Синдзи-кун и пять стадий принятия

— Выходи, чего уж… — машет рукой Майко: — Син, а как ты догадался что это мы?

— Да было у меня чувство, что как-то все вовремя, да и ты… с гнилыми зубами реально перебор.

— Блин. — огорчается Майко: — а я думала как раз будет. Злодей с гнилыми зубами — ну страшно же. Я еще думала, что как Акира упадет, так ты опять в «больше крови богу Крови», а ты даже не почесался. Не жалко тебе ее.

— Ну… — почесал затылок я: — и упала то Акира… так себе. Видно было, что себя да костюм бережет.

— Вот! Никакая из тебя актриса… жаль, что у нас так и не получилось в тебе силу развить. — загрустила Майко.

— Ну почему. — я поднял свою левую «конечность» и мысленным усилием преобразил ее в такое… щупальце, как у осьминога: — какой-то толк из этого все-таки вышел.

— Ой! Син, у тебя тентакль на руке вырос! Радость-то какая!

Глава 12

Назад мы едем в машине, которую подогнала Акира, но не в ее обычном лимузине, а в уже привычном фургончике с рекламой кабельной компании. Акира сидит впереди, рядом с водителем, мы с Майко и Юки — в салоне. Майко нянчит небольшой сверток, там в пластиковым пакете лежит моя отрубленная рука. Между делом выяснил, куда делась предыдущая отрубленная конечность.

— А мы ее похоронили. — сказала Майко, прижимая к себе пакет с рукой: — все как положено, Акира руководила церемонией, благовония, все дела. Читосе даже всплакнула немного.

— Меня чего не позвали? — удивился я такой общественной активности.

— Да как-то неловко. — говорит Майко: — тебя… ну в смысле часть тебя хороним же. И потом, речи мы над могилкой говорили. А такое тебе слышать нельзя. Акира вон очень трогательную речь произнесла.

— И эту похороните? — киваю на пакет. Майко пожимает плечами.

— Может и оставим. У меня уже идея есть — «собери себе своего Синдзи!». Не похоронили бы ту, у меня бы уже две руки было! — говорит она с блестящими глазами: — вот только обе левые… — грустит она. Я смотрю на то, что у меня сейчас вместо левой руки. Блестящая темно-бордовая, конечность. Назвать ее рукой язык не поворачивается, хотя да, выглядеть точь-в-точь как рука она может. Волевым усилием я преображаю ее в клинок и довольно грозно выглядящее лезвие предстает взгляду. Острое. Хищно загнутое к концу.

— Круто. — комментирует Майко: — ты с этой штукой на богомола похож.

— Кажется я знаю, почему у меня сразу не получалось … вот так. Только если руки отрубят. — говорю я: — это потому, что в спинном мозге, в голове прошито две руки, две ноги и управление ими. Как нет руки — так я вместо нее вырастить могу что угодно. А как весь организм в комплекте — подсознание полагает что все в порядке и противится созданию новых конечностей. Интересно так же, что это не совсем кровь уже. Поверхности не смачивает, следов не оставляет… хм…

— Перчатку надеть нужно. — говорит Юки, которая внимательно прислушивалась к нашей беседе: — а то видно издалека.

— Наверное. — я еще раз смотрю на свою новую конечность. С того момента, как мне отрубили руку прошло уже примерно полчаса, я поддерживаю конструкт, появившийся на месте руки, я чувствую его, могу им манипулировать. Возникает вопрос — регенерирует ли собственно моя рука? Или я теперь вот с этим вот в школу ходить буду? Нет, конечно, перчатка, тональный крем… но неудобно же. И следующий вопрос — а что, если все пообрубать нахрен? — я кошусь на Майко, надеюсь, что не произнес это вслух. А то она у нас энтузиаст что-нибудь открутить или отрубить. Вот только-только ей катану подарили, ей-богу…

— А что у тебя за катана была? — спрашиваю я: — это же не та, которую мы с Акирой тебе купили.

— Да, достала я. Сама, кстати, без Акиры! Знакомый у меня есть, как-то я ему пару услуг оказала. Говорит, кстати, что хорошая. На мой вкус легковата, но не могла же я со своей на тебя нападать. Ты бы сразу меня вычислил. А так — вон, тентаклю тебе отрастили. То-то Читосе радость будет. Вот как в следующий раз позовешь нас всех в онсэн, так и пригодится. — весело хохочет Майко.

— Онсэн? — вопросительно вскидывает бровь Юки. Она заинтригована, наклон головы в сторону Майко, глаза широко открыты. Надо срочно перевести разговор в другую плоскость…

— И, как у вас с Акирой успехи в синергии? — спрашиваю я, надеясь, что отвлеку столь ненужное мне внимание Юки к … деликатным вопросам. Тщетно.

— А у нас традиция такая — как мы всей командой стресс накопим, да в кризис какой войдем — так Син нас в онсэн отводит всей командой. — говорит Майко и глаза у нее смеются. Ну все, прощай мой имидж порядочного гражданина и ученика страны Восходящего Солнца. Здравствуй легенды и сказочки на ночь от тетушки Майко.

— Ну, во-первых, онсэн выбирала Акира. — уточняю я, пытаясь предотвратить или хотя бы уменьшить ущерб моему моральному облику. Акира поворачивается с переднего сиденья, поправляет очки и уточняет, что именно по решению капитана команды она выбирала удаленный онсэн с совместной купальней. И снимала отдельный домик. А вот трусы на люстре — это все провокация со стороны Майко.

— Да не было такого. — сопротивляюсь я: — это ж ты сама начала что купальня совместная должна быть. А удаленность и отдельный домик — это для конспирации. Мы ж все-таки и дела обсуждали… — парирую я, ощущая безнадежность этого занятия и численное превосходство противника.

— Да, точно, для конспирации. — говорит Майко: — чтобы никто не узнал, что там творилось!

— Майко! — с переднего сиденья прерывает ее Акира, не поворачиваясь и мы видим, что у Акиры покраснели даже уши. Это неожиданно убеждает Юки в том, что творилось что-то жутко непотребное и она переводит взгляд на меня. К моему удивлению, в этом взгляде нет осуждения. В нем удивление, даже немного восхищения и … сочувствие?

— Все что было в онсэне — остается в онсэне. — оглашаю я новое правило нашей команды.

— Согласна! — подтверждает Акира с переднего сиденья.

— … ну так неинтересно. Но ладно. Тоже согласна. — кивает Майко и поворачивается к Юки, все еще держа мою, завернутую в пластик руку наперевес: — а хочешь я тебе историю про трусы на люстре расскажу?

— Майко!

* * *

POV

Читосе, бесполезная как боевая единица девушка

Остро пахло пороховой гарью, вентиляция внизу не справлялась. Читосе переместила вес с ноги на ногу и вздохнула. Немного повела пальцами правой руки над кобурой, прикрепленной к верхней трети бедра. Выдохнула, приготовившись.

Противно запищал таймер, и она бросилась в сторону, одновременно выхватывая пистолет из кобуры. В нарушение замшелых правил по безопасности ее Чезет был не на предохранителе. Патрон в патроннике.

Син говорил «для ганфайтера держать пистолет на предохранителе и без досыла патрона в патронник — смерти подобно. У CZ85 механизм двойного спуска, просто дослать патрон в патронник и потом — двумя пальцами, указательным и большим левой руки — зажми курок и нажми на спусковой крючок — медленно спусти курок, так, чтобы не произошло выстрела. Все, теперь он и сам не выстрелит, ты себе ногу не прострелишь, но, когда надо — тебе просто нужно будет выхватить его и нажать на спуск. Первый выстрел придется нажать спуск посильнее — для взвода курка, а там все как по маслу.»

Поэтому, бросившись в сторону, она выхватила пистолет и просто нажала на спуск.

Банг! Банг! Банг! — три выстрела. Поменять позицию. Банг! Банг! Банг! — отлетают в сторону и назад стрелянные гильзы, остро пахнет порохом, толкает в ладонь рукоять пистолета. Все как по маслу, да. Поменять позицию. Банг! Банг! Банг! Кнопка сброса магазина, магазин падает в специальный мешочек, прикрепленный к поясу — чтобы не повредить его о бетонный пол. Выхватить второй магазин из специального паучера на поясе, вбить его в рукоять — все это — не отрывая ствол от мишеней, не ломая линию прицела, просто чуть повернув рукоять в сторону, чтобы было удобно вбивать магазин, теперь — отжать рычаг затворной задержки. Щелк! — затвор встает на свое место, прихватив с собой первый патрон из магазина.

Банг! Банг! Банг! — серия из трех выстрелов. Два — в грудь, один в голову. Браво, браво, альфа. Банг! Банг! Банг! Три выстрела. Читосе знала, что она — бесполезна. У нее нет силы огненного Инферно, она не такая сильная как Майко, не может исцелять людей как Син, но это не значит, что она не может попытаться. Стать нужной. Стать необходимой. Боевой единицей в команде.

Банг! Банг! Банг! — первый выстрел в грудь, главное — удержать пистолет, контролировать отдачу, не компенсировать ее, подавая кисть вперед. Второй выстрел — туда же, а вот с третьим есть трюк — если чуть-чуть расслабить предплечье, то в момент возврата ствола на прицельную линию — есть доля секунды, когда ствол сам наводится чуть выше. В голову.

Син говорит — у человека нет когтей тигра и силы медведя. У человека есть голова и терпение и этого достаточно, чтобы держать тигра в клетке, а медведя — в цирке.

Банг! Банг! Банг! Она больше не целится. Син говорит, что целиться, используя мушку и целик — это только на соревнованиях по стрельбе можно. Если ты стреляешь и в тебя стреляют в ответ — научись стрелять не прицеливаясь. Как? — спросила она и Син прищурился как обычно, когда он хочет сказать что-то важное. Вот смотри — сказал он, укажи на вот ту лампу. Пальцем. Видишь — тебе не нужно целиться. Если сейчас провести прямую линию от твоего пальца — ты удивишься, но ты указываешь точно туда, куда надо. Поэтому — просто представь, что пистолет — это как твой палец и ты указываешь туда, куда ты хочешь, чтобы прилетела пуля. Наработай это чувство. Везде ходи с пистолетом, без магазина и учись указывать на предметы стволом. Для настоящего ганфайтера нет объектов вокруг — есть мишени.

Банг! Банг! Банг! Снова кнопка сброса магазина, снова магазин падает вниз и рука захватывает пустоту на месте нового. Уже все? Она устало опускает плечи и проверяет наличие патрона в патроннике, теперь — передернуть затвор, контрольный спуск. И только после этого замечает, как дрожат ее руки, что на большом пальце правой руки — кровавая мозоль, болят отбитые отдачей запястья (девять на девятнадцать, говорит Син, многовато для тебя, тебе бы «курц» или калибр поменьше, ну а что поделать).

Она аккуратно (душа мечника — это меч, душа ганфайтера — его ствол) засовывает пистолет в кобуру. Идет к мишеням. Поменять мишени. Сделать отметки. Набить новые магазины. Запустить таймер. Голова и терпение. У нее есть и то и другое. Однажды… однажды…

Банг! Банг! Банг! — три выстрела прозвучали в старом армейском тире на нижнем уровне убежища.

* * *

— Сюрприз! — говорит Майко, тычет пакетом с рукой в Акиру и Юки: — они вот решили тебе сделать. Я сама еще не видела.

— Сюрприз? — после всего, что сегодня было я отношусь к сюрпризам исключительно насторожено.

— Ой, да не переживай! — правильно понимает меня Майко: — тебя сегодня больше резать не будем!

— Спасибо и на этом. — мы стоим в нашем тренировочном зале. Юки приехала с нами, потому что «мы с Акирой кое-что показать хотим». Любопытно. Дверь в зал открывается и к присоединяется Читосе. У нее под глазами тени, пальцы в темных пятнах, кровоподтеках, от нее остро пахнет пороховой гарью. На бедре, в кобуре — CZ85, все как положено, привыкает с ним ходить. «Мечник неотделим от меча, ганфайтер — от своего ствола». Она кивает мне, здоровается с остальными, становится у стены, сложив руки на груди.

— Ну хорошо. — говорю я: — что вы там приготовили?

— Погоди, не спеши. — отвечает Юки, они с Акирой о чем-то шушукаются. Я отхожу в сторону, к стоящей у стены Читосе и сажусь на деревянный поддон рядом с ней. Майко тоже садится рядом. Мы ждем. Читосе косится на меня.

— Что это у тебя с рукой, Син? — спрашивает она.

— Все в порядке у него с рукой. — отвечает Майко и поднимает пакет: — вот она, целехонька.

— Вы опять ему руку отрубили?! — изумляется Читосе: — Майко!

— А что сразу Майко?! Может это Акира вон, или Юки!

— Майко!

— Хорошо, хорошо, это я. Но идея была общая!

— Мы готовы! — говорит Акира и все замолкают, отложив споры на некоторое время. Юки и Акира становятся спиной друг к другу и закрывают глаза. Я смотрю на них и ловлю себя на мысли, что они очень разные, Акира в своем костюме и Юки — в школьной форме, что хотя они примерно одинакового роста, в остальном — ну ничего общего, ни во внешности, ни в характере…

Тем временем Юки открывает глаза.

— Льдом и водой! — говорит она и слова ее гремят под сводом тренировочного зала. — ее руки описывают полукруг и перед ней возникает небольшая сфера льда.

— Пламенем и звездой! — вторит ей Акира и ее руки следуют за Юки. Перед ней тоже возникает сфера — но сфера с огнем, шаровая молния. В воздухе раздается гудение и потрескивание, словно рядом работает мощный трансформатор.

Юки начинает двигаться, словно в танце, занимает место Акиры, а Акира — легко скользит и становится на место Юки.

— Проклятием и мольбой! — Акира.

— Светом и вечной тьмой! — Юки. Обе вздымают руки, словно птицы, приготовившиеся взлететь. И — хором.

— Инферно! — кричит Акира.

— Ледяная Буря! — кричит Юки.

— Твою мать! Ложимся! — успел крикнуть я, видя, как на их месте вспух пузырь иссиня-черной энергии.

В голове звенело. Я сел, помотал головой и осмотрелся. Звон не проходил. Надо мной склонилась Юки с обеспокоенным лицом. Живая — подумал я, живая это хорошо. Она открывала рот, но я ничего не слышал. Звон в ушах. Контузия, подумал я, надо же, первая контузия в этом мире. Звон внезапно прошел и я услышал тревожный голос Юки.

— Синдзи! Ты как? Живой?!

— Дурак ты боцман и шутки у тебя дурацкие. — сказал я и огляделся. В зале будто взорвали артиллерийский снаряд приличного калибра. У стены суетилась Акира, там на полу лежала Читосе и обалдело хлопая глазами сидела Майко. Я встал, подошел к ним. Привычным движением схватился за лацкан рубашки и скрытое лезвие взрезало кожу на пальцах. Коснуться Читосе — она открывает глаза и бормочет что-то нелестное об умственных способностях Акиры и Юки, коснуться Майко — та вскакивает на ноги и целует меня в нос — дескать спасибо. Контузия — штука неприятная, да. Еще замечаю, что эти двое… он же фактически в эпицентре стояли и им хоть бы что. Интересная штука и полезная — в перспективе.

— А мы специально как можно меньше энергии вложили. — говорит Юки и хлопает своими ресницами, больше похожими на опахала: — чтобы чуть-чуть.

— Что тут сказать. — кряхтит Майко, разгибая спину: — я всегда говорила, что из вас пара — ну просто бомба. Хотя вот на такой … сейсмический эффект я не рассчитывала.

— А что за заклинание вы там читали? — спрашиваю я. Интерес исключительно академический, вдруг вербальные воздействия усиливают эффекты.

— Это… это для синхронных движений. Там надо создать сферы, а потом местами поменяться, чтобы у каждой выброс энергии произошел. Раньше мы на раз-два-три, а потом Акира предложила что-то поинтереснее, чтобы и как команда общая была и вроде как со смыслом. — ответила Юки, немного покраснев. Краснеют они, думаю я, стыдно им. Вообще-то поделом стыдно, такие вот вещи в замкнутом пространстве взрывать, не было б у меня своей способности к читерному исцелению — было бы у нас в зале две дурочки и три инвалида. Если не три трупа, мда.

— Что же вы, натурных испытаний не проводили еще? — спрашиваю я. Юки мотает головой. Мол они раньше энергию не выбрасывали, просто чувствовали, что занимая место другой — каждая из них получает как будто подъем на следующий уровень, силы прибавляется. И внутренняя уверенность что все получится. Вот только они поосторожничали и в выброс капельку всего добавили. Вот спасибо, господи за милости твои, думаю я, эти двое бы подали побольше энергии и все. Не уверен, что могу собраться из ошметков. И пробовать не желаю. А с другой стороны — отчаянные времена требуют отчаянных мер, времени у нас мало, а победителей не судят. Так что, по-хорошему надо бы тут разнос и инструктаж по ТБ устроить, но … получилось же.

— Что за шум, а драки нет… ого! — в зал входит Питер и потрясенно смотрит на закопченные стены и разбросанное оборудование: — это кто так?

— Это у нас сладкая парочка. Как там — волна и камень, лед и пламень. Это, так сказать плоды отношений Акиры и Юки. — зубоскалит Майко: — так сказать запретная любовь. Она — убивает.

— Ты от темы не уходи. — вдруг включается Читосе: — ты зачем Сину руку отрубила? Опять.

— Чего? Вовсе не опять. Я ему руку в первый раз отрубила, у меня все записано. — отрицает все Майко: — первый раз это водяной был, второй раз, вон, подружка ее розовая, а я только разок! И это ему нужно было, Акира говорит, ему стресс нужен для раскрытия способностей.

— У меня уже стресс. — говорю я: — мне специально устраивать не надо. Вы вот все просто живете и этого достаточно. Что в этом мире одновременно со мной Майко существует — это уже стресс. Причем не только у меня такой.

— Что? — возмущается Майко: — да я тебя защищала, хочешь знать! Вон Акира говорит — давай по нему сразу вжарим «Инферно» да огненными шарами добавим! А я — хирургически…

— Э… Син? — обращается ко мне Питер: — объясни, что за хрень тут происходит? И что у тебя с рукой?

Глава 13

Лежу на парте и жалею себя. Накатила на меня, товарищи, депрессия. Да. Вроде всех вокруг замотивировал, что-то даже улучшить удалось своими скромными силами, кому-то жизнь веселее сделать, кому-то и тяжелее, но смысла добавить. Да только есть ощущение, что все это — зря. Ну смысл? Во-первых, Линда эта… вот как ни крути, а до такого уровня как до Пекина отсюда, задом наперед, согнувшись пополам пятится. А там еще и море, между прочим. В ближнем бою убедительна чрезвычайно, а представить, что прямо в тот момент, пока ты с ней пытаешься на кулачках — с трех точек одновременно она же на тебя в снайперский прицел глядит… или из гранатомета шарахнет. С такими как она численный перевес бесполезен, и всегда на ее стороне. Сколько она вообще может своих клонов сделать? И клоны ли это? Ну и даже если предположить, что превозможем мы ту же Линду — таки это ж только начало, как обычно. Как там про царя Соломона и пир на всех зверей и птиц, который в один глоток сожрала какая-то тварь из глубины и сказала, что у нее еще и старшие братья есть? Ну вот, мы тут как царь Соломон с его кольцом — стоим и обтекаем. Это ж как в бездну заглянуть, поразится размерам, глубине и чудовищному ужасу, а потом оно — раз и моргает. И тут то ты понимаешь, что это еще не бездна, а всего лишь глаз. Одной твари из бездны.

А вот выскочим мы из добровольно-принудительного этого союза с Джиро. Станем сильными, сильнее его и всех местных. Потом еще сильнее. И еще. И что — суета сует и всяческая суета все это. Вот ей-богу, как Диоклетиан, уеду в деревню и капусту там буду выращивать. Там то в деревне красота. Петухи с утра кричат, теплое летнее солнце греет, деревенские детишки по улицам бегают. Никаких тебе Мацумото, Джиро-сама, никаких династий, кланов и бандитов. Хотя, насчет бандитов я загнул, есть там бандиты. Но — деревенские. Хочу деревенских бандитов. За жизнь бы поговорили, бутылочку сакэ приговорили.

Вздыхаю. Жалею себя любимого, а с собой — всех причастных. Королеву жалею Снежную, что по дурости да стечению обстоятельств с нами в одной лодке оказалась, а лодка эта, судя по всему — без руля и ветрил и вниз по течению. Туда, где водопад гремит. Поворачиваю голову и смотрю на нее. Юки о чем-то говорит с Аей, а Мико стоит рядом и кивает в такт ее словам. Жалко их. Всех троих. Жизнь, как говорится — всего лишь форма существования белковых тел.

А еще жалко, что Иошико, моей блондинистой позитивной гяру в школе сегодня нет. Она бы вот сидела у меня на парте, ножками своими стройными болтала и какую-нибудь чепуху рассказывала, а подружка ее, так, что с губками пухлыми — смеялась бы. А потом подошла бы Ая-чан и сказала, что нельзя на парте сидеть… и ногами вот так.

Вздыхаю. Нету Иошико — нету и Горячих Губок, и ее подружки тоже. Наши гяру меня игнорируют. Оно может и к лучшему — о чем мне с ними говорить?

Возле моей парты кто-то останавливается. Поднимаю голову. Цудзи. Вот кого давно не видел и видеть желанием не горел. Что ему-то надо? Драться в школе мне товарищ Горо запретил, но я уже понял, что это из разряда «стой там иди сюда» приказа. Так что если надо будет — отведу Цудзи за школьную ограду и напинаю там. Настроение у меня паршивое, так что как раз разрядка будет.

— Чего надо? — бурчу я недовольным тоном. Цудзи кланяется мне. Официально так. Просит прощения за то, что неверно истолковал нашу дружбу и злоупотребил ей. Хм. Даже так.

— Да, конечно. — говорю я. Настроения все еще нет: — конечно. — зла я не держу, потому как забываю постоянно. Цудзи радуется, кланяется еще раз и уходит, пообещав принести мне из буфета якисобу. Якисобы мне не надо, но и отказываться поздно, он уже ушел. Цудзи вообще последнее время себя как-то пришибленно вел. Прямо повлиял на него наш разговор, или он в принципе решил жизненную позицию пересмотреть? Перестать задирать одноклассников и начать читать классическую литературу, вышивать крестиком и играть на скрипке?

Эх, думаю я и кладу голову на парту другим ухом, эх, мне бы ваши проблемы.

Смотрю прямо в стену и думаю о том, что я мог бы переродится, например, где-нибудь в волшебной стране прекрасных амазонок, которые очень любят мужчин. Я был бы там единственным и обожаемым мужчиной и конечно же меня бы выбрали правителем. И они были бы лишены этого женского коварства и человеческой жадности, страха или подлости, и носили бы только трусики. Или вовсе не носили бы ничего.

— Опять пошлости думаешь? — говорит Ая-чан, остановившись возле моей парты: — ты неисправимый извращенец, Синдзи-кун. — смотрю на Аю и думаю, что она прелестное создание, пусть и руки в бока уперла и смотрит строгим взглядом.

— Какая ты все-таки красавица, Ая-чан. — говорю я. Ая вспыхивает красным цветом и отводит глаза. Непривычные тут к комплиментам. Тут или перебор и столько меда, что попа слипнется, или не замечают друг друга вовсе. Промежуточного состояния нет.

— Нечего мне тут… — говорит она и тут же переводит тему: — куда это твоя Иошико подевалась? Обычно всю перемену на твоей парте сидит!

— Самому жалко. — отвечаю я: — как будто не хватает даже ее немного.

— Как… — вскидывается было Ая, но в этот момент в класс заходит Сатоми-сенсей и все тут же подбираются, рассасываются кучки по интересам, все спешат к своим партам, затихает гомон.