Сердце Земли

Крога положили на гостиный диван. Кус, как и следовало ожидать, ни на шаг не отходил от тела и скалился при каждом приближении Шеймуса. Однако, эльфийский голос, звучавший в голове, вновь и вновь успокаивал зверя.

— Температура повышена, тяжёлое дыхание, пульс — замедленный, но стабильный. Раны серьёзные. Вижу, ты пыталась провести исцеление. Присутствует ожог, — Шеймус дотронулся до обугленных участков швов, успевших затянуться под действием ритуала. — Кислота. Кислотная основа. Что с ним случилось?

Физическое и психическое состояние девушки находилось на грани. Ей хотелось упасть и заплакать, закрыть руками глаза в надежде, что всё произошедшее — сон. Даже слова волшебника, лишь спустя время были приняты эльфийским разумом.

— Он сражался с эльфами… тёмными эльфами.

— Тёмные эльфы? — маг удивился, но не отвёл взгляда от тела орка.

— Они сожгли Лан-Лур. Я бежала… и если бы не Крог… — слёзы не дали Лиаре возможность закончить фразу.

Шеймус тяжело вздохнул. В его голове уже зрело множество предположений о событиях, в ходе которых «Талмон» и его хранитель оказались за пределами Лан-Лур. От нападения демонов, до катаклизма, вызванного энергией артефакта и даже собственных галлюцинаций. Как бы то ни было, худшее опасение подтвердилось — Лан-Лур пал. Слёзы девушки и горечь, застывшая в ней, давали магу пространство для предположений о судьбе «Иль-Вэн». Предположений, которые Шеймус всё ещё не решился озвучивать.

— Значит, Крог? Хм. Здоровяк. Даже по меркам орков. Через какое время наступил паралич? Сколько он без сознания? Первичные симптомы?

— Около четверти часа. Мы несли его с самого утра, а он так ни разу и не открыл глаз, — сквозь слёзы ответила Лиара. — Были судороги и тошнило. Ещё… он выпил какое-то снадобье.

— Плохо. Очень плохо, — Шеймус нахмурил брови, рассматривая незашитые участки ран. — У тёмных эльфов очень популярен «Яд душ» или «Чёрный шёлк», но эти яды являются разработкой алхимиков и не имеют столь длительного воздействия. Здесь, судя по всему, использовали животный яд. Но какой? Ох! Яд мантикоры имеет сильную кислотную основу и превратил бы его раны в огромные язвы. Отбрасываем. Кутан… отбрасываем. Дай подумать. Если взглянуть на этот шов… я видел нечто подобное, но очень давно. Очень похоже на яд пустынного василиска или другой ядовитой рептилии. Учитывая местную фауну, куда вероятнее saxa latere anguem.

— Древесная виверна?

— Она самая. Яд этих ящеров имеет сильную кислотную основу и вызывает паралич для ослабления жертвы. Чёрный рынок Листмура наверняка богат подобными товарами.

— Он будет жить?

— Сложно сказать. Всё зависит от объёма яда, попавшего в кровь. Обычно паралич не длится так долго. Либо наступает смерть, либо пострадавший приходит в себя. А здесь… очень странно. Его состояние в целом стабильно. Возможно, дело в снадобье. Есть одна мысль, но хорошо бы осмотреть ампулу.

Немного покопавшись в припасах, Лиара обнаружила деревянную ёмкость точь-в-точь схожую с той, что использовал орк. Шеймус принял сосуд из рук девушки и приоткрыл крышку. Едкий запах тут же коснулся обоняния волшебника. На его морщинистом лице появилась улыбка.

— Хитёр — усмехнулся Шеймус.

Лиара окинула мага вопросительным взглядом.

— Понюхай. Чувствуешь знакомый запах?

— Похоже на… ну конечно! Клаусетец!

«Klauseteic» более известный среди простого люда, как «Гнилоног» — является редким грибным растением, произрастающим исключительно в северо-восточных регионах материка Талан. Это маленький маслянистый гриб, тёмно-зелёного цвета с характерным едким запахом. Ядовит, вызывает слабость и приступы галлюцинаций в связи с чем, пригоден в пищу только животным. Однако, несмотря на ряд негативных свойств, клаусетец является популярным ингредиентом у алхимиков и лекарей со всего Асхана. При правильной обработке из гриба можно создать сильное обезболивающее снадобье, а даже маленькая доза грибного масла, разбавленного водой, способна ослабить воздействие ядов на кровь, параллельно с тем замедляя процесс жизнедеятельности. Именно эту настойку и принял Крог. Сочетание затормаживающего эффекта снадобья, полученных ран и парализующего яда, попросту отключило нервную систему орка.

— Он будет в порядке, — прикрыв ёмкость, улыбнулся маг. — Когда проснётся, мы наложим компресс и смажем раны. Но до того момента… предлагаю его связать, да покрепче. На случай, если впадёт в кровавую ярость.

— Не думаю, что нам позволят это сделать, — глядя на Куса, ответила Лиара. — Доверься мне, Хал-ан. Крог не причинит нам вреда.

— Не слишком ли рано, ты делаешь выводы о том, кого знаешь от силы тридцать часов? — маг протяжно выдохнул. — Ладно, вижу выбор у нас не богатый. Пусть отдыхает. Идём, я приготовлю чай.

* * *

Волшебник и друидесса уселись на маленькой кухне. Стол заполнили угощения — сладкие мучные лепёшки, терпкий чай и маленький бочонок меда. Сам Шеймус сел напротив девушки, забивая табак. Морщины старого мага оставались неподвижны. Шеймус не знал с чего начать. Лиара смотрела на все яства пустым, безразличным взглядом, согласившись лишь на глоток воды. Шеймус достал из шкафчика стеклянную ампулу с прозрачной слегка зеленоватой жидкостью и налил в стакан.

— Выпей.

Девушка сделала глоток, ощутив приятный травяной аромат и знакомый вкус успокаивающего снадобья, что изготавливали друиды. Спустя пару глотков стакан опустел.

— Скоро станет легче, — улыбнулся старик.

Лиара улыбнулась в ответ, но в этой улыбке не было радости. Она достала из кармана какую-то красную побрякушку и, натянув на руку в несколько слоёв, попыталась связать порванные ремешки, не произнося при этом ни единого слова.

Шеймус выпустил дымное колечко.

— Значит… тёмные эльфы? Что с остальными?

— Не знаю. Часть бежала в леса. Все, кто был со мной — погибли.

Спрашивать, кого именно постигла та печальная участь, волшебник не стал. Взгляд пустых синих глаз говорил куда больше слов.

— Есть мысли, ради чего они пришли?

— Не знаю. Думаю… это как-то связанно с «Талмоном». Мы отправились в храм, чтобы забрать артефакт, но попали в засаду. Отец, Рилан, мастер, Алай… все они отдали жизни, чтобы «Талмон» не попал в чужие руки.

Лиара замолчала. Эльфийские глаза наполнились слезами. Захныкала. Больше девушка не пыталась себя сдерживать. Все эмоции, все чувства, копившиеся в ней последние пару суток, вырвались наружу в одном неудержимом порыве. Всё что сумел Шеймус — придержать Лиару в объятьях и ощутить, как его собственные глаза наполняет влага.

— Шеймус, кто мог пролить столько крови?! Ради одного только камня?! Что это за проклятый камень?!

— Не знаю, дитя. Но обещаю, мы всё выясним, — маг прижался щекой к волосам Лиары. Костлявые руки ещё крепче сжали её трясущееся тело. — Всё-всё. Тише-тише. Я рядом. Старик тебя не оставит.

Лиара продолжала безудержно реветь, пока снадобье не возымело эффект. Девушка успокоилась. Она всё ещё жалась лицом к сырой от слёз мантии, потонув в потоке собственных более ненавязчивых мыслей. Шеймус отпустил собеседницу, посадил за стол и настоял, чтобы та приняла пищу. Учитывая то, что Лиаре пришлось перенести и почти сутки с последнего приёма пищи — девушке требовались силы. Пусть и нехотя, но Лиара согласилась.

До самой темноты, маг и эльфийка находились на кухне, ведя тихий разговор. Лиара перебирала деревянной ложкой бульон, Шеймус вновь и вновь забивал трубку, пока вдруг, из гостиной комнаты не послышался жуткий треск…

4

Крог осмотрелся по сторонам, пытаясь осознать окружение и отыскать свой меч. Перемотанное тело полнилось болью, беспощадно наказывая орка за каждую попытку движения. Голова всё ещё кружилась, а размытый взгляд пытался распознать детали окружающих образов.

Кус, до сего момента дремавший на ковре, проснулся и в порыве радости набросился на вожака. Как и следовало ожидать, Крог оказался не готов к подобной выходке. Раздался треск дерева. Красивый мягкий диван, обтянутый алой тканью, привезённый Шеймусом из Листмура, дал брешь под несколькими центнерами живого веса. Радостный волк придавил орка, а розовый язык, раз за разом касался его лица. Весьма забавная картина, от вида которой глаза Шеймуса округлились, а уста произнесли нечто беззвучное, но нарицательное.

После непродолжительной борьбы и соответствующей команды, Крог откинул зверя, сосредоточив внимание на Лиаре и хозяине башни. На буром лице проступила эмоция и была это отнюдь не радость.

— Даза, Кус! — оскалился орк. — Эльфийка! Где мы? Что это за место?

— Крог, всё в порядке. Мы в безопасности. Это дом Шеймуса, — Лиара указала на человека стоявшего рядом с ней. — Шеймус — друг. Он спас тебя от…

— Старик? Маг?! — не пытаясь скрыть презрения, рыкнул Крог. — Повезло!

Лиара ахнула перед лицом подобного невежества.

— Прошу простить, — нахмурился волшебник. — Но не будите ли вы, так любезны, мой друг, проявить хоть каплю учтивости?

— Человек всё ещё жив! Вот учтивость Крога! И Крог не твой друг!

— Спасибо хоть на этом, — пренебрежительно покачал головой маг. — Хотя, чего ещё ждать от орков.

Оскал на буром лице приобрёл ещё более грубые черты. Казалось, ещё мгновение и Шеймуса постигнет та же судьба, что и отряд ассасинов прошлой ночью. Каким бы могущественным магом не был старик, в нынешней ситуации у него не было и шанса произнести даже самое простое заклинание.

— Крог, прошу, — трясущимся голосом промолвила Лиара. — Шеймус. Lur ul rael. Здесь нет врагов.

— Друзей тоже, — пробурчал орк и отправился на поиски немногочисленных пожитков. — Идём, Кус.

Едва ли Лиара оказалась способна принять подобное поведение в отношении Шеймуса. Да, старик являлся магом и мало кто ожидал, что его нынешний гость склонится в элегантном поклоне, но подобная грубость попросту шокировала эльфийку. Казалось, орк, что уже дважды спас её жизнь, ныне наплевал на все разумные доводы и помощь, оказанную стариком. Крог сгорал от вспышки гнева, стремясь поскорее покинуть место, где ему предложили помощь и кров — неуважительное, неразумное поведение, совершенно чуждое пониманию эльфийки. В любой иной ситуации Лиара позволила бы гостю уйти, но не сейчас. Хромой израненный орк, что шатался по гостиной, едва переставлял ноги, а один его вид порождал в эльфийском сердце боль и чувство неоплаченного долга.

— Прости, Хал-ан, — глядя на Шеймуса, тихо промолвила Лиара. — Я всё понимаю и прошу прощения… но он пострадал из-за меня. Я не могу оставить всё так. Если пожелаешь, я займусь им снаружи и…

— Успокойся, дитя, — выдохнул старик и прихватил губами мундштук. — Делай то, что должна. Надеюсь, сама справишься?

Девушка кивнула, обняла старого друга в знак благодарности и безграничного уважения к его терпению, после чего проследовала за гостем башни, провожаемая взглядом серых глаз.

«Что ж, по крайне мере, девочка отвлечётся от горя, пока будет возиться с этим… Нужно приготовить еды, и подготовится на случай, если дикарь начнёт буянить».

Орк выхватил из окровавленных тряпок меч, с коим, судя по всему, расставался крайне редко. Однако на сей раз, оружие не спешило подчиняться владельцу, ибо как только бурая ладонь сжалась на рукояти, из орочей пасти послышался приглушённый рык, а на лице проступила гримаса боли.

— Крог… — Лиара мягко прикоснулась к предплечью орка, сосредоточив его внимание на себе. — Ты всё ещё не оправился.

— Не волнуйся, девочка. Крог сильный, — прозвучал угрюмый голос.

— Останься. Я помогу. Прошу тебя…

Великан промолчал и продолжил бороздить комнату взглядом. В то же самое время, к Лиаре подкрался Кус. В отличие от вожака, зверь сохранял спокойный настрой. Он помнил обещание эльфийки, помнил, как принял её за врага и едва не лишил жизни. Волк поджал уши, опустил нос и осторожно подтолкнул лбом Лиару.

— Всё в порядке, — тихо прошептала эльфийка, распознав мотивы зверя. Фиолетовая ладонь мягко сжала мохнатое ухо на массивной серой макушке. — Я не держу на тебя зла.

Кус прильнул к ней — на сей раз более настойчиво. Спустя пару минут молчания, орк всё же одарил собеседницу взглядом и тут же застыл, сосредоточившись на её руке. Красный яшмовый амулет, обмотанный вокруг эльфийского запястья — Лиара уже успела позабыть про безделушку, которую подобрала в лесу и починила сидя на кухне.

— Это твоё, — промолвила девушка, параллельно с тем развязывая узелок. — Ты потерял, а я…

Неожиданно, бурая ладонь накрыла руку эльфийки, не позволив ей снять браслет.

— Человек! — вдруг, спустя несколько задумчивых мгновений, воскликнул орк. — Где Крог и Ку’сиб могут спать?

— Так, вы… остаётесь? — на лице Лиары расцвела растерянная улыбка.

— До утра, — кивнул Крог. — Дальше посмотрим.

— У меня во дворе есть дивный сарай, — ухмыльнулся Шеймус. — Но если будешь вежлив, то прямо здесь — на диване, который вы соизволили сломать.

Крог фыркнул, злобно ухмыльнулся и шумно плюхнулся на надломленный диван. Послышался звонкий треск, ознаменовавший окончательное разрушение деревянного каркаса и очередную беззвучную фразу, произнесённую устами Шеймуса.

* * *

Огромный шрам на спине орка постепенно впитывал мазь наложенного компресса. Тонкий запах масел полыни и тысячелетника плавно наполнял помещение вместе с ароматом пищи, что тянулся с кухни и заставлял орочий желудок урчать. Крог лежал на животе, терпеливо ожидая окончания процедур. Ножницы ловко бороздили поверхность орочьей плоти, разрезая нити старых, более бесполезных швов. Казалось, великан совершенно не замечал тонких лезвий, систематически впивавшихся в толстую кожу, а его усталый взгляд выражал скорее скуку, нежели тяжесть прожитого дня.

— Значит, Кусиб? — решив немного отвлечь орка, промолвила девушка. — Это полное имя Куса?

— Не Кусиб, — буркнул Крог. — Ку’сиб.

— Ку’сиб. Есть ли у этого имени какое-то значение?

— Ку’си — злодей, вредина. Так орки называют непослушных детей.

Лиара взглянула на волка, чьи уши подёргивались каждый раз, когда звучало его имя. Он был огромен, но повадками едва ли отличался от крошки Майи, когда та жила под присмотром мастера Древена.

— Так, ты у нас, злодей? — улыбнулась Лиара. — Крог выбрал хорошее имя. Подходящее.

— Не Крог дал Кусу имя, — выдохнул орк.

Вскоре с кухни явился Шеймус. Кружки ароматного чая и кастрюля с похлёбкой — несмотря на неприязнь к нынешнему гостю, старый маг оставался добропорядочным хозяином. Старик знал о побочном эффекте ритуалов Лиары, понимал, какой голод мучает орка после эффекта «Gilmon» и целого дня бессознательных странствий. Хороший ужин ныне был куда более ценным лекарством, нежели любые целебные ритуалы.

К тому же, чем быстрее орк придёт в себя, тем скорее покинет башню.

— Как интересно, — пробубнил старик. Маг оставил пищу на столе, взял кружку чая и уселся в кресло. Взгляд серых глаз, сосредоточился на Кусе. — Это же не совсем волк, верно? Какая-то особая порода.

Крог вопросительно покосился на волшебника. Лиара навострила слух в ожидании умозаключений волшебника.

— Размер головы по отношению к размеру тела — больше чем у лесных волков и лютоволков, — продолжал монолог Шеймус. — Полагаю, не старше пяти лет. Отличное бинокулярное зрение. Дугообразный прикус и увеличенная нижняя челюсть. Явно выделяются жевательные и круговые мышцы. Стойка чуть более приземистая, толстые лапы. Крупные дельтовидные и трёхглавые мышцы плеча. А посмотрите на эту спину! Не удивительно, что ты смог тащить такую… такого здоровяка. Хм. Предполагаю, его предками были лютоволки или юго-восточные вороги?

— Ку’сиб — ак’рик, — неохотно пробурчал Крог. — Ак’рик — не псы. Но и не волки. Ак’рик живёт как орк, ак’рик умирает как орк.

Мохнатые уши в очередной раз дёрнулись в направлении Крога. Фиолетовые ладони коснулись бурой кожи, из эльфийских уст полилась ритуальная песнь. Тусклый зелёный свет озарил пространство.

— Gil’mon? — из уст орка, мелодичное слово из монлин звучало сродни боевому кличу.

— «Gilmon» — улыбнулась Лиара. — У Крога хорошая память.

По окончанию процедур, Крог принял из рук Лиары плошку картофельной похлёбки. Впервые за скоротечное время знакомства, орк всё же выразил благодарность Шеймусу, коротко склонив голову. На лице волшебника расцвела улыбка. Без капли укора — простая добрая улыбка. Конечно, старый маг не забыл и о втором госте башни, поставив кастрюлю на полу, близ волчьего носа. Кус, однако, даже не взглянул в сторону ароматной похлёбки.

— Строптивый зверь, — пожал плечами Шеймус, мысленно добавив: «Как и его хозяин».

— Можно, — буркнул Крог.

В то же мгновение оголодавший волк жадно набросился на еду, за секунды опустошив всё содержимое объемной кастрюли. Взгляд жёлтых глаз коснулся хозяина башни в некоем проявлении благодарности.