Авантюра, валюта и кровь

– Знаешь, Карен, – продолжил тем временем Майкл, – я ведь и сам россиянин и попал в Америку по странному стечению обстоятельств: по личностной природе я неисправимый авантюрист, а там мошенничество считается чуть ли не основным видом правомерного заработка, в том случае, как, например, в России, за полностью одинаковое деяние можно совершенно свободно угодить за «металлическую решетку». К тебе же я приглядываюсь давно; признаюсь честно, ты мне очень понравилась, но, естественно, прежде чем начать «штурмовать твою неприступную крепость» – надеюсь, ты правильно понимаешь, что я имею сейчас в виду? – я обзавелся кое-какой интересующей информацией… поверь, в непривлекательном борделе, где ты работала, за долларовую двадцатку про сотрудника можно выведать всю его подноготную.

– Да? – недовольно оскалилась озадаченная девушка, для большей эффективности «надувая» милые губки; в душе же она, напротив, непроизвольно обрадовалась, что вовремя произвела впечатление на «мастера воровских наук», да и, в сущности, смазливая блондинка была нисколько не против более близкого развития их личностных отношений; однако (только лишь для приличия) возникшие эмоции она выразила неприветливо жестко: – Что же мы все-таки будем делать, чтобы решить проблемы с безжалостной русской мафией? Давай сначала займемся насущным вопросом, а уже потом, когда опасность минует, можешь не сомневаться, мы разберемся и в том, кто… кому… и как сильно понравился.

– Если быть искренним, – произнес очарованный Мэссон, говоря тем не менее несколько мрачновато, – я совершенно не представляю, где на Родине можно взять неимоверное количество «баксов», назначенное к уплате… потому, наверное, отсюда и съехал. В Америке еще чего-то и возможно было придумать, к примеру, провести какой-нибудь хитрый покерный матч или сыграть на рулетке, смещенной по центру тяжести; но здесь…

– Да-а, пожалуй, беда… К слову, говоря об отношениях, если ты не знал, то и я имею о тебе кой-какое представление и – еще до нашей памятной встречи – прекрасно знала, как ты легко умудряешься зарабатывать «грязные деньги», – смело вставила Хлоя (хотя и врала), не забывая кокетливо «постреливать» ослепительно-прекрасными глазками, – и когда ты оказался со мной, один на один, в то самой комнате, да еще и мертвецки пьяный, я посчитала нашу встречу просто подарком судьбы, и, как я вижу, не зря. Впоследствии, когда мне «выпала честь» порыться в твоих карманах, кроме долларовых банкнот, я обнаружила там еще и ключ – так и подмывает сказать, «от квартиры, где деньги лежат» – и вот тут меня остановить было уже практически невозможно.

– Но ведь, когда я вспомнил про «баксы», – вдруг резко хлопнул Майкл рукою по лбу, – я мог спросить и про ключ.

– Ну, ты же ведь не спросил! Хотя, если быть откровенной, я бы тебе его ни за что бы не отдала, – настойчиво и твердо промолвила Сидни, вследствие чего у Мишина на счет ее заверений не осталось никаких, даже маломальских, сомнений, – поверь, я бы нашла тысячу поводов, чтобы тебя убедить, что ты его «посеял» либо по «пьяной синьке», либо по обыкновенной рассеянности.

– Ладно, – согласился Мэссон, отмечая у новой знакомой неплохое мышление, – я все отчетливо понял. В итоге ты действительно «прижала меня к самой стенке» и проделала подлый трюк попросту мастерски – хотя и несколько иначе, чем мне бы хотелось – ведь в той банковской ячейке, и правда, лежат бесценные для меня личные вещи. Что там находятся за предметы, я, конечно же, говорить не буду, а то в этом случае попаду не просто в твою неотъемлемую зависимость, но сделаюсь еще и твоим полноценным рабом; а мне, знаешь ли, хотелось бы немножко другого.

– Тогда вот тебе мое последнее слово, – торжественно произнесла молодая и прекрасная девушка, – сумеешь вытащить нас из неприятной, нет, скорее «поганой задницы», и я отдам тебе все: и руку, и сердце, и остальное в придачу! Помоги мне только спасти мою больную сестру, – проговорила пафосно, а затем чуть тише добавила: – Да и самой мне «выкарабкаться» из сложной ситуации тоже.

– Мне необходимо некоторое время, чтобы чуть-чуть поразмыслить, – заломив на затылок модную шляпу, задумчиво промолвил авантюрист. – Может, у тебя есть кто-нибудь в городе? Неплохо бы все обмозговать, да и чаю хотелось бы выпить. Оставшиеся деньги бандиты у нас отобрали, притом даже не включили их в общую сумму долга; следовательно, у нас на сегодняшний момент не осталось ни единой копейки; хорошо еще, бензин из бака не слили, а я сообразил заправить его «под завязку».

– Знаешь, – вдруг как будто что-то вспомнив, всплеснула руками Карен, – а ведь у меня в Москве живет родной брат; правда, от него давно не приходило известий, а он такой человек, что дома не сидит, а больше по тюрьмам да по притонам мотается, так что, думаю, толку от него окажется мало, хотя попробовать пообщаться все-таки стоит.

– Давай решим, когда увидим его самолично, – настаивал Майкл, – сейчас нам нужно хоть какое-то помещение, а заодно и горячий, крепко заваренный чай; кстати, напиток у «сидельцев» очень распространенный и у любого, кто себя к ним причисляет, обязательно должен присутствовать.

– Ладно, – мрачно нахмурившись и всем своим неприветливым видом показывая, что посещение пьяницы-брата ей совсем не по вкусу, нехотя согласилась с предложением Хлоя, – поедем наведаемся к пропойце, если, конечно, он не сидит где-нибудь «в местах, не столь отдаленных».

Через час понурые бедолаги, попавшие под жестокий прессинг злобных бандитов, прибыли в одно московское злачное место, где квартировал судимый родственник Сидни. Как уже сказано, обосновался он не в самом элитном, а точнее, совсем даже захолустном районе, где сплошь и рядом водились одни алкоголики да разве еще наркоманы. Черта мегаполиса, и действительно, была криминальной; а следовательно, появление там разодетых и распрекрасных американцев выглядело немного странно и привлекло к себе внимание матерых гопников-недоростков; их было трое и все одевались почти одинаково: на ногах теплые трико и кроссовки, сверху теплые матерчатые куртки, оборудованные непременным дополнением – накинутым на голову капюшоном.

– Ого, – крикнул один, – смотри: какие разряженные курицы пожаловали прямо к нам в руки! У них, наверное, и «бабла» полностью наполненные карманы?

– Денег, поверьте, у нас нет ни одной маломальской копейки, – честно призналась Хлоя, – нас уже обокрали; не сомневайтесь, мои слова – истинная и полная правда.

– Так я тебе и «повегил», – картавил второй, выделявшийся более плотным телосложением, наглой уверенностью и явно что занимавший среди собравшихся отморозков некую главенствующую позицию, – вон на какой «кгутой» тачке «газъезжаешь», значит, «багабульки» имеются – и будет лучше, если вы отдадите их нам добровольно!

– А то что? – сузив прекрасные глазки, выпятив вперед нижнюю челюсть и «метая» в противников «гневные искры», спросила самоуверенная Хлоя, ничуть не потерявшая в искривленной мимике дарованной привлекательности.

– Вот, значится, как? – со смешком ответил ей третий. – Тогда мы вас сперва немножко побьем, а затем непременно ограбим.

– Хрена тебе лысого, – злобно ответила Синди, начиная потихоньку «выходить из себя», – ничего ты от нас не получишь!

– Чего ты, «подлая стегва», сказала? – потянул руку к ее одежде «картавый», намереваясь схватить ее за грудки и с силой встряхнуть, как он выразился, чтобы «сбить с нее спесь».

Однако всё оказалось не так-то и просто: разъяренная девушка, едва лишь правая рука непродуманного противника приблизилась к верхней части ее джинсовой куртки, резко перехватила его за кисть, а далее, надавливая большим пальцем на одноименный, но только его, с силой выкрутила запястье, левой подтолкнула врага под локоть, проводя обыкновенный прием, с раннего детства знакомый каждому дворовому пацану, «выросшему на улице»; в последующем, согнув корпус неприятеля, она резко дернула за захваченное предплечье, доставив вероломному недругу неимоверные ощущения, и, растягивая мышцы, полностью ее обездвижила; потом, желая достигнутый успех закрепить, белокурая красавица, эффектно тряхнув волосами, энергично развернула голову гопника к себе и, засунув ему в ноздри два пальца – средний и указательный – воткнула их как можно поглубже, после чего приблизила врага к себе почти что вплотную.

Но к ней приближались уже двое других, менее расторопных, налетчиков.

Их успел перехватить Майкл, двумя руками резко шарахнув и того и другого в грудь, в результате чего слегка подсбил им обоим дыхание; один стал задыхаться гораздо больше, и его решено было до поры до времени оставить в покое, соответственно, Мишин мгновенно переключился на третьего, более устойчивого противника, приготовившись отразить его ответное нападение. Между тем Карен, почему-то предположив, что ее напарник навряд ли сможет справиться с двумя нападающими подонками, так и продолжая удерживая доставшегося неприятеля за обе ноздри, быстро-быстро побежала вместе с ним к ближайшему мусорному контейнеру и, набрав необходимое ускорение, а еще и доводя другой конечностью за затылок, с силой двинула его лицом об металлический корпус… раздался глуховатый звук «бум!» и Картавый, «неприятно хрюкнув», осел, а следом не замедлил лишиться сознания. Мэссон в то же самое время пытался отражать нападение двоих атаковавших придурков, активно отбивая их удары и руками, и в то же время ногами.

Малой, посланный только присматривать, сидел в момент поединка в личной иностранной машине и от развивавшихся событий находился в самой непосредственной близости, с наслаждением наблюдая за проводимой перед его глазами отчаянной схваткой; его очень позабавило, когда Хлоя, словно бушующий ураган, подлетела к менее удачливому соратнику и, высоко подпрыгнув, сбила одного из самоуверенных гопников с ног, ударив обеими стопами ковбойских разноцветных сапог прямо в его неширокую грудь. Воздействие было настолько мощным и одновременно красивым, что человек не смог устоять на ногах и, как подкошенный, рухнул теменем на асфальт. Почуяв победу, ловкая девушка в ту же секунду бросилась на поверженного врага и, сев разгильдяю на грудь, ладонями, прижав большие пальцы друг к другу, нанесла сокрушительный тычок, направив его противнику в подбородок и приведя его, как и первого, в состояние «бессознательного спокойствия»; коротко говоря, великолепная Карен сумела обездвижить двоих отмороженных гопников, хотя и видавших виды, но в ее случае явно чего-то не рассчитавших. Далее, преспокойно усевшись на груди у второго обездвиженного противника, она с интересом наблюдала, чем же закончится поединок, происходивший между третьим нападавшим «ушлепком» и ее менее приспособленным к уличным дракам товарищем.

Да, действительно, пронырливый пройдоха не столько оказался обучен рукопашным приемам борьбы, сколько ловкости обдуривать доверчивых граждан; однако из его дальнейшего поведения можно было понять, что начальные курсы «драчливого направления» ему освоить все-таки посчастливилось; в результате, как только Сидни «оттянула» на себя другого противника, ему стало намного проще отражать атаки, проводимые третьим гопником (кроме всего прочего, тот был выпивши, что следовало из его неуверенных действий и сильно мешало ему в состоявшейся драке), и, отбив семь или восемь ударов, Майкл, сам не зная, что проводит прием, носящий название «задней подножки», схватил врага левой кистью за правое предплечье, аналогичной ногой сделал уверенный шаг вперед, одновременно занося ее за корпус пошатнувшегося соперника и нагибая его туловище назад, после чего легко повалил неуклюжего недруга на гладкое асфальтовое покрытие.

Устав наблюдать за слишком долгой возней, Карен приблизилась к обоим дравшимся оппонентам, непримиримо «катавшимся» по земле и сцепившимся друг с другом едва ли не «мертвой хваткой», а следом восхитительной ножкой, обутой в красивый ковбойский сапог, настолько сильно съездила последнему, «не отрубившемуся» пока еще, гопнику в самую переносицу, насколько вызвала у него обильное кровотечение, а заодно и на какое-то время лишила его возможности наслаждаться прелестями окружающего прекрасного мира.

На все неприятные моменты у них ушло не более десятка минуток. Впоследствии, пока молодые люди удалялись от места конфликта, не сказать бегом, но быстрым, уверенным шагом, Мэссон с удивлением поглядывал на неотразимую и в то же время воинственную попутчицу, постепенно осознавая, что она успела закончить не только юридический колледж, но и довольно эффективную школу по рукопашному бою. Желая немедленно получить ответ на возникший вопрос, он, немного смущаясь, все же решился осведомиться:

– Можно спросить?

– Смотря что? – непринужденно хмыкнула Сидни.

– Где ты научилась так великолепно драться? Говоря по чести, для девушки ты смотрелась несколько необычно; а если уж быть полностью откровенным, то без тебя мне пришлось бы очень и очень тяжко.

– Именно для поддержания друг друга и существуют верные компаньоны, – уверенно заключила смелая Хлоя, – чтобы дополнять напарника и, соответственно, во всем ему помогать. Драться же я научилась, когда жила в точно таких же убогих районах, где, чтобы хоть как-то выжить, необходимо обязательно уметь за себя постоять; так-то, мой милый Майки, хочешь жить в комфорте – заимей деньги и переезжай в более элитные, комфортабельные районы.

Замечание казалось неоспоримым, и возразить опытному авантюристу, привыкшему «работать» в основном в одиночку, было, в сущности, нечего; наверное, поэтому он сразу же переменил тему протекания разговора:

– Как думаешь, Кара, опасность уже миновала, или нас еще где-нибудь подстерегут и попытаются воспользоваться нашими скромными сбережениями, которых – как тебе не хуже, чем мне известно – у нас не осталось ни единого грошика… вот вопрос, какой меня сейчас сильно интересует? Ведь «нападающих беспредельщиков» может на этот раз оказаться намного больше, а значит, отделаться «легким испугом» у нас при всем огромном желании просто так не получиться.

– Можешь не бздеть, «отважный мой Майкл», – проговорила она с иронией, – наиболее смелые выходят к началу района, где нас по большей части сегодня и встретили, – уверенно заявляла непревзойденная Карен, разъясняя как завсегдатай и таких, и подобных им мест, – кроме того, слухи здесь распространяются с неестественной быстрой, так что, поверь мне на слово, всем местным гопникам давно уже стало известно, как мы сможем себя повести, очутившись в экстренных ситуациях; уверена – навряд ли к нам кто-нибудь еще сунется для неприятных проверок. Кстати, по сути, мы уже и пришли – вот пятиэтажка моего злосчастного братца.

Глава VIII. Старший брат Хлои

Белокурая девушка указала на обшарпанную пятиэтажку, где в убогих подъездных дверях не было ни домофонов, ни даже обыкновенных замочков, – никаких сомнений об обитавшей здесь публике больше не оставалось. Карен, к которой Майкл давно уже стал чувствовать не просто симпатию, но нечто возвышенное и более значимое, повела его в квартиру, располагавшуюся во втором подъезде, на самом верху. Когда они подошли к входной двери, Мэссон был поражен качеством представившегося входного устройства и изумился едва ли не до самого «дикого ужаса»: ему бы больше подошло название простого дверного проема, при отсутствии створки; в итоге размочаленная, висевшая на одной колыхавшейся навеске, покосившаяся конструкция оказалась не запертой. Втиснувшись внутрь, оба человека, привыкших жить в условиях, далеко отличавшихся от подобных, были шокированы до самой последней жути и неприятно закашлялись, поперхнувшись от представшей их виду картине; говоря простыми словами, внутри был полный бедлам: повсюду виднелись разбросанные пустые бутылки, стеклянные и пластиковые, оставшиеся после употребления всевозможных алкогольных напитков и дополнявшиеся жестяными банками, содержавшими когда-то практически аналогичные хмельные продукты; изо всей мебели в жилище находились только едва живой шкафчик, скорее всего из-за своего сильно потрепанного вида не сумевший продаться, да разве еще диван, оказавшийся на удивление довольно сносного качества; в углу, на тумбочке – невероятно каким странным образом? – сохранился старенький цветной телевизор.

Сейчас же на единственном спальном предмете мебели, оставаясь в одном рваном носке, синих, изрядно потрепанных трусах и пожелтевшей от грязи майке, черно-зеленой и полосатой, развалился хозяин невзрачного помещения; он выглядел мертвецки пьяным, и из его нынешнего состояния следовало, что вряд ли он сможет разговаривать и изъясняться более или менее членораздельно, по крайней мере, раньше, чем через три-четыре часа.

– Что будем делать? – хорошо понимая, что экскурсия в неприглядную помойку затянется, неуверенно спросил Михаил. – Ожидать пробуждения твоего разлюбезного братца и сидеть в загаженной, грязной квартирке было бы не очень приятно.

– У тебя есть какие другие, наиболее приглядные, варианты? – злобно оскалилась Карен. – Скинем его на тот вон матрас, разложенный на полу, а сами, если диван не обоссан, усядемся на него; а ежели нам еще и повезет, и вдруг окажется, что его телевизор рабочий, то мы прекрасно проведем вечерне-ночное время. Желающие, кстати, могут вздремнуть, тем более что немного восстановительного сна нам просто необходимо – сколько мы уже находимся на ногах?

Опытный авантюрист подивился логичным доводам сообразительной девушки, мало того что умной, но к тому же еще и бесподобно красивой; со своей стороны ему в столь нестандартной ситуации пришло на ум сомнение, ничуть не менее важное:

– Неплохо бы купить ему пару бутылок пива, а то, когда он проснется, говорить с ним без опохмелки будет попросту не о чем, то есть наряд ли он сможет сообразить: кто мы, что мы и чего нам потребуется?

– Кажется, ты действительно прав, – согласилась Хлоя с устоявшейся истиной и нисколько не озаботилась, – здесь в двух кварталах существует ночной магазин, – со всеми неприятностями и разбирательствами время давно подошло к двенадцати часам ночи, – там можно купить чего будет только угодно.

– Пойдем сходим, – предложил Мэссон, пытаясь нащупать в карманах какую-то мелочь.

– Не боишься?! – чему-то весело рассмеявшись, воскликнула задорная Карен. – Там ведь гопники, а кроме них, еще полно «всякой швали» – как бы нам опять не попасть в неприятности? Джинсовый костюм?.. Хрен бы с ним, его мне не жалко, но вот кожаные разноцветные сапоги – за них я, наверное, смогу убивать… ты как, готов к дополнительным приключениям?

– Эх, все-таки ты и кровожадная, Сидни, – не понимая ее смешливость, искренне подивился Майкл, мысленно представляя недавно случившуюся историю; однако гораздо большее, что не давало ему покоя, – это шесть миллионов долларов, которые он, успешный пройдоха, умудрился задолжать безжалостной русской мафии; в результате, уверенно встав на ноги, он, долго не думая, сразу же согласился: – Идем! Скоро надо его будить.

– Хорошо, – мгновенно успокоилась Кара, – действительно, дело есть дело, и к моменту его пробуждения надо «оказаться во всеоружии», – имела она в виду опохмелку, про себя же тихонечко прошептала: – Только бы он еще не оказался законченным наркоманом, тогда все будет намного сложнее.

Мгновенно сговорившись, отчаянные парень и девушка, давно уже начавшие испытывать по отношению друг к другу не просто одну лишь дружескую привязанность, направились закупаться живительным пивом, предназначенным для беспробудно спящего братца. Выбираясь в подъезд, на входе в квартиру они столкнулись с двумя молодыми полупьяными пацанами, едва ли достигшими четверти века, хотя выглядели они на сорок, а возможно, и больше.

Увидев людей незнакомых, да еще и прилично одетых, они, естественно, до крайности изумились, и, вероятно, даже подумали, что не туда попали или же заблудились, однако грубый и злобный голос Хлои вернул их к суровой реальности:

– Вы к моему братцу Алику, что ли?

– Ну, вроде того, – неуверенно отвечал один, стоявший в штанишках, съехавших чуть ли не до коленок и оголивших его «нехилые причиндалы»; очевидно, он только что справил нужду и все пытался подтянуть их кверху, но у него почему-то никак не получалось вернуть их на место.

– В общем, так, ребятки, – самоуверенно и нагло обозначила бесподобная Сидни, – я скажу вам со всей откровенностью: лавочка здесь закрылась – это понятно?

Чтобы поддержать грозную спутницу, вмешался и Мэссон, мгновенно вспомнив, чего больше всего из существующих правил боятся лица низкой социальной ответственности:

– В его квартире произошло убийство, и сейчас здесь будет полным-полно полиции. Поэтому – сами должны понимать? – если не хотите провести ближайшую ночь – а то и не одну? – «в непривлекательном обезьяннике», лучше вам побыстрее поменяться своей дислокацией и сместиться отсюда подальше, и притом спрятаться как можно надежнее.

Хлоя благодарно посмотрела на Майкла: мысль напугать ночных посетителей – именно подобным образом! – самой ей в голову не пришла; конечно же, она на вполне законных основаниях могла вызвать сотрудников правоохранительных органов, и с их помощью освободить принадлежащее ей жилище, но встреча с полицией в планы девушки не входила, да и затянуться разбирательство могло неоправданно долго. Тем временем Мишин, получив одобрение несравненной подруги, одарившей его одной из самых милых улыбок, сулившей чертовски многое, «взлетел» в благодарных мыслях чуть ли не на самое небо и возносил нескончаемые хвалы удачно посланной комбинации.

Пока они спускались, Карен своей восхитительной ножкой, обутой в ковбойский сапожек, изготовленный из дорогостоящей кожи, периодически пинала под зад обоих полуночных пьянчужек, где больше все-таки доставалось тому негодяю, у кого низко «подспустились» штанишки, никак не давая ему одеться обратно, – так он и достиг первого этажа с полностью голой задницей; разумеется, в период проведения не совсем корректного мероприятия Сидни пыталась оставаться серьезной, но даже с первого взгляда становилось более чем очевидно, что неблаговидное занятие доставляет ей несказанное удовольствие.

Видя, что при обстоятельствах, в которых они волею случая вдвоем оказались, его неотразимая компаньонка еще и находит в себе силы для веселого времяпрепровождения, Михаил очень удивлялся ее самоотверженной выдержке, тем более что – найдет она деньги или же нет? – полностью зависела жизнь ее только что удачно прооперированной сестры; с другой стороны, необъяснимые проявления могли лишь передавать, что у нее начинается обыкновенная деви́чья истерика, основным пиком ожидавшаяся на последние сутки, в редких случаях за день до конца, отмеренного судьбой.

Размышляя об особенностях ее натуры, Мэссон не заметил, как Хлоя к нему обратилась; ей пришлось повториться, от нетерпения немного повысив голос:

– Майки, ты что, уже спишь? Мы пришли – вот ночной магазин! У тебя хоть какие-то деньги остались?

– Конечно же, нет, – браво отвечал аферист, низко опуская улыбнувшееся лицо, – но разве я смогу от прекрасной девушки утаить тот факт, что имею небольшую заначку и что при мне всегда есть пять-шесть двадцатидолларовых купюр, которые спрятаны так надежно, что их не найдут даже при самом детальном досмотре.

– Где же ты их прячешь, – игриво оскалилась Карен, – в трусах, что ли?

– Именно в трусах, – также непринужденно ответил Майкл, – у меня там есть специальный кармашек, где я храню кровные денежки, предназначенные только для меня одного, а не для кого-то еще… время, знаешь ли, такое – никому нельзя доверять, а при моей нескромной профессии наличность необходимо иметь всегда.

– Спорить не буду, – согласилась враз озаботившаяся подруга, – сама убедилась: последний случай отчетливо доказал.

К наступившему моменту они выбрали две бутылки крепкого пива, вполне пригодные для возвращения к жизни несчастного братца, находившегося, как следовало понимать, в очень длительном и глубоком запое. Расплачивались за них на кассе у продавца, вначале цинично разглядывавшего американскую, необычную для столицы, одежду, а потом никак не желавшего принять двадцатидолларовую купюру, ссылаясь якобы на то, что не сможет посчитать с нее сдачу; в конечном счёте так и пришлось отдать ему двадцатку полностью, набрав себе столько продуктов, сколько позволяло «штатовское достоинство» – им пришла в голову мысль, что неплохо было бы еще чего-нибудь перекусить, раз уж доллары в магазине не поменялись.

Нагрузившись, они отправились возвращаться назад. На этот раз путь их прошел совершенно спокойно, без каких-либо происшествий; видимо, тот парень, что был со спущенными штанишками, «невероятно полюбившийся» Карен, успел уже растрепать по всему району, что в квартире у Ситнева совершено кровавое преступление, а само неприятное известие явилось в свой черед неким тревожным сигналом, предупреждающим всех остальных, что от совершенного злодейства лучше держаться подальше (ни в понятые, ни в свидетели, ни тем более в подозреваемые, в случае чего, никому попасть особенно не желалось).

Зайдя в родную квартиру, захламленную бессовестным братом, Хлоя, как и ранее обещала, сбросила безвольного пьяницу на пол, предварительно подстелив под него вонючий матрасик, сами же они уселись на сносный, а главное, в общем и целом сухой диванчик, после чего рискнули включить цветной телевизор (пульт находился рядом); на их удивление он оказался рабочим, а еще и показывал, и притом же довольно отменно. Устав от неприятностей затянувшегося, неимоверно долгого, дня, под «монотонное жужжание» какой-то развлекательной передачи измотавшиеся авантюристы мгновенно провалились в непродолжительный сон, тревожный, но так им обоим необходимый.

Первым проснулся Мэссон. Он почувствовал в комнате какое-то шевеление и, поддавшись наработанной интуиции, резко приподнял сомкну́тые веки: Альберт, начинавший отходить от сковавшего его алкоголя (сон пьяного крепок, но и не долог), вращал из стороны в сторону очумелыми зенками и, ничего не соображая, находился словно бы в полной прострации. Майкл легонько вывел Сидни из сонного состояния, и оба они с удивлением разглядывали никчёмное создание, не похожее ни на что человеческое.

Ситнев Альберт Амирович – это давно спившийся человек, выглядевший отвратительно, если не просто ужасно; здесь стоит сказать, что хотя он был старше младшей сестры всего на каких-то три года и ему чуть только исполнилось двадцать пять лет, в нем уже давно не теплилась молодость; однако, ежели, к примеру, кто-то взял необузданного повесу в оборот и попробовал привести его в божеский вид, то из полнейшего недотепы вполне бы еще получился приличный молодой человек… в настоящий же момент алкогольная деградация придавала ему вид не менее тридцатипятилетнего возраста; рост у обрюзгшего парня находился в пределах среднего, мышцы давно атрофировались, в результате чего складывалось несомненное впечатление, что к активной борьбе, как, впрочем, и к физическому труду, он окажется полностью не пригоден; худощавое лицо, изъеденное неприятными оспинами, в отличии от гладкокожей сестры, было усыпано еще и многочисленными веснушками; рыжие волосы давно не чесались и торчали из стороны в сторону засаленными клочками; серо-голубые глаза оказались выпучены, словно у рыбы, – разум в них давно уже не проблескивал; подводя итог, можно с полной ответственностью утверждать, что спившийся братец виделся похожим на отвратительное страшилище – и вот именно в таком неприглядном виде он и предстал перед обоими нарядными компаньонами.

– Что это с ним? – обреченно промолвила сердобольная девушка. – Он что, вообще «опустился»? Он хоть по-человечески разговаривать сможет?

– Не знаю, – неуверенно ответствовал Мэссон, внимательно разглядывая ближайшего родственника, ничуть не похожего на очаровательную сестрицу, – через несколько минут, наверное, проясним?

И тут, видимо вдоволь насладившись похмельной инсинуацией, Альберт понемногу стал различать, что в комнате, кроме него, находятся еще какие-то посторонние люди; разнясь с его обычными посетителями, они были роскошно одеты, и парню даже пришло на ум: «А не заглянула ли к нему неожиданно «белочка»?»

Предположение представлялось вполне возможным, потому как тот образ жизни, какой он вел последние несколько лет, каждый день включал в его рацион спиртные напитки, причем он старался напиваться до самой последней степени, чтобы полностью терять человеческое обличье.

– Ну что, «вонючее тело», – первой сказала Карен, пиная разукрашенным сапогом и направляя неприятное воздействие в грудь полупьяного братца, пытавшегося подняться и уже с третьей попытки валившегося обратно, – ты рад родной сестре, или же как?

– Чего-чего? – Алик неприветливо сощурился и попытался разглядеть говорившую незнакомку, – Карина, ты, «мать твою…», что ли?

– Наконец-то узнал, спасибо, – промолвила Хлоя, иронично вздыхая. – Ну, так как, рад ты мне, «грязный пропойца», либо же нет?

– Я бы сейчас бутылочке пива сильно обрадовался, – честно признался давно уже состоявшийся алкоголик, пытаясь сглотнуть, но ощущая во рту полнейшую сухость.

– Да, действительно? – озорно «заворковала» сестра и, показывая брату пивную емкость, ядовито продолжила: – А что у меня есть, а? Что у меня, интересно узнать, находится?

Увидев демонстрируемое спиртное, Алик потянулся к «спасительному сосуду», бывшему для него в настоящий момент дороже всех долларов и бриллиантов на свете; однако ухватить его он все-таки не сумел, потому что проворная сестрица быстро отдернула руку и, сделав наивное личико, заискивающим тоном спросила:

– Ты что же, дорогой братец, неужели ты подумал, что я в твоем зачумленном бомжатнике появилась просто лишь потому, что соскучилась по «пахнущему дерьму», каким представляешься ты, «неприглядный бомжара»? – в неприятных выражениях Хлоя нисколько не церемонилась.

– Так, я, кажется, понял, – подытожил Альберт, энергично потирая руками и завороженно разглядывая пивную бутылку, – вам от меня, скорее всего, чего-нибудь надо… что? Говорите – я в вашем полном распоряжении.

– Мне, думается, он недостаточно еще отошел от спиртного, – по-английски сделал предположение Майкл, – и еще не способен оценивать ситуацию с достаточной ясностью; словом, за бутылку пива он нам «навешает самой обыкновенной лапши», в результате чего мы с ним только время зря потеряем, а к нужной цели так ни на йоту и не приблизимся.

– Ничего, – по-русски ответила ему Карен, ничуть не стесняясь непосредственной близости того, о ком и проводилась беседа, – я видела его в состоянии и похуже, а значит, не сомневайся, сумею его и разговорить, и выудить из него необходимую нам информацию.

– Послушайте, хватит вам уже совещаться, – не выдержал Ситнев; по-видимому, его «трубы горели» настолько сильно, что вот-вот готовы были «расплавиться», – горите быстрей, чего от меня потребуется, и дайте мне срочно опохмелиться.

«Хорошо еще, что он просто алкаш, а не закоренелый «наркоша», – и горестно и радостно подумала Хлоя, – с пьяницей будет договориться немного попроще». Недолго поразмыслив, она обратилась к очумелому братцу, по ее мнению, полностью уже деградировавшему:

– Я, конечно, понимаю, что вопрос мой покажется тебе необычным, но нам с этим молодым человеком…

– Которого, кстати, Майклом зовут, – бесцеремонно вмешался Мишин в беседу.

– Да, его зовут именно так, – недовольная девушка одарила Мэссона взглядом, способным испепелить кого угодно, чего уж там говорить про него, – но, полагаю, в создавшейся ситуации его имя не так уж и важно – короче! – нас интересует другое, более важное, обстоятельство…

– Какое? – не выдерживая «речевых испытаний», допытывался дрожащим голосом Алик, любыми путями желавший побыстрее «поправиться».

– Нас интересует, – сестра наконец-то решила, что пришла пора перейти к основной части возникшей проблемы, – где можно занять денег, разумеется, в долларах.

– А-а, и только-то… – обрадовался Альберт, сделав лицо невероятно счастливым, – враз найдем – и даже не думайте! Выглядите вы солидно, а под мое честное слово, поручусь, вам дадут без особых вопросов.

– Ты, наверное, меня не так понял, «любимый братец», – змеиным шепотом прошипела Хлоя, – нам нужно очень много денег – порядка шести миллионов. А вот теперь скажи: где, а главное, у кого в Москве можно занять настолько большие деньги?

Ситнев чуть-чуть не поперхнулся от неожиданности – шесть миллионов долларов?! – да ему и ста тысяч за один раз никогда не приходилось воочию видеть; естественно, ничего более или менее дельного он в этой ситуации посоветовать бы просто не смог – но выпить-то? – опохмелиться очень хотелось… а еще, сверх всего прочего, какое-то непостижимое внутреннее чутье ему определенно подсказывало, что пиво ему предлагают далеко не последнее, в связи с чем, основываясь на далеко не глупых предположениях, он решил начать рискованную игру, понятную разве ему одному и сулящую долговременную бесплатную выпивку.

Глава IX. Необычное знакомство

Задумавшись, Алик ненадолго замолк, но по прошествии двух минут, на что-то решившись, промолвил:

– Вы, конечно же, понимаете, что в том социальном положении, в каком вы меня здесь застали, я вряд ли чем-нибудь смогу помочь в вашем нелегком финансовом деле, но у меня имеется один очень интересный знакомый; между прочим, раньше, среди «преступных братков», он заведовал «всем общаком», но потом что-то у него не срослось, и в конце концов его отстранили от «ответственных положений»; однако криминальные связи у него должны всяко остаться, а значит, «чел», я уверен, сможет подсказать много чего необычного, а в нашем случае еще и весомого.

– И как твоего «отставного авторитета» найти? – поинтересовалась Сидни, загоревшись знакомством с неведомым человеком.

– Я смогу вас к нему провести, – уверенно заявил Альберт, – но вначале – сами понимаете? – мне необходимо поправить сильно пошатнувшееся здоровье.

Вот тут наступил кульминационный момент: «больной братец» получил долгожданную опохмелку; жадно впившись губами в предложенное поганое зелье, Алик моментально вылакал алкогольное содержимое емкости, а когда оно закончилось, с удовольствием отрыгнул, и даже, кажется, немного повеселел. Чтобы не лишать закоренелого пьяницу стимула к дальнейшей деловой откровенности, ему сразу же показали другую бутылку. Вторую емкость парню, опохмелившемуся только слегка, захотелось опустошить еще значительно больше, поэтому он жалобно «замурлыкал», ну, прямо как мартовский кот, готовый исполнить всё, о чем его не попросят.

– А теперь, – настойчиво заявила Карен, не оставляя «любимому брату» никакой возможности для длительных размышлений, – ты отвезешь нас к всезнающему типу, познакомишь с ним – ненавязчиво! – а вот уже на месте и получишь следующую бутылку.

Естественно, ехать куда бы то ни было человеку, не первую неделю пьющему, никуда не хотелось, но ему совсем не оставили выбора; по крайней мере, пусть и с видимой неохотой, но все-таки он согласился. Итак, честно́й компании, куда добавился еще и жуткий любитель пива, пахнущий словно не знающий мыла козлище (похоже, посещение ванной было не самым его любимым занятьем), пришлось отправиться в небольшое поселение, расположенное примерно в двухстах километрах, если начать подсчеты, удаляясь за МКАД. По техническим характеристикам «Порше Макан» на одной заправке проезжает от девятисот до девятьсот пятидесяти пяти километров; горючего было еще больше половины заправочной емкости, поэтому в этом плане водитель чувствовал себя совершенно спокойно. По «живому путеводителю», коим являлся небезызвестный брат-пьяница, неразлучные друзья подъехали к покосившемуся желтому дому, абсолютно не имевшему ограждения; сама изба выглядела настолько ветхой, что было непонятно, как она всё еще держится и до сих пор не разваливается… но самое главное, что было непонятно: как в полуразрушенном сооружении вообще кому-то возможно жить?

Впрочем, они находились в Центральной России, а здесь существует «всякое», если «не каждое», а потому хотя у компаньонов «полужилище», «полуразвалина» и вызвало безмерное удивление, но они для себя решили, что, скорее всего, попали в какую-нибудь явочную квартиру, где собираются преступные элементы, которые осуществляют хитроумные сговоры и совершают незаконные сделки.