Аномалия

– Водка! Док, здесь водка! – он выхватил откуда-то из-под нижней полки бутылку водки, лихорадочно ее распечатал и давясь и обливаясь, влил в себя не меньше половины. Потом поскрежетал ножом и вскрыл банку кабачковой икры, сунул в нее грязную руку вместо ложки и жадно облизал пальцы. Закусив и пошатываясь от усталости, волнения и водки, достал откуда-то сигареты, закурил, уселся прямо на пол и задрал голову к друзьям:

– Док! Аномалия работает! Исполнитель желаний! – он бегло оглядел подвал. – Этот подвал… Очень большой! Док! Подвал просто бесконечный!

Он быстро встал, всмотрелся в видные только ему пространства, затем обернулся, и пристально и мрачно посмотрел на лица друзей, напряженно о чем-то размышляя.

– Док! А это мое? – спросил он у Доктора настолько серьезно, что даже морщины разгладились на его непривычно неоскаленном лице. – Это мой “заказ”? Мой подвал?

– Твой! – ответил Доктор. Он встал на колени и свесился над проемом люка, чтобы лучше рассмотреть лицо Пришлого, окутанное клубами сигаретного дыма. – Но подожди, Пришлый! Я помогу тебе, выслушай только!

Пришлый шустро взобрался по лестнице, схватился за внутреннюю ручку люка, чтобы закрыть ее. Но Доктор уперся в край дверцы своей рукой:

– Пришлый! Ты пойми! Ты утонешь в этих желаниях навсегда! – Доктор схватил Пришлого за плечо. – Если утонешь – наступит темнота, ты просто ослепнешь как труп!

Пришлый оскалился, схватил правой рукой Доктора за ворот:

– Док! Мне помощь не нужна! С каких это пор кому-то нужны… – он всмотрелся в лицо Доктора и вскрикнул: – Лишние рты!

С этими словами он оттолкнул Доктора и громко захлопнул за собой свой люк, подняв клубы пыли, неуловимо пахнущие кориандром и укропным семенем.

Димка помог Доктору подняться, и дернул ручку люка. Дверца поддалась и открылась: под нею лежал лишь оплывший снежный лед. Удивленный Димка посмотрел на Доктора.

– Это бесполезно, – ответил Доктор устало и уселся на снег. – Я хотел его предупредить… Одно дело – поверить и получить желаемое, тут аномалия поможет. А другое дело – не обожраться до смерти. С ума не сойти от ненасытности…

– И где он теперь? – перебил Димка торопливо. – Он умер?

– Я… не знаю, – ответил Доктор. – Но человеком ему не быть. В любом случае.

Димка еще раз открыл люк – только снег и лед.

– Забудь о нем. Дай ему уйти, куда он жаждет, – пояснил Доктор. Покряхтывая, он медленно поднялся, снял рукавицы, бросил их под ноги и растер изможденное осунувшееся лицо. – Эта штука имитирует реальность. Чтобы она сработала, надо отвернуться. Никаких чудес, все должно быть правдоподобно. Отвернемся, и люк исчезнет.

Обняв Димку за плечо и увлекая за собою, он отвернулся и вгляделся в блеск меди. Провод замысловато обвивал столб и его перекрестье и из-за красноватого медного свечения был похож на живую пульсирующую вену.

– Ну что ж, – сказал Доктор и взглянул на люк – люка больше не было – только уплотненный оттепелями снег на темном льду. – Пришлый ушел. Утонул в достижимых желаниях.

– Как его спасти? – растерянно спросил Димка.

– Спасти? – удивился Доктор. – А он хочет? Как думаешь? Нельзя спасти человека против его воли. Можно вытащить тонущее тело, но нельзя спасти душу. Только свою. Свободная воля…

Димка счистил ногой голубоватый снег с места, на котором только что лежала коробка с подвальным люком. Взглянул на светящийся переливами столб, похожий на зазывающую рекламу в ночном мегаполисе, и отвернулся к санкам, все еще возвышающемся волчьей крепостью на краю сумерек:

– Волки не вернутся? – спросил он, стараясь заинтересовать Михалыча..

– Не думаю, – ответил Михалыч, но тоже отвернулся к санкам, крутнувшись в полоборота. Неужели эта крошечная стена могла удержать их на кончике иглы, может быть, на острие толщиной в одну молекулу?

Тем временем Димка уже вернулся к столбу, шагнул в его странную лазурь и счистил снег со взявшегося ниоткуда фанерного ящики с трафарентной надписью «Фрукты ассорти».

– Дима! – тревожно выкрикнул Доктор. – Подожди!

Димка открыл ящик – груши, яблоки, орехи… Морозный воздух тут же нащипал из фруктов “съедобных” ароматов и щедро напитал ими окружающее пространство.

– Да я понял, Михалыч, – пошутил Димка и взял крупный мандарин. – В ящик не полезу.

Он уселся на край ящика, очистил мандарин, и безуспешно предложив Доктору, вгрызся в сочную мякоть.

– Вкуснотища! – промямлил он с шуточным стоном. – А ты почему ничего не “заказываешь”?

– Я не хочу ничего, – ответил Доктор. – Я научился контролировать свои желания. И научился не хотеть.

Димка, не переставая жевать, указал Доктору под ноги:

– Ну, хотя бы это возьми.

Доктор нагнулся и поднял тонкий квадратик – старая черно-белая фотография, поднес ее к глазам и наклонил к свету:

– Хм… – хрипнул он неожиданно дрогнувшим голосом. – Это жена моя. Верочка… Это еще-е… Давно…

– Теперь ты вспомнишь ее лицо, – улыбнулся Димка и достал из ящика гроздь мускатного винограда.

Доктор спрятал фотографию куда-то во внутренний карман и предупредил:

– Много не бери. Особенно для себя. – Он поднял брошенную под ноги мандариновую корку, с наслаждением внюхался и бережно положил обратно в ящик: – Он даст еще, когда будет нужно. Так ты останешься человеком и не выпустишь на волю свое внутреннее животное. Слепого хищника, как говорил Призрак.

Димка сунул в вещмешок несколько вкусняшек, туго завязал, набросил на плечи:

– Это для сестренки, для мелкой, – отчитался он. – А остальное исчезнет?

– Если твое сердце легко со всем этим распрощается, то исчезнет. – объяснил Доктор. – Но, если сердце тяжелое, то не исчезнет, и ты застрянешь на потребительстве. Начнешь охотиться за сокровищами и забуришься в свой погреб, как Пришлый.

– Странное место, – повел плечами Димка, опустил руку с апельсином в пустой карман и тут же вынул лимон, кисло скривился, “чирком” меж зубов сплюнул на снег и сунул руку обратно. Карман остался пустым.

– Да… Весь мир такой, – ответил Доктор. – Это, знаешь ли, мир исполняющихся желаний и опасений. Что победит, то и твое. Вот мы все так и живем… В мечтах и страхах.

Не сговариваясь, они вернулись к краю освещенной аномальным столбом “поляны”, к своей крепости из саней, разобрали ее и впряглись каждый в свою тягу. Полюбовавшись напоследок необычным источником света и желанных благ, они отправились в путь, в ту темень, которая простиралась за пределами этого огромного неонового пятна. Туда, где цели труднодоступны, а подвалы не буквальны и не очевидны – домой.

Санки Пришлого оставили вместо надгробия.

Через час они уже так далеко ушли от столба и его почти дневного света, что казалось, будто все недавние события канули в прошлое, но тихое стрекотание снегоходов, влившееся в звуки ночи и напоминающее трель стоматологической бор–машинки, вернуло их к неприятной реальности. Мародеры были где-то очень близко.

– Метров пятьсот! Ложись! – хриплым шепотом скомандовал Доктор, потушил фонарик и упал на лед, прячась за санями. – Ложись вдоль санок, может не увидят!

Рычание моторов, тревожное и настойчивое, усиливалось и разъединялось на несколько “голосов”: мародеры быстро приближались. Вот в потоке звуков послышались и человеческие голоса, выкрики, потом волчий вой и стрекотанье автоматной очереди. Один из снегоходов взвыл и заглох, послышался скулеж раненого волка, выстрелы дробовика. Похоже, мародеры наткнулись на ту самую стаю волков.

Через несколько минут все стихло, еще какое-то время устало бормотал только один из снегоходов, но вскоре вздрогнул, и, будто захлебнувшись, замолчал. Опять раздался волчий вой, и мир снова задремал, окутавшись ночной безветренной тишиной.

Доктор прислушался еще – никого. Только странное “шебуршенье” с Димкиной стороны, шорох, потом неприятный звук трескающихся человеческих костей и жадное чавканье.

– Димка! – Доктор с воплем вскочил на ноги, на ходу щелкнув фонариком и выставляя в Димкину сторону острие копья: волки уже разодрали бедного паренька в клочья, должно быть!

– Михалыч! – Димка удивленно уставился на Доктора. Он сидел на санках и грыз орехи, раздавливая их друг о друга. – Ты чего?

– Я думал… Ё-моё! – Доктор выронил копье, снова схватился за сердце, согнулся стариком и отчаянно хлопнул себя по коленке свободной рукой. – Ты сидел здесь? Ты не спрятался! Нам повезло, что тебя не заметили! А я думал, ты погиб! Слышу – кости трещат…

Он уселся на свои санки и едва слышно, но неудержимо расхохотался, раскачиваясь то вперед, то назад и похлопывая себя по коленям теперь уже обеими руками.

Заразительный его смех передался и Димке, и тот тоже рассмеялся и раскачался на своем “сиденье”.

– Ко… Ко..! Ко-сти! – заливался он, стараясь сдерживаться, отчего его смех звучал как хруст ледовой крошки под ботинками.

Когда они успокоились, к Доктору вернулась прежняя рассудительность:

– Я так устал. Не соображаю ничего, – он выключил фонарик и обернулся в темноту, туда, где совсем недавно волки сражались с людьми. – Волки совсем рядом.

– А чего нам бояться? – ответил Димка беззаботно, вынул из кармана спелую грушу и протянул Доктору. – Сергей Михалыч, здесь не надо бояться, раз тут такая аномалия. Мы же сейчас все можем! Например, натравить на мародеров волчью стаю.

Он подмигнул Доктору и снова негромко заскрипел вместо смеха.

– Ты что, натравил… стаю? – удивленный Доктор сдвинул шапку на затылок.

– Ну… Тут же желания исполняются, сам говорил. И вот, такое мое желание. И, да! Орехов еще погрызть, говорят, в них йоду много, вроде полезно.

– Ну ты… – Доктор откусил грушу и спелый сок брызнул на пальцы. Он удовлетворенно крякнул и с аппетитом, причмокивая и сопя, принялся поедать угощение.

– А интересно, – Димка покончил с орехами и заскучал. – Что это там за статуи? Похожи на людей.

Доктор поднялся, на всякий случай подхватил копье, и всмотрелся в темноту: черная линия горизонта вздрагивала на фоне фиолетового неба и выгибалась неправильными неровностями, если присмотреться, издали похожими на человекоподобные изваяния.

– Да это… – Доктор недоуменно сомкнул брови. – Не понимаю! Это лед торчит: вспучивался при усадке, вот у берега и выдавило так причудливо. Только до этого берега… километра четыре еще, не меньше. Как же мы здесь… оказались?

Димка равнодушно мотнул головой, быстро встал и взялся за лямку санок:

– Ну, раз уже берег, так пойдем, до дома, значит, недалеко, – он перекинул лямку через плечо и легко потащил свою долю электроактивных металлов домой.

Пораженный Доктор, медленно, будто парализованный своим напряженным размышлением, впрягся в тягло, замер, надавил натертыми до боли плечами на лямку и, подумав еще, натужно двинулся в темноту вслед за Димкой.

Вскоре они вплотную подошли к вздыбленной ледовой кромке, отделяющей озеро от обрывистого берега. Стекловидные осколки громоздились вдоль берега и напоминали обломки разрушенного города со сколовшимися стенами, проломленными крышами и одинокими уцелевшими многоэтажками, издали удивительно напоминающими человеческие фигуры.

– Все-таки эти льдины так похожи на людей, – сказал Димка, и добавил с улыбкой: – Аж жутковато как-то…

– Говорят, это призраки тех, кто не смог отсюда выбраться. Эдакие соляные столпы. Выдумки, конечно, но в этом месте всегда как-то не по себе, – ответил Доктор, с опаской озираясь и все еще крепко сжимая древко копья.

Они встали посреди этого “кладбища” и неторопливо огляделись.

– Смотри! – показал Димка. – Вон тот похож на Пришлого!

– Ага… Что-то есть! – вовлекся в игру Доктор. – А вон та фигурка… Видишь? Женская. Напоминает мою жену… Сразу приметил.

Он двинулся было в сторону “статуи”, чтобы получше ее разглядеть, но остановился: сложная извилистая тропа, по которой редкие добытчики–одиночки вроде Призрака пробирались к берегу сквозь куски льда пролегала не здесь. Здесь же напрямую, да еще и с санками, не пробиться.

Но Димка, проследив за его взглядом, без раздумий сунулся в сторону докторовой “жены”, и не особо лавируя между льдин, проложил новую тропу, почти идеально ровную, простую и проходящую аккурат мимо нужной “статуи”. Оказывается, здесь можно пройти, если быть внимательным. Или…

Доктор двинулся за ним и возле той, что была похожа на его жену, остановился, вынул фотографию и вставил в одну из глубоких трещин. Сквозь лед виднелось красивое женское лицо.

– Вера… – Пробормотал он и погладил варежкой кусок льда. – Как же давно я тебя потерял…

Выбравшись на скалистый берег, они остановились для отдыха в самой высокой его точке и уселись на санки. Огромное плоское озеро, как целый необъятный мир, простиралось перед ними, упираясь дальним берегом в недосягаемый черный горизонт.

– Ну вот… Слава Богу, – сказал Доктор. – Выбрались. Здесь аномалия уже не действует. На этом месте Призрак частенько делал передышку, от аномалии отдыхал. Отсюда ведь мало кто выбирается.

– А что он, кстати, – вспомнил Димка о легендарном Призраке. – Так и “утонул”?

– Я слышал, что некоторые ходят к нему за советом и помощью, – ответил Доктор. – Он прошел через очень тяжелые испытания, все истину искал. В конце концов пришел в мирное состояние, так сказать. Теперь умеет и без столба все это чудотворить, но не чудотворит – не нужно ему ничего. Так вот, он говорит, что в реальности есть только одна аномалия, и эта аномалия человек. Каждый из нас. Мы можем получить что-угодно. Но… Если считаем это правдой.

Димка похлопал рукавицами друг о друга чтобы согреть озябшие руки:

– Что значит “правдой”?

– Правда – это вера. Когда веришь железобетонно. И больше того: и совесть там, и справедливость, и ум, и вера. Одним словом – правда. Как будто внутри нас есть праведный человек, вот он и получает желаемое без всякого лукавства. Если мы его, конечно, не заглушим своей шкурностью.

Они замолчали и всмотрелись в даль, туда, где ледовое озеро соединялось с ледяным небом. Где-то далеко в этих невнятных синевато-серых просторах яркой звездой вспыхнула неоновая точка.

– Столб! – угадал Доктор. – Кто-то решил срезать путь, и пошел по озеру!

– Прибавка в семействе соляных столпов? – Пошутил Димка.

– Может быть, – ответил Доктор. Он стащил рюкзак, поставил его на снег между своих унт, оперся локтями о колени, свесив руки, и затих, устало и понуро уставившись под ноги. Наконец, снял рукавицы, развязал горловину вещмешка и тягостно вздохнул. – У меня тут еще луковица должна была остаться… Будешь? Не картошечка в мундирах, конечно… Но, тоже еда.

– Давай! – Димка тоже сбросил рукавицы, уселся поудобнее, развернувшись к Михалычу и достал из пустого кармана… большую “дымящуюся” картофелину в мундире. – Картошечки горяченькой с лучком! То, что надо!

Удивленный Доктор отшатнулся, ногой опрокинув свой рюкзак, и замер, уставившись на картошку:

– Ё1-мое! – он перевел взгляд на Димку, но тот только простодушно улыбнулся и принялся счищать тонкую кожицу.

– Но ведь… Аномалия… – от удивления Док не мог подобрать слов. – Здесь не ра-бо-та-ет!

– Да? – переспросил Димка с улыбкой и протянул Доктору очищенную картофелину. – Так ведь, человек – главная аномалия. Держи, а то горячая.

Доктор принял угощение, внимательно и изумленно оглядел со всех сторон, будто выискивая изъян, и откусил кусочек горячей крахмалистой картошки.

– Неужели… – пробормотал он сам себе, прожевав. – И вправду можно поверить, и получить?

Но Димка только улыбался набитым ртом и с аппетитом, который бывает только у молодых, взявшихся за тяжелую работу, пережевывал горячий ранний завтрак с запахом кориандра и укропных семян.

Начиналось раннее летнее утро и где-то в стратосфере тускло засияли облака пыльной взвеси, освещенные медно-рыжими лучами солнца. Скоро смягчится летний мороз, начнется день и люди проснутся в своих подземках. Целый мир людей, которые прошли войну и таятся в сырых щелях Ядерной зимы, потому что все они верили, что так и должно быть. И так было.