Помоги проекту - поделись книгой:
Пролог
Адмирал Ямамото — знаковое лицо в Японском флоте. Перефразируя Людовика 14, он и был самим флотом. Ну почти. Именно он с самого начала продвигал строительство авианосцев в качестве основной ударной сил флота в пику «линкорному лобби», видевшему, как и тридцать лет назад, не в количестве ударных самолетов а в толщине брони и калибре орудий победную мощь островной империи. Крайне популярный во флоте среди матросов и офицеров, Ямамото никогда не стеснялся говорить, то, что думал, отчего, конечно же, нравился разного рода вышестоящим начальникам гораздо меньше.
Не скрывал он и своего негативного отношения к подписанному в 1940 году Берлинскому пакту. Адмирал, как и многие другие моряки, видел основным вектором экспансии для Японии южный — юго-восточную Азию, в противовес армейским, которые ратовали за северный — Китай и СССР. Соответственно, направленный против Советского Союза альянс, с точки зрения Ямамото, был откровенно вреден, ничего не давая Японии, только раздражал русских, вместо того чтобы обеспечивать надежный тыл.
Вот почему поэтому адмирал был крайне удивлен, получив именное приглашение в немецкое посольство, на один из традиционных приемов, устраиваемых германским дипломатическим ведомством «для укрепления горизонтальных связей». Более того удивительным был звонок от его старшего товарища и непосредственного начальника военно-морского министра адмирала Есида. Тот и сам, будучи противником союза с Берлином и соответственно конфронтации с Москвой, настоятельно рекомендовал Ямамото принять приглашение.
— О чем-то немцы хотят с тобой поговорить в неофициальной обстановке, во всяком случае, мне об этом намекнули. Может быть что-то важное, поэтому держи ухо востро.
— Да, господин адмирал, обязательно посещу это без сомнения достойное мероприятие, — в голосе адмирала слышался неприкрытый сарказм.
Сам прием не отличался от десятков других, на которых Ямамото присутствовал по долгу службы. Нужно сказать, что, не будучи профессиональным дипломатом, адмиралу, тем не менее, довелось за годы службы подвизаться и на этом поприще. И далеко не всегда это был приятный опыт: именно ему пришлось извиняться перед американцами за инцидент с обстрелом канонерской лодки «Панэй».
— Добрый день, господин адмирал, — из раздумий Ямамото вырвал вкрадчивый голос, раздавшийся со спины, — вернее, вечер уже.
Адмирал обернулся. Перед ним стоял высокий брюнет, одетый в классическую тройку. Совершенно европейская внешность, тем более удивительно, что незнакомец говорил на чистейшем японском, будто бы прожил всю сознательную жизнь где-нибудь в Токио. Обычно европейцы не заморачивались изучением языка страны Восходящего солнца, если только это не прямо требовалось по службе. По службе язык обычно учили либо дипломаты, либо шпионы, либо торговцы. По дипломатической линии, на сколько знал Ямамото, никто из Берлина новый не прилетал, торгашам японский адмирал был мало интересен, оставались рыцари плаща и кинжала.
— Добрый вечер, мы знакомы?
— Зовите меня Мюллер. Пауль Мюллер.
— Говорят, что иметь в Германии фамилию «Мюллер», все равно что не иметь фамилии вовсе. Или может быть вы родственник? — Поддел адмирал незнакомца. Тот в ответ на шпильку только пожал плечами.
— Даже не дальний. Впрочем, моя фамилия не имеет никакого значения. У меня к вам, адмирал, приватный разговор. Очень важный.
— Я весь — внимание.
— Не здесь, здесь слишком много лишних ушей, — немец ловко подхватил бокал с шампанским с подноса, проходящего мимо официанта, — здесь есть пустая комната, предназначенная специально для таких разговоров, вы не будете против уединиться?
Настала очередь японца пожимать плечами — если бы он был против разговора, то не пришел бы вообще.
— Итак, о чем мы будем разговаривать? — Адмирал удобно расположился в кресле и устремил колючий взгляд на собеседника. Он даже не пытался скрыть, что немец ему не нравится.
— Я хотел поговорить о вашем плане войны с Соединенными Штатами. — С ходу попытался огорошить немец. Однако адмирал умел держать удар, и лишь только предательски дернувшееся веко, выдало всю глубину его удивления.
— Какой план войны?
— Тот который никуда не годится. Если, конечно, ваша цель — победа, а не массовое самоубийство. Откровенно говоря, и с куда более удачным планом, я в надвигающейся войне не поставил бы на вас, а с тем, что есть… Вы продержитесь ровно до того момента, когда до метрополии смогут дотянуться американские тяжелые бомбардировщики. После этого для Японии все быстро закончится. Американцы вбомбят вас в каменный век, даже не высаживаясь на центральные острова.
Ямамото молча смотрел на немца. В его голове лихорадочно роились мысли. Откуда утечка, зачем немцы раскрывают свою осведомленность, кто еще может знать о разрабатываемом плане нападения на Гавайские острова? А еще куча других вопросов.
— Хорошо. Для того, что обозначить свои сугубо благожелательные намерения, я предлагаю вам ознакомиться с вот этими документами, — немец потянул пряжку кожаного портфеля и достал не очень толстую папку.
— Что здесь?
— Здесь данные по Перл-Харбору. Расположение стоянок кораблей, аэродромов, береговых и зенитных установок, склады, топливохранилища, лоции бухты и подходов. Все что может быть вам полезным для внесения корректировок в план нападения.
— Нет никакого плана, — машинально ответил адмирал, неторопливо перелистывая документ.
— Без проблем, для внесения изменений в план которого нет, — немец усмехнулся и поднял руки в защитном жесте. — Я хочу, чтобы вы поняли, господин адмирал, я тут для того, чтобы вам помочь, а вот как вы этой помощью воспользуетесь, это уже будет зависеть только от вас.
— Хорошо, не буду спрашивать, откуда у вас эти данные, да еще и с авиаснимками, — Ямамото хлопнул по лежащим на столе листам открытой ладонью, — готов выслушать, то, что вы хотели мне рассказать. Я ведь правильно понял, эти документы — только вступление.
— Вы правильно поняли. Для начала ответьте мне на вопрос — чего вы хотите добиться ударом по Перл-Харбору?
— В каком смысле?
— Цель? Вывести из игры американский флот на полгода? Уничтожить полностью базу? Захватить? На сколько я знаю, идея заключается именно в первом. Более масштабных планов у вас нет?
— Нет, захват островов не планируется, — слово прозвучало.
— Прекрасно, — немец всплеснул руками, — и что вы, стесняюсь спросить, будете делать через полгода — год? Или вы на самом деле надеетесь нанести стоящим на мелководье линкорам такие повреждения, которые американцы не смогут исправить? Это, мягко говоря, самонадеянно.
— Мы обсуждали возможность расширения операции против базы на Гавайях, но пришли к выводу, что это приведет к неоправданно большим потерям, — адмирал успокоился и взял себя в руки.
— Боюсь, господин Ямамото, вы не понимаете всей конъектуры. Конечно, вы все же флотоводец, а не политик, вам простительно. Давайте, я попробую объяснить вам, как вся ситуация выглядит при взгляде немного сверху.
Японец кивнул, соглашаясь слушать.
— Итак есть Япония. Япония задыхается от нехватки ресурсов, которыми, по несчастливому стечению обстоятельств, острова оказались бедны. Япония вот уже много лет ведет войну в Китае, и конца этой войне не видно, при этом в топке сражений на континенте каждый день сгорают гигантское количество ресурсов. Часть из которых вы импортировали из США, пока те не обрубили вам этот канал, и теперь вы стоите перед выбором — либо ввязаться в большую войну против всех, либо задохнуться без сырья и сдаться. Я правильно излагаю.
— В целом все так и есть, — адмирал кивнул.
— Дальше. Есть США. Они претендуют если не на мировое господство, то на лидерство в азиатско-тихоокеанском регионе. Вмешиваются в китайские дела, посматривают на колонии европейцев в Азии, уже имеют плацдарм в виде Филиппин. И не против расшириться дальше. Вот только взять и объявить войну Японии, которая стоит между Штатами и их целью они не могут: политическая система не позволяет. Значит, что нужно сделать?
— Спровоцировать Японию напасть первой.
— Правильно! Вы убедитесь в правдивости моих слов, когда через месяц Япония получит от Соединенных Штатов ультиматум с требованием, по сути, капитулировать без войны. И, вообще, если вы, господин адмирал, задумаетесь, то увидите, что все действия наших демократических друзей последний год, были направлены именно на провоцирование Японии к более активным действиям. Более того, я вас уверяю, американцы знают про ваш план атаки на Перл-Харбр, и вот эти старые линкоры были заранее принесены в жертву.
— А вот в это я никогда не поверю, Вы перегибаете палку, — адмирал усмехнулся. — Не думаю, что американцы на такое способны.
— Отнюдь, косвенным подтверждением этой идеи может быть еще один факт. Эмм… Как бы вам объяснить? Вот какой тип боевых кораблей будет основным в предстоящей войне. По вашему мнению, конечно.
— Авианосцы, конечно, — мгновенно ответил японец.
— Вот! Забавный факт, но в декабре ни один американских авианосцев, приписанных к тихоокеанскому флоту, не будет находится в Перл-Харбор. «Саратога» — в Сан-Диего якобы на ремонте, хотя ремонт уже должен будет закончится. «Йорктаун» переводят в Атлантику, в Норфолк для получения новой артиллерии, он по плану долен вернуться уже в 1942 году. «Энтрепрайз» уходит на атолл Уэйк. Ну и «Лексингтона» в бухте тоже не будет. Куда его отправят еще точно не понятно, вряд ли далеко, но подставлять его под ваши, господин адмирал, самолеты, точно никто не планирует. Там в документах, кстати, — немец указал пальцем на листы на столе, — есть пара идей, где может находится «Лексингтон» в декабре. Но это лишь предположения, так что без гарантий.
— Вы можете прозревать в будущее? Слишком все это, — японец сделал неопределенный жест рукой, — притянуто за уши. Хотя, конечно, версия стройная, тут вам в фантазии не откажешь.
— Хорошо. А что если я вам скажу, — немец с сожалением покрутил пустой бокал из под шампанского в руках, поставил его на стол и продолжил, — что они сломали ваш военно-морской шифр и читают его как открытую книгу.
Это был удар ниже пояса.
— Не может быть, — Ямамото принялся лихорадочно прокручивать, какая информация могла попасть к гайдзинам, если немец говорил правду, выходило все очень паршиво.
— Однако, это так. При этом я бы не советовал в срочном порядке менять шифры. Такой канал дезинформации — грех не использовать.
— Это буду решать уже не я, как вы понимаете. Есть еще хорошие новости? Или на сегодня это все?
— Ну почему же, есть, конечно. Например, как вам такая новость — на Гавайях у американцев сосредоточен десятимесячный запас нефтепродуктов, который может стать вашим, в случае если вы все-таки решитесь не просто пострелять по американским кораблям, но взять этот орешек на копье.
— К сожалению, это тоже зависит далеко не только от меня.
— Хорошо, господин адмирал, не будем тянуть кота за яйца. Мы, — немец посмотрел вверх, как бы намекая на то, что решение принималось на самом высоком уровне, — набросали тут кое-какие предложения, по поводу предстоящей операции. Там и необходимый наряд сил, и возможные действия, и прикрытие всей операции, и кое-какие нестандартные ходы.
«Мюллер» достал из портфеля еще одну папку — близняшку предыдущей. Разве что вторая была куда более пухлой.
— На этом, пожалуй, можно закончить нашу встречу. Все что мы могли сделать для Японии, мы сделали. Остальное будет зависеть только от вас, господин адмирал. По правде говоря, даже если вам удастся исполнить все задумки, которые мы вам предложили, — немец кивком головы указал на папку в руках Ямамото, — все равно шансы Японии на успех — минимальны. Но ведь это вас не остановит. Как там написано в вашей книге: «из всех путей выбирай тот, который ведет к смерти». Так?
— Да, господин Мюллер. К сожалению, выбора нам не оставили. Вопрос «воевать или не воевать» уже не стоит.
— В таком случае, я бы хотел дать вам еще несколько советов, не связанных с началом войны напрямую, но с тем, что, возможно, поможет вам продержаться подольше.
— Вы неоптимистичны, — Ямамото грустно усмехнулся, — впрочем, я слушаю.
— Для начала — действия ваших подводных сил. Не верьте тому, о чем будут рапортовать ваши подводники. Согласно их данным, они уничтожат весть американский торговый флот несколько раз. На деле, их эффективность стоит делить на десять. Не буду давать советы по применению подводных сил — сами разберетесь, просто что бы для вас это не стало неприятной неожиданностью.
— А что-то хорошее у вас для меня есть?
— Да легко. Попробуйте наладить взаимоотношения с русскими. Япония уже вступила на этот путь полгода назад, но все же. Им будет максимально выгодна Япония, занятая в подальше от их границ, и вообще как можно дольше продолжающаяся война на Тихом океане. Поэтому красным будет выгодно поддерживать слабейших, а Япония, не в обиду будет сказано, в этом противостоянии выглядит слабее чем США.
— Что-то еще?
— Попробуйте перенести войну на территорию США. Десант на алеутские острова, захват побережья Аляски. Удар в северном направлении даст вам плацдарм и станет мощнейшей информационной победой. Впрочем, — немец пожал плечами, — это дело мягко говоря не близкое. Тут, я, пожалуй, откланяюсь.
Немец встал, отдернул полы фрака и, кивнув на прощание, двинулся к выходу. Перед дверью, уже взявшись за ручку он остановился и обернувшись процитировал: «Засада, если ее обнаружить и быстро окружить, нанесёт готовившим её такой же урон, какой они сами хотели нанести. Вегеций». После этого молча открыл дверь и вышел, оставив Ямамото наедине с документами и собственными мыслями.
Адмирал задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь, на документы, разбросанные по дорогому столу, на два пустых бокала из-под шампанского. Что это было? Хитрая провокация? Зачем? Опять же откуда такая информированность? О планах нападения на Гавайи знало не так много человек.
А самое противное заключалось в том, что адмирал был в целом согласен со всем тем, что ему говорил немец. Более того, он сам настаивал на расширении операции, на захвате островов, и простой налет виделся ему совершенно недостаточным. Вот только далеко не все в Японии решает адмирал Ямамото.
— Что ж, видимо, придется знатно поработать, — пробормотал японец, сгребая в стопку разбросанные по столу листы. Решение принято, осталось воплотить его в жизнь.
Выйдя из переговорной, адмирал внезапно понял, что немец не оставил ему никаких контактов, что выглядело максимально странно. В любом случае, такой полезный источник информации следовало сохранить, в независимости от дальнейших действий. Одно только сообщение о взломанном шифре, которое, в общем-то, было не так сложно проверить, стоило очень многого.
— Извините, не подскажите, где Пауль Мюллер? — Обратился адмирал к одному из служащих посольства.
— Простите, кто? — Переспросил немец, изображая искреннее недоумение.
— Пауль Мюллер, высокий такой брюнет, ээмм… — Ямамото, внезапно понял, что совершенно не запомнил лицо «Мюллера». Оно было настолько стандартным, что глазу, тем более азиатскому, не за что было зацепиться. — Мы с ним разговаривали сегодня пол вечера, но он мне контактов своих не оставил, а я не хотел бы потерять связь.
— Прошу прощения, но никаких Паулей Мюллеров у нас сегодня в посольстве не было. И высоких брюнетов, вроде бы, тоже. Впрочем, я могу уточнить, однако на сколько мне известно к вам в переговорную никто не входил.
Немец удалился, оставив адмирала в полнейшем недоумении. Он встряхнул головой и на всякий случай открыл папку, которую держал в руках. Нет, все документы были на месте, значит Пауль Мюллер ему не приснился. Странно. Или это такой способ обозначить, что дальнейших контактов не будет? Впрочем — какая разница? Что от этого меняется?
Адмирал кивнул собственным мыслям и решительно направился к выходу. Нужно было многое обдумать и еще больше сделать.
Глава 1
Балкер «Дананг» был достаточно крупным кораблем для своего класса. Судно грузоподъемностью почти семь тысяч тонн, хоть и ходило под флагом Третей Республики, в основном совершало каботажные рейсы вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки. Руда, уголь и иногда селитра — основные грузы для таких посудин в этих местах. На этот раз трюмы Дананга были заполнены фосфатными удобрениями, а пунктом назначения значилась Тампа — порт на южном побережье Соединенных Штатов.
«Дананг» бороздил просторы океанов уже не первый десяток лет. Многое повидал и пережил, что не могло не оставить на нем своих следов. Изношенные машины, которые и в годы ушедшей молодости давали не больше четырнадцати узлов, сейчас даже со всеми матами стармеха едва показывали десять, а многолетние наслоения краски плохо маскировали участки проржавевшего до состояния трухи металла. Откровенно говоря, «Дананг» был той еще калошей.
Под стать судну была и команда. Страшно даже представить, в каких джунглях французского Индокитая набрали этих матросов, но работу они свою знали отвратительно. Отдельных теплых слов тут заслуживал боцман, который позволил довести палубу и надстройки до такого состояния. Будьте уверены: в любом хоть сколько-нибудь приличном месте его вероятно уже вздернули бы на рее. И поделом.
На фоне остальной команды неожиданно выделялись «офицеры». Сам капитан, старпом, главный механик и карго-мастер. В их поведении совершенно отчетливо чувствовалась военная косточка. Именно благодаря их профессионализму судно все еще бороздило просторы мирового океана, а не лежало мертвым железом где-нибудь среди островов юго-восточной Азии.
Фосфатами «Дананг» загрузили в Лиме в начале января. Вернее, должны были загрузить в начале. На деле новогодняя суета определенно отрицательно сказалась на темпах работы перуанцев, которые, на самом деле, никогда трудолюбием не отличались. Все портовые работы затянулись на несколько лишних дней, позволив судну покинуть порт только одиннадцатого числа.
Полторы тысячи километров до панамского канала «Дананг» сделал за три дня. Чуть быстрее чем обычно, пытаясь нагнать, плывя вдоль побережья, потерянное в порту время.
В какой-то момент старые, изношенные машины не выдержали напряжения, и что-то внутри корабельного сердца навернулось, скорость упала до совсем неприличных четырёх узлов. Вместо экономии, пришлось потратить время на мелкий ремонт, который занял лишние сутки. Благо, как потом объяснил всем желающим стармех, ничего серьёзного не произошло, и получилось отделаться легким испугом.
К каналу вышли пятнадцатого января и встали в очередь. Не зря Панамский канал считается, одной из самых загруженных в плане грузопотока точек в мировом океане. Это важнейшая торговая и военная артерия, соединяющая два океана, через которую, словно игольное ушко ежегодно протискиваются тысячи судов в обоих направлениях.
В очереди «Дананг» отстоял два дня. Сроки доставки груза отчетливо трещали по швам, отчего нервничал капитан, а от него нервозность волнами расходилась по всему кораблю.
Семнадцатого января приняли на борт местного лоцмана. Понятное дело, что в таком месте никто не позволит двигаться судам бесконтрольно. Вечерело. Справа по борту на побережье горели огни Панама-сити, города с давней и очень увлекательной историей.
«Золотая чаша» — ни много ни мало, именно так называли этот богатейший на тихоокеанском побережье город испанцы. А потом пришел самый, наверное, знаменитый пират в истории — Генри Морган — и до основания разграбил Панаму, вывезя отсюда абсолютно баснословные богатства.
«Дананг» меж тем вошел в канал. По обеим берегам живописно зеленели джунгли, на которые, впрочем, мало кто обращал внимание. Это когда ты проводишь всю жизнь в городе протирая седалищем кресло в душном офисе, вид девственной природы приводит тебя в восторг. Когда же ты большую часть времени проводишь вкалывая под палящим солнцем, посреди этой самой девственной природы, она уже не воспринимается чем-то достойным внимания.
За час дошли до тихоокеанских шлюзов. Сначала балкер подняли в шлюзе «Мирафлорес», потом после пересечения одноименного озера — в шлюзе «Педро Мигель».
Еще два с половиной часа движения по самому Панамскому каналу и «Дананг» вошел в озеро Гатун — искусственный водоем, появившийся вследствие строительства этого грандиозного гидротехнического сооружения, и занимающий почти половину длины пути между двумя океанами.
К трехступенчатому шлюзу, носящему имя питающего его озера, подошли уже глубоко ночью. Впрочем, тут это никого не смущало. Суда двигались по каналу круглосуточно, о том, чтобы останавливать работу в темное время суток не могло быть и речи. Именно для того, чтобы не зависеть от естественного освещения и не полагаться на мастерство судоводителей, управляющих посудинами, идущими каналом, тут была предусмотрена рельсовая система проводки через шлюзы. То есть судно цепляли за специальные направляющие, имеющиеся по обоим сторонам, и принудительно заводили в шлюз, исключая разного рода ошибки и сводя к минимуму возможность каких-либо происшествий.
На мостике «Дананга» меж тем происходило странное. Капитан вместе со старшим помощником достали откуда-то бутылку, маленькие чашечки и разлив по ним что-то явно алкогольное, принялись неспешно, маленькими глотками, вкушать напиток. Особенно необычно это было в том ключе, что ранее капитана в алкоголизме на рабочем месте никто не замечал.
Судно полностью зашло в шлюз, створки закрылись и вместе с уходящей водой «Дананг» начал медленно опускаться вниз. Капитан и старпом переглянулись.
— Пора, — единственное, что произнес капитан.
Старпом кивнул и двумя шагами подошел к переговорной трубе: на ржавом корыте о нормальной внутрикорабельной связи никто и не слышал.
— Давай.
Где-то в глубине чрева балкера, ждущий команды главный механик повернул ручку электродетонатора и через мгновение все исчезло в ослепительной вспышке.
Шестого декабря 1917 года в порту канадского города Галифакс взорвался военный транспорт, перевозивший две с половиной тысячи тонны взрывчатки. Взрыв произвел колоссальные разрушения, частью разрушив город, частью приведя к обширным пожарам. Тогда погибло почти четыре тысячи человек, а сам взрыв считался самым мощным рукотворным взрывом в истории человечества.
Таким он считался до семнадцатого января 1942 года.
Поделиться книгой: