Пламя Колшара. Миссия сквозь анабиоз

Хексабаль вернулся за стол, провёл по нему пальцем. Из поверхности всплыла панель, и он набрал на ней что-то, после чего старпом и лейтенант Муратова, в одночасье перестав быть изваяниями, рухнули на пол. Кхеф поспешил к ним, нагнулся, приложил пальцы сначала к шее Аруса, потом – его напарницы. На секунду с облегчением закрыл глаза: сердца у обоих бились, хотя у старпома очень, очень медленно.

– Так мне всё-таки нужно снова рассказывать тебе то же, что ты уже слышал от Шаргл? – осведомился Хексабаль. – О далёких временах и наших великих предках каршитах…

– Ладно, – Кхеф решил уступить. Или сделать вид, что уступает. – Можешь не рассказывать.

– Рад, что мы друг друга поняли.

«Ещё не совсем», – подумал Кхеф, поднимаясь на ноги и вновь поворачиваясь к Хексабалю.

Только теперь он разглядел его как следует. Песочные волосы, заплетённые во множество косичек, бронзовая кожа, золотые глаза. Телосложением Хексабаль мало чем отличался от Шада. На каршитов – по крайней мере, на тех, кого показывала ему Шаргл, – Хексабаль и вправду был похож, хотя Кхефа не отпускало чувство, что он видел подобное сочетание оттенков и черт где-то ещё: не на экране, в реальности. Впрочем, нельзя было исключать, что он имеет дело с шизофреником, который просто сделал себе кучу пластических операций, чтобы стать похожим на образ из легенды, которая его вдохновила.

– Почему ты решил, что ты каршит? – спросил Кхеф напрямик.

– Всё просто, – улыбнулся Хексабаль. – Моя мать – колшарка, а отец – литаниец.

– Ну, в этом ничего удивительного, – пожал плечами Шад. – У меня есть приятель, тоже капитан. Так у него та же история – правда, наоборот…

– Нет! – выпалил Хексабаль, гневно сдвинув брови. – Это тебе не «ничего удивительного»! Это как раз САМОЕ удивительное – когда расщеплённые гены соединяются, чтобы вновь могла возродиться великая…

– Ну, хорошо, хорошо, – Кхеф примирительно поднял руки. – Ты каршит, и он каршит. Вместе вы братья, древние, великие и что-нибудь ещё из того же списка. Но ведь мы сейчас здесь не поэтому!

Хексабаль, прищурившись, наклонил голову. Мимика и жестикуляция у него были активными, точь-в-точь как у чистокровного колшарца.

– Моих офицеров отправили, чтобы выйти на наркоторговца. Теперь они здесь. – Кхеф мельком взглянул на Аруса и Асию, и ему показалось, что рука девушки дёрнулась. Чутьё подсказало, что лучше Хексабалю не видеть, как она приходит в себя. – Это, как я понимаю, значит, что за всей отравой, которая проникает в Союз, стоишь ты. Я прав?

Кхеф не торопясь двинулся к столу.

Хексабаль загадочно усмехнулся.

– И да, и нет.

Кхеф закатил глаза. Невыносимо хотелось размять кулак о челюсть каршита, но спешить с этим не стоило.

– Я действительно стою за всем этим. Но отрава ли это? Здесь всё сложнее, – когда Кхеф приблизился, Хексабаль начал обходить стол с противоположной стороны. – И уж тем более назвать себя злодеем я не согласен.

– Тогда кто ты?

– Освободитель.

Кхеф не удержался от смешка.

– Или, если хочешь, реставратор.

– Сильно звучит!

– Не смейся, – Хексабаль взглянул на него с укором. – Когда-то каршиты правили галактикой, они могли создавать планеты и…

– Слушай, я уже понял, что ты повёрнут на своей идентичности. Но я по-прежнему не вижу связи между ней и наркотиком.

Асия тем временем уже вяло, но несомненно шевелилась. Хорошо, что Хексабаль теперь стоял к ней спиной, тогда как Шад оказался во главе стола. Охотник и жертва поменялись местами.

– Ты знаешь, какой эффект на нервную систему оказывает наркотик? – спросил Хексабаль.

Стараясь не смотреть на попытки Муратовой перевернуться на живот, Кхеф озвучил то немногое, что знал:

– Повышенная агрессия, пена изо рта, припадки…

– Да нет же! – Хексабаль поморщился. – Это, в основном, у колшарцев. Ваша нервная система и так слишком активная, а наркотик – скорее катализатор… Конечно, даже с вами можно добиться правильного эффекта, но всё-таки с литанийцами вероятность выше…

– А какой эффект ты называешь правильным?

– Наркотик будит спящие гены.

Кхеф нахмурился, показывая, что не понимает.

– Ты в курсе, что цепочку ДНК невозможно по-настоящему разорвать? Если это сделать, то в результате получатся существа, неспособные к размножению, а то и вовсе нежизнеспособные… Как тогда каршиты смогли из своих генов получить две абсолютно разные расы?

– Гормональная терапия? – вспомнил Кхеф часть из того, что ему рассказала Шаргл.

– Именно! – Хексабаль хлопнул в ладоши. – А мой наркотик проводит в ускоренном виде обратную. Те, кто переживает его действие, – как я уже сказал, чаще это литанийцы, – меняются. У них преображаются все процессы в организме: они начинают иначе думать, иначе двигаться, иначе воспринимать мир… А знаешь почему? Потому что они становятся каршитами! Великое наследие пробуждается в них, возвращается в мир!

– «Те, кто переживает его действие», – покачал головой Кхеф. Асия тем временем встала на колени и, похоже, пыталась привести Аруса в чувство. – Ты говоришь о живых колшарцах и литанийцах так, словно они – побочный продукт твоего плана.

– Они и есть побочный продукт, – фыркнул Хексабаль. – Тупиковая ветвь эволюции. Их жизни – ничто по сравнению с возможностью вернуть в галактику величайшую расу.

С этим Кхеф не мог согласиться.

– Любая раса, как и любое государство, идеология или достижение – ничто по сравнению с жизнью. С возможностью мыслить, чувствовать и делиться этим с другими. Не будет жизни – всё остальное тоже потеряет смысл.

Но Хексабаль лишь поморщился:

– Ты рассуждаешь как обыватель. Надо быть выше этого, смотреть в будущее… А может, – его взгляд стал пристальным, – ты просто боишься, что с возвращением каршитов пошатнётся колшарское господство? Усидит ли президент в Дизар-Хаме, если выяснится, что несколько веков колшарцы обманывали всех, чтобы сохранить ведущие позиции в Союзе? А на самом деле те же литанийцы как наследники каршитов имеют столько же прав.

– Литанийцы и колшарцы в Союзе равны.

– Да брось ты, – махнул рукой Хексабаль. – Никто не верит в паритет.

Хексабаль начал разворачиваться, и Кхефу нужно было срочно придумать что-то, чтобы он не увидел Асию, которая уже поднялась и, слегка пошатываясь, шагала к одному из пьедесталов с украденными сокровищами.

– А ты не думал, что всех устраивает политическое устройство Союза таким, какое оно есть? – выпалил Кхеф так резко, как только мог. Если бы не стол, он бы ещё и шагнул к Хексабалю, чтобы выглядело более вызывающе.

Сработало – Хексабаль замер, не обернувшись.

– Это ты сейчас так считаешь. Потому что литанийцы тихие, покорные и хотят только хорошо делать свою работу. Но как только в них проснутся подавленные гены…

Асия, оглядевшись, взяла с постамента старинную вазу. Судя по всему, та была тяжелой – Асия с трудом держала её обеими руками.

– …Они заговорят по-другому, вот увидишь, – продолжал Хексабаль. – И этого-то ваш президент боится.

– Он не боится правды, – уверенно сказал Кхеф. – Просто твоя цель не оправдывает средства. Ты никакой не реставратор и не освободитель…

Асия с вазой была уже совсем близко, прямо у Хексабаля за спиной.

– Ты – преступник и убийца, и должен быть наказан.

Асия подняла вазу – от напряжения у неё вздулись вены на шее. Но за секунду до того, как махина опустилась на голову Хексабаля, он молниеносно обернулся и перехватил её запястья. Асия вскрикнула, её руки разжались, и ваза с грохотом упала. Тут же Хексабаль залепил ей такую пощёчину, что девушка отлетела от него и потеряла равновесие.

Кхеф кинулся к нему через стол, но не успел ничего сделать: в зал сразу из нескольких входов влетела охрана, и дула десятка пистолетов оказались направлены на него и на сжавшуюся на полу Асию.

– Вы думали, что я тупой? – золотые глаза Хексабаля горели, как Арментон2. – Что я не знаю, сколько длится действие моего же оружия, и не понимаю, почему ты так стараешься, чтобы я не смотрел за спину? – он рассмеялся. – Чтобы ты знал, у каршитов и реакция, и слух получше, чем у каких-то отбросов эволюции, – последние слова он выплюнул в сторону Асии, прижимавшей ладони к лицу. – Я думал, мы с тобой договоримся, капитан, – Хексабаль вновь повернулся к Шаду. – Но теперь вижу, что ошибался. В камеру обоих! И это тело тоже.

Один из охранников ткнул носком ботинка по-прежнему лежащего без движений Аруса, и от этого всё внутри у Шада сжалось. Но он промолчал, потому что понимал – сейчас он ничего, совсем ничего не может сделать…

3. Лучшее решение – простое

В камеру их с Асией втолкнули. Аруса бросили следом – Шаду пришлось изловчиться, чтобы поймать его и не дать удариться. Потом подскочила Асия и помогла ему перетащить старпома на одну из небольших, но на удивление мягких кроватей

Когда они уложили Аруса – одна его рука безжизненно повисла, доставая до пола, Асия вновь закрыла лицо руками и захныкала.

– Ну, что такое? – Кхеф, подавив раздражение – в конце концов, девочка в первый раз в жизни оказалась в такой передряге, потянулся к ней, аккуратно отводя ладони от лица. Как он и думал, щека налилась тёмным и распухла. – Очень больно?

– Нет, – всхлипнула Асия, вытирая рукавом нос, совсем как ребёнок. – Арус… Он… Не поднимается. Я не понимаю, что с ним…

Значит, не о себе плачет.

– Асия, – он чуть сжал её руку, – мы его спасём. Я знаю, что делать.

В её глазах заискрилась надежда:

– Точно? – Асия снова хлюпнула носом.

Кхеф осторожно выпустил её руку и повёл плечами – так он хотел сказать «Возможно», хотя боялся неопределённости этого слова.

Чуть подвинув Аруса, присел рядом с ним на краешек кровати. Принялся расстёгивать пуговицы на странном пиджаке. И кто придумал его одеть в такое? Неужели где-то ещё был в ходу этот атавизм моды?..

Не торопился. Если его догадка правильная, то спешка ни к чему. Пока боролся с пуговицами, вспоминал. Жизнь Аруса теперь была в прямом смысле в руках Кхефа, и он не мог его подвести.

Наконец, распахнул пиджак. Одну ладонь запустил под тонкую поблёскивающую ткань футболки, вторую положил Арусу на шею. Он был таким холодным, что Кхефу стало страшно – вдруг опоздал?.. Но нет, пульс всё ещё подрагивал под рукой, пускай и как ветвь дерева в день, почти лишённый ветра. Кхеф уцепился за эту ветвь, надеясь, что ей хватит прочности вытянуть их обоих.

На шее он быстро нашёл нужные точки. Пришлось постараться, чтобы одну накрыть большим пальцем, а другую – средним. Теперь настал черёд живота. Опасливо, будто в любой момент Арус мог открыть глаза и спросить, что он делает, Кхеф водил пальцами по его гладкой коже. Он бы хотел, чтобы это было иначе, но… Спасибо, хоть что Асия молчит, не задаёт вопросов и не лезет под руку.

Пупка у Аруса не было, и это затрудняло поиски. Пришлось просунуть руку дальше, чтобы искать от рёбер. Нащупал их, скользнул чуть ниже. Кажется, здесь.

– Пусть получится, – сказал Кхеф вслух, не зная, к чему готовит себя и Асию: к радости или к возможной неудаче.

Надавил на три точки одновременно. Губы Аруса разомкнулись в судорожном, хриплом вдохе. Руки взметнулись, схватив Кхефа за предплечья, сдавив когтями до боли. Но Кхефу было плевать на боль – в этот момент он улыбался.

Взгляд, сначала выстреливший в потолок, побежал вниз, и первым зацепился за его лицо.

– Кх… Кх… Кхеф…

– Всегда знал, что у меня удачное имя, чтобы кашлять.

Асия, зажав рот ладонью, то ли хихикнула, то ли всхлипнула. Испортила момент – выспыхнула в Кхефе искра досады, но ту же погасла. Он вздохнул – ладно. Главное, что получилось…

– Где мы?.. – слабым голосом спросил Арус. Он не отпускал его рук, а Кхеф не торопил.

– Если честно, то в жопе.

– Что?..

Арус попытался встать, но Кхеф удержал его, положив руку на грудь.

– Ты не готов. Лежи.

– Где Асия?..

– Я здесь! – она взяла ладонь Аруса в свою, притянула к шее и опустила подбородок, будто бы пряча. – Со мной всё хорошо.

Арус перевёл на неё всё ещё мутный взгляд. Через пару секунд, осознав её слова, улыбнулся. Наверное, не разглядел ещё расплывшееся на её щеке «хорошо».

Кхеф бы сжалился. Стёр бы свои чувства, как стирал из базы корабля данные о миссиях, уже перенесённые в архив командования, и дал бы им побыть вдвоём. Но он не мог.

– Мы в плену у наркоторговца. И если хотите миловаться и дальше, то нужно решать, как мы выберемся отсюда.

И Арус, и Асия повернулись к нему.

– Постой, – старший помощник нахмурился. – А ты почему здесь?..

– Пришёл за вами. Нет, серьёзно, – добавил он, видя их недоверчивые взгляды, – вы же не думали, что я могу вас оставить пепел знает где?

– Но ведь командор Бергман говорила… – неуверенно начала Асия.

– Пусть сгорит командор Бергман! Она не заведует этой миссией. Пока что я ваш капитан. – Он оглядел обоих строго, чтобы не несли больше вулканической пыли и настроились на серьёзный лад. – А сейчас давайте думать, как выбираться отсюда.

Пока Кхеф объяснял свой план, Арус смог, опираясь на руку Асии, сесть.

– Надо разогнать тебе кровь. Иначе будешь валяться двое суток.

Асия взглянула на него с укором, но Кхеф был непреклонен:

– Вставай.

Они вдвоём помогли Арусу подняться.

– А сейчас – урок физкультуры.

Приседать пришлось всем троим – Шад и Асия поддерживали Аруса, положив его руки к себе на плечи. Всё это напомнило Кхефу, как он ещё подростком отдыхал в летнем лагере в степях Гринара3, и там за ночную вылазку в город вожатые наказали их с друзьями: заставили наматывать круги по спортивному полю, а в конце каждого круга – вот так же, сцепившись, приседать. Если они садились неровно, «волной», то попытка не засчитывалась. Сейчас было плевать, как ровно у них получалось. Главное – заставить кровь калнара течь быстрее.