Холодно было очень. На одном из оленьих станов пианистку одели в паницу, красоты необыкновенной, с вышивками, цветными кисточками и прошвами. В благодарность за удовольствие, доставленное этой хрупкой красивой девушкой. Вероника таскала за собой синтезатор, не везде можно было найти пианино. Да и качество звучания у них оставляло желать лучшего. Но на сибирских зимовках “космический” звук электроинструмента нравился людям. Вероничка выбирала что-нибудь простое, даже современное. Но не первый же концерт Чайковского. Хорошо, что в составе группы были и баянисты, и гитаристы, и духовники. В этот раз девушка не нравилась сама себе. Непрофессиональное поведение. Спасали дети, они вешались на неё пачками, она пела с ними песенки, показывала ноты и клавиши, играла в музыкальные игры. А они её одевали. Тёплые варежки, носки, толстенный свитер и длинный шарф. Не говоря уже о панице. Как она спасала её.
Красноярск минуть не удалось. Их ждали в музыкальной академии. Очень ждали, еле уговорили. Был уже конец апреля, им ещё предстояло посетить Алтай, Новосибирск, Томск. Куда успеют доехать. Музыканты подустали, и перспектива пожить несколько дней в нормальных условиях в большом городе им импонировала. Да и звали их не для выступлений, а для участия в каком-то фестивале. Они расслабились, отдыхали, спали и ели. Вечером приехал Иван Григорьевич. Вероничка растерялась, когда он объяснил свой приход. Руководитель музыкантов и он были знакомы давно. Конечно, встретились, разговорились. Так он и узнал о приезде девушки. И о том, что она проводит замечательные вечера для детей. А в их подведомственных садике и школе с этим большие проблемы. Родители готовы заплатить, если Вероника согласится позаниматься с их чадами. Любой труд должен оплачиваться. Тем более, такой, непредвиденный. Так сказать, сверхурочный. Ну что делать. Он за ней утром приедет.
В большом светлом актовом зале красивого современного детского комплекса собрали кучу детей. От старших классов до самых маленьких, ясельных, сидящих в первом ряду. Инструмент был в хорошем состоянии, а сама Вероника в подвешенном. Ну, Глава МЧС, вы ещё у меня получите. Не хотела Вероника брать деньги, но теперь уж будьте любезны. Ей не приходилось выступать перед таким количеством детей сразу. Она начала с того, что исполнила свой любимый концерт Рахманинова, небольшую часть. На удивление, все слушали, даже маленькие детки. Потом девушка спустилась в зал и начался настоящий праздник музыки и веселья. Она выводила детишек по очереди на сцену, и, вовлекая весь зал, устраивала музыкальные игры и викторины. Дети не умели ничего, но очень старались. Самые маленькие, уже уставшие от такого количества информации, были поставлены парами и танцевали польку, пяточка-носочек. Это было так уморительно…
Всё, когда-нибудь, заканчивается. Её поблагодарили, подарили цветы и конверт с деньгами. Она отказывалась, но Иван Григорьевич оставил его не крышке пианино. Ей вдруг так захотелось что-нибудь поиграть для себя, для души. Например, “Вечную любовь” Гарваренца и Азнавура. И полилась чарующая музыка уже в пустом зале, негромко, с выворачивающейся наизнанку душой, играла она с закрытыми глазами. Господи, она в городе Игоря, опять дышит с ним одним воздухом. Ведь Аня знала о их приезде. Неужели не сказала? А если и сказала, это ничего не значит, он же мог не захотеть её увидеть. Зачем? Да и ей не надо. Но Вероничка отдала бы всё, чтобы хоть одним глазком посмотреть на своего спасателя, удостовериться, что всё хорошо, и жить дальше. Доиграв, она опустила голову на руки и застыла. По сцене кто-то затопал, часто передвигая ногами. Ножками. Маленький мальчик бежал в её сторону. Он тоже был на её “музыкальном шоу”, она его запомнила.
– Откуда такое чудо? Малыш, ты от бабушки ушёл и от дедушки? – Она подхватила его и увидела… Игоря… Он стоял перед сценой в форме МЧС-ника и смотрел на неё такими!? глазами…
– Здравствуй, Вероника! – Голос сорвался, повисла тяжёлая тишина…
Вероника с мальчиком на руках, огорошенная и растерявшаяся, держалась из последних сил, чтобы не уронить ребёнка, и Игорь, просто одуревший от счастья, когда увидел её на сцене, буквально впились друг в друга взглядами…
– Ты – такая молодец, доставила нашим детям столько удовольствия. Мой Женька, обычно, ни к кому не идёт. А тут побежал, вприпрыжку. – Он попытался разрядить ситуацию.
Девушка молчала. Он совсем не изменился. Но, во всяком случае, со сцены. Никаких следов. И мальчик Женя… Это была её мечта, назвать их первого ребёнка именно Женей, независимо от пола, а он украл у неё эту идею. Только сейчас она поняла, как они похожи. Малыш теребил серёжку на её ухе и, почему-то, гладил ручкой по голове.
– Он показывает тебе, что ты – хорошая. Женька у нас неразговорчивый, но зато всё понимает и не балуется по пустякам. Да, сынок? – Сразу стало ясно, как отец его любит. Глаза засияли, рот растянулся в улыбке. – Ты тоже что-то молчишь. Устала? Мы можем тебя подвести. Или Иван Григорьевич обещал? Вероничка, ну скажи хоть что-нибудь.
Она подошла к краю сцены, наклонилась, отдала мальчика. Да, ближе заметны шрамы на щеке, но совсем не уродливые. Пианистка зацепила цветы, забыв про деньги (их ей доставят прямо в гостиницу), и на деревянных ногах продефилировала к ступенькам. Коленки дрожат, туфли на высоченном каблуке, концертные, под охапкой цветов не видно, куда идти. И в голове полная сумятица. Как ей сойти? Точно свалится.
Игорь поставил мальчика, подошёл, подал руку. Вероника не воспользовалась. Если она сейчас до него дотронется, ей конец. Надо выбираться самой. Что она и сделала, благополучно слетев ему прямо в руки. Любимые руки, любимые глаза, любимый мужчина. Господи, помоги.
