Помоги проекту - поделись книгой:
По состоянию на декабрь 1927 г. в состав III отдела входили группа 1-го Армейского корпуса, Лемносская группа в Болгарии, Союз русских офицеров в Болгарии, Союз Георгиевских кавалеров, Общество офицеров Генерального штаба, Объединение офицеров армейской кавалерии, Объединение офицеров артиллерии, Союз русских инвалидов в Болгарии, Объединение офицеров технических войск[233].
В территориальном делении на районы произошли небольшие изменения: город Варна был выделен из 12-го района и стал независимой единицей. Начальником армейской группы в Варне назначен генерал-майор Курбатов.
В марте 1928 г. стали известны состав совета и правления Общества галлиполийцев. Пожизненным почетным председателем был объявлен генерал от инфантерии А. П. Кутепов. Членами генерал-лейтенант М. И. Репьев*, генерал-лейтенант Барбович, генерал-лейтенант Мартынов*, генерал-майор Фок, генерал-майор Пешня, генерал-майор Крейтер*, генерал-майор Буров, генерал-майор А. В. Туркул, генерал-майор Ползиков, генерал-майор Скоблин, генерал-майор Казьмин, генерал-майор Баумгартен*, генерал-майор Бредов, действительный статский советник Резниченко, статский советник Трейман, протоирей Миляновский, полковник Савченко*, полковник Лихачев*, подполковник Эрдели, капитан Рыбинский*, поручик Корольков, поручик Критский*, подпоручик В. Х. Даватц* (звездочкой отмечены члены правления)[234].
В конце 1927 г. генерал П. Н. Врангель после объезда частей РОВСа на Балканах обратил внимание на упаднические настроения в некоторых подразделениях. В приказе № 1883 от 9 декабря 1927 г. он отмечал: «Из бесед моих во время последнего объезда воинских групп в разных странах и из поступающих с мест сведений я вывожу заключение, что дух за последнее время несколько поколебался. Многолетняя беспросветная жизнь беженца, подчас непосильный труд, окружающая обстановка, распри и политические дрязги русских зарубежных кругов, наконец, отсутствие видимой действенной работы русского зарубежья, – все это вместе взятое смущает сердца досель крепких духом людей. Падает вера, теряется надежда…
Не обольщая призрачными надеждами, мы должны вселить уверенность, что все страдания наши не бесцельны, что сохраняя на чужбине родную армию, мы делаем большое национальное дело, что каждый офицер и солдат, выполняющий свой долг, вносит в общее дело посильную лепту.
Русское зарубежное воинство должно быть готово к тому, что ему еще придется достаточно долгое время нести свой крест…»[235] Вчитайтесь в эти строки, в них нет излишнего оптимизма и шапкозакидательства. Правдиво и честно говорил вождь со своими солдатами.
Перенесемся теперь в Чехословакию. В этой стране значительную роль в жизни галлиполийцев играло образование. В 1925–1926 учебном году из числа русских, поступивших в высшие учебные заведения, 80 % были чинами армии. Некоторые из них перешли границу Чехословакии нелегально из-за отсутствия виз. К примеру, Галлиполийское землячество в Праге за указанный год зарегистрировало прибытие 55 чинов армии, из них только 3 по визе![236] Из 55 человек 52 прибыли из Болгарии, 2 из Венгрии и 1 Франции. Сложности на месте заставили вернуться в Болгарию лишь одного приехавшего. Из числа приехавших 39 остались в Праге, а остальные уехали в Брно и Пшибрам. Студенты делились на иждевенцев и неиждевенцев.
Стоимость проезда, виз и прочие дорожные расходы почти полностью исчерпывали личные средства приезжающих, и они обращались за помощью в Галлиполийское землячество. Материальная помощь от землячества была двух видов: на обеспечение существования (квартира, питание и мелкие расходы) и на учебные нужды.
Получить квартиру без регистрации было невозможно, и потому всех прибывающих селили в студенческом общежитии «Свободарня». При этом в большинстве случаев новичкам приходилось спать у своих сослуживцев или однополчан на одной койке вдвоем или на столах, скамейках или даже на полу в коридорах.
Внутри Галлиполийского землячества был образован объединенный старостат, в который вошли делегаты от каждого союза. Объединенный старостат получал нерегулярную помощь от представителей Христианского союза молодых людей (ИМКА), Объединения русских эмигрантских студенческих организаций (ОРЭСО) и др. и систематическую помощь обедами от Земгора. Впрочем, галлиполийцам Земгор оказывал помощь крайне неохотно. До января 1926 г. талоны на обед выдавались максимум на ⅓, а большей частью на ¼[237]. При этом выдаваемые обеды состояли из супа и каши низкого качества.
На мелкие расходы сначала выдавались суммы по требованию, но с начала декабря 1925 г. было решено выдавать по 15 крон в неделю на человека, что было предельным минимумом, обеспечивающим только хлеб, сахар, мыло.
Суммы помощи на учебные нужды были значительными. Однако почти все русские студенты были освобождены от платы за обучение. Лишь поздно приехавшие или не имеющие подлинных документов были вынуждены платить за обучение. Плата за семестр составляла 300 крон, студенты могли получить скидку по усмотрению декана на ¼, ½ или ¾ суммы оплаты.
За 1925–1926 учебный год Галлиполийское землячество в Праге оказало помощь студентам-неиждевенцам в 17 979,40 кроны[238]. Для сбора этой суммы члены землячества внесли пожертвования, устроили вечер, обращались за пожертвованиями к русским организациям и частным лицам. Также в эту цифру вошла сумма в 3783 крон, отпущенная Главным командованием.
В феврале 1927 г. генерал Врангель провел кадровую перестановку среди начальников союзов в I отделе. Приказом № 3 от 8 февраля председателем Главного правления Союза участников 1-го Кубанского похода вместо генерал-майора Кириенко был назначен генерал-лейтенант Казанович, а приказом № 6 от 9 февраля вместо генерал-майора Н. В. Скоблина командиром Корниловского ударного полка был назначен полковник Гордиенко, вместо полковника Боголюбова командиром Алексеевского артиллерийского дивизиона – полковник Пестов[239].
16 февраля 1927 г. генерал Врангель согласовал переименование Сводно-донского казачьего полка в Венгрии в Сводно-донскую казачью сотню, назначив ее командиром есаула Зрянина[240].
Глава 4. Борьба за умы
1928–1936 гг.
В сентябре 1927 г. генерал Врангель перебрался из Королевства СХС в Брюссель. 18 марта 1928 г. генерал Врангель неожиданно и тяжело заболел воспалением легких и после мучительных страданий скончался 25 апреля 1928 г. в 9 утра. Предчувствуя кончину, 24 марта 1928 г. генерал высказал пожелание быть похороненным в церкви Святой Троицы в Белграде «под сенью знамен»[241].
Генерал фон Лампе тяжело переживал болезнь Врангеля. Лампе и его единомышленники нашли в Германии врача высокой квалификации и направили к заболевшему Врангелю, но врач не успел прибыть. Причина смерти барона не была точно установлена. По мнению близкого знакомого Врангеля профессора И. П. Алексинского, неизвестная инфекция вызвала скрытый туберкулез в левом легком. При вскрытии в теле генерала было найдено большое количество туберкулезных палочек, имевших внешнее происхождение и которые могли появиться при условии отравления пищи туберкулином[242].
28 апреля тело Главнокомандующего было захоронено во временном склепе на брюссельском кладбище Иксель. Спустя 4 месяца, 22 июля, прах П. Н. Врангеля был перенесен в постоянный склеп на кладбище Сен-Жилль в Брюсселе.
В Берлине генерал фон Лампе подготовил и провел панихиды по главнокомандующему, а 22 мая Врангеля поминала почти вся русская эмигрантская община, украинцев представлял секретарь гетмана П. П. Скоропадского С. Шемет[243].
Новым председателем РОВСа великий князь Николай Николаевич назначил генерала А. П. Кутепова. Стоит сказать, что это назначение изрядно взволновало генерала фон Лампе – между ним и Кутеповом уже давно существовало недопонимание. Более того, новое руководство РОВСа всерьез планировало заменить фон Лампе в должности начальника отдела. Оказавшись в непростой ситуации, фон Лампе не сложил рук и продолжал исполнять свои обязанности.
В своих письмах к Кутепову генерал фон Лампе пытался донести, что сложившееся положение в воинских союзах необходимо сохранить: «Существующий скелет воинских организаций, несомненно, приносит русскому офицерству огромную пользу, в мере возможной сплачивая его и не только оказывая ему посильную помощь материально и в столкновениях с местной властью, но и не давая ему разлагаться, к чему, как известно, общее настроение русского беженства имеет склонность»[244].
Период руководства Кутепова РОВСом имел ряд существенных особенностей, в том числе и во II отделе. В первую очередь в РОВСе была усилена антисоветская работа и сбор разведывательных сведений. Усилилось влияние первопоходников и галлиполийцев – ведь новый председатель союза был тесно связан с этими организациями. В связи с этим в Берлине было образовано представительство Союза первопоходников, которым руководил полковник В. К. Леонтович. Примерно в это же в Германии начал организовываться Союз Георгиевских кавалеров.
Смерть Врангеля повлекла за собой многочисленные преобразования в союзе. В своем приказе № 1 верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич 25 апреля 1928 г. отметил: «После беспримерной эвакуации Крыма, генерал барон Врангель на чужбине, при самых тяжелых условиях, сохранил кадры доблестных частей армии. Благодарное чувство к заслугам горячо любимого Главнокомандующего барона Врангеля будет вечно жить в сердцах его соратников и всех русских людей…»[245]
Своим следующим приказом № 2 от 26 апреля 1928 г. великий князь Николай Николаевич подчинил Русский Обще-Воинский Союз непосредственно себе: «Начальникам отделов Русского Обще-Воинского Союза предписываю сноситься со мной через начальника моей военной канцелярии генерал-лейтенанта Кондзеровского»[246].
2 мая 1928 г. новый председатель союза генерал А. П. Кутепов подписал приказ по РОВСу № 1: «Его Императорское Высочество Великий князь Николай Николаевич 29 апреля с. г. отдал по Русскому Обще-Воинскому Союзу следующий приказ: «Генерала от инфантерии Кутепова назначаю Председателем Русского Обще-Воинского Союза, объединяющего части Зарубежного Русского Воинства и все существующие воинские организации и союзы. По всем вопросам, касающимся Русского Обще-Воинского Союза, генерал от инфантерии Кутепов докладывает непосредственно мне». Объявляю о таковом приказе Верховного Главнокомандующего, уверен, что все чины Союза помогут мне в дальнейшем ведении нашего общего трудного дела…»[247]
Во французском Иностранном легионе существенно изменилось число русских легионеров. К 1929 г. не менее 120 русских легионеров погибло в боях с арабскими повстанцами в Африке, у значительного числа эмигрантов истек срок пятилетнего контракта, и продлевать его не было никакого желания. Даже в таком «русском» по своему составу полку, как 1-й Иностранный кавалерийский, русских осталось лишь 6 % от общего числа чинов[248].
Приказом великого князя № 4 от 8 мая 1928 г. начальник его личной военной канцелярии генерал-лейтенант Кондзеровский был подчинен новому председателю союза с переименованием в начальника военной канцелярии председателя РОВСа. Его помощником был утвержден Генерального штаба генерал-лейтенант Стогов[249]. Кутепов также провел ряд перемещений в руководстве воинских союзов. Так, в июле 1928 г. его приказом генерал-майор Н. В. Скоблин был вновь назначен командиром Корниловского ударного полка. При Кутепове в РОВС вошли бывшие военнослужащие флота и казачьих войск. Были образованы новые офицерские союзы, количество членов возросло до 50 000-60 000 человек[250].
В январе 1929 г. в Париже по инициативе В. В. Орехова стал выходить журнал «Часовой». На обложке первых номеров журнала гордо значилось: «Орган связи русского воинства за рубежом». Позже обстоятельства вынудили редакцию журнала перебраться в Брюссель, но сам журнал долгие годы оставался голосом российского военного зарубежья.
К началу 1930-х гг. II отделом РОВСа в Германии продолжал руководить генерал-майор А. А. фон Лампе. В этот период отдел имел следующую структуру:
• Союз взаимопомощи офицеров бывших Российских армии и флота в Германии – председатель Генерального штаба генерал-майор В. П. Бреслер;
• Общество офицеров Генерального штаба – председатель генерал-лейтенант А. И. Березовский;
• Центральный союз русских увечных воинов – председатель генерал-майор Н. И. Глобачев;
• Союз взаимопомощи служивших в Российском флоте – председатель капитан 1-го ранга П. А. Новопашенный;
• Отдел Общества взаимопомощи бывших кадет 1-го кадетского корпуса – председатель генерал-майор барон А. А. Врангель;
• «Петровская бригада» – берлинское объединение бывших офицеров лейб-гвардии Преображенского и Семеновского полков – председатель генерал от инфантерии фон Роде;
• Общество офицеров Конной гвардии – председатель полковник барон К. К. Багге аф Боо.
Несмотря на наметившийся рост числа членов объединения и увеличение нагрузки на председателя отдела, смета отдела продолжала урезаться и весной 1931 г. составляла уже только 82 марки (500 франков) в месяц.
27 июля 1928 г. приказом генерала Кутепова № 10 в IV отдел РОВСа был включен Союз офицеров – участников Великой войны в КСХС с председателем генералом от инфантерии Болотовым. Ранее этот союз отказывался от вхождения в РОВС из-за монархической ориентации.
5 июля 1929 г. король Югославии (так с 6 января 1929 г. называлось Королевство СХС. –
Проект устройства могилы-склепа и киота был подготовлен военным инженером генерал-майором В. Ф. Баумгартеном, сооружение склепа происходило под руководством В. В. Сташевского, киот был разработан архитектором И. А. Рыком, художник В. Я. Предаевич написал для киота 5 икон, а архитектор А. И. Папков – детали лампады.
15 сентября 1929 г. гроб с телом Главнокомандующего был вынесен из склепа и после панихиды отправлен на вокзал. Затем его погрузили в траурный вагон бельгийских железных дорого и в составе поезда отправили в Белград через Германию, Австрию, Венгрию. 3 октября 1929 г. поезд прибыл в первый югославский город – Субботицу, где вагон с гробом Главнокомандующего был отцеплен от будапештского поезда. После траурных мероприятий вагон продолжил движение по линии Нови Сад – Сремски Карловцы – Белград. В 20 часов 5 октября поезд прибыл в Белград.
Утром желающие могли отдать дань памяти Главнокомандующему на вокзале. В 13.30 на вокзале настоятель русской белградской церкви Петр Беловидов совершил литию, и в 14.00 траурная процессия тронулась к русской церкви. В 15.30 процессия добралась до места последнего пристанища Главнокомандующего Русской армии – церкви Святой Троицы. Здесь панихиду совершили лично сербский патриарх Димитрий и митрополит Антоний. После службы гроб был перенесен в правое (южное) крыло церкви и в 17.45 опущен в подготовленную могилу.
Много добрых слов было сказано русскими и сербами в честь П. Н. Врангеля, особенно трогательные слова нашел представитель югославской организации участников войны, получивших образование в России, доктор Вук С. Бошкович: «Спокойно спи в лоне сербского Белграда, в русском храме, возле сербской церкви Святого Марка, под изрешеченными бесчисленными знаменами славных русских армий»[252].
Положение с работой в Болгарии летом (июнь – июль) 1928 г. командованием Донского корпуса оценивалось как стабильное. «Все заняты работой. О безработных ни откуда донесений не поступило. Около половины казаков в Болгарии занято покосом трав. Нужно сказать, что этот источник заработка, продолжающийся около 2 месяцев, кормит казака целых ½ года. Одиночную работу в Болгарии в настоящее время можно найти где угодно. В последние месяцы поступило много предложений труда во Франции, но желающих ехать немного»[253].
К 1 августа 1928 г. в состав III отдела входили следующие союзы и организации: Союз русских офицеров – генерал-майор В. П. Никольский, 229 человек, правление в Софии, отделения в Сливене и Пловдиве; Союз Георгиевских кавалеров – генерал-лейтенант Ф. С. Рерберг, 97 человек, София; Общество офицеров Генерального штаба – генерал-лейтенант Ф. С. Рерберг, 42 человека, София; Союз офицеров технических войск – полковник Саблин, 23 человека, София; Союз офицеров артиллерии – генерал-майор В. В. Мирович, 27 человек, София; Варненское отделение Союза офицеров кавалерии бывшей Русской императорской армии – исполняющий должность начальника полковник Меликов, 22 человека, Варна; Варненский отдел Союза офицеров – участников Великой войны – исполняющий должность начальника полковник Меликов, 38 человек, Варна; местное отделение Галлиполийского общества – генерал-майор М. М. Зинкевич, 5000 человек, София; имелись отделения на Пернике, Русе, Варне, Тырново, Видине, Пловдиве[254].
Тяготы эмигрантской жизни ломали и сильных духом офицеров. Утром 19 сентября 1928 г. в городском парке Софии генерал-майор Дроздовского полка В. В. Манштейн 2-й застрелил свою жену, а затем застрелился сам. Погребение с отпеванием в Русской посольской церкви Софии состоялось 20 сентября на городском кладбище.
Руководство союза проводило очень осторожную церковную политику. После раскола в РПЦЗ командование попыталось удержать подчиненных от участия в этом противостоянии. Глава РОВСа генерал А. П. Кутепов в письме к генерал-лейтенанту Ф. Ф. Абрамову 12 августа 1928 г. указывал: «Исповедование той или другой религии предоставляется исключительно делу совести каждого отдельного воинского чина, прошу Вас оповестить всех подведомственных Вам чинов, что пропаганда, путем печати, распространением брошюр, выступлениями на публичных собраниях и т. п., того или другого течения, из возникших в Русской Православной Зарубежной церкви, со стороны чинов союза совершенно недопустимо. Также недопустимо и давление со стороны начальников и председателей на подведомственных им чинов, в смысле принятия ими того или другого течения»[255].
В октябре 1928 г. председатель союза прибыл в Брюссель и принял рапорты старших начальников. Кутепов также посетил могилу Врангеля, где была отслужена панихида.
Переезд в Бельгию рабочих партий с Балкан продолжался. 29 октября 1928 г. в Перон прибыла группа из 27 человек из Болгарии. Условия приезда в Бельгию были таковы. Работа представлялась на угольных шахтах под землей. Дорога в Бельгию оплачивалась нанимателем в качестве аванса. Контракт заключался на 6 месяцев, оплата труда составляла 31 франк в день. Длительность рабочего дня – 8 часов, включая время спуска и подъема в шахту. Первое время работник гасил аванс на дорогу в размере 30 франков в неделю. Пансион в русском общежитии обходился в 71 франк в неделю[256].
В Вассербиллиге (Люксембург) войсковой старшина Дьяков описывал быт эмигрантов. Была снята комната под собрание, выписана газета «Возрождение», ⅓ помещения была отведена под церковь. Предполагалось, что 2 раза в месяц будет приезжать священник из Вильца[257].
19 января 1929 г. в городе Перон (Бельгия) во время работ на шахте трагически погиб (задавлен сорвавшейся вагонеткой) капитан И. М. Лессвицкий, бывший во время Гражданской войны адъютантом Марковского пехотного полка[258].
31 марта 1929 г. приказом генерала Кутепова № 8 вследствие поступившего ходатайства в состав V отдела РОВС был зачислен Союз русских участников Великой войны в округе Шарлеруа, председателем союза был утвержден ротмистр Заремба[259].
В конце 1928 г. в документах РОВС появилось упоминание числа русских эмигрантов в целом и по разным странам. В основу информации были положены отчеты Международного бюро труда при Лиге Наций:
Австрия – 2465
Англия – 3000
Бельгия – 5000
Болгария – 26 494
Венгрия – 5294
Германия – 150 000
Греция – 2070
Дания – 300
Испания – 500
Италия – 1154
Китай -76 000
Латвия – 40 000
Литва – 10 000
Польша – 90 000
КСХС – 35 350
Турция – 37 000
Финляндия – 18 000
Франция – 400 000
Швейцария – 2258
Швеция – 1000
Чехословакия – 30 000[260].
5 января 1929 г. скончался великий князь Николай Николаевич. Его смерть не была неожиданностью для руководства РОВСа, хотя определенное беспокойство в плане дальнейшей борьбы с большевиками вызвала. Так, в своем приказе № 9 от 12 января 1929 г. Ф. Ф. Абрамов указывал: «В дальнейшем обстановка покажет, с какими русскими кругами и группами РОВС в лице своего председателя может продолжать выполнение своей основной идеи непрестанной борьбы во имя освобождения Родины от большевиков и III Интернационала»[261]. Генерал А. П. Кутепов остался единоличным лидером РОВСа.
Приказом председателя РОВСа № 5 от 13 февраля 1929 г. генерал-лейтенант Хольмсен был назначен председателем Объединения гренадер[262].
В конце 1929 г. в I отделе была предпринята уникальная попытка осуществить силами РОВСа меры социальной защиты. В русском госпитале Вильжуиф (Париж) была создана т. н. «койка РОВС». Постоянная койка была учреждена с 1 декабря 1929 г. для чинов РОВС, нуждающихся в хирургическом лечении. Право на пользование этой койкой, включая бесплатное содержание, операции и перевязочные материалы, получили все чины РОВСа, нуждающиеся в хирургическом лечении. Для получения права на койку в госпитале было необходимо представить начальнику I отдела генерал-лейтенанту Хольмсену: удостоверение РОВСа и врачебное свидетельство о необходимости хирургического лечения. Затем генерал-лейтенант Хольмсен уведомлял просителя о времени прибытия в госпиталь[263].
24 декабря 1929 г. Генерального штаба генерал-майор С. Н. Потоцкий был назначен председателем Союза взаимопомощи русских офицеров в Дании с января 1930 г. вместо генерал-лейтенанта герцога М. Г. Мекленбургского.
Небольшое число членов РОВСа в Венгрии не способствовало мирному существованию. Помимо ссор с монархистами в Венгрии произошел конфликт и между ровсавцами. В начале 1929 г. полковник Жуковский-Волынский попробовал провести ряд преобразований в Сводно-донской казачьей станице в Будапеште, что спровоцировало оживленную переписку между Будапештом, начальником II отдела РОВСа и командиром Донского корпуса. Апогеем скандала стало письмо Ф. Ф. Абрамова полковнику Жуковскому-Волынскому от 26 апреля 1929 г. за № В письме командир Донского корпуса указывал: «Есаул Зрянин и Сводная Донская казачья сотня в Венгрии составляют часть Донского казачьего корпуса и подчиняются Вам, как начальнику Армейской группы в Будапеште только в отношении представительства и ходатайств пред местными властями и русскими организациями. Что же касается организации и внутреннего быта сотни, а равно и личного ее состава, то в этом отношении сотня подчиняется мне непосредственно и начальник Армейской группы не должен вмешиваться в эти отделы ее жизни. Ежели замечаются какие-либо дефекты, требующие исключения, замены или переорганизации – то Вы обязаны об этом предварительно донести или председателю РОВСоюза или мне, как командиру Донского корпуса, непосредственно.
Поэтому Ваши самостоятельные распоряжения о переформировании сотни в «ячейку» или о смене начальников и офицеров сотни не имеют силы, и сотня, как таковая, а равно и назначенный мною командный состав должны быть сохранены впредь до моих распоряжений. О чем одновременно ставится в известность и есаул Зрянин»[264].
Произошли изменения и в правлении областного отдела Общества галлиполийцев в Болгарии. В правление вошли генерал-майор Черноглазов (начальник партий Константиновского военного училища), капитан К. Фосс (Дроздовского артиллерийского дивизиона), военный чиновник Погожев (начальник партий 1-й Галлиполийской роты), полковник Гетц (начальник партий Корниловского артиллерийского дивизиона), полковник Алексеев (Дроздовского стрелкового полка), полковник Сидорович (Алексеевского пехотного полка), подпоручик Силеверстов (Гвардейского отряда), подпоручик Шумаков (Корниловского военного училища), полковник Супиков (Офицерской артиллерийской школы), штабс-капитан Фишер (начальник партий Марковского артиллерийского дивизиона), подполковник Воробьев (Корниловского ударного полка), Я. Н. Репнинский (начальник отряда русских скаутов). В состав ревизионной комиссии были избраны генерал-майор Ползиков (Дроздовского артиллерийского дивизиона), полковник Краевский (Сергиевского артиллерийского училища), подполковник Ковалев (Алексеевского пехотного полка), подполковник Мирошниченко (Алексеевского пехотного полка), капитан Арнольд (Сергиевского артиллерийского училища). Генерал Ф. Ф. Абрамов в это время проживал вне Софии и не мог присутствовать на заседаниях, поэтому его заместителем и председательствующим в правлении был назначен генерал-майор Черноглазов[265].
Генерал Абрамов был очень деятельным руководителем. Весной 1929 г. он провел очередную реорганизацию во вверенном ему отделе. Приказом № 9 от 8 апреля 1929 г. в целях более тесного объединения на местах всех воинских групп и организаций в районах, где помимо армейской группы 1-го и Донского корпусов имелись группы и других союзов, входящих в состав РОВС, образовывались местные отделения РОВС. Начальник отделения назначался распоряжением начальника III отдела РОВС и по делам своего отделения подчинялся непосредственно ему. Начальнику местного отделения подчинялись начальник армейской группы (1-го и Донского корпусов) и председатели местных воинских союзов и объединений, входящих в РОВС. По делам, касающимся исключительно данной группы или союза, начальники таковых сохраняли свою связь, подчиненность и непосредственность сношений со своими прямыми начальниками и своими центральными правлениями. В соответствии с этим приказом были организованы следующие местные отделения РОВС:
Варненское во главе с полковником Меликовым, в состав которого входили: армейская группа 1-го Армейского и Донского корпусов под началом полковника Романов, Союз участников Великой войны; Союз офицеров бывшей императорской кавалерии, местное отделение Галлиполийского общества;
Русенское во главе с генералом от инфантерии Бухольцем, в состав отделения входили армейская группа 1-го Армейского и Донского корпусов под началом полковника Артищева, местное отделение Союза офицеров, местное отделение Галлиполийского общества;
Бургасское во главе с генерал-лейтенантом Грековым, в отделение входили: армейская группа 1-го Армейского и Донского корпусов под началом полковника Кондратьева и местное отделение Союза офицеров;
Пловдивское во главе с генерал-майором Лобовым, в состав отделения входили армейская группа 1-го Армейского и Донского корпусов и местное отделение Галлиполийского общества.
Численность отделений существенно различалась. Так, Пловдивское отделение к концу 1928 г. насчитывало 30 человек, Рущукское – 106 членов, Видинское – 24 члена, Перникское – 50 членов[266].
Тем же приказом № 9 были утверждены начальники районов, подчиняющиеся непосредственно начальнику отдела:
№ 1 – генерал-майор Туркул
№ 2 – полковник Христофоров
№ 3 – генерал-майор М. М. Зинкевич
№ 4 – полковник Рябухин
№ 5 – полковник Чевати
№ 7 – генерал-майор Бредов
№ 11 – полковник Артищев
№ 12 – полковник Кобылко
№ 13 – генерал-майор Петров
№ 17 – полковник Кондратьев
В приказе объявлялись и начальники партий 1-го Армейского корпуса:
Поделиться книгой: