Воронов дар. Свет и тьма

Олег закачал головой:

— Не понимаю, ничего не понимаю. Кому это могло понадобиться? Зачем?! Зачем Каину Фонберг было убивать Игоря? Ты сказал, что они мертвы. Кто же в таком случае стёр твою память? Или тебя заставили мне позвонить и так сказать? Я ничего не понимаю.

Олег отрешённо уставился перед собой, скривился, словно от сильной боли, прикрыл глаза рукой.

— Это Вулпесы. Это они сделали, — тихо и отстранённо произнёс Олег. — Игорь был прав, это они! Они задумали нас всех истребить!

Видя, что у Олега начинается истерика, я резко оборвал:

— Прекрати! С чего ты взял, что это Вулпесы? Если бы это были они, убили бы и меня.

— Теперь ты их защищаешь? — нехорошо усмехнулся дядя.

— Нет, — отрезал я, — но мы не знаем точно, кто за этим стоит и какова причина. Я просто не хочу, чтобы ты наделал глупостей. Сейчас мы должны быть предельно осторожны.

— Я ничего не понимаю, — Олег снова уткнул лицо в ладони. — Как это вообще могло произойти с нами? За что?

— Я тоже не понимаю, — ответил я. — Но считаю, что с этим должно разбираться следствие. Они проведут расследование, и тогда всё встанет на свои места. А сейчас я не вижу смысла гадать. У нас хватает теперь проблем и без того. Мы должны проститься с отцом, а после принять дела. Нельзя без внимания оставлять дела княжества.

Олег, нахмурившись, в непонимании уставился на меня:

— Ты меня пугаешь, Яр. Говоришь о делах в такой момент? У тебя отец погиб!

Я бросил в его сторону холодный злой взгляд. Я прекрасно понимал, что имел сейчас в виду дядя. Я вёл себя слишком стойко для подростка, не впал в истерику или в ступор. Но мне нужно было что-то делать, нужно было загрузить себя работой, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего и не рухнуть в пучину отчаянья.

Кому-то необходимо оставаться в трезвом уме, кому-то придётся это сделать.

— Я князь, а ты теперь глава рода, Олег. Мы не можем себе позволить…

Я недоговорил, Олег вскочил и схватил меня за плечи.

— Это ведь не ты?! Ты ведь не мог его убить? Ты ведь не виноват в его смерти? — как сумасшедший Олег тряс меня за плечи.

Страшно представить, что происходило в голове у дяди в этот миг. Но я видел, что он на пределе.

— Перестань! Ты знаешь, что это не я! — пришлось прикрикнуть на него.

Олег, обессилив, отпустил меня и уткнул глаза в пол.

— Мы должны провести семейное собрание и решить, как быть дальше, — сказал я. — Но не сейчас, сначала простимся с отцом.

Олег безучастно закивал.

— Все вороны должны вернуться в гнездо, — твёрдо добавил я.

Дядя поднял на меня непонимающий взгляд.

— Все Гарваны должны вернуться в Вороново Гнездо. Порознь мы слабы. Род силен, только когда мы вместе.

— Ты серьёзно сейчас?

— Более чем. И ещё ты должен обеспечить нас хорошей охраной. Займись этим как можно скорее. Бабушка и Свят пусть займутся подготовкой к похоронам, сделайте всё, что нужно. Мать не беспокойте. Она сейчас не в том положении, чтобы брать это всё на себя. А я начну вникать в дела.

Олег какое-то время ошарашенно таращился на меня:

— Жить вместе? Всем под одной крышей?

— Мне тоже едва ли нравится такая перспектива. Но мы не знаем, чего ждать дальше. Поэтому необходимо это сделать. И я надеюсь, что как глава рода, ты меня поддержишь.

Олег какое-то время раздумывал, затем бездумно закивал, то ли соглашаясь, то ли эти кивки были и вовсе предназначены не мне, а после, не сказав ни слова, он покинул мою комнату.

* * *

Несколько дней были похожи на бесконечный повторяющийся кошмар. Два дня я провёл в темном беспросветном тумане. Происходящее казалось каким-то ненастоящим, даже нереальным. А пустота, с которой я очнулся в ромальской хижине, не покидала меня ни на миг. Я всё понимал, я отдавал отчет в своих действиях, иногда даже пытался рассуждать. Что там произошло? Кто стёр мою память? И почему я не спас отца? Но всё это приносило лишь мучения, всё это вызывало боль.

Казалось, я забыл, как жить. Словно бы кто другой выполнял механично все действия за меня: проснуться, умыться, сделать зарядку. Спуститься на завтрак и в скорбной молчаливой компании матери съесть то, что приготовила Анфиса.

Затем я поднимался в кабинет и погружался в бумаги, изучая всё, что попадалось под руку. Названивал в ведомства, дёргал советников, если мне было что-то неясно, требовал дополнительные документы. Советники все как один, предлагали мне помощь, предлагали приехать и ввести в курс дел. Но мне сейчас никого не хотелось видеть.

Так же, чтобы как-то отвлечься, я интересовался ходом расследования, и каждый вечер звонил ведущему следователю. И вот что мне удалось узнать: ни Каина Фонберга, ни его тело так и не нашли, хотя он пропал в то же время, что и отец. Зато нашли тетраход отца в Шаранске, и ещё выяснилось, что в ночь смерти отца мы с ним там сняли номер, представившись некими Забугорными. Сотрудница гостиницы рассказала, что мы вели себя странно. Просили снаряжение для ныряния и уехали ночью к пристани. Но тело отца было аж в Дубарецке.

Значит, мы доплыли туда на лодке. И ещё один факт, явно указывающий на то, что когда я звонил Олегу, говорил правду: тело отца было неподалёку от поместья, принадлежащего семье Фонберг. Но защитники вместе с водолазами обыскали все в окрестности: берег и морское дно, но поиски не принесли результатов. Для следствия Каин Фонберг на данный момент был единственным подозреваемым и так как тела не было, он оставался жив.

Изучал я и новости. Надеялся, что какая-нибудь из них даст зацепку, натолкнёт меня на догадку, что приведёт к пониманию происходящего. Странные вести приходили с севера, ходили слухи, что сразу в нескольких местах были замечены чудовища из запретного леса. Даже поговаривали, что в запретном лесу что-то произошло, некая вражеская диверсия. Якобы были убиты гвардейцы, охранявшие лес, и выпущены на волю все чудища. Правда это или нет, но официальных ответов на эти слухи никто пока не давал. Но почему-то эта новость меня тревожила. Хотя, следуя логике, вряд ли она могла иметь какое-то отношение к смерти отца.

Мы не разговаривали с мамой. Я знал, что ей так же плохо, как и мне, а может быть даже хуже. Но мы в своём горе оба замкнулись и предпочитали переживать все в одиночку. Мы могли обменяться за весь день только несколькими ничего не значащими фразами:

«Доброе утро». «Подай солонку». «Откуда-то веет сквозняком».

И никто не смел упоминать о том, что произошло. Даже домработники и пригнанные бабкой слуги, которые готовили дом к церемонии прощания, лишний раз не вспоминали, что отца больше нет.

За день до похорон к нам прибыл сотрудник тайной канцелярии в лице Фёдора Крапивина, он уже приезжал не впервой за эти три дня. Но на первом допросе он так ничего от меня не добился. Поэтому мы согласились на проверку тёмной ведьмы. Сегодня же к нам прибыла ещё и тёмная ведьма Зарина Дробус.

Приехали они осмотреть меня на предмет ментального вмешательства, дабы убедиться, что всё действительно так и я не лгу о своей потери памяти. Сам же я был согласен даже на допрос под зельем правды, я готов был на всё, чтобы понять кто и за что убил папу.

Для того, чтобы это выяснить, Зарине Дробус необходимо провести тёмный ритуал крови. А так этот ритуал едва ли можно назвать приятным, решено было провести его на заднем дворе за конюшней, подальше от взглядов горюющих родных и уже приехавших проститься с отцом гостей.

Олег заметно нервничал, хотя причин для этого не было. Фёдор Крапивин загадочно улыбался и то и дело бросал в мою сторону многозначительные взгляды. Не знаю, на что он надеялся, неужели и вправду полагал, что я с вурдами заодно и причастен к смерти отца?

Зарина Дробус была непривычно серьёзной и сосредоточенной. Даже её эксцентричный наряд: белое платье в красных, словно кровавых пятнах и белая шляпа с красной вуалью, не делали её похожей на сумасшедшую.

Савелий с помощником Зарины притащили за конюшни стреноженного брыкающегося козла и подвесили вверх ногам на ветке ближайшего дерева.

Зарина с педантичной тщательностью разложила предметы для ритуала: широкая чаша, кинжал, небольшой рогатый идол, отлитый из золота.

Покончив с приготовлениями, ведьма подняла на меня взгляд:

— Готов?

Я кивнул.

Зарина, резко взмахнув рукой, вонзила идола тёмного божества в землю вверх тормашки. Она что-то забормотала, упала на колени и принялась кланяться идолу с таким рвением, что поля её белой шляпы то и дело чиркали по грязной земле.

Ведьма словно нарочно выбрала светлый наряд — чтобы его испачкать.

Через миг Зарина вскочила с земли, вскинув руки к небу, что-то яростно закричала на языке древних. Она так сердито трясла кинжалом, словно бы угрожала им самому небу, сами светлым богам.

Затем Зарина заговорила тише, закрыв глаза. Начала ходить кругами вокруг меня и козла. Животина, ещё миг назад брыкавшаяся, вдруг смиренно притихла, будто бы знала о неизбежности своей кончины.

Одним движением Зарина вспорола козлу брюхо. Красная густая жижа полилась в чашу под ним, вывалилась внутренности.

Ведьма же, словно охваченная каким-то трансовым безумьем, принялась жутко распевать свои тёмные песни, покачиваться в такт и одновременно рисуя в воздухе руны.

Самое неприятное ожидало далее.

Вылившуюся из козла кровь ведьма принялась с жадностью пить. Она текла по её подбородку, стекала на шею и платье, которое и без того казалось запятнанным кровью. Осушив чашу наполовину, она протянула её мне и повелительно где-то даже сердито велела:

— Пей!

С секунду я мешкал, кровь даже на расстоянии неприятно пахла, но всё же я взял, и чтобы не растягивать это неприятное питьё, затаил дыхание и осушил чашу залпом.

Зарина торжествующе улыбнулась.

— Теперь мы связаны, — фраза предназначалась ни сколько мне, сколько Крапивину. Он, до это стоявший к нам полубоком и старательно избегавший следить за происходящим, с готовностью повернулся и установил шар памяти напротив нас.

Зарина взяла меня за руку и медленно отвела чуть поодаль, и вела так, непрерывно глядя мне в глаза и нежно улыбаясь, словно бы приглашала на танец.

— Расслабься, — попросила Зарина и резко ударила меня ладонью по лбу.

Всё вокруг закачалось и поплыло. Меня опрокинуло в черную бездну, словно бы вышибло дух из собственного тела.

Вмиг я стал безвольной марионеткой, не мог ни шелохнуться, ни даже глаза открыть. Хотя я прекрасно слышал и чувствовал, что происходит вокруг.

Савелий и помощник Зарины придерживали меня под руки, чтобы я не упал, а Зарина чем-то мокрым и липким рисовала на моём лбу, наверняка рисовала символы кровью.

— Да, без сомнения, ему стёрли память, — сказала ведьма. — Вижу вмешательство, причём сила вурда, который это сделал, был довольно высока. Память стирали мастерски и не всю, а избирательно. Что-то оставили, а что-то вымели подчистую.

— Можно узнать, кто именно стёр память Ярославу Игоревичу? — голос принадлежал Крапивину.

— Нет конечно. Такое нельзя увидеть.

— А можно восстановить эту память?

Ведьма насмешливо фыркнула:

— А вырастит ли у вас новый палец, если его отрубить?

— Нет, — сухо отчеканил Крапивин.

— Вот и с памятью так же.

— Что же тогда вы можете? — раздражённо спросил Крапивин, но не дождавшись ответа, велел: — Проверьте остальное. Вы можете увидеть его воспоминания?

— Я не кровососка, а ведьма, — довольно грубо отбрила его Зарина. — Мне недоступны ментальные чары крови, я могу только увидеть их присутствие и не более.

— Хорошо, — умерил пыл Крапивин, — видите ли ещё какое-то вмешательство? Возможно, призыв к повиновению.

— Зарина, — голос подал Олег, — можешь, пожалуйста, взглянуть, нет ли спящего приказа?

Опасения Олега были вполне обоснованы небеспочвенные. Если меня подвергли ментальной атаке, могли заложить и спящий приказ. Например, я мог проснуться среди ночи и вырезать всю свою семью, а наутро даже не вспомнить об этом.

— Нет, подобного нет, — ответила Зарина. — Никаких приказов, никакого гипноза. Но вижу кое-что ещё.

— И что же? — нетерпеливо спросил Крапивин.

— Ментальная мысленная связь. Кто-то телепатически общался с ним. Вижу узел привязки. Причём довольно мощный узел. Даже не знаю, кто способен на подобное.

— Поясните, Зарина Захаровна, — потребовал Крапивин.

Зарина мешкала.

— Я закончила, — резко ответила она и снова стукнула меня ладонью по лбу.

Я тут же очнулся, Савелий помог мне подняться. Озадаченное где-то даже обеспокоенное лицо Зарины было обращено ко мне.

— Что происходит? Ответьте на мой вопрос, — снова потребовал Крапивин.

— Не знаю, — качнула головой ведьма. — Впервые такое вижу. Этот узел до сих пор действует, но это невозможно. На телепатию способны только старые вурды, и они не могут делать это без позволения. К тому же подобные узлы держатся не больше суток, а после исчезают. А этот — такой явный и он действует до сих пор. А вся ментальная защита: и родовая, и ритуальная пробита с такой лёгкостью…

Зарина осеклась, обвела нас озадаченным взглядом.

— Я могу с уверенностью утверждать, — медленно произнесла она, — что мы имеем дело с очень сильным вурдом. Настолько сильным, что до сего времени в мире подобных не было.

Крапивин помрачнел и задумчиво уставился перед собой. Олег принялся нервно расстёгивать воротник, словно бы тот его душил. Мне и самому стало не по себе.

— Или… — Зарина нервно улыбнулась, словно пришедшая ей в голову догадка одновременно обрадовала и напугала её, — или уже был. Но только очень-очень давно.

— Как это понимать? — пытливо уставился на неё Крапивин.

— Не знаю, думайте, вы же расследуете это дело, — весело почти нараспев, сказала Зарина и зашагала прочь так стремительно, словно бы кто-то из присутствующих только что её оскорбил.

Глава 2

В день прощания я проснулся на рассвете. Услышал шум двигателя на улице. Я встал, выглянув в окно, хотя и так знал, что это привезли из нового города тело отца.

Прислуга уже тоже не спала, а подготавливала поместье к приезду гостей. Пусть они и старались не шуметь, чтобы не беспокоить нас, но всё равно то и дело позвякивала посуда, слышались торопливые шаги и перешёптывания внизу.

На улице у парадного входа Савелий и несколько рабочих почти закончили сооружать кродное ложе из сухих поленьев. Увидев, подъехавший медицинский вездеход, они бросились к выходу, забрали носилки, накрытые наглухо белой простыней. Затем они унесли тело отца в дом.