– Спасибо, вы меня спасли. Я и правда, что-то устала. Но Иван Григорьевич оставил машину с водителем, так что не извольте беспокоиться. – И сползла с него, сразу отстранившись.
А то ещё прилипнет, и фиг кто её от него оторвёт.
А ведь именно закопаться на груди Игоря ей хотелось больше всего на свете. Ну вот же он, рядом, такой родной, такой любимый… Как ей хотелось обнять его, перецеловать все шрамы и шрамики, утонуть в чистых, серых глазах. Но она даже смотреть в них боялась. Что-то ей совсем нехорошо. Она ещё утром почувствовала недомогание, с вечера нагулявшись и продрогнув. Неужели простыла? Даже таблетка не помогла с утра. Хотя на пол дня хватило. Надо в гостиницу, быстрее. Собрав последние силы, Вероника улепётывала на своих каблучищах. Как не упала и не поломала ноги?.. А Игорь, сначала напившись живой воды, когда увидел её и услышал звуки прекрасной мелодии, теперь хлебал мёртвую полной ложкой…
Всё-таки Вероника заболела. Температура под сорок, фуникулярная ангина, как сказал врач. Он настаивал на больнице. Но Аня не отдала Вероничку, забрала её к себе и лечила дома под руководством этого же врача. Первые дни Веронике было очень худо. Подруга не ходила на учёбу, была всё время рядом. А ночью её заменял Игорь. Он её и нашёл в гардеробе школы. Поняв, что девушка не уехала, по стоящей у входа машине МЧС , пошёл искать пианистку, что-то долго одевается. Вероничка сидела на лавочке, подперев рукой лицо. Её потряхивало, глаза потемнели, губы заалели неестественным цветом.
– Что-то мне плохо, совсем плохо, – подняв на него глаза, почти шёпотом промямлила она.
Игорь уже и так понял, что с девушкой что-то случилось. Он замотал её в пальто, поднял на руки вместе с цветами, в которые она вцепилась, как в спасательный круг. Дотащил до машины, попросил водителя Ивана Григорьевича отвезти сына домой, а сам помчался в городскую больницу. И вызвал Анну. И ждал. И доставил девчонок домой. Смотался в аптеку, магазин, купил в ресторане готовой еды. Аня устроила свою подружку в маленькой, но уютной комнате с приглушённым светом, делала ей уколы, компрессы, примочки и поила тёплым настоем. Она успела переговорить с мамой Машей, которая собиралась приехать, успокоила её и обещала сообщить в случае, не дай бог, ухудшения состояния её дочери. А дочь, попав в руки своего спасателя, сильные, надёжные, успокоилась. С ней всё будет хорошо. Ну уж умереть он ей не даст, это точно. Она проснулась среди ночи. Игорь лежал рядом, положив её руку себе на грудь. Вероника услышала тук-тук, сердце стучит, его сердце у неё в ладони. Она боялась пошевелиться, разрушить это видение. Она не бредит? А может, это просто сон? Мокрая, как мышь, боль в горле не даёт толком дышать, а уж глотать и того хуже, совершенно без сил Вероника готова была оставаться в таком состоянии как можно дольше, лишь бы рядом с ним. Наверное, Игорь что-то почувствовал, открыл глаза и уставился на девушку виноватым взглядом. Встал, накрыл её одеялом чуть ли не с головой и уселся в кресло.
– Тебе получше? Ты извини, я переживал, ты так стонала. Тебе больно? Я принесу чего-нибудь тёпленького. Может ты хочешь есть? Или чай с лимоном? – он не знал, что говорить, её глаза на пол лица смотрели на него с нежностью, лишая разума и речи.
– Мне нужно переодеться, я вся мокрая. Позови Аню, пожалуйста. Или нет, не надо, пусть она отдыхает, я сама дойду до ванной – еле выговорила Вероничка и вылезла из-под одеяла, совершенно не стесняясь своего полуголого вида.
Кое-как доползла назад, уселась, чай с лимоном стоял на столике, что-то ещё. До неё только дошло, что эта ночь уже третья, и то, что было вчера, она не помнит.
– Скажи Игорь, моё состояние неважное? – После горячего стало полегче. – Я не помню ничего с момента посещения больницы. Меня это пугает. Свалилась вам на голову, отнимаю время. Извините меня, я…
Она не успела договорить. Он встал перед ней на колени, взял её ручки, уткнулся в них лицом, стал целовать пальчики, страшно музыкальные и такие слабенькие сейчас. Обнял, притянул её поближе за талию и утонул в глазах своей девочки, о которой не разрешал себе даже думать. Он так перепугался за неё, что забыл обо всём на свете. Днём на работе, вечером нёсся к ней. И так три дня. Что там дома? Как его мальчик? Всё ушло на задний план. Только Вероника с бледным лицом, не спадающей температурой, мечущейся в бреду, из которого он понял, что она зовёт его постоянно, вспоминает про мальчика Женю и раздаёт всем желающим цветы.
– Девочка моя, всё будет хорошо. Всё идёт, как врач прописал. Просто нужно немножко потерпеть, эта болячка не проходит за два дня. Можно мне полежать с тобой? Я прижму тебя к себе, заберу твою боль, а тебе отдам свои силы. Пожалуйста, разреши. Просто полежать.
– Но я же вся больная, ты можешь заразиться. А у тебя сын. Да и удовольствие очень сомнительное, я же вся… ну, невкусная…
– Ты самая сладкая, за уши не оттянешь, была бы моя воля… Да и заразился бы я уже за это время, – настаивал он.
Положил, пристроился рядом, обнял двумя руками, подтянул поближе. Вероничка уткнулась носом в его майку, улетев на седьмое небо от счастья, и почти сразу уснула. Какое блаженство…
Разбудила их Аня, объявив, что жена Игоря уже её достала. Вероничка отлепилась от него, перекатилась на другую половину кровати и круглыми глазами уставилась на подружку. Она не сразу поняла, что происходит. Игорь помрачнел. Обещав позвонить, ушёл. Он и звонил, но не приходил. Спрашивал о её здоровье, что ей надо, чего она хочет вкусненького. Появился через два дня, попросил Аню оставить их наедине. Девушка, блеснув глазами, заулыбалась. Неужели брат решился?
– Вероника, я должен тебе сказать это. – Стало понятно, что говорить ему трудно, тема была явно душещипательной. – Я много думал, анализировал, оправдывал и обвинял себя. Мы, мужики, эгоисты и слабаки. Мне казалось, что я такой крутой, смог отказаться от любимой девушки, освободил её от урода. Как выяснилось, морального урода. И принял заботу и внимание другой женщины. Мне было всё равно. Известие о скором отцовстве ускорило процедуру создания семьи. Какой-то половинчатой семьи. Люда знала, что я не люблю её, она знала и о тебе. Не от меня, не ведаю откуда. Она готова была жить со мной при любых условиях, опекать, поддерживать и не опускать руки. Да, ты, моя родная, сделала бы это в сто раз лучше. Но я смалодушничал, думал, пожалел тебя, а получилось – себя. Сейчас я понял точно: мне без тебя никак. Но и просто развернуться и уйти, я не могу. Женька держит меня своими ручками лучше всяких оков. К сожалению, меня уже ждут, у нас новое наводнение. Очень прошу тебя, если я хоть немножко дорог тебе, дождись меня. Вероничка, умоляю, дождись.
И он, не спрашивая, притянул девушку к себе и стал ласкать поцелуями её лицо, шею, грудь. А когда поймал губы, Вероничка потеряла ощущение времени и пространства. Звонок телефона, последний поцелуй, обещание дождаться и, опять не сейчас… Как тогда, в тёмном лесу…
А ещё через пару дней, вечером, к ним пришла Людмила. К ней пришла. Она бесцеремонно прошла в комнату, закурила. Анна довела до её сведения, что не приглашала жену своего брата, а уж курить у неё в доме, вообще за гранью. Стало понятно, что сестра Игоря не чествует родственницу. Но выдворить её не удалось. Ну не драться же? Вероника уже чувствовала себя лучше, но слабость и бледность всё ещё преследовали девушку, она, в основном, полулежала, высоко подняв подушки. Сидящая на стуле Людмила и Вероничка находились на одном уровне, и Аня расположилась под перекрёстным огнём взглядов, злющего, с одной стороны, и вопросительного, с другой.
– Ты – Вероника, я так понимаю – начала свою часть дипломатического политеса немного полноватая и сильно накрашенная женщина, где-то чуть за тридцать – Я к тебе. Как ты поняла, я – жена Игоря. И мать его сына. А ты? Что ты сделала для него? На каком основании ты врываешься в нашу жизнь? В жизнь нашего ребёнка? Неужели ты думаешь, что я отдам его тебе? Да ты, по сравнению со мной – мышь серая. Ты же ничего не сможешь ему дать, только музычку свою. А ему нужно много. И это много я даю в полный рост. И дом, и ребёнок, и шикарный стол. А уж секс, тебе и не снилось. Мы занимаемся этим везде и всегда, перепихиваемся по сто раз на дню, ни с кем у него не будет такого экстаза, такого оргазма, как со мной. Я это точно знаю. Он мужик, альфа-самец, а ты – моль, инфузория-туфелька… Только что и можешь, что по сцене скакать на…
– Пошла вон! – Анна шандарахнула по столу так, что он сложился пополам – Ты что припёрлась? Если бы был Игорь, ты бы даже близко не подошла. Ты надеялась, что Вероника будет одна? Ты, явно, что-то ещё приготовила, какую-то пакость. Вот и вали с ней, этой гадостью, отсюда. Давай, давай! Я не шучу. Что-то тут сильно завоняло.
Подружка раздухарилась не на шутку. Людмила тоже это поняла. Она гордо встала, бросила Веронике какой-то конверт и чётко произнесла: ”Тебе лучше уехать. Я за себя не отвечаю. В состоянии аффекта может случиться всё что угодно!“ И ушла, громко стуча каблуками.
Если эта дама решила для себя, что размазала Веронику по стенке, то она глубоко ошибалась. Этот монолог не вызвал в душе девушки никакого беспокойства. Базарная баба, как только Игорь с ней живёт? А вот фотографии, которые оказались в конверте, возымели совершенно другое действие. Маленький мальчик и папа. Совершенно счастливые люди. Особенно Вероничку впечатлила семейная фотка. Там Игорь с такой любовью смотрел на свою жену, с таким восхищением!? И выглядела Людмила даже очень. Отличная пара, любящие родители, семья, одним словом. И, в общем-то, ничего не противоречит тому, что сказал напоследок сам Игорь. Он ещё ничего не решил. А она? Что решила она? Аня просила её не брать в голову, дождаться Игоря, ведь он её любит. И она его. Ну что тут решать? Они должны быть вместе. И мальчик будет присутствовать в их жизни, никто не сможет запретить отцу с ним видеться. Не первый, и не последний ребёнок, многие так живут. Да, многие. Но не эти. Отец и сын сильно привязаны друг к другу. Это же так очевидно. Женька для Игоря – смысл жизни. И следующие дни Вероника думала, думала… Игорь звонил не каждый день, она ему ничего не рассказала, а зачем? Он передавал через кого-то деньги и продукты. Вероника чувствовала себя хорошо, надо было собираться домой. Её бригада давно уехала, смысла догонять не было никакого. И она отправилась в офис МЧС к Ивану Григорьевичу. Он принял её душевно, напоил чаем, выслушал. Она просила помочь связаться с их руководителем, чтобы её не ждали.
– Как бы было прекрасно, если бы ты, Вероника, осталась у нас, занялась детьми, преподавала им музыку. Они уже полюбили тебя, всё время спрашивают про красивую и весёлую тётю. А, девочка? Что скажешь? Мы бы тебе квартиру дали, зарплату хорошую положили. Многие были бы этому рады.
Она смотрела на него такими ясными глазами, красоты необыкновенной. Ну, Евдокимов, дурак! Как можно потерять такое чудо?
Да, господи, она бы с превеликим удовольствием. Но Игорь? Будет ли он с ней? А если нет, то и речи никакой не может быть. Вероничка что-то ответила расплывчатое, поблагодарила и ушла. А когда выходила из здания, услышала в спину: ”Вон она, эта шалава столичная, Евдокимова увести надумала. Но Людка ей покажет!” Почему, столичная, она не живёт в Москве. О чём это она… А, да, она шалава…
Когда “эта столичная” переходила дорогу, её чуть не сбила машина, а когда подходила к кафе, где хотела попить кофе, перед носом шмякнулся кирпич. Нет, убивать её, конечно, никто не хотел. Просто пугали. Вон как переживают за Людочку…Вероничка всё шла и шла, не оглядываясь, не озираясь. И дошла до детского сада, встала под забором, засмотрелась на стайку маленьких яслят. Среди них узнала и Женечку. А воспитательницы увидели её и затащили к ним в актовый зал. И она с удовольствием играла и музицировала, танцевала и пела. Повариха накормила её обедом, и за столом она узнала, что завтра возвращаются их спасатели, сделавшие часть работы. И что основная задача ещё впереди. Скоро лето, а в это время у МЧС полно работы. Вечером Вероника объявила Ане, что уезжает. Завтра поговорит с Игорем и улетит, независимо от того, что он решил. У неё много неоконченных дел, в том числе, диплом. Впрочем, как и у Анны. Почему-то рассказала о разговоре у офиса, о машине и кирпиче. Аня обалдела от такого вероломства и заверила, что её брат во всём разберётся, и им не поздоровится. Собирая вещи, Вероника подарила свою кухлянку подруге. Аня собиралась после окончания академии работать на севере. У неё были грандиозные планы и, кажется, появился ухажёр, именно оттуда. Они проговорили до полуночи, не касаясь личных вопросов. Утром Вероника рванула в аэропорт встречать Игоря. Нужна была определённость. Эти пятьдесят на пятьдесят измучили девушку в конец. Но первое, что она увидела, был маленький сынишка Игоря, летевший навстречу папе, и мама Люда, бросившаяся целовать своего мужа, как будто не видела его сто лет. И он подхватил её, потом Женьку и закружил их. Мальчик верещал от восторга, а Людмила хохотала. Всё прекрасно в королевстве Емельянова. Она ему зачем? Ведь Игорь даже не позвонил, что приезжает. Пазл сложился. Был взят билет на ближайший рейс. И Вероника улетела с маленькой сумочкой, оставив свои вещи в квартире Ани.
Через два месяца Вероника выходила замуж за Ажу. Он уговорил её, обещал златые горы и реки, полные вина. Клялся в вечной любви, обхаживал всю её семью, стал другом Максу, весёлым и всё время что-то придумывающим дядей детям. Узнав Ажу поближе, Вероника сдалась. Он и, правда, был очень коммуникабелен, с лёгким и уживчивым характером, да ещё и очень хорош собой. Появляясь с ним в людных местах, она посмеивалась над его популярностью. Девки визжали от восторга и в воздух лифчики кидали. Или как там. Но надо отдать ему должное, он не сводил своих масляных глаз со своей невесты, выполнял её просьбы и желания. Только мама Маша всё время спрашивала, любит ли её дочь этого кавказца, мачо и самца в одном лице. Нет, она не любила. Её любовь осталась за Уралом. Не появилась, не позвонила, ничего не написала. Два месяца молчания. Значит, она не ошиблась, и выбор был сделан. Ну что ж, надо жить дальше, Вероничке уже хотелось семью, своих детей. И Ажу – очень хороший вариант. Ну а что любовь? Какой от неё толк? Ни радости, ни счастья. Извела она уже душу Веронички до дна. Она будет хорошей, верной женой, примерной мамой и уважающей родителей мужа невесткой. Тем более, что Ажу оставили служить при училище, где он учился. В планах было увольнение из армии и переход в бизнес отца.
Кавказские родственники устроили королевский приём. Свадьбой это действо назвать было никак нельзя. К вечеру от Вероники осталась одна оболочка. Зачем это всё? Ажу объяснил, что свадьба, конечно, их праздник. Но и их родителей, родственников. Вот они и сделали себе этот праздник. Веселились, пили, ели, тосты за тостами, поздравления лились рекой. Кавказская молодёжь всё время танцевала, они и танец невесты хотели сделать под себя, но Вероника отказалась, пообещав исполнить его уже на родине Ажу, куда они должны были отправиться на следующей неделе. Праздник продолжится. Почти в полночь новоиспечённая жена взмолилась, она очень устала, ног не было, корсет надавил так, что в районе талии, и так тоненькой и гибкой, несколько раз за вечер утянутой шнуровкой, образовался кол, стоеросовый. Ажу подхватил её, попрощался со всеми и повёз домой. Было решено, что Вероничка сразу же будет жить в его доме, с его родителями.
Сколько он ждал, сколько мечтал, сколько раз представлял свою девочку в своих руках… И вот, она, здесь. Милая, желанная, такая красивая в этом воздушном платье, диадема в её волосах своим сиянием только увеличивает чары его любимой, а глубокое декольте, весь день закрытое кружевной накидкой, завлекало и срывало голову, последние силы сопротивления. Ажу не мог уже терпеть эту муку. Он разодрал на ней корсет, кое-как снял юбки-оборочки, разложил Вероничку, как морскую звезду и несколько секунд жадным взглядом поглощал эту красоту. Он ничего не видел, кроме этой Афродиты, немного перепуганной и совсем оставшейся без сил. Звериное победило человеческое, и пылкий и очень опытный в делах любовных, Ажу взял Вероничку без всяких прелюдий, нежных слов, ласковых поцелуев. Это было так первобытно, непонятно, а, главное, очень больно. Девушка пыталась остановить процесс, но сил ей не хватило, и тогда она заорала. Её муж, сделавший уже своё дело, с затуманенными от удовольствия глазами, вытащил своё полено и обалдел… Вероничка, сложившись пополам, сидела в небольшой лужице крови, держа руки внизу живота, и стонала. Что он наделал? Разум возвращался, похоть трусливой волной отступала. Он поднял её и понёс в ванную, сам помыл, сам вытер и одел. Принёс красного вина, заставил выпить. Уложил, лёг рядом.
– Почему ты не сказала мне? Я же даже предположить не мог, что ты – девственница. Ну прости меня, прости – в его голосе слышалось недоумение: эта красивая девушка не нужна была никому до сих пор, нонсенс.
– Я не успела – тихо проговорила она, вспоминая тёмный лес и “Не сейчас…” И Игоря, шептавшего горячие слова любви, обжигая её своим дыханием – Я не успела…
И именно здесь, в этой чужой комнате над ней сомкнулись кроны вековых сосен… Она окончательно поняла, что никогда не разлюбит своего спасателя…
А утром Ажу окружил её заботой и любовью, ловил каждое слово и движение, не давая ничего делать. Он опять отнёс её под душ, очень аккуратно осмотрел следы бурной ночи и лечил их, зализывая языком, как кот, совершенно не стесняясь ещё оставшихся следов крови. Потом одевал, даже причёску поправил сам, а процесс натягивания чулок доставил ему массу удовольствия. Он обцеловал все ножки своей жены, до самого мизинчика. И, смотря снизу вверх, пытался прочитать в её глазах, простила она его или нет. Вероничка наклонилась и поцеловала его прямо в губы нежно и трепетно. Простила.
Через неделю они уехали в горы. Там празднование продолжалось с большей силой, гуляли все. Вероничку одели в национальный костюм, ей пришлось выполнить обещанное, и она танцевала с Ажу, ловя на себе взгляды восхищённых горцев. А девушки, как всегда, плавились от созерцания её мужа. Там и произошло событие, так сказать, первая ласточка в цепи недопонимания, приведшее к краху их отношений. Её пытался затащить в постель старший брат Ажу, а он сам зажимал девушку их рода-племени, не скрываясь и не стесняясь. Этот же брат объяснил Веронике, что её мужу придётся брюхатить их девушек, такой генофонд на дороге не валяется. А ей надо уже сейчас с этим смириться. Если бы не отдалённость от цивилизации, она бы уже тогда сдёрнула в сторону своего дома. И опять Ажу извинялся, клялся в любви и верности и обвинял Веронику. Она, мол, не выполняет обязанности жены в постели уже больше недели, а ему это противопоказано. Вот тогда она и влепила ему по морде, чуть не получив в ответ. Спасибо сестре мужа, Софии, которая понимала и жалела её. Она проходила мимо и остановила своего брата, глаза которого уже наливались кровью. Она же объяснила Вероничке, что их женщинам даже в голову не пришло бы поднять руку на мужа. Но и они никогда, мужчины, даже пальцем не трогают своих женщин. Ей тогда показалось, что Ажу – исключение из правила.
Жизнь в доме родителей Ажу ничем не отличалась от устоев, процветающих в её родном доме. Здесь, в городе, всё встало на свои места. Все работали, мать Ажу была на хозяйстве. Она ничем не нагружала невестку, та сама училась у своей свекрови. У неё было, чему поучиться. Да и общий язык они нашли сразу, в плане ведения хозяйства. Даже мама Маша, приходящая проведать дочь, принимала участие в этих полезных уроках. Ну а когда стало ясно, что Вероника ждёт ребёнка, с неё стали сдувать пыль. Муж сразу потребовал бросить работу. Но она преподавала детям музыку, ничем тяжёлым её работа не отличалась. Зачем? Свекровь поддержала её. Она уважала эту девушку, во-первых, за то, что у Вероники её сын был первым. Это сейчас большая редкость. Во-вторых, за заботу и уход за мужем, не к чему придраться. И в-третьих, за весёлый и лёгкий нрав, покладистость и уважение к ним, к их устоям и традициям. Да и сам Ажу с появлением этой девочки стал как-то взрослее, ответственнее, у него появилась семья. Это очень радовало мать.
А Вероника расцветала, счастью не было конца. Она сразу побежала к врачу, выполняла все указания и назначения. Беременность протекала спокойно, но врач предупредил её об осторожном сексе, особенно на первоначальном этапе. Муж был поставлен в известность. Будущая мать хорошо усвоила первый урок жизни с мужчиной-горцем. Она старалась его слушаться, ну хотя бы делать вид, не провоцировать, не капризничать. Выучила его привычки, наклонности, научилась готовить любимые блюда. Только в постели у неё не получалось ничего. Ей приходилось играть, вернее, подыгрывать ему. После первой, такой совсем не романтичной ночи, натянулась пружина страха, боязнь повторения. “Спустившись с гор”, обиженный Ажу не стал спрашивать разрешения, а наказал свою, как он говорил, Вреднючку-Веронючку жёстким сексом. Все предыдущие бабы балдели от такого продолжительного и разнообразного акта любви. И если в повседневной жизни, он находил для неё ласковые и добрые слова, то на ложе любви довольствовался только указаниями, куда ножку, куда сиську, поворот… Видимо, считал, что он и так награда этим бабам, как мачо во плоти. Вероничка не стала молчать, попыталась объяснить, что надо как-то по-другому. Но получила такой отпор, такое наказание, что решила пока просто имитировать, надеясь, что её, женское, само проснётся же когда-нибудь. Первое время Ажу внял её просьбе немного поумерить пыл будущего отца. Ведь это не её прихоть, так надо для здоровья будущей матери. Но ненадолго. И когда скорая увозила Вероничку с сильным кровотечением, до него дошло, что виноват в этом он. Но признаваться нельзя. И на сетования своей матери о слабом здоровье невестки, он только поддакивал. Но Соня, проведавшая Веронику в больнице, выведала обманным путём истинное положение вещей. Она так потеряла своего первого ребёнка. Её терпение лопнуло. Всё-таки, европейское образование главного экономиста фирмы отца и второе замужество, доставшееся ей через такие тернии терний, сделали из неё бойца некавказского профиля. Её муж, хороший русский парень, её дети и она, носящие фамилию Ивановы, и то, что дочь давно покинула отчий дом, сделали из неё современную женщину. Приехав домой к своим родителям, она устроила своему гиперсексуальному брату такую взбучку, что даже мать с отцом не смогли вставить ни одного слова. Причём, Веронику не выдала, сказала, что сведения от врача. Слава богу, всё обошлось. Всю свою жизнь Вероника будет свято верить, что спасло её ребёнка тогда дикое желание стать матерью и молитва, в ту же ночь привезённая мамой Машей, молившейся вместе с ней. Трещина в отношениях будущих родителей увеличивалась. Если сначала Ажу балдел от груди своей жены, растущей на глазах, то потом обозначившийся живот стал ему мешать. Наверное. И он пошёл налево. Вероника сначала вздохнула с облегчением, думая, что муж её пожалел. Но какое-то нехорошее предчувствие закралось к ней в душу и не давало покоя. Да и свекровь с беспокойством посматривала на невестку, якобы беспокоясь за её здоровье. А на самом деле?
Гуляя по набережной с детьми старшей сестры и младшей сестрой Леночкой, Вероника, носившая дитя седьмой месяц, осторожно шла вдоль реки и смотрела на воду. Был апрель, чудная погода, дело шло к вечеру. Кристина должна была забрать их и отвести к маме. У Вероники был родительский день. Сегодня её мужу придётся спать одному. По идее он должен быть уже дома. В кафе над водой громко смеялись две симпатичные девушки, а третью целовал взасос мужчина в военной форме, очень похожий на… Это был он, её Ажу. Он целовал юную нимфетку так страстно, только что не залез ей в трусы. Она вилась вокруг него, тёрлась грудью. Он посадил её спиной к берегу и стал целовать шею, грудь. Да, грудь, белую, пышную, торчащую из-под его руки. Они ничего и никого не стеснялись. Да и на аллее не было никого, в этой части набережной безлюдно, сюда уже шли на выход. Видимо, Ажу что-то почувствовал, поднял глаза и с сиськой в зубах воззрился на жену. И смех, и грех… А ей и правда стало смешно, наверное, нервный шок. Она стала хохотать, как никогда в жизни. Подскочила Кристина, она всё поняла и стала уводить сестру и детей подальше от речного разврата. Уже в машине сестра напоила свою беременную сестричку водой, и та перестала смеяться. А только всхлипывала, как будто перед этим плакала. В этот вечер она всё рассказала маме. И об Игоре, о котором она немного знала, и о последних событиях в Красноярске, и о своей жизни с Ажу. Мама ругала её за скрытность, за излишнюю самостоятельность, за замужество. Ведь мама Маша сто раз спрашивала, любит ли она этого Ажу? Ну а когда Вероника призналась, что не любила и не любит, что она просто хотела быть хорошей женой и матерью, иметь свою семью, наконец, было решено не возвращать дочь мужу. Полюбить она его не сможет никогда, пусть себе гуляет, мачо-джигит. Сложнее всех пришлось папе Паше, он ездил в дом зятя и, зло глядя в глаза его родителям, оповестил их, что его дочь не вернётся назад. О причинах пусть дознаются у своего сына. Он не стал ничего брать из вещей Вероники, они на следующий день ездили в магазин и купили всё новое. На обратном пути средняя дочь удивила отца до глубины души. Она попросила завести её к матери Ажу, та должна была быть дома одна. Заплаканная женщина сначала обрадовалась, подумала, что невестка вернулась, а потом, выслушав её, не стала комментировать, просто обняла, перекрестила и отпустила… До самых родов мальчик-попрыгайчик Ажуйчик бегал за Вероникой, как хвост. Его сестра София тоже уговаривала простить его. Но когда Вероника задала простой вопрос:” Ты думаешь, он успокоится?”, опустила глаза и больше не настаивала. Но хорошие отношения эти две женщины сохранили, держали друг друга в поле зрения.
Сразу после родов их развели, Ажу женился на своей какой-то-юродной сестре, оставил её в горах, а сам шлялся направо-налево, наезжая делать детей. Это надо было сделать с самого начала. Не экспериментировать.
А у мамы Маши и папы Паши появилась ещё одна внучка. Хорошенькая, черноглазенькая, очень похожая на своего биологического отца. Ну что делать, гены. Этот отец особенно не интересовался дочерью, у него были более важные интересы, да и бог с ним. Дед справлялся на “ура". Гулял, кормил, купал маленькую Машеньку, давая большой Маше возможность закончить начатое – к новому году запускался новый цех по производству ширпотреба, так нужного тогда нашим людям. Веронику отпустили в свободное плавание, она организовывала праздники, музыкальные вечера, концерты. Особенно, детские. Но кормить своё чадо приезжала по расписанию, до обеда всегда была дома, а вечером – на передовой.
Аня позвонила и поздравила с рождением дочери. Откуда узнала? Передавала привет от Ивана Григорьевича, от воспитательниц и учителей. Она работала на том месте, которое предлагалось когда-то Веронике… Про Игоря ни слова. Но когда она лежала ещё в роддоме, ей передали огромный букет любимых ромашек и смешного дельфина, в зубах которого была табличка – “Счастья тебе". Дельфин, талисман их счастья с Игорем. Неужели от него?
Машеньке исполнился год, и бабушка забрала девочку под своё крыло. Наладив работу нового производства, можно было вздохнуть и отдаться общению с маленькой куклой, любимицей всего дома. У Вероники появилась возможность серьёзно заняться проектом организации музыкального образования для детей с самого маленького возраста. Она давно вынашивала эту идею, было много наработок, проектов, идей. А теперь появилось ещё и время, подаренное мамой. Нужно было немного поездить по стране, посетить несколько детских центров и филармоний. И один из них находился в Красноярске, никак нельзя было объехать этот город и перепоручить тоже. Аня очень помогла, и готова была помогать дальше. Но личное присутствие уже вопило. Был июль, макушка лета, откладывать дальше никак нельзя, к первому сентября сигнальная часть должна быть готова. И Вероника отправилась в поход. Она увидела его сразу. Игорь стоял в центре зала аэропорта. Стайка девушек окружала своего гуру… Как когда-то они, студентки-музыкалочки, там, в той жизни. Парни, сбившиеся в кучку, что-то громко обсуждали. “Будущие спасатели” – догадалась Вероничка. Она прошмыгнула в общем потоке, струсила, сбежала… Ну конечно, в этом большом городе совершенно невозможно не встретиться сразу, с порога. Упавшее сердце, затаившаяся душа, кровь в лицо… Не так представляла их встречу Вероника. Она всю дорогу работала над собой. Ведь всё уже предопределено. Ну, хватит! Её дома ждёт доченька, у него растёт сын. У каждого своя стезя. И вот… Пришёл, увидел, победил… Он победил, Игорь! Это не кончится никогда…
Её никто не встречал. Она специально не сообщила, хотела провести первый день одна. Погулять по городу, по магазинам, посидеть в кафе над рекой. Летом Красноярск совсем другой. Вероника с удивлением отметила, что полюбила этот город. И людей, с которыми её связала судьба, живущих здесь. Она бы с удовольствием перебралась сюда, в Сибири такой простор для её начинаний. Если бы… Воспоминание об этом” если бы” кольнуло. Большой, красивый, родной человек… Она опять дышит одним с ним воздухом. Уже вечером, нагулявшись, вернулась в гостиницу. Портье передал записку от Ани. Она приглашала её к себе. Вероника позвонила, извинилась, она очень устала, назначила встречу на завтра, уже в академии музыки и театра.
Они проработали неделю, очень плодотворно. И Аня предложила отдохнуть на Енисее, в одном очень симпатичном месте. А почему бы и нет? Всё это время Вероника чувствовала, что сестре Игоря нужно ей что-то доложить, личное. Они выехали рано утром, вернее вышли. Белый теплоходик неспешно увозил их в лоно природы. И какой природы?! Вероника не могла оторваться от этой красоты. Утро Грига… Музыка звучала в ушах, прохладный ветерок с реки, утреннее затуманенное солнце и простор. Как прекрасна жизнь!
Этой ночью Анна рассказала Веронике много интересного и не очень. Она призналась, что обиделась на подругу за такое непонятное бегство от её брата. Ну а уж, узнав о её свадьбе, вообще ничего не поняла. Игорь стойко перенёс известие об отъезде дорогой ему девушки. Жить с Людмилой не стал, развёлся, забирал мальчика во время своих коротких передыхов, набрал кучу всяческой работы, таким образом отвлекая себя от дурных мыслей. Так и жил. Аня бесилась, даже подсунула ему свою коллегу, вроде что-то у них стало срастаться. Ну не жить же человеку всю оставшуюся жизнь одному? О том, что Вероника стала свободной, она узнала накануне её приезда. Их общая знакомая, Алка, приезжала неделю назад, привозила молодых ребят на стажировку. И очень злорадствовала, что у Вероники ничего не сложилось с красавчиком-ловеласом. И что она, Алка, лучше мужиков в постели не встречала, ну просто гигант большого секса. А у самой даже провожатого не было, везде сама, одна. Да ну её. И начались у Ани бессонные ночи. Она извелась вся, ведь Ирочку Игорю подсунула именно она. У неё, у этой Ирочки, загорелись глазки, она стала просто летать над землёй, похорошела. Наверное, строила уже планы на будущее. Вот что теперь делать? Да ещё и на личном фронте у Ани произошли непонятки. Ну об этом потом.
– Да не надо ничего делать. Каждый человек имеет право на счастье. Если Игорю хорошо с ней, я буду только рада – успокаивала свою подружку Вероничка – У меня растёт доченька, мне есть, ради кого жить. Эта любовь, секс чёртов, высосали меня до капли. Я только немножко успокоилась, почувствовала себя мамой, ответственной за маленькую Машеньку. Как я соскучилась, прямо сил нет… И дело моей жизни, музыка, даёт мне такой заряд оптимизма, полную удовлетворённость и значимость. Нет, про удовлетворённость я загнула, ещё столько нужно сделать. Мы справимся, да, Ань? И будь, что будет.
База, куда они прибыли, деревянная, в старинном стиле, в сосновом бору, просто потрясла воображение Вероники. Всё истинно русское было очень близко её сердцу. Да ещё и в номерах лоскутные одеяла, кружевные прошвочки, самовары. Посуда под Гжель. Как здорово. Она лазила по территории, по домам и верандочкам, сходила на пирс, попробовала воду. А ничего, прохладная, но искупаться можно. Пока Аня улаживает формальности, она так и сделает. Правда, купальника нет. Но ничего, база пустая, народ в поле. И она бросилась в воду в одних трусиках. Плавала долго, балдела, отключившись от всех проблем. Просто почувствовала себя наедине с природой, водой, солнышком.
– Девушка! Это не вас ищет Аня Евдокимова, с ног сбилась? – На мостике стоял молодой парень в форме охранника. – Вы – Вероника?
– Да. А вы бы не могли отвернуться, мне надо выйти – и она легко залезла на доски и быстро напялила одежду. На мокрую кожу никак не хотели натягиваться джинсы, и улыбающийся мужчина предложил помощь. Кое-как справившись, Вероничка пошла за ним, разговорившись по дороге.
Он оказался директором этой базы, правда, временно. В настоящей жизни Виталий, так звали “охранника”, врач МЧС. И база тоже, МЧС. Они ждут приезд детей и студентов через пару дней, вот его и попросили связать приятное с полезным. От этого человека веяло надёжностью, основательностью, добротой. Он так улыбался… Тут же захотелось расплыться в улыбке самой. Следующие два дня он не отходил от них. Показал всё, что можно было увидеть, рассказал всё, что можно было услышать об этих местах, накормил всем, что можно было приготовить здесь.
Вероничке очень хотелось поспать на природе. Тишина, запах сосен, тепло. Комаров она не боялась, можно было намазаться антикремом. Кровать вытащили, поставили под маленькими ёлочками. Если к ним повернуться спиной, то открывался чудесный вид на реку. Даже ночью, луна, дорожка по воде, силуэты деревьев, как привидения… Вероничка потёрла рукой ветку ёлочки, вдохнула аромат хвои и засопела. Виталий, принёсший ей чайку, залюбовался девушкой, он таких не встречал. Своей искренностью, естественностью, женственностью она сразу покорила его сердце. Вероника не хотела казаться лучше, чем она есть. Никакого притворства, флирта, простые человеческие отношения. Девчонка с нашего двора. Он ещё немножко посидел, поправил одеяло, надеясь, что она проснётся. Ушёл. А то неудобно как-то: человек спит, а он…
Утром она проснулась от весёлого девичьего смеха. Потянулась с удовольствием, повернулась и … замерла: Игорь и какая-то девушка бесились на мостках, гоняясь друг за другом. И вместе, с налёта, полетели в воду. И опять смех, ныряния и брызги, переливающиеся всеми цветами радуги. Им было хорошо вместе, хоть картину пиши под названием: “Пробуждение счастья”! Ей надо как-то уйти, потихонечку. Она уже почти встала, когда поняла, что эти двое целуются. Девушка висела на Игоре, зацепившись ногами и руками, а он с явным удовольствием захватывал её губы, отпускал и опять… Она выгибалась, издавала ахающие звуки в промежутках между страстными лобзаниями. У Вероники закружилась голова, она физически ощутила всю вкусность этих поцелуев. А когда эта счастливица сняла верхнюю часть купальника и подставила свою голую грудь под горячие губы Игоря, Вероничка озверела. Ревность, злость, зависть и ещё чёрт знает что взорвалось в её мозгу, превратив в гадюку, королеву зла. Она встала, одетая в коротенькие трикотажные шортики и маечку на бретельках пронзительного оранжевого цвета (другого в магазине не было) и пошла прямо на пирс. Встала напротив парочки, воткнув руки в боки. Вид у неё был умопомрачительный: растрёпанные волосы, наполовину прикрытая грудь, соски вот-вот выпрыгнут, пол попы наружу и длинные стройные ножки, перекрещенные между собой.
– Доброе утро! Как водичка? Я вам не помешаю? – И со всего маху бросилась в воду прямо между ними, подняв фонтан брызг в сторону девушки, и поплыла, сильно махая руками.
У неё не было уже никаких сил смотреть на отвисшую челюсть Игоря и на его губы, покрасневшие от поцелуев. Она плыла и плыла, без разбора, как в море. Но Енисей – река судоходная, с ней так нельзя. Буквально через полминуты она ощутила на своём плече крепкую руку и увидела Игоря, выплывшего прямо перед ней. Он потащил её к берегу, сопротивляться было бесполезно, себе дороже. Ещё сломает что-нибудь.
–Ты обалдела? Как была сумасбродкой, так и осталась. У нас тут кораблики, иногда, плавают, – уже на мелководье начал возмущаться спасатель и резко повернул её, показывая проплывающий мимо катер. – Жить надоело?
–Да, надоело. Тебе-то что? Тебе больше нечем заняться? Ты так чудно развлекался, я даже позавидовала. Продолжайте, сэр. И оставь меня в покое. Отпусти уже. – Вероника грубо откинула держащие её руки.
К ней уже бежал Виталик.
– Могли бы и поблагодарить, человек вам жизнь спас, – визгливо возмутилась девушка Игоря. – Разве можно быть такой грубиянкой? Пойдём, Игорёша.
– Да, сначала спас, потом утопил, а теперь опять спас. Только, зачем? – Прошептала Вероничка, уверенная, что её никто не услышал.
Игорь прочитал по губам.
Виталий замотал её в полотенце, обнял и повёл в дом. Вероника переоделась, вышла к завтраку. За столом сидела только недавно так мило любезничающая парочка. Аньки не было. Боится расправы, предательница. Виталий подвинул стул, усадил, поставил перед ней большую кружку кофе с молоком. Он уже знал её вкусы.
– Познакомься. Вероника. Это Игорь Евдокимов, он у нас тут главный. Его спутница, Ирочка, невеста Игоря. Да? Или я что-то перепутал?
– Да, да, – заверила девушка и, прислонившись к Игорю, поцеловала в губы.
Он отшатнулся. А что так? Наверное, от неожиданности? И чевой-то, вдруг?
– Доброе утро! – На Ане не было лица. – Я так и не поняла, чего вы припёрлись? До заезда ещё минимум три дня. Мы только расслабились немного, спасибо Виталику.
– Я уговорила Игорёшу отдохнуть, пока дети не приехали Ему приходится так много работать, на свадьбу нужно много денег. Да, Игорёшик?
Вероничка встала, поблагодарила за компанию, спросила у Виталика, во сколько очередной поход по окрестностям. И ушла. Следом вошла Аня.
– Я, правда, не знала, что они собираются сюда пожаловать. Прости меня, Вероничка! Обычно, Игорь сам привозит своих студентов. Если ты хочешь уехать, это можно будет сделать завтра. Сюда приедут несколько детей для организации и уборки.
Вероника глупо улыбалась, явно, находясь далеко. Эти прикосновения в воде напомнили ей самые лучшие дни её жизни: море, загорелый Игорь и вселенская любовь, одна на двоих…
–Да, если возможно, мне лучше сдёрнуть. Надеюсь, они не уцепятся с нами сегодня.
Да,щас… Попёрлись с ними. Маршрут был довольно сложный, поднимались в гору, шли узенькой тропкой, даже болото небольшое пришлось преодолеть. Причём, Виталий всё время помогал Анне, а Игорь – своей кикиморе. Вероника справлялась сама. Она не смотрела в его сторону, не слушала, что он говорит, не выполняла его советы. И поэтому, когда они вышли на земляничную поляну, и Вероника зацепила целую пригоршню ягод, получила по рукам. Больно. И тут же влепила обидчику, попав Игорю по губам. Брызнула кровь, заорала Ирина.
– Ненормальная! Психическая какая-то. Откуда вы её взяли? Сказали же, ягоды здесь нельзя есть, в прошлом году люди отравились. Ты что, глухая? Или тупая? Дура! – И, повернувшись к своему жениху, стала слизывать кровь с его губы.
Он отстранил её.
Все онемели. Вероника сорвалась и помчалась в обратную сторону, Виталий за ней. Аня смотрела на своего брата ненавидящим взглядом, убила бы. А Игорь просто исчезал, испарялся, превращался в невесомость с того момента, как увидел её, свою девочку-припевочку… Он ещё был не в курсе изменившегося семейного положения боевички, которую сам же и научил давать отпор. Аня ему не сказала. Ещё. Сегодня скажет. И если он опять променяет её подругу на кого другого, она выбросит его из своей жизни. Пусть даже знакомством с Иркой он обязан ей, своей сестре. Она же не знала…
Вероника неслась, не разбирая дороги. Виталий догнал, обнял, прижал, стал объяснять, что Игорь хотел, как лучше, что на этом месте какая-то аномалия. И что, если бы они прошли чуть дальше, то попали бы на классную ягодную плантацию.
– А можно туда другой дорогой попасть, чтобы не пересекаться с этими…ну, влюблёнными? Мне бы хотелось. – Она смотрела на него, задрав голову, будучи всё ещё стиснута мужскими руками.
– Да, конечно. Только иди след в след. – Виталий с сожалением отпустил свою добычу.
А Вероничка вспомнила, где она это уже слышала, “след в след…”
Поделиться книгой: