Помоги проекту - поделись книгой:
Элтэнно. Хранимая Звездой
Холод одиночества
– Беги!
– Нет, не могу больше! Не могу! – стонет рыжеволосая девушка и, захлёбываясь слезами, падает на колени.
Сначала я останавливаюсь, пытаюсь помочь ей, хочу заставить её бежать дальше! Но вибрация браслета вынуждает меня медленно отступить и броситься без оглядки прочь. В одиночестве. Я долго несусь на снегоступах по заснеженному пространству. Улицы давно исчезли под слоем снега, крыши обычных трёхэтажных домов уже не видны. Остались лишь шапки более высоких зданий. Я ориентируюсь по ним, чтобы не сбиться с направления, задыхаюсь от нагрузки, и всё же времени на отдых нет. Мне ещё жить хочется. Жить!
– Эй! – вдруг слышу я голос, и он кажется мне знакомым. – Сюда давай!
– Ох, спасибо, друг, – юркнув за приоткрытую дверь балкона, благодарю я и всматриваюсь в лицо мужчины. Кажется, даже узнаю его. – Это ты, Макс? Максим Фролов?
Человек удивлённо хлопает ресницами. Недолго. Затем он не просто закрывает дверь, но задвигает её толстым утеплённым щитом и шипит на меня:
– Тс-с!
Внутри помещения сразу становится значительно тише. Прекратил выть ледяной ветер. Да и тепло приятно пахнуло в лицо. Иней на ресницах и бровях начал таять. Я снял балаклаву и даже расслабился бы, но браслет начал вибрировать совсем ощутимо. Поэтому я прижался к крошечной щели окна, что щит на загородил, и принялся наблюдать, как по снегу мчится стая агрессивных мутантов – похожих на горилл волосатых чудищ.
Они появились в наших краях года три назад, и некоторые говорили, что причина их возникновения научные эксперименты. Другие уверяли, что это естественная мутация. С учётом того, что ранее по телевизору что-то вещали про взрыв на Солнце и изменение состава и интенсивности его излучения, то почему бы и не такой результат? Кто знает, что там к лучам альфа, бета и гамма добавилось? Были и те, кто винил во всём более привычную радиацию. Когда резко ударили холода, многие люди решили переселиться ближе к реакторам, чтобы использовать их энергию для постройки новой цивилизации. А такое соседство крайне опасно.
Если честно, я склонялся к последней версии. Несмотря на то, что мне с огромным трудом верилось в столь быстротечные изменения человеческого тела, мой миниатюрный счётчик Гейгера реагировал на мутантов. Чем они ближе, тем сильнее вибрация. А это серьёзное доказательство.
Между тем эти твари принюхивались к отпечаткам моих ног, зрения они были практически лишены. Они крутились на месте, злобно фырчали, обнажая длинные клыки, даже поскреблись о балконную дверь… но, к счастью, потеряли мой след и, издав громкий вой, убежали прочь. Я тут же прислонился к стене и выдохнул с облегчением. Мне не хотелось держать осаду. Выдохнул напряжение и мой спаситель. Макс отошёл от двери и, довольно хмыкнув, уставился на меня.
– Я тоже тебя узнал. Ты же Артём, да?
– Да.
– Ха, не ожидал уже знакомую рожу увидеть. Ты чего в такой мороз на улицу попёрся? Совсем, что ли, неба не видишь? Метель вот-вот грянет.
– Дочке, – с улыбкой, так как был рад встрече, сказал я. – Дочке лекарство нужно, вот я и решил до аптеки добраться.
– Чего случилось-то?
– Заболела. Лёгкие. Ты же сам знаешь, какой сейчас климат. Я думал антибиотик найти какой-нибудь. Пневмонию одной горячей водой вылечить сложно.
– Ты сумасшедший! Даже если пробьёшься через снег до аптеки, то те лекарства, что на полках ещё остались, просрочены. Срок годности, понимаешь?
– Это моя надежда.
Макс внимательно поглядел на меня хмурым взглядом. Возле его серых глаз появилась заметная сеточка морщин, которой раньше не было. С момента нашей последней встречи прошло всего годков шесть, но тогда я бы дал ему немногим за двадцать. Сейчас он выглядел на тридцать пять, не меньше.
– Ты изменился, – не сумел сдержать я свой язык.
– Разумеется, – пожал Макс плечами. – Пять лет назад я не знал с какой стороны за ружьё браться, не знал как из ничего огонь разводить, не знал… – он прекратил речь на полуслове и вдруг задорно засмеялся. – Рассказать, как я впервые пробовал греться? По самому началу? Когда в домах всё отопление отключили и вдарил мороз, но все ещё верили, что это временно?
– Ну?
– Не думал, что дойду до такого или вообще додумаюсь. Но я дверь возле подъезда, которая к баку для мусоропровода ведёт, сломал. Бак этот проржавевший вытащил, вытряс из него всё лишнее и в квартиру свою отнёс. На меня все соседи смотрели, как на идиота. Некоторые из окон ругались. Даже пальцем у виска крутили, когда я после мусор принялся по урнам собирать. Бумажные упаковки всякие по пакетам рассовывал, в дом тащил. Но я жёг их и грелся. А они, правильные и цивилизованные, через неделю так и не проснулись. Тогда как раз начались первые ночи, когда температура за минус сорок упала.
– Умно, – похвалил я его за смекалку и замолчал.
Говорить как-то не о чем стало. Сначала перед внутренним взором пронеслись воспоминания о прошлом. Затем возникло зарёванное лицо рыжеволосой девушки, которую я оставил. Раньше бы я так не поступил, а потому меня начала грызть совесть. Да и о чём говорить с Максом? Никогда мы с ним друзьями не были. Так, знали друг друга мельком по фитнес-клубу.
– Знаешь, у меня тут есть некоторые запасы, – Макс вдруг принялся ковыряться в навесном шкафчике и вскоре вытащил оттуда пару упаковок с таблетками. – Держи.
– Ого! – удивился я такому богатству и принялся судорожно запихивать антибиотики за пазуху. – Как только тебя мародёры не ограбили?
– А я сам… сам такой, – неприятно улыбнулся Макс и похлопал себя по поясу. Теперь я увидел, что там у него висят пистолет и длинный мясницкий нож. Мне тут же стало не по себе. Даже комок какой-то в горле встал. – Да не бойся ты, я же не вконец озверел. И тебя ещё с прежних времён знаю. С знакомыми оно нехорошо как-то так поступать. Невежливо.
– Невежливо, – задумчиво повторил я и понял, что ничего-то мои проблемы с уходом стаи мутантов не исчезли. Я всё ещё стоял на краю пропасти. – Спасибо тебе, Макс. Выручил. Но мне теперь пора.
– Чего заторопился? Не переждёшь метель со мной разве? Скоро ведь начнётся.
– Нет, у меня дочка. Надо ей поскорее лекарства принести, – попытался облечь я свой страх в долг.
– А, ну да. Но ты это, Артём, поаккуратнее. Время зря не теряй… И браслет у тебя есть?
– Есть, – горько сказал я, – успел в своё время заказать, когда ещё всё только начиналось. Он, конечно, китайский, но пока не подводил.
– Тогда не игнорируй вибрацию понапрасну, и, если хочешь, бери своих и переезжай ко мне. Я помню, как ты боксом занимался. Думаю, из нас хорошая команда выйдет. Так и выживать легче. Уж поверь, я знаю, о чём говорю. У меня был напарник, но… Загрызли его.
– Спасибо, я подумаю, – нейтрально ответил я.
Макс на эти слова проницательно усмехнулся и, чтобы пошатнуть мою уверенность, открыл один из ящиков комода и сунул мне в руки пару банок консервов.
– Дочке. Пусть выздоравливает, – кратко пояснил он.
Отказываться мне было не с руки, так что я положил еду в сумку и вышел на улицу. Снова в лицо ударил свирепый ветер. Острые снежинки принялись колоть кожу, но я упрямо преодолевал тяготы пути. Шёл шаг за шагом. Вперёд. К дому. Однако все мои движения были механическими. Мною владело то ли отчаяние, то ли отвращение. Я чувствовал, как оттягивают сумку банки консервов, и понимал, что рад им так же, как если бы выиграл миллиард в лотерею тогда, дюжину лет назад.
Что стало с нашим миром? Почему так быстро оказались забыты прежние ценности? И, может, зря я удивляюсь, что мутанты появились столь внезапно? Может, всё как раз‑таки наоборот? Человечество и было таким изначально, а весь тот интеллигентный лоск и культура и есть наносное, внешнее?
– Ты один? – спросила меня жена. – По рации же говорил, что какую-то девушку подобрал.
– Не выжила.
Невольно я опустил взгляд. Перепуганное лицо рыжеволосой, пожалуй, мне бы ещё приснилось и не раз. Было тяжело оставлять её, но… Что я мог поделать? Ну что, правда?
– Жаль, – печально вздохнула жена и обняла меня. Я тут же уткнулся носом в её волосы, но легче мне от объятий не стало, так что я отстранился и спросил:
– А как Злата?
– Плохо.
Я снял с себя снаряжение и подошёл ближе к постели дочери. Пятилетняя малышка была укутана с головы до ног, так как в комнате было не больше пятнадцати градусов тепла, несмотря на печку. При этом ребёнка лихорадило. Девочка хрипло стонала и не приходила в себя.
– Ты нашёл что-нибудь? – спросила жена и в глазах её отразился страх – вдруг я ничего не принёс?
– Да. Не переживай.
Я вытащил из-за пазухи антибиотики, и жена буквально-таки выхватила их у меня из рук. Затем она начала суетно читать инструкции, но в какой-то момент подняла взгляд и серьёзным голосом осведомилась:
– А откуда ты их достал? Ты же говорил, что не нашёл подхода к аптеке.
– Знакомый дал, – сказал я и выставил на стол из сумки консервы. – И это он ещё дал.
– Так много? Он олигарх, что ли? Ты в бункер президента никак забрался?
Я усмехнулся.
– Нет, он мародёр. И он предложил поработать с ним в команде.
– И?
– Что «и»?
– Что ты ему ответил?
– Ничего не ответил, – печально вздохнул я. – Не знаю как лучше. Умирать нам здесь от голода и мороза? Или, чтобы выжить самому, начать охоту на тех, кто такой же человек, как я? Может, ты мне хоть что-то подскажешь?
Её глаза выражали те же самые сомнения, что грызли меня. Только было в них ещё и сочувствие. Она знала, что выбор делать предстоит именно мне, а не ей. И что-либо посоветовать на такое было сложно. Поэтому она сказала так как есть.
– Не знаю, что тебе ответить.
– А я не знаю, насколько долго ещё смогу оставаться самим собой. Человеком.
Женщина оставила таблетки лежать на столе, подошла и крепко обняла меня. И это был правильный поступок. Мне было необходимо ощутить её близость, её тепло. Потому что можно попробовать пережить эти времена, можно надеяться, что солнце начнёт светить с прежней силой, можно верить, что однажды настанет первая за несколько лет весна, но… но только тогда, когда ты не один.
Холод собственного беспросветного одиночества в одиночку победить невозможно.
***
Разбудил меня вибросигнал браслета, но это не был счётчик Гейгера, а просто встроенный будильник. Было пора вставать. Так что я осторожно потянулся, чтобы не разбудить жену, встал и убрал заслонку с окна, чтобы впустить немного света, пока я растапливаю печь. Правда, света внутрь проникло немного. Утро сложно было назвать утром. Солнце и в более хорошие дни едва светило, но сегодня небо плотно затягивали низкие тучи грязно-серого цвета. Из-за них видимость снизилась. Казалось, что вокруг сумерки. Но так только казалось, просто не надо вспоминать яркую лазурь. Нужно научиться жить настоящим.
– Ты уже проснулся? – спросила жена и зевнула.
– Да. Я разбудил тебя? Извини, не хотел.
– Не страшно, всё равно надо просыпаться. Так лежать холодно. Движение – жизнь.
– Второе одеяло тоже жизнь, – улыбнулся ей я. – Хочешь накрою тебя?
– Нет. И давай я лучше снега наберу? Растапливай дальше печку, а мне хочется свежего воздуха.
– Ладно.
Она встала с кровати и накинула на себя шерстяную кофту, затем надела пуховик, шапку. Наверное, раньше так люди даже на Северный Полюс не собирались. Я тихо усмехнулся про себя, но так, чтобы жена не заметила. А то расстроится ещё.
– Ого, сколько снега выпало, – вдруг пожаловалась она. – Придётся через окошко на крыше выбираться.
– Да?
Я нахмурился и, пока она поднималась по приставной лесенке, снова выглянул наружу. Ледяной узор на окне мешал видеть, но теперь, когда я присмотрелся, мне стало понятно, что метель хорошо погуляла вчера. Дверь завалило до середины, и убирать снег было уже бесполезно. Пожалуй, предстояло подыскивать новое жилище. Ещё парочка таких буранов и этот дом тоже будет похоронен под снегом… Вот только как быть с больной дочкой?
Злата кашляла всю ночь напролёт. И, хотя она пришла в себя, была слабее котёнка. Куда её везти? И где искать новое убежище? Люди давно одичали и не доверяли никому. Коммуны, порой, создавались, но они не менее быстро гибли. В любом сообществе есть свой вожак, его оппонент и те, кто хочет получить на дармовщинку всё. Эти три составляющие провоцировали скандал за скандалом, а любой шум привлекал стаи мутантов. Они сбегались на людскую грызню и грохот выстрелов, как слетаются мухи на варенье…
Нет, не слетаются. Слетались.
– Долго мы тут не продержимся, – с тревогой сказала жена, когда поставила ковшик со спрессованным снегом на конфорку. Пламя печи было таким слабым, что снег едва таял.
– Знаю, – вздохнул я и вдруг улыбнулся во весь рот.
Поделиться книгой: