За горизонтом

Юрий Ляшов

За горизонтом

Андрей просыпался непривычно долго. Сон, как вязкая субстанция, окутал его и никак не хотел отпускать. Рёв сирены с трудом пробирался сквозь эту мягкую пелену и всё-таки заставил открыть глаза.

Свет включился автоматически, да так ярко, что пришлось уткнуться в подушку. Дурацкая настройка жилой каюты в такие моменты бесила Андрея, но поменять её руки всё не доходили.

Он сел на кровати и потёр ладонями лицо, прогоняя остатки сна. Кажется, ему снились жена и дочь. Уже практически год он находился вдали от них, на исследовательской станции, дрейфующей где-то в водах северных морей.

Сфокусировавшись, он посмотрел на информационный терминал, спроецированный под потолком, но тот показывал лишь время «04.18», никаких экстренных сообщений для персонала не было.

– Да что там случилось?! – пробурчал он, вставая.

Словно почувствовав его негодование, за ухом завибрировал коммуникатор мозгового процессора.

– Соколовский, слушаю? – ответил он.

– Андрей Николаевич, ЧП в третьей лаборатории. Вам необходимо немедленно явиться!

Преобразованный из электронного импульса в вибрации, голос дежурного офицера службы безопасности прозвучал прямо в голове.

– Да, пять минут! – ответил Андрей.

– Не задерживайтесь!

Быстро умывшись, Соколовский надел универсальный серый комбинезон – стандартную форму сотрудников инженерного сектора станции, и вышел в просторный коридор.

Световые панели стен и потолка, источали мягкий белый свет в дневном режиме. Сирена работала здесь достаточно громко, однако Андрей услышал шипение открывающейся двери соседней каюты.

– Андрюшенька, что случилось? – спросил выскочивший в коридор Денис Викторович.

Этот уже немолодой учёный всегда выглядел немного растрёпано, но сейчас был откровенно неопрятен. Его седые волосы были взъерошены, на щеке след зубной пасты, а старомодные очки криво висели на носу. Вообще он давно уже мог бы исправить зрение, благо сотрудникам корпорации такие операции проводились вне очереди, но профессор Кремнев был консерватором в вопросах улучшения человека.

– Денис Викторович, вас тоже подняли? – спросил Андрей, любезно улыбаясь.

– Что делать, Андрей, я же глава научного сектора, начальство требует крови, – причитающим голосом сказал Кремнев.

Профессор так гордился своей должностью, что старался упомянуть свое положение при любом удобном случае, не забывая при этом сетовать на загруженность, недостаток «рабочих рук» в отделе и непонимание его гения руководством. Конечно, руководил учёными он заслуженно, в своё время его идеи были передовыми не то, что в корпорации, но и в мире. Один лишь только прототип мозгового процессора для усиления и систематизации работы человеческого мозга сделал его всемирно известным. Но ни слава, ни признание от занудства его это не излечили.

Тревожно пискнул зуммер коммуникатора, предупреждая о принудительном подключении.

– Андрей Николаевич, сколько мне вас ждать?

Голос руководителя службы безопасности был напряжён и недоволен.

– А… я уже иду, Сергей Маркович, – немного замешкавшись отозвался Соколовский.

Присутствие Гордеева – руководителя службы безопасности на ЧП его озадачило. Обычно всякого рода происшествия разбирались дежурными офицерами, старающимися не беспокоить руководство по ночам. Видимо ситуация действительно была из ряда вон.

– Профессор, а давайте-ка ускоримся, – пробормотал он и поспешил к шлюзу в лабораторную зону.

У входа дежурил офицер службы безопасности.

– Денис Викторович, Вас ждут в кабинете начальника станции, – сказал он, преградив путь профессору.

– Ах да, забылся я, – пробормотал тот, разворачиваясь.

Охранник молча отступил, пропуская Соколовского в открывающийся проём.

В просторном помещении лаборатории всё вроде было в порядке. Три стола – терминала, несколько испытательных стендов и сама установка – пластиковая труба длинной не более метра с гроздью подключенных проводов. Никаких признаков возгорания или ещё каких-то неполадок не было.

Внутри уже находились оба подчинённых Соколовскому инженера, дежурный офицер службы безопасности и его начальник.

– …Потом лично обойди все шлюзы, вентиляционные шахты проверь печати, – медленно говорил Сергей Маркович.

Этот высокий, худощавый и по-военному подтянутый мужчина лет сорока не нравился Андрею. От его колючего взгляда становилось не по себе, а манера говорить, чеканя слова, будто шаг на параде, откровенно заставляла нервничать. Впрочем, Гордеев тоже особого радушия по отношению к нему не проявлял. Вот и сейчас он, поправив воротник чёрного комбинезона, одарил инженера критическим взглядом.

– Андрей Николаевич, а вот и Вы. А мы уже и не надеялись, – нарочито любезно обратился он к Соколовскому, растянув карикатурную улыбку.

Андрея взбесило такое отношение. Да что он о себе думает этот бывший контрразведчик? Он тут не начальник, а ёрничает, как в своём кабинете!

– Не пойму Вашего сарказма, – ответил Андрей, хмурясь. – И что вы тут вообще делаете? Инструкцией не предусмотрено посещение испытательных зон сотрудниками вашего подразделения. Если Вы забыли, находящиеся здесь образцы являются секретными!

– Это Вы забыли – за эту секретность отвечаю именно я! – процедил сквозь зубы Гордеев, ещё больше разделяя слова. – И в этом контексте у меня к Вам вопрос, господин Соколовский: кому Вы предоставили несанкционированный доступ в лабораторию?!

Андрей остолбенел, выкатив глаза от возмущения. Дыхание перехватило, слова приходилось буквально выталкивать из себя.

– Какой доступ?! О чём Вы?! Да какое Вы имеете право так разговаривать?! Что за обвинения?! И вообще… покиньте лабораторию! У Вас нет полномочий, тут находиться, без особого распоряжения начальника станции!

Коммуникатор за ухом ожил – активировался общий канал связи с начальником станции, делающим объявление для всего персонала. Андрей вдруг подумал, что совсем не помнит его лицо, но эта мысль лишь скользнула где-то на грани сознания, не зафиксировавшись.

– Внимание персоналу! – голос руководителя был абсолютно лишён эмоций. – В связи с происшествием, с четырёх часов двадцати пяти минут работа станции осуществляется в режиме «Заслон»!

Гордеев взглянул на часы, хищно улыбнулся и, глядя в глаза Соколовскому, сказал:

– Не было, Андрей Николаевич, минуту назад не было!

Все присутствующие застыли в недоумении. Нет, они не вспоминали, что означает режим «Заслон», это как раз все знали очень хорошо, просто никому ещё не доводилось реально сталкиваться с ним.

В этот режим станция переводилась в случае опасности террористического акта или иной схожей преднамеренной угрозы. Теперь Гордеев фактически брал бразды правления станцией. Все перемещения и действия могут осуществляться только с его разрешения, для него и его сотрудников нет закрытых дверей и никаких секретов.

Особенно иронично было то, что название режима было созвучно с названием корпорации, указанным на трудовых контрактах сотрудников. В них, кстати, был пункт, где они соглашались на ограничение своей свободы и применение иных «особых» мер при объявлении этого режима, но никто не думал, что такое может действительно произойти.

– Сергей Маркович, может, всё-таки скажете, что случилось? – спросил Андрей, приходя в себя.

– Давайте для начала Вы мне расскажете, как к вам в лабораторию мог войти посторонний, и куда он мог отсюда деться?

– Да я Вас не понимаю, кто сюда проник, что-то украли? – повысил голос Соколовский.

Гордеев на секунду замер, видимо отдавая приказ подчинённому. Коммуникаторы службы безопасности могли преобразовывать мозговые импульсы, передавать на связанные устройства, где расшифровывались в слова, таким образом, необходимость произносить слова вслух отпадала. Со стороны эти беседы выглядели, конечно, несколько нелепо – человек мог замереть где угодно и смотреть в пустоту или наоборот – молча активно жестикулировать, мысленно отчитывая подчинённых. К сожалению, такой функции в обычных коммуникаторах не было.

Офицер вежливо выпроводил инженеров, направив их в свои каюты, и удалился сам.

Оставшись наедине с Соколовским Гордеев, как-то подобрел, прошёл к одному из столов, сел на вращающийся стул и жестом предложил Андрею сделать то же самое.

– Андрей, ситуация сложная. В четыре пятнадцать системы безопасности зафиксировали включение вашей установки. Работала она сорок две секунды на предельной мощности, допустимой для вашей лаборатории. Системы слежения никого не зафиксировали. То есть никто не входил и не выходил. Сейчас мои ребята изучат внутренний мониторинг в лаборатории, но сомневаюсь, что мы что-то там увидим. Теперь вопрос номер один: что это за установка? Второй вопрос вытекает из первого: зачем кому-то её включать и чем это может грозить нам, и корпорации в целом. Вопрос номер три: кто мог сюда попасть? И четвёртый вопрос: можно ли её включить удалённо?

Гордеев откинулся на спинку кресла, ожидая ответа.

Пребывая в некотором шоке от происходящего, Андрей не заметил, как начальник службы безопасности перешёл с ним на «ты».

– Это… Ну, условно это экспериментальный ускоритель фотонов…– осторожно начал он.

– Андрей, прошу, избавь меня от технических подробностей! – поморщился Гордеев. – Просто, что это и для чего?

Соколовский пригладил русые волосы, стараясь сформулировать сложные термины простыми словами и заговорил:

– Это своего рода камера или телескоп, но работающая по совершенно новым принципам. Мы можем заглянуть в любую точку пространства, зная её координаты в настоящий момент, можем заглянуть за горизонт…

– И всё? Просто телескоп? И для чего эта секретность? Андрей напоминаю, режим «Заслон» обязывает меня быть в курсе всего!

Гордеев сделал акцент на последнем слове.

– Смысл в принципе получения картинки. Обычный телескоп показывает нам то, что было в момент, когда свет отразился от наблюдаемого объекта, ну не в реальном времени, понимаешь? – Андрей и сам перешёл на «ты». – Чем дальше от нас объект, тем старше то, что мы видим! Мы можем наблюдать в телескоп звёзды, которых уже нет, планеты, которые уже сорвались со своих орбит.

– Так, и…

– Моя установка, она даёт картинку в реальном времени за счёт … ну, скажем так поглощения пространства между фотонами света, отражёнными от объекта и установкой.

– Поглощение пространства? А что с теми объектами, которые были между картинкой и прибором? Они тоже поглощаются? – с сомнением спросил Гордеев.

– Да в том-то и дело, что нет! В этом и уникальность! Мы пока её только тестируем, но перспективы самой технологии безграничны! А если получиться сокращать расстояния не только для фотонов? Что если мы сможем безопасно приближать не только свет? Допустим передача энергии на огромные расстояния! А если научимся приближать уже более материальные объекты?! Тут уже и о межзвёздных путешествиях можно будет подумать! А что если…

– Так, стоп! – перебил его безопасник. – Андрей, давай без фантазий о великих открытиях, только факты. Что установка может сейчас, и для чего её кому-то включать?

– Честно не знаю. Она может получать изображение и всё. А зачем её включать вообще ума не приложу. Я могу обследовать установку, проверю историю, если она и правда работала, должна быть запись. Увидим, на что этот неизвестный смотрел. Удалённого управления не предусмотрено. Она вообще не подключена к сети станции – секретно же…

– Хорошо, – Гордеев удовлетворённо кивнул. – Чем она может быть опасна?

– Да особо-то ничем, как и другие электроприборы повышенной мощности… Поймите, на то она и экспериментальная, чтобы понять как она поведёт себя в эксплуатации, какие могут быть побочные эффекты и угрозы. А по поводу доступа сюда, весь контроль у вашего подразделения. Вы можете проверить, где был я и мои сотрудники в это время.

– Уже проверил, – задумчиво отозвался Гордеев. – Все вы были в своих каютах.

Андрей возмущённо посмотрел на руководителя службы безопасности. Этот тип и не скрывает, что следит за ними через их коммуникаторы.

Гордеева, похоже, вопросы этики волновали в последнюю очередь, по крайней мере, недовольное лицо собеседника его никак не смутило.

– Ладно, Андрей Николаевич, давайте узнаем, куда смотрел наш таинственный гость, – тон безопасника стал опять официальным и властным.

Соколовский жестом активировал панель управления. В воздухе над столом появились виртуальная клавиатура и несколько органов управления. После ряда манипуляций, занявших не более минуты, он нахмурился.

– Что-то не так? – поинтересовался Гордеев с ухмылкой.

– Вам это кажется смешным?

– Нет, что Вы. Просто мой опыт подсказывает, что подобные ситуации так просто не разрешаются.

Андрей подошёл к установке, осмотрел её, проверил все соединения, питание и вернулся на место. Ещё несколько минут поковырявшись в графиках и цифрах, проецируемых над столом, он повернулся к Гордееву и заговорил:

– Сергей Маркович, установка действительно работала. Но не так, как должна. Поток как бы шёл в обратную сторону. Я пока не очень понимаю что это, нужно разбираться.

– Что значит «в обратную сторону»? Как это телескоп может работать в обратную сторону?

– Это не телескоп! Вы просили по-простому, я его так и назвал! Это куда более сложное устройство и поток генерируемой энергии, теоретически, может двигаться и в обратном направлении!

– Андрей Николаевич, я, конечно не учёный, но могу применить этот термин к установке, естественно на основании ваших слов о ней. Я так понимаю, она не нам показывала, что там за горизонтом, а транслировала нас за горизонт? Исправьте, если что-то не так!

– В целом похоже на то.

Соколовский был озадачен. Его одолевал миллион вопросов, а ещё больше – желание запустить установку и узнать, кто смотрел на них.

– Так, координат исходной точки у нас нет, но если я изменю полярность, то вектор потока приведёт нас к нашим оппонентам, – затараторил он, начиная манипуляции с пультом.

– Андрей Николаевич! Что Вы задумали!

Гордеев вскочил и бросился к Андрею.

Установка низко загудела, накапливая энергию.

– Прекратить! – скомандовал Гордеев, ударив по столу Соколовского кулаком.

На проекционном экране в воздухе появилось изображение их лаборатории, но в помещении никого не было. Изображение было не очень чётким, как на видеокамерах полувековой давности, но качества хватало, чтобы увидеть различия.

– Что это? – Гордеев застыл в изумлении.

– Это исходная точка. Это… наша лаборатория!

– Не совсем. Видите, какие-то ящики стоят, установка совсем другая, столов всего два, – бывший контрразведчик был более наблюдателен. – Нет. Это не наша лаборатория.

Установка на изображении представляла собой большой овал, наверное, в человеческий рост, установленная на сером помосте. К ней тянулись толстые шланги силовых кабелей и трубки с жидкостями. Внутри овала начала разгораться маленькая звезда, постепенно заполняя голубоватым свечением весь внутренний периметр.

«Телескоп» загудел сильнее, заставив Гордеева обернуться.

– Мощность потока растёт сама собой, я не отдавал никаких команд! – восторженно заявил Соколовский. – Похоже, приборы сами синхронизируются между собой. Они настраивают друг друга!

– Так, Андрей, выключай!

Но Соколовским уже овладела жажда познания, сравнимая, наверное, только с азартом заядлого игрока. То яркое чувство, которое заставляет учёных испытывать на себе новую вакцину от смертельной болезни или, несмотря на осуждение «прогрессивного» научного сообщества, раз за разом проводить эксперименты, не укладывающиеся в официальную научную доктрину. Но именно такие люди, не принимающие границы и верящие в бесконечность познания, способны изменить мир.

В центре помещения, прямо перед «телескопом» возникло свечение. Маленькая искорка расширялась, образовывая едва подрагивающее поле.