Не боярское дело - 2. Часть 2

Может быть я зря паникую, но магия — дело тонкое.

Сейчас наши выпускники в десяти километрах от дворца и понятно, что будь они обычными неодарёнными, то и причин для волнения никаких. Но вот беда — они квинтэссенция магических персоналий и я даже не хочу знать, как на их способности могут повлиять разрывы сверхмощных техномагических авиабомб, работающих по принципу гигантского выплеска Силы в доли секунды. Аналогию с грозой, когда близкий удар молнии способен вывести из строя чувствительную радиотехнику, мне проводить не хочется, но отчего-то именно она в голову лезет.

К счастью, тренированные выпускники Академии меня не подвели. Получив команду на экстренную эвакуацию они фактически уложились в нормативы и уже очень скоро бомбардировщики принялись за работу.

Если сравнивать Комету х3 и полуторатонную авиабомбу, то примерно то на то и выходит.

Дьявол кроется в мелочах.

Комета долбит сверху вниз и визуально кажется разрушительней, а авиабомба, в её прочном стальном корпусе, взрывается довольно глубоко под землёй и строениями. От неё нет спасения в подземельях и подземных ходах. Добрая половина её веса приходится на тринитротолуол, а что такое семь центнеров взрывчатки в замкнутом пространстве…

Но далеко не работу этих красавиц я приготовился снимать, ещё раз перепроверив свои Щиты, которыми я дополнил и без того серьёзную защиту моего флагманского дирижабля и вытаскивая кинокамеру.

Мягко скажем — кинооператор я не очень хороший. Так, немного освоил работу с кинокамерой, на уровне включил — выключил, фокус навёл, выдержку выставил. Опять же — я не киношедевр снимаю, а отчётный документ. Да и было бы, что снимать. Первые восемь полуторатонных авиабомб зашли в развалины замка совсем не зрелищно. Подумаешь, что-то чуть сверкнуло, вспух холм земли, вместе с постройками, оказавшимися на нём, а потом всё это опало мелким щебнем и тут же скрылось в облаке пыли.

Мы ждали, отойдя километров на десять и поднявшись под нижний край облаков, и дождались…

Хорошо ещё, что два последних бомбардировщика начали с относительно небольших техномагических бомб. Мои очки успели включить режим затемнения.

Зато потом та-ак дало… Словно два Солнца на земле вспыхнули!

Откуда-то я знаю, что клопы и тараканы выживают практически в любых условиях. Не помню, с чего у меня вдруг такое мнение, скорее всего, из воспоминаний детства. Довелось что-то такое когда-то от взрослых услышать.

Так вот, я готов поспорить, что этих бессмертных насекомых мы в замке герцога напрочь вывели.

Впрочем, как и всё остальное живое.

Ну, а как иначе, если от замка остались горы щебня, прокалённые парой вспышек далеко не в одну тысячу градусов.

Фееричное зрелище! В себя мы пришли только тогда, когда кинокамера перестала стрекотать. Кончилось кино!

Ровно в ту же секунду закончился и долгий этап очередной европейской политики.

Пришла пора смены приоритетов.

Глава 13

Всё прошло хорошо. Я бы сказал, даже слишком хорошо.

Да, по нам стреляли, и у нас есть раненые, но это такие мелочи, которые на фоне общего успеха столь удачной операции никто не оценит и не заметит.

И казалось бы — что меня не устраивает?

Ответ простой — зависть и страх.

Одно дело, когда мы вернулись бы израненные и покалеченные, а ещё лучше, если бы далеко не все. Во, тут бы будущие завистники прониклись сочувствием, и с радостью объявили нас героями, а когда вот так — с игрой фактически в одни ворота — это ничего кроме раздражения и зависти у сторонних наблюдателей не вызывает.

Можно часами объяснять, как была заточена и выверена операция, насколько удачно, под наши возможности, выбрана позиция, и что штаб и архимаги под моей рукой оказались вовсе не случайно, но нет. Не поймут-с…

В лучшем случае хмыкнут и заявят, что мне всё чересчур легко даётся и это несправедливо.

Где, спрашивается героизм и превозбладание?

В глазах обывателей мои победы сродни выигрышам в лотерею. И ладно бы, этот выигрыш был один раз, так нет же, они у меня происходят с завидным постоянством и в глазах той же аристократии я постоянно читаю вопрос: — Почему одним всё, а другим ничего?

Не хотят люди замечать, что мне достаются не подарки судьбы, а закономерности, полученные в результате упорной работы, вовремя замеченных озарений и той жадности, с которой я зубами выгрызаю максимум из любого удачного стечения обстоятельств.

Поверьте на слово — ухватить Удачу за хвост и, скрипя зубами, держаться до победного — это очень ценное качество. Я знаю десятки, если не сотни людей, которым вовсю улыбалась Удача, но они свой шанс бездарно профукали по тем или иным причинам. Кому упёртости и упрямства не хватило, кому оно опасным показалось, а большинству и вовсе было лень было пересилить себя и отказаться от сытой размеренной жизни ради весьма сомнительного шанса на победу.

А что касается страха, ну, с этим и так всё понятно.

Поглядев на то, как я решаю свои, и не только свои проблемы, выходя минимальным числом людей на целые армии, мне уже некоторые князья не памятники готовы ставить, а в подвалах от меня прятаться.

И если в Росси эта тенденция ещё не очень заметна, то в Японии одной моей «визитки» как-то раз хватило, чтобы прекратить волнения целой провинции. Окончательно там тогда успокоились, когда головы проворовавшихся чиновников на следующий день на центральной площади города увидели. Что характерно — не все головы были японские. Пара русских мздоимцев украсила собой центр экспозиции.

Теперь, похоже, и Германия от моей персоны не в восторге.

С чего я это взял? Так на рожи немецких генералов смотрю. В отличии от свиты кайзера вояки лицедействуют куда, как хуже.

И все поголовно завидуют нашему награждению.

Да, пришлось мне с Антоном и генералом Алябьевым задержаться в Берлине. Как-никак Рыцарский железный крест с мечами и бриллиантами только кайзер собственноручно имеет право вручать.

Сюрпризом и бонусом оказался орден от Гогенцоллернов, которым он наградил меня и Антона сразу же после канцлера. Pour le Mérite.

Когда я понял, чем меня старикан Гогенцолерн награждает, я чуть в голос не заржал.

Надо же обладать таким извращённым чувством юмора! За уничтожение линии французских ДОТов наградить меня орденом Гогенцоллернов с надписью на французском! Аплодирую стоя!!

Лично у меня сарказм до такого уровня ещё не прокачан.

А вообще-то бардак у немцев с наградами.

Ну, ничего. Нам завтра в Москву с Антоном лететь. По дороге я ему, как потенциальному канцлеру, мозги основательно промою. Не должно быть в стране посторонних, не государственных наград, если не хочешь двоевластия! А у них куча орденов и медалей в ходу, кроме имперских наград. Тут тебе и прусские, и баварские и ещё всякие разные награды.

Заодно и экипажам наших бомбардировщиков немецкие ордена перепали. Каждый по Германскому кресту получил. Как я понял — это какая-то промежуточная награда между Железным и Рыцарским крестом.

А вот архимаги и пилоты МБК остались без наград. Оно и понятно. Их тут не было, ибо — диверсанты. Подчеркнули нам, что никакого отношения ни кайзер, ни Германия к развалинам герцогского замка не имеют.

Нас-то немцы наградили за ДОТы, которые мы с Антоном на обратном пути разнесли, благо, бомбардировщики их солидно расковыряли, а мы, когда возвращались, за час с лишним успели восстановить запас Силы, перекачав её с резервных накопителей.

Десяти Комет х3 каждому ДОТу с лихвой хватило.

Три миллиона франков в хлам!

Задумаешься тут — Сбруя всё-таки дорогая штука или не очень, если такие результаты позволяет устраивать.

* * *

— Не пытайся накормить меня тухлой рыбой!

Что-о-о… Это я сказал?

Я, конечно, кто же ещё.

Сам не успел понять, отчего вдруг меня так на японские обороты речи пробило.

Впрочем, с этим потом разберусь, когда разнос Степану закончу. Нет, ну это надо же! Так меня подставить!

Ладно, расскажу обо всём по порядку…

Бережково встретило меня двумя яркими известиями — мы неделю назад успешно запустили вторую линию по получению сапфирового стекла, и не успел я порадоваться, радостно потирая руки и строя планы, как меня второй новостью ошарашили — запасов стекла у нас нет.

Ни грамма!

Всё гадские электрики выгребли! Подчистую!

Другими словами — все мои планы по накопителям и пополнению техномагического арсенала ухнули в глубокую трещину. И это я ещё очень прилично выразился.

Тщательно лелея собственное негодование, я ринулся к Степану на разборки. В его радиотехнический рай.

Пока я разорялся, Степан лишь улыбался в ответ, и если сначала меня это раздражало, то очень скоро, буквально после пары фраз я заподозрил подвох и замолчал.

Слишком уж у Степаши довольная морда была, а раскаяния ни в одном глазу.

— Я тоже рад тебя видеть, — нагло заявил мне друг детства, — Пошли, хвастаться буду. Оценишь, правильно я поступил или нет.

Мы вышли в коридор и поднявшись этажом выше добрались до одного из небольших залов, двери которого были закрыты на два замка.

— Специально к твоему приезду выставку приготовил, — улыбнулся Степан, включая свет.

Хм. Четыре стола, на которых стоит около десятка перевёрнутых картонных коробок разного размера. Сюрпризы, однако. Чем-то на день рождения похоже, когда тебе подарок в десяти коробочках дарят, чтобы вскрывать их по очереди, сгорая от любопытства.

— Номер один! Транзисторный радиоприёмник! — полетела на пол первая коробка, открыв вид на симпатичное и компактное изделие, — Принимает длинные, средние и короткие волны. Есть место для блока УКВ диапазона, но у нас в стране всего лишь пара таких радиостанций имеется — в Москве и в Питере. Будет спрос — блок в момент добавим.

Он крутанул ручку громкости, и после едва слышного щелчка из радиоприёмника полилась музыка.

— Номер два — катушечный магнитофон! — полетела ещё одна коробка на пол, — Тут самое трудное оказалось в плёнке. Она пока на ацетатной основе. Закупаем её в Казани, а магнитный слой наносим сразу на двухметровый рулон. Его мы потом распускаем на ленту шириной в семь с половиной миллиметров. У предков ширина была чуть меньше — шесть двадцать пять, но мы за счёт ширины дорожки сохранили качество звучания на скорости пятнадцать сантиметров в секунду. Скоро получим триацетатную основу и тогда можно будет перейти на более качественную плёнку, уменьшив скорость в два раза. У предков, что ширина плёнки, что скорость лентопротяжки были в дюймовых величинах, а мы сразу задаём свои стандарты. Я помню тот наш разговор про стандарты. Так что всё у нас будет в метрических величинах. Кому не нравится — могут пойти лесом.

— Проигрыватель! Стерео! Это перспективная модель. Первые стереопластинки обещают лишь в начале следующего года, а у нас уже под них готов проигрыватель, — улетел в общую кучу ещё одна коробка.

— Гражданский вариант портативной рации на три канала! Недорогая рация с радиусом работы в городе в полтора — два километра.

— Думаешь, будут покупать? — повертел я в руках почти что знакомый, но слегка похудевший вариант той переносной рации, что не так давно была в Бережково эксклюзивом.

— Ещё как будут! Охрана, пожарные, строители, полиция, а если ретрансляторы добавить, то там такие перспективы открываются, что дух захватывает. А теперь вопрос к тебе. Что ты между всеми этими изделиями видишь общего?

— Кроме того, что они транзисторные? — уточнил я на всякий случай.

— Угу, — чуть убавил Степан пафос своей презентации.

— Хм… Они все относительно небольшие и лёгкие, — назвал я очевидное, чтобы не попасть впросак.

— Правильно, а ещё в них, на предварительном усилении, стоит одна и та же микросхема, а если говорить про рации и приёмники, то там их уже две. И во всех других изделиях, что я тебе покажу, кроме транзисторов, применяется всего лишь четыре типа микросхем. Надо бы больше выпускать, но пока серийно и недорого мы не можем позволить себе разнообразный ассортимент. Тут большой завод нужен. Тысячи работников и десятки миллионов вложений, и то лишь, на первое время. Потом денег ещё больше потребуется, но и прибыль будет сумасшедшая. Это у предков электронная революция растянулась на десятилетия, а мы, зная, что да как, связаны только кадрами, финансами, технологическим оборудованием и качественным сырьём. Кто в этой теме начнёт лидировать, тот и снимет все сливки. За весь мир я не поручусь, но у себя в стране мы уже заметно вырвались вперёд.

— С работниками запросто могу помочь, — порадовался я некоторому унисону в наших замыслах, — Есть у меня такая страна — Япония. Там этих работников…

* * *

На самом деле не всё в Японии благостно. Это я понял, наспех просмотрев бумаги, когда прибыл в Саппоро.

Дворец Императрицы в Токио пока ещё только в проекте, так что Имперская резиденция у нас в Саппоро, в замке, отжатом у местного феодала. Главы какого-то там Клана, вставшего на сторону сёгуната.

Благодаря нескольким выжившим чиновникам из старых структур микадо в замке есть подобие канцелярии, присутствуют слуги и есть внешняя охрана. Выживших пришлось долго собирать, а потом ещё нужно было хорошенько промыть им мозги, объясняя, что так, как было раньше, уже не будет. После наших бесед их стало ещё меньше — не все оказались в состоянии осмыслить новые веяния, а тем более принять их без возражений. С такими я расставался без сожаления. Не тот возраст у них, чтобы перевоспитывать — разве что только через колено ломать. А зачем? На их место готова прийти молодёжь. Пусть и клановая.

Опасно?

Да.

Жизнь вообще — опасная штука. Но у меня и так внутри Японии вся политика построена на взаимодействии с союзными Кланами и системе противовесов. И тут знания, полученные в Академии, мне в помощь. Когда-то и наша Империя с такого начинала, но вот гляди-ка ты, выплыла, живёт и хорошеет.

И Япония поднимется. Злой и жестокий князь Рюдзин — шикарный стимул для этого.