Помоги проекту - поделись книгой:
И останавливается время.
И тут – кто кого: или ты – тропу, или тропа – тебя.
Апрель 1972
Немало прошёл я разных троп.
С каждой новой тропой уходил дальше от людей.
Тонким волоском жизни в окружающем мире была тропа. И я держался за волосок жизни, чтобы снова вернуться к людям.
А теперь они, к которым я возвращался после каждой пройденной тропы, – моя новая тропа.
Они не знают о себе, чем стали теперь для меня, пока я буду сознавать себя тем, кто я есть.
Разные они: улыбаются и хмурятся, смеются и плачут, поют и молчат, но все они – и оригиналы, и чиновники, и мудрецы, и простаки, – став тропой, становятся похожи друг на друга, как похожи песчинки песка пустыни, однажды фильтровавшего мой народ, или как похожи капли воды моря, однажды преградившего путь моему народу и расступившегося перед ним.
Немало прошёл я разных троп.
И было всегда – тропа остается тропой только для первых.
Потом идёшь по ней и чувствуешь, что это не тропа: чаща, сквозь которую надо было продираться, вытоптана, идёшь как по центральной улице города; топь, которая должна была засасывать, высушена одной только обувью прошедших; камни сглажены разбившимися о них, да и вся тропа стала какой-то дачной.
Так будет с любой тропой, кроме лишь этой.
На этой тропе чуть протоптанная чаща быстро зарастает новой порослью, потому что нет ничего живучее корней этой чащи.
И сколько бы ни было этой тропе времени – лишь миг для тропы.
Что может измениться за короткое время на этой тропе?
Разве что изменится наклон земной оси, и климат станет гибельным для корней чащи этой тропы.
Может быть, засияет в небе приближающаяся к земле звезда, и земля потянется к ней.
Но это редко бывает, и когда может быть – никто не знает.
И тропа всегда останется тропой.
Пока будет кому по ней идти.
Май 1972
Дорога человечества, как всякая дорога, то петляет на одном месте, то устремляется вперед, то поворачивает в одну сторону, то – в другую. Вокруг дороги много троп, они выходят из дороги, сходятся к ней, пересекают ее. Каждая из троп короче дороги, а из троп короче – которая труднее.
По дороге человечества и ее тропам идут народы. Изо всех сил идут, выбирают тропу потруднее – никто не хочет быть последним и затеряться в пыли, оставленной прошедшими.
И как выбирается новая тропа с учетом опыта, полученного на прежних тропах, так и народ идёт по тропе, которая является продолжением пройденных троп.
У каждого народа – своя тропа.
Мы идем по тропе нашего народа.
И хоть можно достать до спины впереди и тебе в спину тяжело дышат – правило тропы, – что идешь один: след – в след, след – в след.
Идти по-другому тропа не дает.
И я иду след – в след, след – в след и шепчу: спасибо тебе, тропа, что ты есть; спасибо, что ты такая, какая ты есть.
Тропа, если бы тебя не было, нечего было мечтать о новых тропах после тебя, более трудных и поэтому более прекрасных.
Тропа, каждый день, проведённый на тебе, подтверждает необходимость встречи с тобой, и я благодарен судьбе за встречу.
Тропа, я уже не могу представить, что мог бы не знать счастья – идти по тебе, и не верю своему счастью, и с ужасом думаю, что могло бы случиться, что не дошёл до тебя, увлечённый другими тропами, возвращаясь с которых не подозревал бы, что возвращаюсь каждый раз не с тропы, а с дачи в набитой битком электричке.
Тропа, это иду не я, это идут со мной сотня поколений.
Тропа, я чувствую огромную ответственность перед ними.
Тропа, я обязан пройти тебя.
И поэтому твердо – след – в след, след – в след.
С единственной думой – о всех.
След – в след, след – в след.
Надежней этой страховки нет.
Веревка связывает сильных и слабых.
Она же делит на сильных и слабых.
След – в след, след – в след.
Сильнее таких идущих нет.
Разрушен, разбросан, залит очаг, дававший тепло.
Оставлены мать и отец.
Оставлены дети.
Оставлена жена.
Оставлен муж.
И в новом очаге долго придётся раздувать огонь, чтобы стал устойчивым и можно было согреться.
След – в след, след – в след.
Сильнее таких идущих нет.
Каждый шаг – на виду.
А ведь так по тропе не идут.
Можно привлечь дикого зверя.
След – в след, след – в след.
Сильнее таких идущих нет.
От шума шагов созревает камнепад.
Нетерпеливо камешками шуршит, готовится к прыжку.
Может быть, ему не хватает ещё одного шороха?
След – в след, след – в след.
Сильнее таких идущих нет.
Тропа, мы пройдём тебя.
Потом у нас будут новые тропы.
Те, кто прошли эту тропу, строят наш дом, а их жены рожают детей, у которых уже другая судьба.
Июнь 1972
В Стене Плача моего народа много камней. Они впитывают слёзы, приносимые из разных мест. Это слёзы прошлого и настоящего…
– Ты задумался?
– Да нет.
– А зачем бросать?
– Так надо.
– А зачем?
– Морю на память.
– А зачем?
– Чтобы когда-нибудь вернуться сюда.
– А кто не бросит, не вернётся?
– Неизвестно.
– А мы вернёмся?
– Мы?
– Ты задумался?
– Да нет.
– А мы вернёмся?
Далеко летит монета.
Маленький фонтанчик.
– А сюда можно? – она показывает на воду рядом с камнем, берёт монетку за краешек, наклоняется к воде, и монетка падает.
И вдруг, только коснувшись воды, тусклая монетка вспыхнула, засветилась в лучах солнца, пронизывающих воду, она как бы не тонула, а оставалась рядом с поверхностью, мелко и часто дрожа, и так же внезапно как засветилась, внезапно исчезла.
– Ой! – она наклоняется ближе к воде, ища монетку.
Тепло камня, свежесть моря и солнце – вверху, внизу, вокруг.
– Ты задумался?
– Да нет.
– Задумался, задумался, я знаю.
– Да, задумался.
– О чём?
Тихо движутся невидимые волны, и за каждой бежит по дну золотая полоска преломлённого волной света. Золотые полоски бегут одна за другой, и нет им конца.
Поделиться книгой: