Пари, миледи?

«Он не твой. И никогда твоим не был!»

Я сжала руки, запрещая себе думать о бывшем муже, и посмотрела по сторонам. Привычная картина буднего дня — спешащие по делам прохожие, кухарки, несущие с рынка корзины с продуктами, дети, играющие на мостовой. Взгляд зацепился за маленькую фигурку, и я невольно подалась вперед, всматриваясь в компанию уличных мальчишек. Лицо одного из них показалось мне неуловимо знакомым. Я обернулась, вглядываясь внимательнее, а через минуту крикнула извозчику, чтобы он остановился.

— Подождите меня здесь. Я быстро, — сунув полрена, попросила возницу и спрыгнула на мостовую.

— Эй, ты тут ветошью не прикидывайся, — услышала, подойдя к мальчишкам. — Где деньги, я тебя спрашиваю?

Худой длинный парень в замызганной кепке надвигался на съежившегося малыша в порванной бархатной курточке, и угрожающе щурился.

— Пакля, да что ты с ним нянчишься? Видишь, сачкует гаденыш, — вмешался второй, низкий и коренастый подросток, со сбитыми костяшками на грязных руках. — Где деньги, малек? — Напустился он на мальчика. — Лысый сказал, будешь отлынивать, он тебя дядюшке Руфусу продаст. А у того клиенты живо с любого барчука спесь собьют.

Он вскинулся, собираясь ударить малыша, тот сжался еще сильнее, глядя на своих обидчиков огромными карими глазами, а у меня внутри все перевернулось.

— Убери от него руки! — Крикнула коренастому и рванулась вперед. — Карл, что ты здесь делаешь? Где твоя мама? Где Эльза? — Схватив малыша за руку, потянула его к себе, но длинный оказался проворнее.

— Не так быстро, краля, — сплюнув мне под ноги, заявил он и ухватил Карла за шиворот. — Ты чего руки распускаешь? Что тебе нужно от моего брата?

— Он тебе не брат. Живо отпусти, иначе позову полицию, — негромко, но убедительно сказала парню и прижала Карла к себе. — Малыш, ты меня помнишь?

Карл кивнул.

— Идем со мной.

— Я не могу, — помотав головой, пробормотал малыш и поднял на меня чумазое лицо с отчетливыми дорожками слез. — Мне к Эльзе нужно.

— Где она? — Уже понимая, что с детьми случилось что-то ужасное, спросила у мальчика, но тот не ответил, только потупился.

— Так, ладно. А мама?

— Мама сейчас с папой, — тихо пробормотал Карл, и у меня внутри все похолодело.

Малыш шмыгнул носом и посмотрел на меня из-под отросшей челки.

— Так, понятно. Идем.

— Эй, куда? — Попробовал возмутиться длинный, но я только посмотрела на него и подхватила Карла на руки.

— Не связывайся, Пакля, — остановил рыпнувшегося вслед за нами длинного коренастый. — Пусть идут, не видишь, она из магов! С такими лучше не связываться.

Пакля что-то буркнул в ответ, но я уже не прислушивалась. Изо всех сил прижимала к себе Карла и торопилась к пролетке.

— Где Эльза, малыш? — Спросила мальчика, как только мы уселись на сиденье, и, когда тот тихо ответил, назвала извозчику адрес.

— Вы точно уверены, что вам туда нужно, леди? — Недоверчиво переспросил тот, но, получив утвердительный ответ, молча покачал головой и хлестнул крастов.

Ехали долго. Улицы сужались, дома становились ниже и грязнее, а когда пролетка остановилась напротив мрачного здания с выбитыми окнами, я почувствовала прошедший по спине холодок. Местечко выглядело уж очень неприветливо.

— Ты гляди, какую терочку к нам занесло! — Раздался откуда-то сбоку гнусавый голос, и из-за пролетки вынырнул уродливый лысый горбун.

Он уставился на меня холодными светлыми глазами и цокнул языком.

— И что же ты забыла в Кривом переулке? — Продолжая пристально рассматривать меня, протянул горбун, и тут заметил прижавшегося к моему боку Карла.

— О, Малек, и ты здесь? А вот это уже интересно. Деньги принес?

Горбун неприятно осклабился, обнажив отсутствие передних зубов, и ухватился за сиденье пролетки.

— У меня нет денег, — тихо сказал Карл и вцепился в мою юбку еще крепче.

— Нету, значит? А мы, значит, сестрицу твою задарма кормить должны? Нет, Малек, так не пойдет. Мы, конечно, добрые, но каждый, значит, должон отрабатывать свой хлеб, — издевательски произнес горбун и посмотрел на меня.

— Где девочка? — Спросила мужчину, твердо встретив его взгляд.

— А тебе зачем?

— Это мои дети, и я их забираю.

— Ха! Твои, значит? А чем докажешь?

— А я ничего доказывать не собираюсь. Если через пять минут Эльза не будет здесь, то вместо нее тут окажется магполиция во главе с лордом Каллеманом. Слышали про такого?

Я блефовала, но, судя по страху, мелькнувшему в глазах горбуна, Каллемана тут знали.

— Вам оно надо? — Надавила, торопясь закрепить успех.

— Угрожаешь?

Горбун зло прищурился и тихо свистнул.

Рядом с пролеткой, словно из-под земли, появились еще трое оборванцев.

— Пока только предупреждаю, — окружив себя и Карла защитным пологом силы, сказала главарю и спросила: — Сколько?

Лысый оценивающе прошелся по моему скромному костюму и нагло усмехнулся.

— Думаешь, у тебя хватит денег?

— Сколько? — Повторила короткую фразу, не отводя взгляда от холодных серых глаз и давая горбуну почувствовать легкое касание магии.

— Ну, как посмотреть, — оценив угрозу, задумчиво протянул мужчина. — Вот, ежели прикинуть, сколько я могу заработать на этих мальках, то выйдет немало.

— Даю пятьдесят ронов. И ни реном больше, — тут же упредила возможный торг, усилив магический разряд.

Оборванцы переглянулись. Их главарь почесал бровь обрубком мизинца и недовольно произнес:

— Ладно. Почему бы и не услужить такой милой леди?

Последние слова он произнес с едва заметной издевкой, но я предпочла ее не заметить.

— Упырь, приведи девчонку, — бросил горбун одному из своих, и тот исчез в дверях дома, чтобы через пару минут вывести из него худую, оборванную девочку.

В первый момент я ее даже не узнала, и только когда та подняла на меня глаза, почувствовала, как больно стало дышать.

— Так, Эльза, иди ко мне, — позвала я малышку, но та не сразу меня вспомнила и продолжала стоять, испуганно сжав ладошки под грудью.

— Деньги, леди, — протянув руку, потребовал горбун.

Я достала из сумки те пятьдесят ронов, что сняла сегодня в банке, и положила на сиденье, прикрыв их рукой.

— Эльза! — Позвала девочку.

— Эльза, иди к нам! — Выкрикнул Карл, и только тогда малышка очнулась и неуверенно подошла к пролетке.

— Бери свои деньги, — сжав худую ручку, сказала я горбуну, и пока тот сгребал с сиденья банкноты, подхватила Эльзу и усадила рядом с братом.

— Не бойся, — шепотом сказал он сестре. — Это та самая добрая леди, у которой в доме есть вкусные кексы.

Эльза недоверчиво вскинула взгляд, а потом качнулась ко мне и вцепилась обеими руками в подол моего платья.

Она не плакала, просто смотрела огромными голубыми глазами, и от этого взгляда у меня сжало горло, а в носу что-то защипало.

— Трогай! — Хрипло крикнула вознице.

Тот с силой хлестнул крастов, и эти неповоротливые животные довольно бодро сорвались с места. Похоже, им тоже не нравился Кривой переулок.

А когда мы с детьми приехали в дом, который я снимала на Краунинштрассе, то мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не выругаться вслух и не убить кого-нибудь. Потому что как только я попробовала стащить с Эльзы грязное изорванное платье, то увидела огромные синяки и ссадины, покрывающие ее худенькое тело.

— Они хотели, чтобы мы воровали, — тихо сказала Эльза, догадавшись, о чем я думаю.

Сейчас она совсем не походила на ту веселую и пухленькую девочку, какой я ее запомнила. Миловидное лицо осунулось и побледнело, в беззаботных прежде глазах застыло затравленное выражение, а губы поджимались в тонкую бескровную ниточку и казались почти невидимыми.

— А вы же не умрете? — Неожиданно спросила девочка, и в ее голосе впервые прозвучали отголоски эмоций. — Не улетите на небо?

— Мы все однажды умрем, — вздохнул Карл.

Он ссутулился и стал похож на маленького старичка, да и смотрел так же — уныло и безнадежно.

Мать-Заступница! Дети не должны так смотреть!

— Так, никто не умрет. В ближайшие двадцать лет точно, — бодро пообещала детям, стараясь отсечь эмоции и не думать сейчас о том, что довелось пережить малышам. — Давайте я вас искупаю, а потом мы, знаете, что сделаем? Пообедаем и будем пить чай с самыми вкусными бисквитами на свете.

Душу захлестывало жалостью, которую во что бы то ни стало нужно было скрыть. Потом. Все потом. Я узнаю, что произошло с терой Калль, разберусь, как дети оказались в Кривом переулке, и подумаю, что предпринять дальше, но прямо сейчас я собиралась сделать все, чтобы малыши поели и хоть немного пришли в себя.

— Чай? С бисквитами? — Недоверчиво переспросила Эльза, и в ее глазах мелькнуло что-то прежнее.

Правда, длилось это недолго. Уже спустя пару секунд вернулось затравленное выражение, и мне захотелось сделать хоть что-то, чтобы никогда его не видеть.

Я сняла кулон, сосредоточилась и коснулась силы, заставляя ее окутать малышей и подарить им спокойствие. А дальше было легче. После теплой ванны с мелиссой дети расслабились и, поев, задремали прямо за кухонным столом, так что мне пришлось поочередно относить их на руках в спальню.

А там, уложив малышей в свою кровать, я еще долго сидела и вплетала в поврежденное полотно их судеб новые нити, дающие возможность на лучшее будущее. А еще… Я пока не знала, что случилось с их матерью, но понимала, что никому не дам их в обиду.

***

Следующая неделя выдалась хлопотной. Пришлось побегать, чтобы собрать необходимые бумаги для получения лицензии, и сейчас, оставив детей на няню, я ехала в академию. Сдавать документы и оплачивать пошлину.

Мимо проплывали улицы столицы. Двухэтажные дома средней части города сменились высокими особняками богачей центральной, а я смотрела на окружающую красоту и думала о детях. Все-таки мне их сама судьба послала. Если бы не бесконечные заботы, связанные с малышами, я бы не смогла отделаться от мыслей о бывшем супруге. А теперь, кроме настырного цветочка и надоедливых снов, в которых мы снова были вместе с мужем, в Рендолле, я почти не думала о Рольфе. Тем более что он никак о себе не напоминал, и это лишний раз доказывало, что мой отъезд его не опечалил. Скорее даже, наоборот. Наверное, они с Амалией уже вовсю готовятся к свадьбе, и Стейн даже думать забыл о какой-то медсестре.

Мать-Заступница! Я ведь не должна думать о бывшем муже! Не должна. И не буду.

Я прикусила губу, запрещая себе вспоминать Стейна, и постаралась переключиться на детей.

За неполные шесть дней те успели немного освоиться и уже не вздрагивали от каждого шороха. Да и няню Бейтс воспринимали спокойно. И вообще, жизнь потихоньку налаживалась. Оставалось только получить лицензию и устроиться в больницу святой Элжбеты. Тем более что доктор Зейден обещал придержать для меня освободившееся недавно место. А вот про теру Калль узнать так ничего и не удалось. Эльза только и смогла сказать, что мама умерла, а вот как и отчего это произошло, девочка не знала. Да и в их прежнем доме, куда я пошла первым делом, теперь обитала другая семья, которая не слышала ни о тере Калль, ни о ее детях.

— Приехали, леди.

Пролетка остановилась перед зданием медицинской академии, и возница хмуро посмотрел на меня из-под кустистых бровей.

— Два рена, — буркнул он и отвел глаза, понимая, что назвал завышенную цену.

— Полтора, как и договаривались.

Я протянула деньги и спрыгнула с подножки.

— Так быстро же доехали. Я торопился, как мог, — попробовал добиться своего возница, но я не хотела переплачивать.

Уж что-что, а цену деньгам я знала очень хорошо. И раскидываться ими не собиралась. У меня дети. И лицензия. И аренда дома. И куча планов на будущее.

— Хорошего дня, — «не услышав» намека, пожелала извозчику, и тот, недовольно скривившись, дернул вожжи.

А я направилась к массивным дверям академии.

Внутри совсем ничего не изменилось. Высокий просторный холл, пахнущий краской и карболкой, широкая лестница, ведущая на второй этаж, выщербленные плиты пола. А еще — обшарпанные подоконники, на которых сидели уткнувшиеся в конспекты студенты, и тот знакомый и привычный гул голосов, от которого сильнее забилось сердце.

— К кому? — Остановил меня на проходной бдительный дежурный.

— Подать документы.

— Это вы про лицензию?

— Да.

— Второй этаж, двадцатый кабинет, от входа направо, — сообщил дежурный и тут же потерял ко мне интерес, уставившись на двух рассмеявшихся студентов. — Тишина, теры! — Грозно рявкнул он, а я, отметив, что в родной академии действительно ничего не изменилось, направилась к лестнице.

Дверь в кабинет секретаря открывала с осторожностью. Правда, та оказалась излишней. Теры Экваль, злющей старой девы, занимавшей этот кабинет все годы моей учебы, за столом не было, а вместо нее за ним сидела симпатичная молодая тера и с упоением читала журнал светской хроники.

— Вам чего? — Не отрываясь от магографии красивой пары, спросила она и мечтательно вздохнула.

Вздох относился явно не ко мне.