Помоги проекту - поделись книгой:
– Плохо, что снег, – негромко сказала Саяку, ее голос потерял обычную живость. – Ночью не уйдешь, если он начнет охоту.
– Тогда почему не начал? – дернулась Ясаона. – Чего ждет, если он тут?
– Потому что страх тоже питает темных, – проронил Коданси. – Чем больше вы будете бояться – тем сильнее он станет еще до того, как возьмет ваши жизни.
Его слова обдали гостей холодом. Сам хозяин тоже утратил прежнюю жизнерадостность; он сидел за самым близким к стойке столом, сгорбившись и лишь потирая кончиками пальцев пояс.
– Но мы же должны как-то почувствовать его присутствие, – жалобно сказал Фуго. – Их сила чужда миру! Она должна… ощущаться.
– Темному духу не обязательно проявлять свою силу открыто, – сказал Коданси. – Он может тревожить людей и иначе. Шорохами. Резкими звуками. Или, скажем, стуком – особо рассчитанным, таким, что незаметен, но заставляет нервничать.
Хозяин гостиницы помедлил и небрежно добавил:
– Вот как господин Юси Табито делает сейчас.
Все застыли на миг. Потом взгляды разом метнулись к студенту, положившему на стол обе руки, и только что негромко постукивавшему по нему кончиками пальцев.
– Господин Коданси, – нервно сказала Ясаона. – Вы же не серьезно…
– Даже если не серьезно, то попал в цель.
Сначала Ясаона даже не узнала голос студента. Неуверенность из него пропала полностью, каждую ноту наполняли сила и насмешливое спокойствие.
Через миг она поняла, что было сказано, ахнула и отшатнулась.
Юси Табито выпрямился во весь рост, снял очки и небрежно отбросил их в сторону; стекла со звоном разбились о стену. Растерянная улыбка исчезла с лица, зубы обнажились – куда больше, чем возможно для человека.
– Я слишком увлекся, – произнес он, и низкий, рычащий голос, ничем не напоминающий тихую речь студента, наполнил зал. – Но это сейчас уже безразлично, не правда ли? Вам некуда бежать, люди.
Ясаона охнула, отпрянув к стене. Токэн мгновенно заслонил ее, выхватив из ножен меч; но Юси лишь бросил взгляд в его сторону, и воина вздернуло в воздух, дважды припечатало о стену. Он бессильно сполз на пол.
– Сэнси! – испуганно вскрикнула Ясаона, бросившись к потерявшему сознание бойцу.
Фуго вжался в стену, выставив перед собой руки. По его лицу катился пот; кровь магов в семье сказалась – сейчас купец остро ощущал, как от лже-студента веет холодной, темной и злобной силой.
– Драконы Небесной Горы и все предки, защитите от зла… – забормотала Саяку, и тут же поперхнулась словами, когда Юси лениво повернул голову к ней.
Спокойным оставался только Коданси за своим столиком. За его спиной у лестницы замерла Андзинь.
– Я не думал, что меня можно легко выявить, – лже-студент медленно поднял руку. Угольно-черные когти прорвали подушечки пальцев, выходя наружу и маслянисто поблескивая. – Но странное дело, меня словно тянуло раскрыть себя.
– Истории, – спокойно сказал Коданси. – Твое племя тянет к ужасу. Как только начали рассказывать – ты оказался в плену этих сказок, тебя потянуло воплотить их, даже ту, что рассказал сам. Кто-то из ваших князей смог бы сопротивляться зову – но ты же не князь, верно? Тебя особенно потянуло, когда господин Фуго поведал свою, о призраке-охотнике?
Юси кинул быстрый взгляд на купца. Тот побледнел как бумага.
– И освещение, – продолжил Коданси. – Прорези на бумаге каждого фонаря здесь отбрасывают свой узор, который манит тебя, гасит желание уйти. Ты бы легко прошел сквозь снег – но тебе не хотелось покидать гостиницу. А с каждой вспышкой страха ты становился все спокойнее, все довольнее. Сведущему нетрудно это заметить.
Юси поднял голову к потолку, посмотрел на светильники. Сквозь его кожу проступали очертания костей, мерцающих черным сиянием.
– Ловушка, – тихо сказал он.
– Ловушка, – согласился Коданси. – С того момента, как я узнал о появлении темного духа в округе, я готовил такой обряд. И теперь я знаю, кто ты.
– И теперь я знаю, кто ты, лже-трактирщик, – прошипел темный дух. Его глаза залили скользящие тени, узор костей под кожей складывался в нечеловеческий скелет; волосы вытягивались, превращаясь в острые иглы. – Или ты будешь отрицать свое имя,
Коданси засмеялся, вставая со стула.
– Отрицать? Встретив свою добычу? Никогда.
Он демонстративно извлек из-под рубашки серебряный медальон мага; в центре безупречно выгравированного знака «пять» багрово мерцал альмандин.
На краткий миг повисла тишина. Гости не смели даже дернуться, и не могли отвести взгляда от заклинателя и духа, замерших друг напротив друга.
А потом Юси клокочуще расхохотался; кожа на его руках пошла трещинами, выпуская острую щетину.
– Ты действительно кровный маг? О, Убийца Духов, а я на миг усомнился в своей победе!
Он торжествующе вскинул руки, сверкнув черными когтями в свете ламп.
– Твоя сила же будет бессильна против меня – неужели ты думаешь, что я дам хотя бы капле твоей крови меня коснуться? Или, может, интереснее закрыться от нее чужой…
Юси выразительно обвел взглядом всех гостей. Те застыли, скованные ужасом и тяжелой, давящей силой, исходившей от ши-джинга.
– Твое искусство заклинателя тем более бессильно, – продолжил дух. – Я слишком быстр, чтобы дать тебе шанс начертить печати и произнести слова. Единственным спасением для тебя было бы начертить их заранее – но я бы почуял любой знак, выписанный более часа назад!
– Это так, – сказал Кай Джалин. – Твое племя – искусные обманщики, и не менее искусные бойцы.
Юси шагнул к нему, широко раскрывая рот. Вместо языка из него показался сгусток дергающейся тьмы с тысячью шипов на конце.
– Но люди тоже могут лгать, – закончил заклинатель. –
Нестерпимым, ярким светом полыхнули знаки на полу, на стенах, на потолке. Начертанные краской одного цвета с поверхностью, они были невидимы до сих пор – и теперь же засияли, озарив все вокруг холодным свечением.
Этот свет заключил Юси в эфемерную клетку, что была прочнее стали, сковал его, и темный дух испустил вопль ярости и изумления, отдавшийся в сердцах и душах всех, кто был рядом.
– Печатей не было! – взвыл ши-джинг. – Как? Когда ты успел?!
Кай Джалин не ответил ничего. Он просто коснулся своего медальона, и отбросил в сторону кусочек камня – выдолбленный альмандин, прикрывавший настоящий знак.
В этот самый миг дух, притворявшийся Юси Табито, понял, как ошибался. В серебро на груди заклинателя был оправлен аметист, камень совсем иного Искусства.
Кай Джалин не был кровным магом. Он овладел Потоком, волшебством времени. И каждый раз, как лже-Юси отводил от него взгляд – срывался с места и вычерчивал новый знак, а потом возвращался, укладываясь в единый миг для всех, не владевших той же магией. И даже духи не могли уловить такого движения, если не знали о нем.
Пальцы заклинателя замелькали, складываясь в замысловатые знаки. Ровным, монотонным голосом Кай Джалин начал читать слова уничтожения.
Для всех глаз фигура Юси размылась, обратившись в беспрерывно подрагивающий силуэт. Темный дух ускорился сам, стараясь располосовать пленивший его свет и одновременно уходя от заклинания – чтобы оно сработало, его должен был четко слышать не только заклинатель, но и сам дух.
Это не помогло. Долей секунды спустя речь Кай Джалина превратилась для людей в невнятную скороговорку: он снова призвал собственную магию, многократно ускорив себя, оказавшись в одном временном потоке с духом и позволяя ему слышать губительные слова.
Фигура, потерявшая всякое сходство с человеком, дергалась в плену знаков, ускоряясь и замедляясь, пытаясь спастись от жгущих саму его суть слов. Не помогало, не выходило: Кай Джалин ни на долю мгновения не отставал.
Безумный вой хлестнул по стенам гостиницы; Ясаона ощутила, как по ее лицу течет кровь, Фуго охнул и схватился за живот, согнувшись от боли.
Плоть Табито разлетелась клочьями, Саяку поспешно отвернулась, не вынеся взгляда на корчащееся, невозможное существо. Темный дух полностью сбросил человеческую оболочку, открывая себя притяжению родного царства, стараясь уйти туда раньше, чем слова заклинания испепелят его.
Знаки держали крепко. Андзинь, не шевелясь, смотрела на духа.
Кай Джалин повысил голос, произнося последние слова. Печати разгорелись еще ярче, свет переплелся с воем – и на миг внезапно настала абсолютная тишина, в которой утонул каждый звук.
И эту тишину разрезал голос заклинателя.
–
Ровное белое пламя вырвалось из тела духа, обратив его в пылающий столб, растворяя в себе черную изменчивую не-плоть, обращая ее в пепел, а пепел – в мельчайшую пыль.
Последний вопль погибающего ши-дженга был неслышен, но пронизал всех вокруг иглами ужаса и боли.
Затем знаки погасли. Темного духа больше не было.
– Вы задумали все это с самого начала, мастер Кай? – тихо спросила Ясаона.
Токэн пришел в себя еще ночью, и Саяку заверила, что с ним будет все в порядке, если обработать мазями. Телохранитель все равно выглядел мрачно и корил себя за то, что не смог сделать ничего.
Светало. Солнечные лучи пробивались сквозь окно, и Андзинь ходила по залу, меняя свечи в лампах. Гости едва успели отдохнуть, и их ночные сны были полны корчащихся теней и холодного страха.
– Я не думал, что здесь будет столько гостей, – сказал заклинатель, – но вы правы. Я говорил правду: только услышав о духе, и прикинув, кем он может быть, я нашел эту гостиницу, убедил хозяина временно уступить мне место за особую плату, и все подготовил.
– Андзинь – ваша помощница?
Служанка бросила короткий взгляд в сторону собеседников, но, как всегда, промолчала.
– Она в самом деле тут служит, – ответил Кай Джалин, – но вызвалась мне помочь. У Андзинь родственник погиб от рук темного духа, и у нее с ними свои счеты.
Он рассмеялся.
– Пожалуй, без нее я бы не смог убедительно сыграть хозяина. Так что я позаботился о ее защите: у нее под одеждой немало моих талисманов, которые бы ненадолго отразили нападение духа и подали мне знак.
– А если бы Ю… темный дух проявил себя позже? – спросила Ясаона. – Если бы успел убить кого-то из нас?
– Один подозреваемый бы выбыл, – холодно улыбнулся заклинатель.
– И все?
– Госпожа Ясаона, – Кай Джалин посмотрел ей прямо в глаза. – Я посвятил свою жизнь охоте на темных духов и их уничтожению. Я занимаюсь тем, что убиваю бессмертных. К миру людей я тоже отношусь… иначе.
Ясаона содрогнулась и отвела взгляд. Заклинатель сейчас выглядел расслабленным и довольным, но она не могла отделаться от мысли, что точно так же выглядит тигр после хорошей охоты и сытной еды.
Во дворе Фуго спешно седлал лошадь. Купец не желал оставаться в гостинице ни минуты; Ясаона бы последовала его примеру, если бы Токэн мог ехать.
– Днем приедет настоящий хозяин, – Кай Джалин поднялся, подхватил собранную сумку. – А мне пора. А, да, я уже попросил господина Фуго – попрошу и вас с госпожой Дзаи. Не описывайте мою внешность и мои умения, хорошо?
– Ложные, или истинные? – негромко спросила Ясаона.
Заклинатель улыбнулся и подкинул на ладони выдолбленный альмандин. Скрывать свое Искусство было незаконно, но Ясаона была уверена, что никто не жаловался на Кай Джалина.
– Любые, – сказал он, направляясь к выходу. – Тайне легче бороться с тайнами.
– Но есть ли тогда разница между тайнами? – невольно спросила Ясаона.
Вопрос застиг заклинателя на пороге. Тот оглянулся – без улыбки, холодно.
– Есть, – сказал он. – Мои тайны убивают не людей.
Он вышел. Ясаона глубоко вздохнула, бросила взгляд на молчаливо прибирающуюся Андзинь, потом – на потолок, где на втором этаже Саяку смазывала ушибы Токэна. И подумала, что исполнить просьбу Кай Джалина будет несложно.
Одна мысль об историях про духов и заклинателей уже вызывала у нее тошноту.
Воплощение небес
За окном расстилалось спокойное небо.
Сегодняшний день выдался на редкость ясным и солнечным, и любой из пассажиров «Дара Леммлера» мог спокойно любоваться безбрежной синевой и россыпью скал далеко внизу.
Дирижабль неспешно скользил по направлению к таринскому побережью; до него оставалось ещё пара дней пути, но никто даже не сомневался, что небесный корабль прибудет вовремя – и к побережью, и в конечную точку пути, на остров Фаэти. Кардийские компании славились своей точностью и основательностью.
В малом салоне царила расслабленная и спокойная атмосфера. Несколько дам в изысканных платьях вели негромкую беседу, увлеченно обсуждая важные для них темы; четверо джентльменов у большого окна играли в кросс. Пожилой человек в мундире скарделльской армии читал газету, худощавый парень в темном костюме писал в толстой тетради.
Капитан Шенлер смотрел на пассажиров своего корабля с небольшой галереи, по давней привычке поглаживая усы. Он не первый год ходил на небесных судах, и уже давно научился с первого взгляда оценивать пассажиров; на сей раз никто из них не казался проблемным. Не в пример тому случаю два года назад, когда ему не понравился молодой человек с бледным лицом, и он поручил матросам не сводить с него глаз. Шенлер оказался прав: выяснилось, что парень слишком увлекался «пылью Механиков». Вот и полез в конце концов запас селенина в небо выпустить; скрутили и посадили под присмотр доктора, слава Инженеру.
Сейчас же все пассажиры Шенлеру были ясны и понятны. Ну… почти все.
Взгляд капитана неизменно возвращался к двоим, сидевшим у дальней стены и поглощенным странной игрой на трех досках. Парень и девушка, обоим на вид лет двадцать четыре-двадцать пять. Самой одеждой они выделялись – похожие на халаты одеяния из синего шелка, никаких украшений, только на руках сверкают по два серебряных перстня (один с жемчужиной, второй с изумрудом у девушки и с рубином у парня). Да ещё шелестящие ленты, струящиеся по рукавам; рядом с парнем стояла тонкая деревянная трость с металлическим набалдашником.
Происхождение как юноши, так и девушки угадывалось с первого взгляда. Оба они были среднего роста, стройные, с золотистой кожей, темными волосами и серыми глазами: типичная внешность уроженцев Самоцветной Империи. Родство тоже не подлежало сомнению – любой, глянув на почти одинаковые тонкие черты, сказал бы «близнецы» и оказался бы прав.
Впрочем, капитану в любом случае не пришлось бы гадать. Он помнил список пассажиров наизусть и помнил, как были записаны в нем эти двое: Като Морэн, Като Лаи. Действительно самоцветники; это Шенлера слегка нервировало. Он почти не сталкивался с выходцами из Империи и понятия не имел, чего от них можно ждать.
Сами близнецы сильно бы удивились, узнав, что капитан тревожится на их счет. Они всегда старались не переходить недозволенных границ, и единственный раз, когда они все же так поступили, и привел к длившемуся сейчас путешествию.
– Лаи, не отвлекайся, – строго заметил Морэн, передвинув кавалериста на три клетки. – Я же тебя сейчас с фланга обойду.
– Не предупреждай, брат, – откликнулась Лаи, оторвав взгляд от резной панели на стене. – Он у меня прикрыт… но ты сам посмотри, какое теплое дерево. Что по цвету, что по ощущениям.
– Ты его лучше меня чувствуешь, сама знаешь, – усмехнулся Морэн. – Но чего ты ожидала-то? Кардийцы обожают с деревом работать, и у них полстраны лесом заросло. Они, как я знаю, даже баллоны таких вот кораблей из листьев делают.
– Ну да, листья хинтана не каждым ножом разрежешь, – кивнула Лаи, – они лучше искусственной ткани зачастую подходят. А я когда-то думала, что в странах Инженера только на металл и опираются, всю магию на нем основывают.
Поделиться книгой: