Помоги проекту - поделись книгой:
— Что?
— Сани, — Коста шмыгнул носом и кивнул вперед. — Можно попросить довезти, если они едут кружным, на легких можно проскочить через перешеек.
— Точно! — Наставник Хо щелкнул пальцами, и Коста взбодрился, мысленно перебирая, чем они могут пожертвовать. Тушница хоть и старая, но из серебра — с лихвой хватит на оплату дороги…
— Садись!
— Что?
— Садись, щенок! Быстро, если не хочешь остаться здесь!
В форте громыхнуло так, что Коста вжал голову в плечи.
— Быстрее, быстрее, быстрее, — шипел мастер. — Вывеску! Тубус! Второй!
Баулы на сани старик забросил сам, лошадь всхрапнула, Косту за широворот кинули на мерзлое сено.
— Хэй! Давай! Давай!
Свист хлыста, и из распахнутой двери постоялого двора во двор выкатился мужик с распахнутом стеганом халате.
— Стойте ворье!!! Что же делается! Воры! Стоять!!! Во-о-о-оры!!!
— Хэй, хэй, хэй!!!
Коста вцепился в борт саней, прикрывая голову руками, и беззвучно молился, как делал постоянно за эти зимы — «Великий, спаси и сохрани».
***
Сани они бросили у переправы, старику Хо удалось договориться с караванщиком — и он с сияющим видом заявил, что они не просто едут, а обеспечены работой на весь путь — несколько декад, и ещё смогут заработать.
Крытые обозные сани мерно бежали по снегу, Коста довольно сопел, подложив вывеску под голову. Укрытый сердобольной старушкой, сытый — ему сунули в руки черствую лепешку и миску горячего чая, благоухающего горным медом.
Басовитый хриплый голос Наставника Хо под боком успокаивал — тот переговаривался с теми, с кем придется делить весь путь. Мелкий торговец “специями, тканями и вообще всем-что-можно-продать” и его семья согласись взять их в свои сани, и делить палатку по пути за услуги художника.
— Везем морскую соль, немного сушеной рыбы, и пряные водоросли. Говорят по ту сторону Хребта этой зимой расписные ткани пользуются спросом, мы не смогли сторговать здесь — это остатки, слишком холодно, но если разрисовать…
— Чем хотите расписывать ткани? Птицы? Цветы? Аисты?
— Цветочные орнаменты, — деловито и уверенно отвечал торговец, делая перерыв, чтобы глотнуть. Даже сквозь сон Коста чувствовал запах самогона — бутылка ходила по кругу.
— Хо, хо, хо, — басовито соглашался повеселевший наставник. — работы на побережье мало, в самом пределе больше… вот обустроимся, откроем с учеником лавку… заказы… первый уже есть… клан Блау…
— … породнившиеся? — взвизгивает где-то рядом девчачий голос дочери торговца.
— Хо, хо, хо… — довольно хэкает захмелевший мастер Хо.
Сани тряслись, Коста спал, и сквозь сон видел золотые буквы, нарисованные на борту самого красивого корабля в Империи.
Косте снилась — «Мирия» и «неизвестные земли», юнцы в плащах с нашивками клана Хэсау, которые яростно теснили молодых Вонгов. Снилась новая тушница, почему-то непременно с цветочным орнаментом, початая бутыль масла для чистки кистей, и коренастая черная фигура в проеме на свету — выше и крепче мастера Хо.
Коста спал умиротворенный, зарывшись носом в пропахшую дымом скатерть, теперь уже совершенно точно уверенный, что там за хребтом всё будет хорошо.
Они постучат и им обязательно откроют.
Глава 2. Вэйлиент Блау
— Нет, Хо! — косматый бородач грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнули пиалы. Уже третий раз за пять мгновений. — Я не возьму тебя в отряд!
— Но…
— Нет, я сказал!
В таверне гостиного двора было шумно. Дым чадил низко от жаровен, пол, устланный свежей, с утра, соломой, стал грязным с серыми разводами. Входная дверь то и дело открывалась — наемники, маги, ремесленники — заходили, с облегчением стряхивая пушистый снег прямо на пол, топали сапогами и тут же заказывали горячительное.
Коста робел, и сидел в углу стола — поближе к жаркому пламени главного камина, потому что так сказал бородатый и громогласный мужчина, которого наставник Хо называл просто по имени — Вэйлиент, как будто входил в ближний круг.
Хотя…Коста покосился на сидящих за столом — слишком агрессивные для клановой охраны, и поближе подтянул к себе пиалу с горячим морсом — сразу было ясно, что птицы не одного полета. Сир Вэйлиент в богато отделанных, но практичных одеждах, хорошо выделанных сапогах, столстой витой цепью от печати, которая была заправлена за ворот стеганного ханьфу — Коста никак не мог рассмотреть герб как не вытягивал шею — и даже то, что платил за всех — а стол был весь уставлен едой — тоже сир Вэйлиент. Столько еды в одном месте Коста не видел с праздника зимы у Вонгов.
И наставник Хо — в сером стиранном и залатанном понизу, лично им, ханьфу, которое совсем поистрепалось за три декады пути через Хребет.
— Вэй!
Коста зажмурился, и прижался пониже к столу, желая провалится сквозь пол, как и каждый раз, когда Мастер позволял себе использовать домашнее имя для «ближнего круга» в отношении этого богато одетого господина.
— Не дерзи, Хо!
— Чего тебе стоит, Вэй, небольшая услуга… — расстилался Наставник, и Коста знал этот голос — сладкий, но твёрдый, журчащий, но стремительный, такой, чтобы уговорить самого крепкого заказчика. — Ну же, Вэй, просто испытай и узнаешь…
— Узнаю что? — бородач прищурился и грохнул ладонью о стол. — Что я оказывается нанял старину Хо, и проныра Хо теперь работает на меня? И откуда я узнаю, что ты вообще в городе? Из вестников Хэсау…
Наставник Хо развел руками.
— Это ведь вопрос одного мига, Вэй. Испытай, и все станет правдой.
— Что ты натворил, Хо? Что они ищут тебя и за хребтом? И Хэсау и Вонги?
Коста аккуратно подцепил тарелку с лепешками и подтащил по столу к себе — дальше можно было не слушать. Историю, которую наставник наплетет щедрому сиру он выучил наизусть — за три из четырех декад, пока караван преодолевал перевалы и ледяной хребет пиков Лирнейских. Точнее три декады и четыре дня — ровно столько занял путь от побережья до Керна — первого настоящего города с этой стороны гор, который увидел Коста.
…
…
— По рукам! Вот малец! — Завтра на рассвете в поместье.
Коста очнулся от увесистого хлопка по плечам, и заморгал — пока он жевал, из — за стола встали все сиры — включая тройку тех, кто считался охраной, но выглядели хуже последних головорезов форта.
И они окружили его кругом — зажав в углу — отступать некуда, за спиной стена, справа очаг, слева — стол и лавки.
Коста поперхнулся — последний кусок чужой лепешки встал поперек горла, недаром наставник всегда говорил, что он кончит плохо — слишком сильно отвлекается.
— Не пойдет, — возразил бородатый Вейлиент. — Испытаем сейчас!
— Великий с тобой, Вэл! Мы день как с каравана, не ел, не пил нормально, и кистей с собой нет, — возражал наставник Хо.
Коста крутил головой туда-сюда.
— А внизу он что, на столе из мореного дерева выводить будет? Беличьими кисточками? — рявкнул бородач и ударил кулаком столу. — Тащите мальца сюда.
Коста замер, дернувшись несколько раз — и перестал сопротивляться, когда его подняли за шиворот и просто перебросили через стол на другую сторону стола.
Под взглядом Наставника Хо, обещающим ему все кары разом он оробело встал перед громогласным господином.
— Чей будешь? — задал вопрос сир.
Коста открыл рот и закрыл. Как, чей? Свой.
— Мальчишка ещё и немой? — обернулся бородач к мастеру Хо.
— Нет, просто когда нервничает заикается…
— Так твой сын будет?
— Побойся Великого, Вэл, это мой лучший ученик!
..и единственный — за все десять зим, прикусил язык Коста.
— Лучший! Рука тверда, линии быстры, ум гибок, а память, — Наставник Хо прищелкнул языком, — лучше чем у меня в его зимы.
— И сколько мальчишке? — они обсуждали его так, как будто его здесь не было. — Десять?
— Двенадцать? — протянул Наставник Хо с сомнением. И Коста покраснел от возмущения.
Тринадцать, ему уже тринадцать зим! Неужели нельзя запомнить, но возражать не осмелился.
— Память лучше, чем у тебя? — с сомнением протянул сир Вэйлиент.
— Лучше, — голос наставника Хо звучал непривычно — таких интонаций в свою сторону Коста не припомнил. — Учил сам. Лично. Испытай его, Вэй, я слово даю, лучшего писаря-каллиграфа тебе и во всем Северном не найти.
— Ой ли, пройдоха…
— Вэл!
— А давай, — сир щелкнул пальцами, — если малец не справится — никакого долга жизни за мной, Хо, никаких заказов, и твоя задница навсегда исчезнет с моей земли… Завтра же! — бородач властно щелкнул пальцами, приказывая.
— А если справится? — Наставник упрямо наклонил вперед почти полностью седую голову. Поединок взглядов длился пару мгновений — глаз не отвел ни один.
— Справится… вышлю вестник Хэсау, что пройдоха Хо теперь работает на меня и под покровительством клана.
— Иди сюда, Коста, поближе. Делай всё, что прикажет высокий господин, — Наставник радостно хлопнул в ладоши.
Коста сделал осторожный шажок вперед.
Сир Вэйлиент изучал его, огладил пальцами бороду, а потом одним слитным движением руки просто смел всю снедь со стола на пол — глиняные кувшины покатились по полу, разлетелись в стороны пиалы и тарелки с едой, взвизгнули служанки, посыпалась посуда.
— Рисовать будешь прямо тут.
— Вэй…
— Заткнись, Хо.
— Рисовать будешь… вот этим… — он ткнул одному из охраны в сторону камина — пару остывших углей сюда!
— Побойся Великого, Вэл! ЭТО рисовать углем!
— Заткнись, Хо. Ты сказал испытай — я испытываю.
Коста оторопело смотрел на два длинных куска уголешки в своих ладонях. Плетения сверкнули серебряными искрами, рассекая мутный чад, повисший над столом.
— Вот карта, — сир перебросил свиток по столу в его сторону. — У тебя ровно одно мгновение, чтобы запомнить.
— Но… — Коста мешкал, и тут ему прилетел взгляд Наставника — острый, обещающий все кары земные и голод на декаду в чулане, если облажается.
— Время пошло, — плетения ярко вспыхнули в воздухе ещё раз.
Коса взмокшими дрожащими руками торопливо развернул свиток и начал изучать.
— Время вышло, свернуть свиток.
Бумага зашуршала медленно и неохотно. Сир Вэйлиент снова щелкнул пальцами — плетения времени снова зависли в воздухе.
— У тебя есть ровно три мгновения, чтобы нарисовать карту на этом столе, малец — сир убрал локти со столешницы. — Время пошло.
Коста подбросил уголек в ладони, и решительно закрыл глаза. Может он и не умел общаться с заказчиками — их всегда приводил Наставник Хо, как имеющий статус мастера, но момент, когда их судьба висела на тонком плетении научился чуять отчетливо.
Карта со всеми подробностями всплыла в голове, и он начал рисовать.
— Два мгновения…
Тишина оглушала, как будто поставили дорогой купол — Коста не слышал ничего вокруг, кроме шуршания угля по дереву — штрих, штрих, линия дороги, пунктирная, опорный пункт, каменоломня, пастбища, первая высота, вторая метка высоты…
— Два с половиной мгновения…
Когда вокруг стола собралась толпа Коста не заметил — только все быстрее и быстрее водил по дереву, пока второй уголек не сломался в пальцах, рассыпавшись крошевом.
Поделиться книгой: