Взгляд Драматурга

— Трупы, по крайней мере, не кусаются, — я хмыкнула.

— Фальк тоже только лает. Привыкнете.

Я тихо рассмеялась.

— Насколько вы сильный некромант?

— Слабый. Мой потолок — вытащить из глаз последние секунд десять перед смертью. А вы?

— Серединка на половинку, —слегка покривила ядушой.

Мои отношения c собственными даромизменилисьиз-за той истории с кукольником. С посредственной второй ступени он резко прыгнул в область между четвертой и пятой. Мне было далеко до Майлза Бейна, но фетч начал слишком настойчиво вмешиваться в мою жизнь. Я намеренно попросила вшить в себя на два амулета больше, чем нужно, загнав его в максимально жесткие рамки. Заоднопонизивсвоюступень, насколько получилось.

Дар должен служить вирду, а не вирд — фетчу. Точка.

Мы с Лорелом спустились на минус второй этаж.Его целиком занимали два холодильника, помещение для обмывания тел с огромным гранитным столом, секционные, лаборатории судмедэкспертов и пара раздевалок с прилегавшими к ним душевыми. Выбраться из царства мертвых можно было либо на лифте, либо по наклонным коридорам на парковку уровнем выше. Ниже морга находились лишь хранилище улик и серверная.

В подвальных помещенияхоказалосьзаметно прохладнее, чем наверху. Я неуютно поежилась и поднесла руки к лицу, согревая дыханием пальцы.

Всекционной с несколькими металлическими столамиЛорел заботливо приглушил свет, попросил подождать и ушел в морозильную камеру. Я охотно сняла очки.

Вскоре он одну за другой привез две гремящие каталки. На обеих лежали прикрытые черным полиэтиленомтела.

— Фредерик Абен, — Лорелпоказалпервый труп.

Тело покрывали кровоподтеки.Лицо превратилось в сплошной синяк, нос сломан.Голова неестественно повернута. На правом предплечье чернел след пятерни.

Лорел погладил приколотую к воротнику халата булавку с навершием в виде черепа и положил затянутую в нитриловую перчатку ладонь на глаза мертвецу.

Из-под век потянулись вверх две полупрозрачные зеленоватые струйки. Они растеклись над трупом в витрины с книгами;потом фокус сместился на подлокотник кресла и округлую чашку без ручек.Подлокотник несколько раз быстро приблизился. Фредерика били об него головой. После первого увеличения чашка закатилась под кресло, послечетвертого—звонкийхруст, и взгляд уперся в стену.

Я коснулась чарма, посмотрев на труп глазами своего фетча.

Увы, мне было нечего добавить к прозвучавшим на совещании словам Лорела. Легкая деформация узлов в области части мышц, которую сохранил гобелен, лишь подтверждала слова о нанесенных даром внутренних повреждениях. Из некромантоввсегдаполучались великолепные судмедэксперты.

— Давайте Летча.

Лорел снова накрыл полиэтиленом Фредерика Абена и показал мне иллюзиониста.

На этот раз зеленая дымкаизобразилаболезненно-костлявые колени самого Томаса. Он сидел в кресле, раскачиваясь вперед и назад. Взгляд прикипел кутренней газете,лежавшей на полу между его перевитых выступающими венамиступней.

Иллюзионист повторял: «Уйди… Не заставляй меня… Я не хочу…»

— Не могу сказать, влез ли ему кто-либо в голову или это просто галлюцинации, — прокомментировал Лорел.

Я кивнула и без особой надежды осмотрела мертвеца. За трое суток — именно столько прошло со смерти Томаса — от нитей-следа не оставалось и намека.

Сейчас он напоминал мне вязаную куклу. Но я помнила фотографию. Со снимка улыбался красивый парень с длинными чуткими пальцами фокусника. Все иллюзионисты слегка походили друг на друга внешне. В них чувствовалось нечто эфемерное, нереальное, почти волшебное. Они мастерски умели пудрить другим мозги, ноплатили за дар хрупкостью костей и слабым иммунитетом. Томас знал это, норешился изводитьсебя метадоном.

Подписал себе смертный приговор с открытым сроком исполнения.

— Ничего интересного, — Лорел скучающе потянул полиэтилен вверх.

— Погоди! — я схватила его за запястье, пристально всматриваясь в полотно трупа.

На секунду мне показалось, что в секционной не просто холодно, а арктический мороз.

Кусок шлокса! Всё-таки почудилось…

Зря старший инспектор упомянул кукольников. На долгую, пугающую секунду мне привиделись характерные изменения в узоре. Будто все узлы перевязали задом наперед.

Именно так изменялось плетение после даров анимистов. Они в буквальном смысле выворачивали кусок гобелена наизнанку, чтобы оживить материю и заставить действовать по своему сценарию. После этого узор напоминал шрам на ткани гобелена. Реальность словно не могла исцелитьрубецот грубого вмешательства.

Однако я ошиблась. Узлы, составлявшие голову Томаса, просто были растянуты. Точно их дергали из стороны в сторону крючком или протыкали толстыми спицами. Подобная деформация гобелена наблюдались у людей с тяжелыми душевными болезнями и у тех, ктоподвергсяконтролю сознания вирдами-режиссерами.

Я сообщила об открытии Лорелу.

— Режиссеров по пальцам пересчитать. Про таксидермистов и кукольников вы сами сказали, —присев на край секционного стола,некромант снова грыз дужку. — Онивседолжны быть невероятно сильнымидля приказа. Невозможно и нереально. Простобольшой увядший букетпсихозов.

— Скорее всего, — я отошла подальше от каталок и жестом предложила Лорелу убрать трупы. — Не забудьте дополнить отчет, пожалуйста.

— Что-нибудь еще, адепт? — деловито уточнил он.

— Нет, если у вас нет мыслей, как выдернутьгвоздииз крышки гроба Тинта.

Лорел вздохнул.

— Смерть наступила между десятью и двенадцатью в первой половине дня. Тинт заезжал к Летчу без четверти двенадцать. В шприце был метадон с токсичными примесями. В тайнике Абена нашли несколько ампул с раствором. Ихпроверяют прямо сейчас.

— Абен мог платить Летчу дозами, — я поняла, куда клонилЛорел. — Спасибо.

— Обращайтесь, — хмыкнул некромант. — Устанете от шума наверху, забегайте. Тут тихо.

Я благодарно ему улыбнулась испокойным шагомдвинулась к лифту.

Был ли Фредерик Абен достаточно жаден и расчетлив, чтобы заплатить за древние чармы испорченным метадоном и убрать с карты вышедшего из-под контроля подельника?

Вернувшись на девятнадцатый этаж,я попросила Дину подготовить допросную и привести Мориса Тинта. Она созвонилась с Саймоном и сказала мне подойти туда через десять минут.

За это время я снова пролистала материалы по задержанному. План разговора сложился в голове сам собой.

Но когда в допросной я села напротив Мориса, бегун ожидаемо отвернулся.

За сутки в камере его футболка помялась, волосы без расчески встали дыбом, в глубине глаз затаилось уныние. Зато исчез страх, который сопровождал на протяжении всего разговора со старшим инспектором и Дэниелом. Морис был готов бороться до конца,хотяпонимал, что шансов выплыть мало.

— У нас два варианта, — поздоровавшись, начала я. — Мы можем разойтись прямо сейчас, если ты заранее записал меня во враги, или потрудиться вместеивытащить тебя.

—Вместе?С вирдом,служащимконном? — насупился Морис.

— Ты никогда не думал, что сородичи идут в Контроль не из желания навредить своим, а пытаясь укоротить длинные руки крикливых парней вроде старшего инспектора?

— Мне всё равно нечего вам дать, — бегун с сомнением посмотрел на меня поверх очков.

Я ответила уверенным взглядом.

— Ладно, — он вздохнул.

— Когдапоследний развы виделисьс Томасом?

— Давно. Весной. Как раз у Фреда. Летом я уезжал сначала на практику, потом к родителям. Вернулся перед началом учебы. Томпросилзавезти ему конспекты к экзамену, а Фред позвонил и пригласил к себе. Вместе и поехали.

— Это тогда он рассказывал о выставке?

— Ага.

— Томас ничего не отдавал Фредерику?

— Не помню… Том всегда таскал с собой рюкзак. Но Фред отдал ему какой-то бумажный пакет.

— Вы все давно знакомы?

—Не очень… — Морис под моим внимательным взглядом замялся. — Том получил наследство… Кутил, и его часто звали на крутые вечеринки. Иногда он вытаскивал меня с собой. Мне…Не то, чтобы нравилось. То есть, с одной стороны,круто… С другой — все свысока смотрели.

— А Фредерик — нет?

— Неа. Он вообще свой в доску.

«Был», — мысленно добавила я, пока решив не сообщать Морису о смерти Фредерика Абена. Мне не хотелось, чтобы бегун снова впал в истерику. Пока, судя по колебаниям ауры, он был спокоен и говорил правду.

— Томас на этих вечеринках впервые попробовал наркотики?

Морис неопределенно пожал плечами:

— Не знаю… Может… Наверное… Травку там точно покуривали… — он угрюмо посмотрел на наручники. — В этом году Том ни разу не был на занятиях. Я звонил ему пару раз. Он сказал, что приболел, выздоровеет — появится. А утром… Короче, в тот день, сам меня набрал. Том был напуган. Очень. Говорил, что сглупил, и теперь кто-то постоянно следит за ним, охотится…

— Фредерика не поминал?

Морис отрицательно помотал головой.

— Я сказал, что появлюсь, как смогу, и… Честно говоря, подумал, он опять упоролся, и поехал на пары. Потом стало неспокойно. У Тома случались уже панические приступы и глюки — такой фигни наворотил… Дверь была закрыта. Я позвал, но никто не ответил.Занервничал. Он ведь мог всерьез себе навредить. Том хранил запасной ключ задвернымкосяком— на такие случаи… Остальное вы, в общем-то представляете, — бегун снял очки и закрыл лицо ладонями. — Он сидел в кресле, воткнув эту хрень себе вруку. Я выдрал, начал его тормошить… До меня не сразу дошло, что Том — всё. Я до колик перепугался!

Он снова уронил руки на стол.

—Перепугался…А теперь не знаю, что делать.

— Я позвоню правозащитникам, чтобы тебе назначили адвоката, — ямягко сжала его руки. — Постараюсь, чтобысегодня онприехал и поговорил с тобой. Эта ситуация не настолько безвыходна, насколько тебе кажется.

— Правда? — Морис посмотрел мне в глаза.

Я ободряюще улыбнулась, прикоснулась к «эхо» и попросила наблюдавшую за допросом Дину увести Мориса.

Остаток дня прошел в телефонных разговорах с правозащитниками.

Дожидаясь приезда адвоката, я успела просмотретьсоставленный Динойсписок подходивших на роль убийцы Фредерика Абена вирдов иотметилатрехнаиболее вероятных кандидатов.

В два Дина потащила меня в маленький буфет на цокольном этаже, где готовили только кофе и сэндвичи. Разговор резко переключился с рабочих вопросов наближайшие лотки с батарейками и где лучшекупитьпальто.

Непонятно, как мы перескочили с магазинов на интересы Нормана, но, глядя всиявшиеглаза Дины, я подумала, что он —самый слепойизмужчин. Ликторвлюбиласьпо уши:зналане только предпочитаемыйсорт кофе, нои степень обжарки. Надеюсь, она неметила на роль нашейфеи-крестной.Терпеть не могу жертвенности. Я мягко намекнула ей, что Норман меня не интересует.

Адвокат, седой вирд с приятнымистаромоднымиманерами, приехал в четыре и сразу занялся проблемой Мориса. Когда после беседы с ним бегуна провожали в камеру, он заметно повеселел. У меня полегчало на душе.

В половину седьмого Винсент, Дэниел и Норман еще не вернулись. Я нервно ходила по залу, чувствуя себя запертым в клетке тигром, и буквально изнемогала от желания узнать новостио находкахв доме Фредерика Абена.

В семь Дина подошла к моему столу с перекинутым через руку пальто и сочувственно заметила:

— Шеф меня тоже постоянно в офисе оставляет.

— Что ты имеешь ввиду? — я взглянула на часы — рабочий день закончился.

— Выбирает работу поспокойнее… — начала объяснять Дина и осеклась. — Вы та-а-ак жутко улыбнулись…

— Тебе показалось, — я резко поднялась, наматывая на шею шарф. — Спасибо за полезную информацию и — до завтра.

Я ехала в лифте, стиснув в карманах кардигана кулаки. Пальцысвелоот напряжения. Казалось, не смогу разжать их без боли. Безумно хотелось убить старшего инспектора за то, что он вывел меня из игры.

И еще —выпить.

Выйдя из офиса, я направилась в «Золотую лань» и села за тот же столик, что и в прошлыеразы. Сняла и повесила на спинку стула кардиган, положила рядом шарф, ослабила галстук-боло и расстегнула воротник рубашки.Сняла очки ис удовольствиемвзбила пальцами волосы.Голова чесалась — нервы.

— Добрый вечер. Вы поужинать или выпить? — поинтересовался из-за стойки бармен, подкручивая вившийся ус.

— Привет. Двойной вискина ваш выбори стакан воды.

Через минуту бармен поставил передо мной заказ и вернулся протирать бокалы.

Я откинулась настуле, медленно выдыхая и пригубив выпивку. Виски оказалось отличным. Оно согрело горло и ухнуло в желудок, быстро растекшись теплом по телу.

Злость начала таять, оставляя неприятное послевкусие. Вспышки гнева были для меня нехарактерны, но слишком много навалилось в последние пару дней. Начиная с Ирвина и заканчивая намекамистаршегоинспекторао кукольниках.

Я покрутила бокал в руке. Бар и конкретноэто стулу окна начинали мне нравиться. В вечернем полумраке башня головного офиса Контроля красиво подсвечивалась синим у основания, будто вырастая из холодного мерцания. Я сосредоточилась на бликах, прикрыла глаза и отпустила ситуацию.

«Я буду работать с комиссаром, чего бы мне не стоило», — пообещала себе.

Хлопнула входная дверь.

— Вечера,Фрэнк!— прозвучал голос Дэниела.

— Фрэнсис, — любезно поправил бармен. — Что выберете сегодня?