Помоги проекту - поделись книгой:
Сам он явно думал о побеге – но яд держал тело крепко. Я же перебрал в памяти все случившееся и улыбнулся – никаких ошибок, мне даже стоит сохранить в памяти воспоминания об этом деле и потом поделиться ими с наставницей. Право же, господин Кальден, мне надо быть вам благодарным. Ваш заказ дал мне возможность устранить первосвященника культа предков, что слишком уж приблизился к поклонению Лордам Смерти и главу местного преступного мира, что повадился торговать с детьми Хаоса… а заодно и приблизиться к вам – надежно защищенному магией и хорошо скрывавшемуся верховному жрецу культа Йози. Ваш культ уже давно заинтересовал Бюро Судьбы – и теперь в течение двух недель ваш двойник передаст нам все, что хранится в вашей памяти, выяснит имена всех младших членов сего братства демонопоклонников и соберет в одном месте все руководство ячеек, что разбросаны по половине Востока. Разумеется, я там тоже буду, вместе с парой коллег из Отдела Битв.
Жаль лишь судью – она свою работу исполняла честно. Впрочем, она все равно должна была случайно погибнуть через месяц; стоит проследить, чтобы этот непрожитый месяц прибавился к сроку жизни ее сына. За более чем три века жизни я уже не раз совершал подобные перераспределения.
Судьба часто бывает жестока, но редко бывает несправедлива, как говорят в нашем Отделе.
Задумчиво поглядев на светлеющее небо, я позволил себе прошептать последнюю строку из сутры Обещания Девы, что приходила мне на память за эту неделю.
–
Звезды. Призрачное пламя
В Ю-Шане Тень Черного Льда лучше всего себя чувствует, когда на небесах сияют Сатурн или Луна. Фиолетовое сияние небесной покровительницы или мягкий серебристый свет Изменчивой Леди ближе ему, чем иные светила.
Потому и в Творении он предпочитает бывать ночью, окунаясь в свет Луны и шагая под звездами. Обычно так и выходит: Тень работает с Нижним Миром, а к призракам лучше всего наведываться ночью.
Но сейчас он бесшумно идет по окутанному темнотой миру по иной причине: его наставник посчитал, что ученику пора усвоить нечто новое. Тень не знает, что за испытание ему уготовано, но подозревает, что оно будет неприятным.
Стиль Дракона Огня требует жесткого обучения, а Мечник Погребального Пламени – суровый учитель. Тень прекрасно помнит, как пришлось изучать пламенный чарм, вложив руку в огонь, терпя боль и ощущая, как обугливается плоть. Возвышенный организм залечил раны без следа, но память боли осталась.
Осталось в памяти и то, как он сопротивлялся жару огня и как смог перенести обучение-пытку. Когда чуть позже в Творении Тень столкнулся с преступным огненным элементалем, то даже и не моргнул.
Поначалу он негодовал. Потом Мечник сухо заметил, что не проводит ученика через то, чего не испытал он сам, и ярость Тени понемногу улеглась; учитель никогда ему не лгал. Наверное, и при жизни он оставался правдив с учениками; впрочем, когда Тень познакомился с Мечником, тот уже не первое десятилетие был призраком.
Сейчас он идет немного в стороне, спокойно и размеренно. Чем-то они похожи – оба среднего роста, бледные, с двумя короткими мечами на поясе, облачены в темную одежду; только у Тени черные короткие волосы, а у Мечника – длинные рыжие. Ученик по обычной привычке замотал лицо шарфом, учитель же не считает нужным скрывать ясные черты того, кто при жизни был дракорожденным Огня.
Мечник жестом останавливает ученика и указывает вперед. Тень приглядывается, и его глаза суживаются: в темноте ковыляют неуклюжие фигуры с дубинами и ржавым оружием в руках. Ночную тишину разрывают шарканье ног и бульканье, исходящее из гнилых легких.
Зомби. Много.
– Уничтожь их, – коротко говорит Мечник. Сам он скрещивает руки на груди, не собираясь вмешиваться.
«Вот как», – качает головой Тень, разглядывая врагов. Он вскидывает руку, готовясь призвать на кончики пальцев фиолетовое сияние покоя, способное сделать из ходячих мертвецов – мертвецов обычных.
– Никаких Сторонних чармов! – резко приказывает Мечник. – Только Дракон Огня.
Тень выдыхает сквозь зубы: придется обходиться силами тела – и теми чармами стиля, которые он уже успел освоить. Задача усложняется.
Короткие дайклейвы выскальзывают из ножен, черные душестальные клинки тускло блестят в лунном свете. Тень шагает навстречу мертвецам, вглядывается в их лица.
Нет. Это не люди, читать намерения по лицам нельзя – сгнившая плоть и выпавшие глаза не выражают ничего. Но их и читать-то не надо, зомби не отличаются хитростью.
Ближайший мертвец замахивается палицей – Тень подныривает под удар, душестальной клинок с легкостью вспарывает мертвую плоть, отделяя руку от тела. Выпад вторым клинком рассекает тело, вываливая внутренности: мертвец путается в них, рухнув на землю.
Сейчас Тень движется с легкостью пламени: искусство Дракона Огня вливает в мышцы новую скорость, позволяет любому удару достигать цели и уходить от чужих выпадов. Зомби неуклюжи, но их много, и Тени нельзя оставаться на месте – и так ржавые клинки несколько раз проходят совсем близко с головой.
Тень орудует дайклейвами с холодной сосредоточенностью Финального, отсекает руки, перерезает мышцы ног – даже мертвая Эссенция не может двигать неспособное к этому тело – отрубает головы, катящиеся по земле словно мячи для игры.
Высокий зомби замахивается сжатым кулаком; не размышляя, Тень вскидывает руку навстречу, жар пламени зарождается в сердце, пробегает по телу и вырывается наружу длинным, бледно-зеленым языком огня. Он бьет в мертвеца, и тот отшатывается, бестолково размахивая руками; его одежда мигом занимается пламенем.
Тень прыгает вперед, сосредоточившись на других зомби. Зеленый огонь пляшет на руках и кончиках дайклейвов; раскаленные пламенем стиля мечи легко рассекают шеи мертвецов, перерезая плоть и позвоночник. Иногда он промахивается, и тогда клинки разрубают головы; Тень лишь тихо радуется, что закрывающий лицо шарф отсекает часть запахов – на прогнившие мозги мертвецов и смотреть-то неприятно.
По обонянию бьет запах горящей плоти – совсем близко! – и Тень внезапно понимает, что допустил глупейшую ошибку.
Адепт Дракона Огня учится терпеть боль – но мертвецы ее вообще не чувствуют.
Пылающий зомби наваливается сзади, крепкие руки охватывают шею Стороннего, и пламя течет с них по одежде и телу. Тени не удается сдержать вскрика, когда кожа вспухает волдырями; но мощным усилием воли он отрешается от боли.
Всему есть финал – и боли тоже.
Он резко вскидывает мечи, проворачивая короткие клинки в пальцах и вонзая их в руки зомби, быстрым сильным движением рассекает отточенной душесталью плоть и кости.
Вырвавшись из смертоносно-жарких объятий, Тень прокатывается по земле, сбивая с себя пламя, вскакивает на ноги. Бросок вперед, мимо горящего зомби, один дайклейв подрезает мышцы ног, второй – бьет в позвоночник.
Еще двое бросаются с разных сторон: занесенный топор и тянущиеся к горлу пальцы. Тень ускользает из-под удара, и ржавая секира одного мертвеца врубается в череп второго; спустя секунду скрестившиеся дайклейвы отрезают голову обладателю топора.
Тень останавливается, опустив оружие и тяжело дыша. Все. Ни один зомби больше не поднимется. Он оглядывает тела и мрачно хмыкает: эти трупы стоит показать всем, кто склонен романтизировать Нижний Мир.
Сам Тень слишком давно работает с царством мертвых, чтобы питать иллюзии.
Рядом слышны легкие шаги учителя, наблюдавшего всю схватку со стороны. Тень не смотрит в его сторону, мимолетно задумываясь: вмешался бы призрак, если б ученику пришлось совсем плохо? Или его мечи остались бы в ножнах?
Мечник останавливается, окидывает взглядом поле боя.
– Отлично, – довольно говорит он. – Ты понял, как надо поступать; теперь ты готов пройти по пути Дракона Огня дальше.
– Я бы предпочел урок в зале, – мрачно отвечает Тень, тщательно вытирая дайклейвы и вкладывая их в ножны.
Мечник с иронией качает головой.
– Можно научиться вызывать пламя в додзё. Но научиться сражаться пламенем можно только в бою.
– Я не думал, что у вас есть жалость, сифу, – говорит Тень, оглядываясь на Мечника. – Я считал, что вы заставите меня тренироваться на людях.
Призрак сухо улыбается.
– Будь я жив – мог бы и заставить. Но мертвые учат иначе.
Звезды. Пути небесные
Небесный купол над Ю-Шанем темен, и лишь в центре его сияет одна яркая звезда. Край небосвода уже начинает светиться расплавленным золотом; Непокоренное Солнце вырывается вперед в Играх и скоро в Городе Богов наступит день.
Но пока что над улицами светится только Меркурий, звезда и Дева Странствий. Стоящей на балконе высокого дома женщине, такой знак кажется добрым; она и сама принадлежит к избранникам этой Девы.
Прохладный ветер ласкает темную кожу; Айеша Ура почти обнажена, гладкое крепкое тело скрывает лишь короткий легкий полупрозрачный халат. Она совсем недавно поднялась с постели, где еще спит ее любовник, и не отказалась бы туда вернуться.
Если бы не мысли, которые не дают ей заснуть. Если бы не сны…
Она старалась прогнать их жаркими ночами, отдаваясь своему наставнику и любовнику, блаженно закрывая глаза в его руках, стараясь наполниться его ласками так, что не останется места ни для чего иного, что она заснет усталой и счастливой.
Но раз за разом всплывают новые образы. Она знает, что века назад Сторонние обеспокоились судьбой мира и сотворили пророчество, явившее им три пути. Не желая выбрать Темный, они спорили из-за Золотого и Бронзового – из-за контроля соларов или же их свержения и уничтожения. Она знает, что приверженцы Бронзового пути победили, и что первыми погибли не солары, а Сторонние, что пожелали предупредить Избранных Солнца.
Айеша читала об этом. Но каждую ночь она видит случившееся, чувствует, как клинок из звездного металла пронзает ее грудь, как по гладким полированным плитам разливается ее жизнь. Она чувствует, как корчится в предсмертной агонии тело и как рот наполняется кровью, а перебитая рука, висящая почти на ниточке, дергается бессмысленными движениями.
В прошедшую эпоху ее Возвышение принадлежало Таммизу Ушуну, лидеру выбравших Золото и первому погибшему за свой выбор. И, как всегда, Возвышение запечатлело ярчайшие моменты жизни, способные даровать мудрость (век Ушуна был долгим), но пока что Айеша видит только смерть.
И лицо человека, склонившегося над умирающим – резкие четкие черты, темную бороду и волосы, зеленые глаза, в которых сожаление скрыто под стальной решимостью.
Чейоп Кеджак. Сторонний Тайн. Лидер Бронзовых. Давний друг Ушуна, наставник и возлюбленный Айеши.
Сторонняя качает головой, и ветер касается коротких курчавых волос. Каждое утро она лежит с сомкнутыми глазами, изгоняя память ночи – чтобы, подняв веки, посмотреть на Кеджака взглядом любящей женщины, а не убитого друга-соперника.
Но теперь эти воспоминания – часть ее души, часть пути, уготованного ей Девами. И они становятся все сильнее с тех пор, как она начала изучать Искусство.
Каждый чародей знает о Пяти Испытаниях, которые должен преодолеть идущий по такой дороге. Странствие и ученичество, смирение и страх – со всем этим Айеша справилась. Мелкая жертва, последнее испытание, позволила ей познать заклинания Земного Круга; к ним она давно привыкла.
Последние годы Кеджак побуждал ее принести вторую жертву и пройти посвящение в Небесный Круг. Айеша знает – он хочет блага для ученицы и любимой, и хочет большей силы для нее – и одновременно для Бронзовых, своей фракции, над созданием и укреплением он столь неустанно работает.
Но что за жертву она может принести? Что она должна выбрать, что выбросить из своей жизни?
Вновь возникает та же мысль, что и раньше, и Айеше становится холодно. Она медленно проводит ладонями по телу, оглаживает полную грудь, скользит пальцами вниз, вспоминая, как совсем недавно этот же путь проделывали руки Кеджака и как светились его глаза, когда он погружался в нее, медленно и ласково…
Воспоминания рассыпаются. Образы страсти оказываются слабее тяжелых мыслей, и Айеша вздыхает. В душе крепнет ощущение того, что надо сделать, и что будет единственно правильным.
Вечное проклятие и благословение Сторонних – ощущение своего долга. Кеджак делал необходимое, сокрушив Золотых той Эпохи и организовав свержение соларов. Она… она тоже поступит так, как необходимо теперь.
Небо все сильнее разгорается светом Солнца; позади раздаются шаги, и Айеша оборачивается. Кеджак стоит в дверях, улыбаясь; его халат тоже не запахнут, он выглядит почти молодым.
Несколько секунд они любуются друг другом. Айеша сама довольно улыбается, видя, как взгляд любовника скользит по ее телу, останавливаясь на высокой груди, на длинных стройных ногах, на ее янтарных глазах; он часто говорил, что взгляд ученицы светится умом и иронией даже когда она опечалена.
Она и сама не отрывает взгляда – лидер Бронзовых крепок и силен, пробившаяся в бороде и волосах седина лишь придает ему степенности. Взгляд Айеши падает ниже, и она с усмешкой вспоминает, как сказала, что Кеджак отменно обращается с любыми посохами, и как они вместе смеялись.
Чейоп подается вперед, но не успевает ничего сказать; женщина чувствует, что если он заговорит, то ее решимость разлетится.
– Я выбрала жертву, – произносит Айеша, выпрямляясь и поднимая голову. Она знает, что этот образ – темнокожая прекрасная женщина на фоне золотого неба – навсегда останется в памяти Кеджака.
Пусть будет так.
– Я выбрала, – повторяет Айеша. – Я принимаю себя, прошлую и настоящую. Я принимаю память Ушуна.
«Я отрицаю нашу любовь и твое дело», – звучит в этих словах и Кеджак, всегда верно понимавший то, что он слышит и видит, застывает.
На мгновение зеленые глаза наполняются болью и лицо Кеджака застывает искаженной мукой маской.
На мгновение янтарные глаза вспыхивают слезами и Айеша вздрагивает всем телом, ощутив, как ставший внезапно холодным ветер проходится по телу под одеждой.
Но миг проходит – и Кеджак коротко, сдержанно кивает, затягивает пояс халата твердым, почти официальным жестом, и уходит с балкона. Не оборачиваясь.
Айеша стоит неподвижно, вслушиваясь в то, как он одевается и идет к двери. Раздается короткий стук, и только после этого Ура позволяет себе медленно, беззвучно выдохнуть.
Она не позвала его – пусть и хотела. Мелькнувшие слезы испарились, и Сторонняя вновь медленно поворачивается к залитому светом Ю-Шаню, чувствуя, как внутри нее нечто меняется. Пустоту, оставленную решением, заполняет новая сила, новое могущество… новая дорога.
Айеша знает, что сделает сегодня. Сперва – соберет немногочисленных Золотых, к которым она теперь принадлежит, и объявит, что Возвышение их лидера снова встало на правильный путь. Потом – отправится в Департамент 137 и начнет знакомиться с Небесным Кругом, ныне открытым ей.
И начнет вести своих союзников по пути исполнения Золотого Пророчества. И исполнит его.
Иначе не может быть.
Ведь дорога, созданная жертвой, не может быть напрасной.
Луна. Рога из лунного серебра
Костяная катапульта сухо щелкнула, посылая тяжелый камень через всю равнину; вражеские лучники дернулись было в сторону, но опоздали на долю мгновения. Снаряд врезался в их отряд, расшвыривая в разные стороны тела и обломки костей, заливая землю кровью.
Облаченные в ржавые доспехи или потрепанную одежду зомби брели вперед, равнодушно добивая раненых противников, отсекая головы или всаживая клинок в сердце. Боевые призраки мелькали среди ходячих трупов смертоносными тенями, атакуя внезапно, поражая мечами или разрывая лица живых загнутыми черными когтями. Невысокая трава уже почти полностью побагровела от текущей крови, но северяне держались и отбивались от мертвецов не менее ожесточенно, чем в самом начале битвы.
Но ни нежить, ни их противники не замечали фигуры, скрытой лесом, начинавшимся в доброй сотне шагов от схватившихся воинов.
В другом случае трудно было бы не заметить наблюдателя, но сейчас двадцатифутовый варстрайдер из лунного серебра был надежно скрыт зеленоватым иллюзорным покровом. Магия сливала очертания боевой машины с лесом, позволяя двоим Возвышенным в кабине наблюдать кипевшую на равнине битву.
– Центр состоит из зомби, – негромко диктовала Файна. Знак Сумеречной касты мягко горел в середине ее лба, освещая лист чистой бумаги и кисть с золотистым узором, стремительно бегавшую по нему в такт словам хозяйки. – Боевые призраки поддерживают их с флангов, катапульта прикрывает… на кой ему катапульта против пехоты? Всего один удачный выстрел и сделала.
– Может, он хотел какую крепость штурмовать, да передумал или отвлекся? – предположил Армаль. Он глядел на записи Файны поверх ее плеча, расположившись в середине паутины контрольных ремней варстрайдера. Серебряные татуировки бежали по бледной коже Армаля, выдавая в нем лунара любому знающему.
– Логично, – согласилась Файна; они с Армалем уже давно были вместе, и его военная смекалка не раз помогала теоретическим рассуждениям.
Они вновь перевели взгляд на поле, где живые схватились с мертвыми.
Первые принадлежали к числу слезоедов – северян, которые, как удалось выяснить Армалю и Файне, служили кому-то из Лордов Смерти. Противостоящая им нежить подчинялась другому Лорду; раздоры между владыками нежити обоих Возвышенных совершенно не удивляли.
Слезоеды превосходили мертвецов в численности, и, казалось бы, исход схватки предрешен. Зомби были сильны, но тупы, боевых призраков немного… однако нежить возглавлял рыцарь смерти.
И это меняло очень многое.
Поделиться книгой: