Помоги проекту - поделись книгой:
Ректор уже ждет у себя — средних лет человек с легкой примесью крови дагров — нелюдей с одноименной планеты Дагр, которых отличает покрывающая тело чешуя и способности переносить самые сильные перепады температур. Обычно их охотно берут в экспедиции, исследующие уголки далекого космоса.
— Райда Альде, — сухой кивок, — мне доложили, что вы желали меня видеть. В качестве исключения у вас есть пять минут, потом я буду занят.
Естественно, он меня знает. Он сам в свое время выделил талантливую студентку, сам выбивал для неё гранты. А теперь из-за игр семейства Таэру готов списать со счетов. У него большая слабость к взяткам — прижать ректора слишком легко.
— Рэ Нодоски, — подготовленные бумаги легко легли на стол, уже снабженные всеми необходимыми печатями и подписями, кроме последней, — мое заявление об уходе. Прошу подписать. Боюсь, я поторопилась с выбором специальности. Все это время приглядывалась к другим возможностям и сейчас нашла лучший вариант.
Рука ректора замерла, не коснувшись бумаг. Что ж, этого хода от меня действительно не ожидали.
— Прошу прощения, райда Иорин, вы хотите уйти? — Сколько искреннего возмущения!
Ещё несколько дней назад я бы ему поверила — но не теперь.
— Да, — сухо откликнулась, — думаю, мне откроются по новому профилю более интересные перспективы.
— Какие же, позвольте спросить? — Похоже, я ломала чьи-то планы, и ректор был в растерянности.
Я не применяла никаких особых усилий, не пользовалась даром прогнозиста, но картина вырисовывалась неутешительная. Кому-то очень нужно было задержать меня в университете под угрозой исключения. И это уже игры повыше рангом, чем амбиции и подлость младшего Таэру. Неужели родственников подключил? Слишком мало данных, время утекает!
— Я решила попробовать свои силы на военном поприще. Боюсь, гражданская специальность не даст мне ожидаемых перспектив, — отозвалась чопорно и бесстрастно, прикусывая губу.
Что я мелю? Если это раскроется…
— Вот как?
Артуро Нодоски выглядел искренне удивленным и озадаченным.
— Вы уже заключили контракт с военным ведомством? — Он посмотрел испытующе.
Сердце лихорадочно забилось, голова налилась тяжестью. Это же не просто ложь. Намеренная дезинформация должностного лица по серьезному вопросу. Какая там ответственность полагается? Уголовная или административная?
Глава 1.3.
— Мы в стадии подписания договора, обговариваем детали. Пока что я выбираю под присмотром куратора новое учебное заведение. Разумеется, военное. Прошу, подпишите бумаги скорее, господин ректор, мне сегодня ещё нужно в два места успеть, на такие встречи не опаздывают, сами понимаете!
— И кто же ваш куратор?
— Боюсь, это имя вам ничего не скажет, — нахмурилась, качая головой и обмирая от страха. Такого масштабного вранья ещё свет не видывал. Теперь бы успеть сбежать на другую планету! Или и вовсе — из Союза.
— И все же, — но мужчина уже потянулся к электронной печати, прикладывая её на первый лист. Неужели пронесло?
— Он из пси-отряда, — новая ложь легко сорвалась с губ. Да что ж я несу! Ещё не хватало сюда псиоников вмешивать — за это просто по стенке размажут!
Но дело оговорка решила — ректор резко поскучнел и быстро проставил свои подписи и печати, возвращая бумаги.
— Оформим задним числом, сами понимаете, Альде, раз так спешите. Можете идти. И…
Я уже подходила к двери, когда донеслось тихое:
— Вам очень повезло, Альде. Очень. Держитесь за этих своих покровителей из военных. Возможно, они смогут вас защитить.
Сердце екнуло.
— От кого? — Я резко обернулась, волосы снова налезли на глаза.
— Идите, Альде. Вы и так меня задержали! — резкий ответ.
Я пробормотала извинения и вылетела прочь, не обращая внимания на окрик секретаря. Заветная папка прижата к груди. Браслет-комм — отключить. Возможно, его и выкинуть придется. Хорошо, что вещи уже не дома, а в камере хранения — как чувствовала!
Вниз я ехала на другом лифте, слушая, как переругиваются ремонтники с Адором. К горлу подкатила тошнота.
Скорее. Скорее же!
Бежала я так, как будто за мной гнался специальный отряд.
Всю технику, которую можно было использовать как для связи, так и для слежки, пришлось выкинуть. В способностях семейства Таэру я нисколько не сомневалась — за это время улететь с планеты было нереально.
Но… пока они думают, что у меня есть покровители — будут осторожничать. Немного времени все ещё есть.
Что ж, именно эти расчеты и соображения и привели меня ближе к ночи в не самую благополучную часть города.
Небо хмурилось, накрапывал дождь, а я, одетая совершенно не по погоде, в легкий брючный костюм, уже по третьему кругу обходила все хостелы и прочие забегаловки, надеясь найти ту, где не требовалось бы предъявлять идентификатор личности.
Под туфлей хлюпнуло, заставив тихо ругнуться.
Я не позволяла себе задумываться о том, как здесь собирается жить. Физическая подготовка у меня была в рамках университетской программы на гражданке — то есть, средняя. Драка? Я предпочитала убегать. Несмотря на не самую легкую жизнь, мне до этого времени слишком везло. Только теперь это осознала. Голова кружилась — во рту с утра ни крошки, одежда вся промокла.
Пришлось зажмуриться, сосредотачиваясь на едва уловимом внутреннем ощущении. Сейчас, как никогда, мне нужна помощь дара. Без этого просто не выбраться. Нас почти не учили работать с внутренней энергией. Из непсиоников редко кто мог превысить слабенький порог в десятку. Но это не объясняло, откуда в самые сложные моменты моей жизни приходило
Но, что бы это ни было, сейчас это могло сыграть мне на руку.
Ну же. Капля дождя просочилась под капюшон, заставляя недовольно фыркнуть. Холодно. Пора бы приткнуться хоть куда-то.
Я прищурилась, сосредотачиваясь. Нет ничего вокруг. Ни дождя, ни ветра, настырно бьющего в лицо, ни далёкого уличного шума. Нет ярких неоновых огней рекламы и подмигивающих вывесок. Не доносится злая ругань и крики. Не оттягивает руки чемодан на колесиках.
Все хорошо. Все спокойно. И в этой непроглядной тьме взошедшей луной сияет мое озеро. В его глади отражаются любые тайны. Мои пальцы мнут реальность, как ткань, выстраивая нужный узор. Те совпадения, что должны вывести из тупика и помочь выжить.
Когда я пришла в себя — выжатая, как лимон, мокрая и тяжело дышащая, то почувствовала лишь ни с чем несравнимое счастье. Я знала, куда нужно пойти. Дар ещё не подводил ни разу.
Узкие обшарпанные улочки. Здесь даже электричество не везде есть, не говоря уж об освещении с помощью пси-энергии. Нужно идти, и идти быстро, не хватало ещё огрести проблем. Удобные берцы на высокой подошве месят грязь. Да уж, здесь лучше быть как можно более незаметной. Впереди, в сгустившейся темноте, что-то мелькает. Раздается глухой хлюпающий звук и вскрик, от которого мурашки бегут по коже.
Мне хочется броситься в противоположную сторону, но дар упорно влечет вперёд. Сумку-чемодан я уронила на повороте. Ноги подкашивались, а пальцы стискивали приобретенный давным-давно лёгкий гражданский шокер.
Я так привыкла верить в свои способности, что не усомнилась в верности решения ни на миг.
Выбросила руку вперёд, огромным усилием воли пуская светло-голубые искры по выставленному на манер бластера шокеру.
— Городская патрульная служба! Стоять на месте! — Голос простудно захрипел, что лишило его привычной звонкости.
Неподалеку раздался грохот и топот ног. Тускло вспыхнула, чихая искрами, ближайшая лампа в фонаре.
Я застыла, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Вокруг была разлита маслянистая, резко пахнущая жидкость. Такой гадостью уже давно никто не пользовался…
Прямо передо мной, в поблескивающей тускло луже лежало навзничь тело мужчины в разодранной темной форме. Мне не надо было подходить ближе, чтобы узнать офицерский китель и знаки различия. Замутило не от вида запекшейся на груди раны — прижгли электрошокером военного образца или ещё чем-нибудь… столь же разрушительным. Нет, мне стало плохо при виде тускло светящейся татуировки на шее. Мерцающий глаз в круге, прорезанный мечом. Даже полный идиот знает, кто носит такие знаки отличия.
А это значит — дар сплоховал. Все интриги семейки Таэру мелочи, по сравнению с тем, что мне теперь грозило обвинение если не в убийстве, то в причастности к нападению на псионика.
Ноги подкашивались от ужаса.
Бежать бесполезно — я не профессионал, никогда не сумею затереть следы. Любой псионик мгновенно выйдет на след, и тогда уже на побег посмотрят иначе.
Пальцы растерянно шарили в кармане, пока не нащупали допотопный визор. Этот номер я нигде не использовала, да и такие приборы с появлением браслетов связи — редкость.
Почти машинально я набрала три цифры. Подумала — и резко сбросила, выходя в сеть. Патрульные здесь не помогут. Только себе хуже сделает.
Сеть медленно загружалась, а нужный номер искался ещё дольше. Хорошо хоть контакты сохранила.
Пальцы зависли — и вдавили кнопку вызова.
На том конце не отвечали долго — так долго, что я уже прокляла глупую мысль воспользоваться случайным знакомством. Да, мне обещали помощь в случае чего, но люди много чего обещают.
— Я вас слушаю, — резкий глухой голос на том конце был мне знаком.
— Грэсс Атриан? Это Иорин Альде. Мне нужна ваша помощь. Вы говорили, что у вас есть контакты с псиониками… Есть ли среди них те, кто имеет отношение к судебным расследованиям в военной сфере? И, желательно, далеко не рядовые служащие?
Если мне не поможет он, проще уж самой бодро сложить лапки и лечь под двигатель взлетающего флайера… А пока ещё побарахтаемся!
Интерлюдия 1. О клятвах, верности и новой жизни.
За некоторое время до начала событий
Тихо и медленно, почти робко, в полной тишине лаборатории слышались удары чужого сердца. В синем свете ламп разогнувшаяся тень медленно потянулась.
Лучи искусственного освещения выхватили белую кожу, узкие запястья и невысокую фигуру — как у подростка. Но назвать это существо ребенком язык бы не повернулся. Не бывает у детей глаз-воронок. Глаз-провалов, в которых словно крутятся, мерцая, целые галактики.
На тонких губах змеилась неприятная усмешка. Мужчина стянул с рук хирургические сенсорные перчатки, опуская глаза на свое творение. Одно из лучших и самых совершенных, которые он когда-либо создавал.
На железном столе для опытов лежало, прикованное за руки и за ноги тело. В нем уже существовало подобие жизни, но не было души. Пока нет. Матово-серая кожа блестела в свете ламп. Рассыпались по столу длинные, сейчас тускло-медные волосы. Сильные пальцы, оканчивающиеся короткими хищными когтями, безвольно разогнуты.
Тонкое породистое лицо лишено всякого выражения — только выделяются резкие скулы. Но даже сейчас в этом теле чувствовалась скрытая мощь.
— Что ж, — создатель усмехнулся, откидывая косу назад, на спину, — пора вернуть тебе душу. Ведь я обещал, что ты не умрешь иначе, как от моей руки, мой маленький генерал.
Пламя энергии вспыхнуло внезапно и ярко — оно охватило его ладони и поднялось выше — почти до самого локтя. Синий огонь не обжигал — и на бледном лице — едва ли не детском — заплясала нехорошая злая улыбка. Укутанные пламенем ладони легли на грудь безучастного тела. Энергия вытекала, оставляя сосущее ощущение в солнечном сплетении и лёгкую слабость, но он не обращал на это внимания.
— Ну, давай же! Я знаю, ты хочешь жить. Я знаю тебя лучше, чем ты сам, упрямый мальчишка! Возвращайся! — Рявкнули яростно.
Он желал, чтобы тот, кто вручил жизнь в его руки, к нему вернулся. И вселенная не могла не откликнуться на этот зов. Для него не существовало преград, не было расстояния. Не было вообще ничего невозможного.
Свет вспыхнул — и опал огоньками, впитываясь в чужое тело.
Руки сводило от напряжения, даже во рту чувствовался привкус крови. Этот мальчишка тяжело ему дался. И дорого. Впрочем, он отплатит. За каждую потраченную на него секунду.
Тело содрогнулось. Раз. Другой. Третий. Хорошо все же, что он прикован. Так гораздо удобнее. Судороги выворачивали его эксперимент раз за разом, заставляя содрогаться всем телом, пока он не распахнул в муке глаза.
Пока ещё мутные, блекло-бледные, но уже наливающиеся янтарным светом.
Из груди вырвался крик — истошный, отчаянный, жуткий. Такой, что вечный в обличье подростка застыл, прикрывая глаза и сжимая губы, словно борясь с самим собой.
Тихо выдохнул — и сделал шаг, касаясь ладонями плеч мальчишки и придерживая его. Ещё поранится. Только поэтому. Вовсе не потому, что на миг сердце сжалось от полузабытого чувства. Не жалости, нет. Но… уж он-то знал, что в казематах Совета жизнь порой куда страшнее смерти.
— Очнись, Каэртан! — Отрывистый резкий приказ.
Тягучие, долгие и сумасшедшие секунды он вслушивался в биение чужого сердце. Смотрел, как медленно дрожат веки, не в силах снова приподняться. Но больше он не смог бы ничего сделать. Только ждать. Хотя ожидание он ненавидел почти больше всего на свете. Либо тело отторгнет душу — либо примет и они станут единым целым.
Пальцы сжали тускло-медную прядь волос.
На серой коже почти не видно слез. Дрожащее тело постепенно успокоилось — и мутно-янтарные глаза уставились в упор. Как удар под дых.
…Ещё мгновение назад он умирал, прикованный к лабораторному столу. Растерзанный, беззащитный. Мечтающий уйти в ничто — и забыться. Забыть о том, кем он был и как низко пал. Забыть о собственных хвастливых словах и о бессмысленных клятвах в том, что никто не сможет его сломить. Жизнь учит всех. И порой больно бьет, если посмеешь загордиться.
В голове были туман и боль, изливающаяся наружу криком. Он едва ли замечал в этот момент, что вокруг уже все иначе. Он не чувствовал своего тела — и только жажда жить и безумное желание мести ещё заставляли цепляться зубами за воздух.
Знакомая сила коснулась разума, успокаивая его. Чьи-то пальцы впервые за долгое время коснулись его без намерения причинить боль.
Наверное, он плакал. Так, как не плакал даже в детстве. Отчаянно, надрывно. Он не понимал, откуда берутся слезы, если там… там и тела-то уже толком не оставалось.
— Тише, тише, мой маленький генерал. Что за слезы? Ты никогда не жалел ни себя, ни других. Никого из тех, кто стоял на твоем пути. Так с чего ты взял, что они пощадят тебя? Ты сам увлекся и попал в ловушку. Но даже тогда вместо того, чтобы звать на помощь, ты решил потешить свою гордость.
Вопреки жестоким словам, чужие пальцы гладили по голове, как младенца. Чужие руки обнимали, почти убаюкивая.
Он знал этот голос, хотя никогда ещё не слышал его — таким. Почти ласковым. Как будто это отец, которого он не хотел бы знать никогда.
Нечто невесомое накрыло его, укутывая и заставляя вздрогнуть.
— Я не причиню тебе вреда, мальчик. Только не после того, как угробил половину собранных сил на твое новое тело, знаешь ли, — в чужой усмешке, лишенной эмоций, он все же уловил отблеск тепла.
Интерлюдия 1.1
Поделиться книгой: